Пустота Свиток

Тогда я погрузился в суетную жизнь. Каждая секунда моей жизни стала заполнена. Заполнена беготней, болтовней и грызней. Я наживал достаточно денег (именно наживал, потому что я их не зарабатывал) и тут же тратил их на все то земное, что я так раньше ненавидел, и этим тоже убивал свое время, тратил свою жизнь.
-Зачем? Зачем Вы это делали?
Только ради одной цели. Я думал, что когда у меня выдастся хотя бы одна минута, я так возлюблю свою жизнь в эту единственную вольную минуту и смогу создать нечто настолько прекрасное, что вся моя прежняя пустая жизнь приобретет наконец смысл. И как-то раз в мой "пассат" врезалась "девятка" с наркоманом на борту. Наркоман умер, я попал в больницу со множественными переломами и сотрясением мозга. Неожиданно на меня вновь свалилась масса свободного времени.
-И Вы создали то, о чем мечтали?
-Нет, я случайно заглянул в себя и увидел пустоту. С тех пор я лежал на кровати и любовался собственной пустотой. Это чрезвычайно притягательное зрелище! Едва ли не более притягательное, чем Он. Вы когда-нибудь стояли на краю пропасти? Не правда ли, Вас захватывает громадное искушение заглянуть вниз. Хотя страшно, очень страшно. Как мне страшно сейчас глядеть в его прекрасные глаза, подобные чистейшим рубинам, но там я вижу лишь отражение пустоты. Как в зеркале: правое – это левое, левое – правое… Но я пересилил страх - и эта бездонная пропасть поглотила меня целиком. Я вновь стал философом - созерцателем бездонной пустоты… Отныне я стал искать дно. Но где дно у пустоты: внизу или наверху, внутри или снаружи, в покое или движении? Чтобы достигнуть дна, мало прыгнуть. Прыжок – это полет влюбленных. Я даже не заметил, когда прыгнул – уже свободно парил над миром. Даже пустота, в которой я летел, развалины моего сгнившего микрокосма, поражала своим великолепием. Я видел развалины гигантских городов, с уродливыми остовами домов, глядящие пустыми оконными проемами, покрытые пеплом и обломками. Но это были когда-то дома, и из них состояли эти города. На улицах этих городов я видел чудовищ, такого ужасного обличия, что не могу даже их Вам описать. Они ползали и пожирали человеческие трупы, в изобилии лежащие вокруг. Но я знал, что эти чудовища сами когда-то были моими словами и мыслями. Этот мир не знал света, солнце не всходило здесь, даже луны не было видно. Земля была покрыта песком, воздух был пропитан пылью. Но и пыль, и песок были когда-то светом. Я знал причину этого – и в самой грязной луже отражаются солнечные лучи, а вместе с ними весь мир. Но я не был в состоянии объять умом весь мир. Как можно размышлять о столь сложных вещах, думал я - следует сначала разобраться в чем-то простом, в чем-то важном, но простом. Но разобраться досконально, всецело, абсолютно.
Но это все искупает лишь один ответ на один вопрос…
-Ваше имя?
Да. И тогда однажды я понял важную вещь. Я многосторонен, у моего имени много определений. Тогда я собрал все свои мысли, систематизировал их и стал составлять 10 основных определений своего имени. Как-то само собой получилось, что их именно 10. Три года я их составлял, и, наконец, завершил свою работу. Все они оказались по-своему правильны: то есть я читаю каждое и вижу, что это в точности Я. Но тут я как-то разложил на столе все 10 сразу, поглядел на них всех вместе – и потерял сознание, потому как в голове моей все так опять закружилось, переплелось, спуталось. Так больно мне было… Так страшно…
И у пациента вдруг начались судороги. Он издал страшный крик и повалился на пол ничком. Я стал оказывать ему помощь и позвал на помощь. Вскоре прибежали другие врачи и вкололи ему фенобарбитал. На сегодня мой разговор с этим необычным пациентом был закончен.
Когда я вышел из палаты, я встретил главного врача, он посмотрел на меня с нескрываемым интересом и спросил:
-Ну как? Интересный случай? Я был уверен, что Вы заинтересуетесь, ведь это так актуально для вашей диссертации. Ваша тема такая интересная! Вроде бы эта разновидность шизофрении известна с давних времен, и в то же время совсем не изучена. Да, да, очень интересная тема, я даже Вам завидую. Но очень сложная. Тут необходима большая статистика.
-Да, случай интересный. Не могли бы Вы сказать мне, каким медикаментозным воздействиям он подвергался?
-Да каким только не подвергался, Александр Антонович! Какие только нейролептики, транквилизаторы и снотворные средства мы ему ни давали! Ничего не действует – сидит все в одной и той же позе и смотрит в одну точку. Даже спит в той же позе и с открытыми глазами. Мы кололи ему даже несколько современных, но еще не апробированных в клинике препаратов. Тоже безрезультатно, хотя у других пациентов иногда бывает улучшение. Сейчас колем его регулярно старым добрым аминозином по 3 г внутримышечно в сутки. Доза, конечно, немаленькая, но сон и каталепсию, как бы следовало ожидать, он все равно не вызывает.
-Зачем же Вы его колите такими дозами аминазина, если он не влияет на его состояние? Более того, он явился, видимо, причиной его сегодняшнего припадка!
-А для профилактики, коллега, для профилактики, - и он улыбнулся уголками рта. Знаете ли, хоть случай и интересный, но я сторонник проверенных средств. Приходите завтра Александр Антонович, мы будем ждать Вас…
-Да, да, конечно…