Show me the Death

Когда черневший в глазах снег немного подтаял, Нина пришла в себя. Оглядевшись вокруг, она поняла, что находится в пустоте. Все кругом было совершенно бело и пусто, и у этого пространства не было ни начала, ни конца, ни верха, ни низа. Она лежала на обитом голубым ситцем диване, висевшем в этой пустоте. Этот самый диванчик Нина два года хотела купить в комиссионке, но… не довелось, не накопила. Было так тихо, как никогда раньше – ведь сейчас Нина не слышала даже своего дыхания, ранее постоянно нарушавшего эту пустоту. Нина приподнялась на кушетке, специально поелозила по мягкой обивке и все равно не услышала ни звука. Прихлопнула в ладоши – тот же результат: белые кожаные ладони костистых рук мерно всполохнулись, прорезав пространство, и соприкоснулись в совершеннейшем молчании.
- Ну что, здравствуй и ты, наконец, - вдруг раздался где-то за спиной тихий голос.
Нина обернулась и увидела за собой обаятельного мужчину в выглаженных брюках и свитере. Он стоял, заложив руки за спину и мирно улыбаясь.
- Вы кто? – спросила Нина, инстинктивно растягивая губы в улыбку и делая жалкие попытки к флирту.
- Я-то? – усмехнулся мужчина. – Как бы тебе объяснить, Ниночка? Имени-то у меня нет, - он развел руками и скрестил их на груди.
- То есть? Откуда вы меня знаете? Что случилось вообще? Я где?
- Вы умерли, милая.
В ребристом животе у Нины что-то оторвалось – слышать такое ей приходилось в первый раз.
- Так вы… вы апостол Петр? – с надеждой прошептала искренне верующая Нина. – Или…? – и замерла в благоговейном ужасе ожидания.
Мужчина снисходительно очаровательно улыбнулся и прошептал:
- Ну как же люди все-таки любят придумывать и очаровывать себя сами ими же придуманными сказками и легендами… Нет, я не апостол Павел, и не Христос, и не Аллах! Я не тот, кого вы ожидаете увидеть. И, более того скажу, я даже не тот, кого вы сейчас перед собой видите. Мой образ сейчас именно таков, к какому подготовлено ваше сознание – вы воображаете, сами не чувствуя того, меня таким. Поэтому я таков. Для вас.
- Вы… вы Бог? Инопланетянин? Высший разум? – слова ребрами выходили у Нины изо рта, - мешались, путались, содрогались…
- Ни то, ни другое, ни третье. Ну последнее, нет, конечно, но хотя если вам так легче понять… тогда, пожалуй да. Скажем проще: я – мир, а вы всего лишь моя частица.
- Я не п-п-онимаю… - Нина сгорбилась и постарела.
- Хорошо, тогда так: я придумал вас! Вы – моя мысль.
Нина молчала, судорожно перебирая пальцами и не ощущая их. Ее серые зрачки буравили пустое пространство вокруг.
- Слышите, Нина, - продолжал мужчина. – Я придумал всю вашу жизнь от мелочи до мелочи, как, впрочем, и жизни всех остальных людей на земном шаре. Мой разум велик, он мыслит не только ваши жизни, соединяет их, складывает мозаику из людей, но и мыслит ваши мысли и чувства. Вы думаете, это ваше сокровенное, а на самом деле это я мыслю то, что вы помыслите и почувствуете в следующий момент. Я всеобъемлющ. Я – ВСЁ.
- Всю мою жизнь?.. – вскрикнула Нина, сорвавшись на шепот. – Неужели все?
- Все, - спокойно и ровно сказал мужчина. И увидев искаженное болью и смесью противоречивых чувств лицо Нины, заговорил:
- Да, Нина, все с самого твоего рождения. Я мыслил и твою заячью губу, которая испортила тебе всю жизнь, и спущенные хлопчатобумажные колготки, и бедное дырявое платье, и насмешки одноклассников, и уничтожающую жалость взрослых.
Нина смотрела прямо на него, но в глаза ему ей почему-то никак не удавалось заглянуть. Летя по хлестким лентам его слов, она воссоздавала в памяти начало своей жизни – короткими четкими штрихами он рисовал ей картину.
- Я придумал и твоих родителей-алкоголиков, и твою ткацкую фабрику, этот сводящий с ума постоянный шум, и, наконец, твоего мужа, чью незавидную долю я, как ты понимаешь, тоже спроецировал. Я создавал в воображении все сцены вашей семейной жизни. О, да, Артура я мыслил как совершеннейшего подонка и отморозка, я думал то, как он избивал тебя, а ты, стоя на коленях, молилась за спасение его души. Грязь, смрад, пьяный секс, бесконечные аборты, приставания его дружков-кавказцев… О да! Вот это картина! Отражение в твоих глазах твоих мертвых детей – один попал под машину, второго укололи в больнице иглой после ВИЧ-инфицированного… И, наконец, эту последнюю драку в твоей жизни, красная боль в виске и беспамятство… Ты ударилась об угол стола. Да, это все придумал я! Всё это – один только я!
- Да что ты за чудовище?!! – исступленно вскричала Нина.
- Да, в моей воле все на этой планете, и не только на ней. И люди очень сильно заблуждаются, думая, что они что-то могут. Если и могут, то только лишь потому, что я так мыслю. Все эти ваши Наполеоны, Гитлеры, Чингисханы, Александры Македонские, Карлы Марксы – все они, все мнят себя великими, а дело лишь в том, что я чуточку побольше о них подумал, чем о других! Властители человечества – ха! Ничего не решает, ничего не может человек! И не вправе он гордиться ничем в своей жизни, все его достижения – ничто! Сама подумай: что такое человек по сравнению со мной, если я – всё. Человечество слепо верит, что у него есть какая-то цель, миссия, предназначение, и эта идиотская вера – тоже дело моего мозга!
- Я не могу тебе верить… - прошептала Нина. – Не могу. Но, значит ты – создатель человечества?
- Да нет же, глупая! Не только человечества. Я всё!
- То есть инопланетяне все-таки есть?
- Фффу, - передохнул мужчина. – Да, за пределами земного шара тоже кое-что есть, но это не ваше дело.
- Есть жизнь за пределами Земли? – почему-то очень обрадованно спросила Нина.
- Нет! Это не жизнь! Не жизнь в вашем понимании. Это нечто совсем иное, но будь уверена, что оно есть. Не думаешь ли ты, что мой разум ограничивается только придумыванием человечества? Смешно!
- Понятно, мне все понятно… Но… ммм… так… так что.. что теперь? – растерянно, не поднимая взгляда на сутулую фигуру мужчины, спросила Нина. – Все-таки нет жизни после смерти, нет рая, нет ада?
- Нет, нету.
- И, что мне за мучения не воздастся? – крупным градом дрожа спросила Нина.
- Нет, конечно, я же эти мучения сам и придумал. За что тебе воздавать?
- И нету вечного блаженства? – совершенно обессиленно и измученно прошептала она.
- Ну смотря что называть блаженством? Ты просто сейчас перестанешь существовать. И, знаешь ли, это тоже своего рода блаженство. Нет, я правду говорю. Исчезнуть и раствориться во мне, вернуться к истокам – это высшая и последняя точка восхождения мысли. И сейчас мы это устроим. Для этого тебе лишь только нужно посмотреть мне в глаза, в глаза той силе, тому разуму, что придумала всю твою жизнь! Ну же…
Мужчина быстрыми шагами подошел к ней, все еще не взглядывая на нее, и спросил:
- Ну, ты еще хочешь задать какой-нибудь вопрос?
- Да… Скажи, всем после смерти одно и тоже предстоит? Несмотря на то, какая жизнь была?
- Да, всем одно. Хотя была пара исключений, когда мне было уж слишком омерзительно то, что подумал… Но это частности. А теперь: Прощай, Ниночка! Теперь тебя больше нет, наслаждайся небытием! – он ласково и доверительно нагнулся к ней, спокойно обнял за костяные плечи и уверенно вперил в нее взгляд своих маленьких стальных глазок.