Жена Иваныча

Короче, так было.

Петрович вышел из дома рано утром и подумал: "Эх, да еб твою мать, как уматно светит солнышко!"

Сергеич в это же время покинул гараж на своем новом микроавтобусе "Форд" и сквозь лобовое стекло воткнул в солнышко и подумал: "Вот мать твою, солнышко, еб!"

Иваныч открыл глаза на балконе (на который по случаю очень пьяного состояния с вечера выгнала жена) и с похмелюги охуел и подумал: "Ну, мать твою, еб, солнышко..."

Китайцы увеличили свое количество на семь тысяч человек.

В Корее от голода умерло триста бомжей.

Короче, так было.

Петрович пошел по улице, и все думал и думал, как же заебато светит солнышко. А шел, надо сказать, не очень быстро, не торопясь, не суетясь, не спеша - медленно шел, короче. Вот и шел он так, и шел, а потом подумал: "И  куда это, собственно, я иду? Суббота же, солнышко, ****ь, надо пивка дерябнуть".

И дерябнул.

Сергеич ехал на своем новом микроавтобусе "Форд" и думал: "Заебись. Сегодня суббота. Если я поспешу -  успею за сегодня смотаться до Нижнего Тагила и затариться мотором, а потом - пивка дерябнуть! Эх, заебись, солнышко!"

И похихикивал.

Иваныч тем временем лежал на балконе и искал веревку затекшей рукой, чтобы с балкона слезть. Жена, как  нормальная баба, ушла вчера ночевать к подруге, подальше от пьяного, заблеванного мужа, который был надежно запакован на балконе, и теперь только проснулась, и еще только собиралась домой. И Иваныч искал затекшей рукой веревку и думал: "Пивка бы..."

И все.

"Беда просто с этой природой! Она, видите ли, не терпит пустоты, - так думал Василич, проснувшийся в своей кровати в мелкой пригородной хрущевке, ощущая полную пустоту в желудке и осознавая пустоту в кармане и холодильнике. - Не терпит - а пустота-то налицо. Что за парадоксальная ситуация? Это ж просто нонсенс какой-то с точки зрения мироустройства. Если рассмотреть эту проблему с другого угла, становится очевидным  единственное решение задачи, так сказать, находится единственный рациональный выход из создавшегося  положения - произвести в срочном порядке акт изъятия некого количества субсидий у первого попавшегося спонсора..." - нет, конечно он так не думал, думал он о том, какое же заебатое сегодня солнышко, но он страстно хотел есть, пить, денег и бабу, а так же он хотел мира во всем мире и, самое главное, всегда изъясняться строгим научным языком, поскольку по складу характера был философом, а по жизни - грабителем.

А, кстати, чтобы не быть голословным! День был и правда заебатый, солнышко светило с неба, небо было чистым, чистота была непорочной, а на скамейке в парке Горького, под сосной, положив ногу на ногу и покуривая сигаретку, сидел Саныч. Он ощущал приятное тепло солнышка на затылке и ни о чем не думал.

Так вот. Петрович шел. Сергеич ехал. Василич хотел жрать. Саныч сидел. Иваныч... Уже спускался по веревке с балкона. Жена Иваныча собиралась домой и срочно похмелялась коньячком, поскольку она нажралась не меньше мужа вчера вечером с подружкой, и они обе долго бегали по Долгопрудному и орали гимн Советского Союза.

Все вроде пока шло нормально, но! Судьба есть судьба.

У Сергеича отказало что-то в машине, а поскольку в этом всем он не разбирался, он остановился на обочине, открыл капот и воткнул в переплетение проводов и деталек. Невдалеке располагалась хата Василича. И Василич сразу покинул дом и выскочил на крыльцо, вдохнул воздух и подумал: "Эх, еб твою мать, солнышко!" Сергеичу же на солнышко было уже все равно. Он втыкал в капот.

А Петрович все шел и шел.

Иваныч тем временем уже достиг земли.

Жена Иваныча смотрела на десятку в ладони и думала, как бы ей добраться до Москвы, поскольку ни у нее, ни у ее подружки денег больше не было, все, что было, они угрохали на бочонок коньяка и проезд до Долгопрудного, а так же в Долгопрудном наткнулись на грабителей, которые их и ограбили.

Саныч докурил сигаретку и подумал: "А солнышко-то и вправду заебись!"

Дальше все так было.

Василич подошел к Сергеичу и сказал:

- Спичек не найдется?

- Спичек?.. - Удивился Сергеич. - Ого! Именно спичек... Только спичек... Одних спичек и ничего больше... Не  найдется?.. Что ж ты мужик - так сразу и не найдется! Я, может, спичечную фабрику держу, почем тебе знать, а  спичек, говоришь, сразу так и не найдется! Покорректней быть надо, майн фройнд.

- Хм. Это ты прав, но мне, собственно, нужны-то и не спички, а кое-что более существенное и абстрактное, некий социальный агент, образ идеи воплощенный в предмете. Я просто подкатил - и подумал, надо бы у мужика про спички спросить, вдруг?..

- О! - Ответил Сергеич и задумался.

Прошло две минуты и сорок одна секунда.

А Петрович тем временем все шел и шел.

И Иваныч уже шел.

И Саныч уже покинул парк Горького и тоже шел.

Все шли, короче, кроме Сергеича, Василича и жены Иваныча.

А так же китайцев и корейцев.

И по-прежнему все было прекрасно, но судьба есть судьба.

- И что же тут делать, с этой хреновиной чертовой... - Сказал Сергеич, как бы, себе, совсем, как бы, забыв про Василича.

Василич посмотрел на стечение обстоятельств необъятной мыслью философа и предложил:

- Может, попробовать починить?

- Хм. Дельная идея, - ответил Сергеич и попробовал починить. При этом он сломал плоскогубцы и палец, но починить сумел. - А ты реальный чел, - сказал он Василичу, - прям сразу мне помог!

- А куда едешь? - Спросил Василич, так, просто для приличия. Ему было, в общем-то, все равно, только жрать очень хотелось.

- В Нижний Тагил, за мотором, - ответил Сергеич и подумал: "Странный он какой-то, по мне же, наверное, видно, куда я еду..."

- О! - Воскликнул Василич, вне себя от обалдения. - Нижний Тагил! Город моей мечты! Райские кущи! Хоромы, палаты... Всегда мечтал побывать в чем-нибудь нижнем, хотя бы Тагиле, короче.

- Ну так в чем ботва? - Сказал Сергеич а себе подумал: "Правильно думает чувак, свой чувак".

И они поехали вместе.

В это время Иваныч шел. И Петрович шел. И шли они друг навстречу другу, только разной походкой. Но цель была одна, по сути, и когда они встретились взглядами, они это поняли оба.

- Эх, пивка бы... - Предложил Иваныч.

- Да, хорошо бы... - Поддержал Петрович.

- Неплохо бы... - Сказал Иваныч.

- Холодненького, - закончил Петрович.

И вот они пошли вместе. Шли они долго, попутно обсуждая заебатость солнышка и странное стечение  обстоятельств, сведшее братьев по разуму в одной точке планеты. Огромной, офигенной планеты, на которой только китайцев - немеряно, уж не говоря о всех других приматах, и не приматах тоже, а о неклеточной живности можно вообще даже и не говорить... Но они говорили. Они обсудили сложность новой конфигурации Епрстского вируса гриппа и подумали, что один штамм этого вируса может свести в могилу целый город, даже если это Пекин. Подумали - но ни кому не сказали.

И тут Иваныч возьми да и скажи:

- О! Смотри, вон на обочине машина стоит. В Нижний Тагил чуваки едут.

- Да, едут.

- Прикинь?

- Ага.

И пошли они дальше, попутно обсуждая, как бы заебато было сейчас поехать в Нижний Тагил.

А Саныч тем временем ехал в метро.

А жена Иваныча уже нашла деньги на электричку и ехала в электричке.

Ну так вот.

Сергеич втыкал на солнышко сквозь лобовое стекло. А машина опять сломалась. При чем на этот раз сломалось что-то другое. Сергеич точно не мог сказать, что, но другое - это было определенно, он это всем нутром чувствовал.

Он съехал на обочину и понял, что сегодня в Нижний Тагил уже не доедет.

И Сергеич с Василичем вдвоем воткнули в капот. И втыкали они в него долго.

Так долго, что Петрович с Иванычем уже успели попить пивка и застали Сергеича и Василича в состоянии втыка.

- Че, мужики, - сказал Иваныч, - в Нижний Тагил едете?

- Ну ты врубной тип, - ответил Василич, - как догадался?..

- Куда же еще можно ехать, стоя на обочине?.. - Удивился Петрович.

- Да, тема реальная, - заметил Сергеич. - Прикинь? Ну "Форд" же! Новый как... как... Ну и такая сука! Ломается и ломается. Надо что-то делать, бля. У меня просто руки того, опускаются с этим "Фордом". Эх, знать бы еще, что сломалось - а то ведь совсем стремно, типа, мало того, что ломается, так еще и не знаю, что! Эх, были б  плоскогубцы - легче было бы...

- Ну ты это, - сказал Иваныч. - Не нервничай. Щас придумаем чего.

Думали они так, думали, а потом Петрович возьми и скажи:

- А давайте что-нибудь сломаем, тогда знать будем, что сломалось! Тема дерьмовая, но зато неизвестности не будет, а неизвестность - это самое худшее в жизни, а самое худшее в жизни - это неизвестность...

- Дело говоришь, - ответили Сергеич и Василич и сломали что-то.

И поехали дальше вчетвером. В Нижний Тагил, за мотором, короче.

В это время Саныч вылез из метро и думал, куда бы податься. Все стрелки сходились на Нижний Тагил. Но как в него попасть, если денег на поезд нет и вообще.

А жена Иваныча ехала в электричке.

Короче, так было.

Что произошло с "Фордом" через пару-тройку километров было совсем непонятно, но приходится признать, что он опять сломался.

Иваныч, Петрович, Сергеич и Василич, ясное дело, воткнули в капот.

А солнышко заебато светило с неба.

Иваныч думал: "Заебатое солнышко! Вот сейчас починит кто-нибудь что-нибудь, и поедем дальше".

Петрович думал: "Заебатое солнышко! Сейчас кто-нибудь починит эту рухлядь, и поедем в Нижний Тагил! Кайф..."

Сергеич думал: "****ый "Форд", бля! Ну ничего, доеду до Нижнего Тагила (ну хоть кто-нибудь из ЭТИХ знает же хоть что-нибудь про устройство машин!)... Ну так доеду, бля, посмотрим тогда... посмотрим..."

Василич думал: "Все суета сует... Все тленно и ни в чем нет смысла... Сила тела исходит от силы высшего духа... Где же ты, союзник?.."

Вот так они и думали. А потом подошел Саныч. И говорит:

- Что мужики, в Нижний Тагил едете?

- Да, - ответил тогда Петрович, не понимая, к чему, собственно, Саныч клонит.

- А я тоже хочу в Нижний Тагил, - продолжил Саныч.

- Машина сломалась, - сказал Сергеич, а себе подумал: "Вот как его там, куда, руки прочь от советской власти, а! Откуда он только вылез?"

- Из метро, - сказал Саныч, - еле-еле, типа того. У вас контакты отошли от аккумулятора, мужики.

- О! - Сказал Сергеич и подумал: "Врубной тип, короче!"

И поехали они впятером, в Нижний Тагил за мотором.

А жена Иваныча доехала до Москвы.

И вот, едут они так впятером, и думают.

Хорошо думают, с отдачей. И тут Саныч говорит:

- Мужики, у меня трава есть, давайте покурим.

- Хорошо, - говорит Петрович.

- Да, неплохо, - отвечает Иваныч.

- Идея стоящая, - продолжает Василич.

- Можно, - подытоживает Сергеич, и они курят.

Дальше было так.

Едут они, едут, долго едут, минут пятнадцать, а Нижнего Тагила все нет и нет. Даже из Москвы не выехали. И тут  раз - откуда взялся? - гаишник Ерема на обочине. Палочкой машет, в свисток свистит, глазами стреляет, ну типа как василиск из-под обоев, останавливает, короче. Ну мужики и останавливаются. Зависают точнее. Вообще реально. А гаишник Ерема подходит - не спеша так, с дефиле, и говорит:

- Ну че, мужики, в Нижний Тагил едете? А я тоже хочу в него.

И тут мужики реально врубают, что это не гаишник Ерема в натуре, а просто тип какой-то, с рюкзачком, в шапочке и с кошкой на плече, просто рукой им махал, и палки даже нет. Ну и говорит Сергеич:

- Это сложно, мужик какой-то. Рука у меня вросла в руль, как я тебя увидел. А про ноги и не говорю. Они вообще отяжелели конкретно, особенно пятки... Вообще, мужик какой-то, ты знаком с мистическими учениями? Правду  сказать? Душа вес имеет, массу и все такое. Хотя она не имеет телесного воплощения в чистом виде, на типа как информация без носителя, ага.

- Да, да! - Зашумели мужики. - На типа как она!

И поехали они в Нижний Тагил вшестером.

И вот, когда они туда приехали, они поняли все и ушли в монастырь.

А я не могу больше думать об этом, поскольку я так до конца все и не понял, и когда происходит что-то за гранью моего мировосприятия, я нажираюсь в хлам и тоскую.

А потом наступает вечер и я иду к жене Иваныча, которая вообще ни о чем не думает и считает себя венцом  творения.

Знаешь, мы такие люди: мы не можем без романтики, а воруем постоянно; мы убиваем того, кого надо убить, даже если точно знаем, что это не даст результата; мы не любим смерть - но постоянно к ней стремимся и говорим о ней. Мы называем себя разумными существами. И мы на них действительно похожи. Даже слишком. Гораздо больше, чем [действительно] разумные существа. Наше земное существование и наше существование загробное рассматривается в одной системе координат и рамках одних законов физики, а боги наши антропоморфны. Мы - самое интересное явление природы, кто бы что ни говорил. И ты знаешь, любовь моя, я никогда не думаю об этом. Ну или - почти никогда.

Я смотрю телевизор и удивляюсь разнице, которая распространяется на отношение к мировым процессам у представителей разных стран. Я удивляюсь - кого-то ограбили на улице, на глазах у всех, изнасиловали какую-то женщину в подъезде, избили какого-то хачика скинхеды. И все это видели, и никто не вмешался. Чем я отличаюсь? Ничем. Я - часть общества, и я олицетворяю его. И в виде жертв, в в виде хищников. И оно является частью меня, равно как я - частью его. Жизнь всегда делает такие странные и нелогичные структуры, внутри которых люди не могут существовать без людей, а вместе они вымирают. И все равно, как ни гни, общество - есть. Вот так.

Так и живем. Молчи...