Записки рыболова-любителя Гл. 559-561

559

Весь январь и февраль в ПГИ чуть ли не каждую неделю проходили Учёные Советы, посвящённые, главным образом, переходу на потемное финансирование. Суть этой пивоваровской затеи, полностью мной поддержанной, состояла в том, чтобы распределить годовой бюджет, т.е. средства, выделенные институту Академией Наук, не по структурным подразделениям пропорционально их ФЗП ("по головам", грубо говоря), а по темам, предварительно утвержденным Ученым Советом.
9 июня 1993 г., там же
Сформулировать темы было предложено внутри шести основных научных направлений ПГИ, руководителями которых Пивоваров назначил Терещенко (радиофизические исследования), Ляцкого (магнитосферно-ионосферные возмущения), Мальцева (исследования геокаспа), Иванова (исследования вторжений корпускулярных потоков, совместно с Пивоваровым), Власкова и Лазутина (средняя атмосфера) и Намгаладзе (математическое моделирование и информатика).
Любой желающий мог предложить тему в рамках любого из направлений, согласовав её с руководителем направления и получив от него требуемые средства. В последнем, собственно, и состояла миссия руководителя направления - распределить по своему усмотрению средства по темам внутри направления, а на каждое направление Пивоваровым было выделено одинаковое количество денег.
Основная идея мероприятия заключалась в том, чтобы при надвигающемся сокращении бюджетного финансирования уйти от поголовного распределения денег, когда деньги гарантированно доставались всем, сколько бы их (денег) не было. Хоть понемножку, но всем. Уже за то, что ты числишься в штате. Но как тогда сокращать численность? Кого сокращать? По какому принципу?
А что сокращать численность ПГИ надо - сомнений давно уже не оставалось ни у Пивоварова, ни у меня, ни у Власкова, Боголюбова, Иванова... Элементарный здравый смысл подсказывал - или всем нищенствовать или сокращаться. Да и в официальных распоряжениях Президиума РАН недвусмысленно рекомендовалось сокращать неперспективные (!) направления исследований. Но пусть сокращением занимается не дирекция, а руководители направлений и тем. Деньги получат они, они пусть и набирают людей на эти деньги себе на темы, а кто в темы не попадет, того и сокращать. Вроде бы логично.
Но существовал ещё один момент в этом деле, который, как я потом понял, для Пивоварова был важнее приведенных соображений. Потемное финансирование разрушало структуру ПГИ в виде отделов, которую Пивоваров сам же создал в качестве своего самого первого оргмероприятия, а теперь не знал как ликвидировать.
Ликвидировать же отделы ему теперь зудело по той, увы, простой причине, что большинство начальников отделов, он терпеть не мог - кого давно уже, как Терещенко, например, да и Лазутина, пожалуй, с попытки их открытого выступления против него, кого недавно, как Леонтьева и Остапенко, справедливо считая лояльными начальниками только Ляцкого и Власкова. И если Терещенко и Лазутина Пивоваров побаивался, потому и оставил их в руководителях направлений, то отстранить Остапенко и Леонтьева от распоряжения деньгами и людьми, он считал вполне возможным и очень даже желательным.
Общественность пэгэёвская к потемному финансированию отнеслась настороженно, если не враждебно, в особенности поначалу. Народ чувствовал, что обернется это в конце концов сокращением, страшно волновался, как же будут делить деньги руководители направлений.

11 июня 1993 г., там же
На одном из Учёных Советов, проходившем в Апатитах, выступил Саша Ройзен (Александр Моисеевич), симпатичный в общем-то мужик, из высококвалифицированных технарей, и выдал такую пенку: сейчас на мокрое дело спеца нанять очень дёшево, так не скинуться ли нам по 200 руб. и не укокошить ли тех администраторов, которые сокращение предлагают?
Ну что тут скажешь?
Конечно, апатитян можно понять - куда сокращенным деваться? Это не Мурманск, предприятий практически нет помимо Апатитового комбината, а там электроники не нужны. Трагедия. А что поделаешь? Вляпались в милитаризованную, никому не нужную (в таких количествах и при таком качестве) науку, а теперь выбирайся, как знаешь. Или терпи, цепляйся за свое место, выживай коллегу.
Но преобладало общинное настроение - погибать, так вместе, а посему деньги делить надо поровну, "по головам". Витя Мингалёв на полном серьёзе на одном из Советов заявил, что надо, мол, только до осени продержаться, Ельцин же обещал, что осенью легче будет, поэтому сокращать никого не надо.
Но прежде, чем делить деньги по темам, нужно было обсудить и утвердить на Учёном Совете название, содержание и руководителей тем, чем собственно Учёный Совет и должен  в первую очередь заниматься - оценивать научное содержание проводимых и планируемых работ. Но тут, как не странно, страсти отнюдь не кипели, дискуссии никакие не велись.
Я, правда, пытался критиковать тему Лазутина за несоответствие своему названию и вообще научному направлению "Средняя атмосфера", в которое он тащил все свои магнитосферные исследования, но поддержки не получил. Да при утверждении нашей с Власковым общей темы ("Математическое моделирование средней и верхней атмосферы") при голосовании воздержались Мингалёв и Терещенко, большинство же тем утверждалось единогласно.
От Вити Мингалёва я ждал, что он предложит свою тему в рамках "моего" направления ("Математическое моделирование и информатика"), но от него ничего не было вплоть до Учёного Совета, на котором обсуждались темы этого направления. И, естественно, возник вопрос на Совете - а почему у Мингалёва, одного из ведущих, если не ведущего модельера, нет темы в направлении "Моделирование"? Я ответил, что это, действительно, ненормально, но Виктор Степанович ничего не предлагал, а я, зная его категорическое нежелание работать подо "мной", "в одном колхозе", к нему тоже не обращался. Тем более, что Виктор Степанович уже получил свою тему в направлении Мальцева "Исследования геокаспа". Но, если Виктор Степанович всё же предложит тему, я готов её рассмотреть и на этот случай зарезервировал часть средств. Совет рекомендовал нам уладить взаимоотношения и найти общий язык. Витя после этого подал мне предложение, но общего языка мы с ним по-настоящему так и не нашли. Свое предложение он изложил в таких расплывчатых формулировках, что я попросил раскрыть их конкретное содержание. Витя закапризничал. Тогда я сам сформулировал, что мне бы желательно получить от них, т.е. от его группы в рамках нашей с Власковым темы за соответствующую сумму денег. Витя в принципе не возражал, на чем мы вроде бы как и сошлись.

12 июня 1993 г., там же
В конце января в Апатитах проходил традиционный семинар "Физика авроральных явлений", на который обычно съезжались чуть ли не все магнитосферщики бывшего Союза, а в этот раз иногородних было раз-два и обчёлся - Витя Сергеев от Пудовкина, Фельдштейн от ИЗМИРАНа да какие-то шальные якутяне, которым то ли президент, то ли парламент ихней Сахи якобы выделил на науку достаточно средств, чтобы выезжать в Европейскую часть. Правда, тогда ещё цены на авиабилеты не были такими сумасшедшими как сейчас, но для москвичей они уже оказались недоступными, отчего даже из НИИЯФА никого не было.
Я выступил с докладом по "горячей зоне" в протоносфере, в котором представил результаты наших с Клименко и Кореньковым исследований влияния плазменных движений на тепловой режим протоносферы и верхней ионосферы. Результаты были интересными и сами по себе, и тем, что были на руку Юре Мальцеву с его революционной теорией геомагнитной бури, отвергавшей (или умалявшей) важную роль магнитосферного кольцевого тока. Наш механизм разогрева внешней плазмосферы и генерации связанных с ним  устойчивых субавроральных дуг полярных сияний также делал необязательным наличие кольцевого тока.
Слава Ляцкий, правда, высказал некий скепсис в отношении наших результатов, но мне было видно, что он не очень-то в них разобрался, точнее, не в результатах, а в постановке задачи. Витя Мингалёв, нападавший на нашу модель (из-за якобы неприменимости гидродинамического приближения на больших высотах) при утверждении моей с Власковым темы, здесь на семинаре почему-то воздержался от всякой критики; впрочем, кажется, на моем докладе его вообще не было....
В те же дни в Апатитах состоялся очередной Учёный Совет, на котором обсуждалась судьба мастерских и обсерваторий. Мастерским практически при общем согласии было отказано в гарантированном бюджетном обеспечении - живите, мол, на заказах, если сможете, и это был уже не мелкий шаг на пути к сокращению штатов, там человек тридцать, если не больше, работало.
Обсерваториям (Лопарская, Ловозеро) финансирование гарантировалось, но Апатиты добивались статуса обсерватории для своего стратосферного полигона и прочих апатитских средств наблюдений, часть из которых велась нерегулярно. Мурманчане возражали, поскольку не с меньшим основанием они могут требовать аналогичного статуса для своих баз в Верхнетуломском, Туманном, Лоймале, содержание которых ложилось на конкретные темы, выполнявшиеся на этих базах.
Совет притязания Апатит отклонил (сами апатитяне не были вполне единодушны), в очередной раз подпитав уверенность недовольных апатитских сотрудников, главным образом, из многочисленной лазутинской команды, в том, что Мурманская администрация (Пивоваров и Намгаладзе) намерена вообще Апатиты задавить и все сокращение за их счет провести (мастерские-то ведь тоже апатитское подразделение!).
Это было, конечно, не так. В Мурманске уже  существенно сократилась многочисленная Ейбоговская команда, было ликвидировано РСУ, на очереди стоял гараж, а содержание здания и экспедиций требовало куда больше людей и средств, чем в Апатитах. Последнее, впрочем, не встречало сочувствия у апатитян: на наши, мол, деньги (или, в крайнем случае, общие) содержите такие хоромы, от которых нам никакой радости нет. Вы там в аренду площади сдаёте, а непонятно на что доходы с этого тратите.
Такие же, кстати, разговоры и в Мурманске ходили, сколько я не разъяснял, какие с кем договора по использованию наших помещений заключаются.
А, кстати, помимо договоров со "Створом" и МЦИ подписан был, наконец (31 января), договор и с ЭКОСом (Ведерников, которого уговорил Хабиев), который за семь комнат с двумя телефонами на пять лет обещал поставить к концу первого квартала вычислительной техники на 70.000 долларов (двухпроцессорный комплекс "Компак СистемПро" со всякой периферией и матобеспечением к нему, существенно более производительный, чем та машина, которую мы приобрели вместе с МЦИ на створовские деньги, но менее емкий по памяти внешних устройств).
Большинству, однако, вся эта техника на фиг была нужна. Зачем нам ВЦ? Мы же не институт моделирования. Это всё Намгаладзе для себя гребёт.

560

13 июня 1993 г., там же
После двух подряд январских Ученых Советов в Апатитах следующие два (февральские) проходили в Мурманске. Обсуждались накладные расходы, проблема переселения в Мурманске (надо было готовить помещения для ЭКОСа и для тех, кто ещё мог появиться на аналогичных условиях, а народ в Мурманске сидел по одному в кабинетах на троих), была названа, наконец, сумма денег, выделявшаяся на каждое направление (180 т. руб. на полгода), и в эту сумму должны были уложиться штатные расписания тем каждого направления.
Тут, конечно, начали страсти разгораться. Те руководители тем, которые набрали много народу, ломали голову - как теперь с зарплатами быть? Будем в отпуска за свой счет уходить, если денег не хватит, - уверяли они дирекцию, представляя штатные расписания, не укладывающиеся в выделенные суммы. А где гарантия? Силой ведь не заставишь людей потом заявления об отпуске без содержания писать, у них у всех трудовые договоры с директором подписаны.
Наибольший перебор был у Лазутина, который не только весь свой бывший отдел расписал по трем темам своей половины направления "Средняя атмосфера" (вторая половина средств принадлежала Власкову - второму руководителю этого направления), но и не отказывал любым желающим работать у него из других подразделений. В результате он набрал людей примерно вдвое больше, чем мог содержать на выделенные ему деньги, но сокращать никого не собирался. Это был откровенный саботаж - знать ничего не знаю, делайте, что хотите. В глазах же апатитян, особенно его подчиненных, он был героем, защитником народа от сокращения, борцом с кровожадной администрацией.
Как-то после одного из Ученых Советов в Мурманске в 310-й аудитории, где проходило заседание, задержалась Галя Мингалёва. Она приезжала на этот Совет в связи, кажется, с утверждением её в должности старшего научного сотрудника. Я подошёл, поздравил с повышением, и между нами состоялся разговор-объяснение, давно, конечно, необходимый, тяжёлый для обоих и в общем-то обоих не удовлетворивший.
У Гали всё на грани слёз, куча претензий: - Мы на тебя надеялись, а ты нас предал, начал топтать...
Я пытался мягко возразить, будучи убежденным, что они (Витя с Галей) просто не могут простить мне мою лояльность по отношению к Пивоварову, который отодвинул Витю из замдиректоров. Но переубеждать Галю очень трудно, и её увёл к себе в гости Власков ненадолго перед поездом, прекратив наши мучения. Хорошо было лишь то, что мы с Галей оба согласились - взаимоотношения наши ненормальны. А вот как их нормализовать - осталось неясным.
Расставшись с Галей, я пошёл к Пивоварову и застал директора бурно негодующим в своем кабинете перед Ивановым, Ляцким и Мальцевым, как оказалось, по поводу Лазутина.
Судя по всему, Юра Мальцев выступил в качестве ходатая за Лазутина перед директором, чем того и разгневал. Юра к Лазутину относился очень хорошо, как он сам откровенно объяснял, по причине личной признательности за благодеяния Лазутиным Юре оказанные - за приглашение в отдел на должность завлаба, за высокую зарплату и за первый выезд в командировку за рубеж - в Прагу, кажется, и за невмешательство в научную деятельность и т.д. и т.п., то есть за всё то, что Юра у Славы в отделе не имел, а у Лазутина получил.
Пивоваров же, в отношении к Лазутину, как и ко многим другим, подвергавшийся довольно большим перепадам - от "Лёня, дорогой", до крайней неприязни, в данный момент был в пике самой настоящей озлобленности и клеймил Лазутина на чём свет стоит.
Он, мол, и наукой-то никакой никогда не занимался, и аэростаты его никому не нужны, и Хататов из ЦАО - ведущий специалист по аэростатам - лазутинские результаты ни во что не ставит, и единственное, что Лазутину нужно - это кресло директора, а сам денег для института добыть не может, только требует - дай на содержание большой толпы, которая непонятно, чем занимается.
Почему остальные должны укладываться в то, что есть, а Лазутину надо особо добавлять? Пусть не у дирекции требует, а у других направлений занимает. Только кто ему даст и чем он отдавать будет?
По большей части всё это было верно, но Юру как-то не очень, похоже, убедило, из-за пивоваровских пережимов, наверное. Мне он потом сказал, выйдя от директора:
- Пивоваров - опасный человек. Я его боюсь. Он ведь потом и меня так же съесть сможет, как сейчас Лазутина пытается.
Я попытался его разуверить:
- Ещё неизвестно кто кого съест. Лазутин-то уж не ангел.
А Юра Мальцев, между прочим, остался без собственной темы, будучи руководителем направления. Направление ему досталось (не без моей подсказки Пивоварову)  - "Исследования геокаспа" (поначалу Пивоваров эти исследования жутко рекламировал и сам возглавлял, без особых успехов, потом остыл).
Юра от предложения курировать это направление не отказался, правильно расценив его как повышение своего статуса, хотя сам геокаспом особенно не интересовался. Его волновала геомагнитная буря, новую теорию которой он строил, и он рассчитывал получить на это деньги от Ляцкого - руководителя направления "Магнитосферно-ионосферные возмущения".
А тот ему не дал: самому, мол, не хватает, а у тебя целое собственное направление. Юра же честно раздал деньги своего направления на ряд тем, хоть как-то касавшихся геокаспа, включая мингалёвскую, да ещё и Лазутину в долг отдал (безвозвратный, конечно), а сам остался без темы, сетуя на Ляцкого. Тот, в свою очередь, считал это придурью Юриной: а чего он, мол, Ваньку валяет?

561

Ну, а что Шубин  - кэгэбэшник молодой, которому мои консультации понадобились? Приходил он ко мне в январе, и я добросовестно просвещал его по глобальному моделированию. Красть, говорю, нам на Западе нечего. Никаких таких секретов у них нет, которые нам бы пригодились, программы мы сами умеем не хуже их лепить. Вот суперкомпьютер бы у них уволочь - это да, в этом-то вся загвоздка, всё их преимущество. Нам бы их вычислительную технику и никаких проблем с глобальным моделированием, не говоря, правда, о входных данных экспериментальных, но это уже проблема не моделирования, а мониторинга.
Шубин мне поверил и был явно огорчён: - Какого же хрена мне такую задачу поставили?
- Вот уж не знаю. Тут ничем помочь не могу. А про глобальное моделирование верхней атмосферы - любые подробности, какие хотите, пожалуйста. Самая лучшая в мире глобальная модель верхней атмосферы как раз под моим руководством сделана и от Запада мне для неё ничего не нужно акромя компьютера мощного.
На этом мы с ним и распрощались. Шубин от меня ушёл откровенно разочарованным.

Милочке 22-го января сорок лет исполнилось! Из Севастополя никаких вестей не было, от Любки знали только, что Павел ту же свою работу (наладку РЭА на кораблях) теперь как частная фирма делает, а Милочка у него бухгалтером, и Ромка там же чуть ли не директором, семейное предприятие, короче.
Из Владимира новости были плохие: деду Николаю срочно операцию делали после кровотечения кишечного, опухоль вырезали, к счастью, не злокачественную. Перепугались, конечно, и бабуля, и дед. Но обошлось. Может, пить теперь перестанет?
Митя из Москвы звонил: стипендию дали повышенную - 500 руб.! Символическое, конечно, вознаграждение при новых-то ценах, но всё же.

Но вернёмся в ПГИ.
К концу февраля переход на потемное финансирование (по крайней мере, в Мурманском отделении) практически завершился изданием ряда приказов, которыми прежняя структура в виде отделов и лабораторий ликвидировалась, и утверждалось новое штатное расписание. Должности, в него не вошедшие, сокращались. По Мурманскому отделению их набралось порядка сорока.
Новыми структурными единицами стали ВТК - временные трудовые коллективы из сотрудников, работающих на данной теме. Тем и, соответственно, ВТК получилось 24, т.е. в среднем по 4 в каждом направлении, но в моём, например, три, а у Власкова с Лазутиным  - шесть и т.п.
Начальником ВТК (точнее и.о. руководителя) утверждался научный  руководитель темы, а там, где их было двое, как у нас с Власковым (который работал по двум направлениям: "Матмоделирование" и "Средняя атмосфера") надлежало провести выборы одного из этих двух (Боголюбов настоял, который решал все процедурные вопросы реорганизации, как главный бюрократ и дока по этой части).
На нашей с Власковым теме собрались: Града Петрова, Аля Осепян (из ветеранов ПГИ, девушки за 50 с гаком уже), Татьяна Чурикова (все кандидаты наук), работавшие с Власковым по Д-области, и непосредственно мои подопечные, нацеленные на освоение большой модели, - Вадим Качала, Миша Волков (тоже кандидаты), Олег Мартыненко, Сашуля, Эля Судницина, и Серёжа Заичка, двое последних - молодые стажеры-исследователи.
Мы с Власковым предложили этому коллективу выбрать меня начальником, поскольку Власков уже возглавлял ВТК на "Средней атмосфере" (по частичным отражениям), и коллектив меня "выбрал" в лучших старых традициях отсутствия других вариантов, а Боголюбов ещё иезуитски требовал протокола этого "выборного собрания". 
Мы с Власковым установили оклады народу по имеющимся деньгам и услышали (к моему изумлению) претензии от Али Осепян - мало, мол, дали именно ей, старшему научному сотруднику, который столько лет пашет. Еле её Власков ублажил как-то. Тоже мне девушка перспективная. У нас с Власковым духу просто не хватило отказаться и от неё, и от Грады, пенсии получают, не бедствуют, для науки, что могли, уже сделали, так эта ещё и не довольна.
В Апатитах же продолжалась бодяга с тремя темами лазутинского направления, руководители которых (сам Лазутин, Вашенюк, Ларин и Васильев) упорно не желали приводить свои штатные расписания в соответствие с выделенными деньгами.
Пивоваров, похоже, просто не знал, что с ними делать. Он, впрочем, в детали процедуры перехода  к потемному финансированию вообще не вникал, подписывая в своем стиле без раздумий документы, подготовленные Боголюбовым и одобренные мной. К тому же, он едва ли не больше времени проводил в Москве или за границей, чем в институте, без особых, кстати, результатов своих командировок. А поскольку во время его отлучек директорские обязанности исполнял я, то мне пришлось и пытаться развязать лазутинский узел в Апатитах: я попробовал поубеждать строптивцев.
Специально для этого я в Апатиты не поехал бы, но Пивоваров велел мне поучаствовать в совещании по информационному экологическому центру при КНЦ - похвастаться вычислительной техникой, которую ПГИ вот-вот получит (имея в виду договора с МЦИ и ЭКОСом) и намекнуть, что информоэкоцентр надо в Мурманске при ПГИ создавать на базе этой техники, что я и проделал - выступил, похвастался, намекнул.
А остальное время потратил на тяжёлые переговоры-уговоры с Сафаргалеевым (председателем профкома Апатитского отделения ПГИ), Лазутиным, Васильевым и Козеловым. С Лазутиным я даже не пытался разговаривать - тот явно готов был идти на любой конфликт, пошёл в разнос, что называется, и меня в гробу видел - сиди, мол, у себя в Мурманске и не суйся не в свои дела. От соруководства направлением Пивоваров его отстранил, но Лазутин оставался руководителем темы, утверждённой на Учёном Совете, а вторым человеком на этой теме (по влиянию на народ) я считал Володю Козелова, с которым и решил поговорить.
Суть моей позиции была проста. Приказы надо выполнять. Существует такая вещь как исполнительская дисциплина. Как быть с руководителями тем, не исполняющими приказы директора, это пусть Пивоваров решает. Но они ведь подвесили людей, которые оказались вне утвержденного штатного расписания и формально могут быть подвержены сокращению в первую очередь. Об этом я и хотел бы их предупредить. Затевать же бузу, бунт на корабле - сейчас более, чем неуместно, имея в виду неясные перспективы у всей Академии Наук.

14 июня 1993 г., там же
Первым я разговаривал С Володей Сафаргалеевым - симпатичным, мягким, крупным, усатым, числящимся в молодых ещё сотрудником Славы Ляцкого. Он был согласен с тем, что правила игры для всех одинаковы, и их надо соблюдать. Но как быть в данной конкретной ситуации - не представлял. Неуверенный в себе народ толпой бросился к Лазутину в надежде, что он их защитит, не бросит, не отдаст на сокращение. Как их переубедить?
Пивоваров был уверен, что Лазутин идёт напролом, и игнорирует его только потому, что у него есть отходные варианты, ему есть куда уйти, оттого он и такой смелый. А народ его вообще может оказаться у разбитого корыта, если Лазутин уйдёт (он в Бразилию, например, на год собирается). Надо убеждать людей искать места на других темах, если само руководство не может провести отбор.
Понимал ли я тогда, что это всё фигня - предлагать народу искать место на других темах? Кто их возьмёт, кому они нужны? Были бы нужны, их уже взяли бы. Тут я, пожалуй, лицемерил. Ничего кроме сокращения я реально предложить не мог, а хотел, чтобы народ безропотно на это согласился.
И чем мне Сафаргалеев мог помочь? Тем только, что обещал разъяснить месткому и народу позицию дирекции - все руководители тем обязаны укладываться в выделенные средства со всеми вытекающими отсюда последствиями, исключений не должно быть не для кого, иначе бардак будет просто.
Ларин и Васильев - соруководители одной из лазутинских тем (исследования озона) поначалу с невинным видом недоумевали: какой перебор? Учёный Совет утвердил их тему, программу работ, а они составили штатное расписание под эту программу, иначе (меньшими силами) она просто не может быть выполнена. Не могут же они сознательно обрекать себя идти на невыполнение темы, утвержденной Учёным Советом!
- Вы мне, пожалуйста, лапшу на уши не вешайте, - возражал я. - Я прекрасно помню, что решал Учёный Совет, если хотите, можем протоколы поднять. Утверждалось научное направление работ, а отнюдь не их объём. И каков будет объём финансирования, вы представляли, когда составляли программу. А главное, есть приказ директора - представить на утверждение штатные расписания в пределах выделенных средств. Почему не выполняете?
Ну и поехали - опять двадцать пять.
- Мы не можем, все люди нужны...
- Добывайте деньги.
- Может Лазутин ещё добудет...
- Вот когда добудет, тогда и набирайте народ.
На том и кончили, ни о чем не договорившись.
Последним с Козеловым беседовал. Повторил всё то же самое, что Сафаргалееву, Ларину и Васильеву говорил. А в ответ услышал сверхбурную тираду:
- Вы с Пивоваровым задались целью разрушить апатитское отделение, ликвидировать все экспериментальные исследования, превратить ПГИ в институт моделирования. Вы в ПГИ без году неделя и не цените то, что годами создавалось. Вы аморальные личности, абсолютно безнравственные! Вы не держите своих обещаний!
И ещё чего-то в этом же духе. Я только и нашёл, что возразить:
- Ну, Владимир Павлович, Вы всё же не папа римский, чтобы о моей нравственности судить.
Не ожидал я от него такой ярости. С тем и уехал из Апатит.
А закончилась история так: Пивоваров махнул рукой и сдался, оставив всё как есть. Формально он согласился дать деньги Лазутину как бы взаймы, в зачёт второго полугодия - об этом они договорились по дороге в Кируну, куда на оптическую конференцию выезжало много апатитян, там, в автобусе, они Пивоварова и охмурили. Так что зря я старался. Ну, а что эти "взаймы" так и канут безвозвратно - я ни на секунду не сомневался. Во втором полугодии с финансированием не лучше, а хуже будет.
В Кируне, по рассказам, Лазутин откровенно издевался над Пивоваровым, пользуясь его незнанием английского и демонстрируя своё свободное владение этим языком и свои обширные дружеские связи со скандинавами, которым он в открытую жаловался на Пивоварова - вот, мол, родная дирекция сворачивает мои исследования, за которые ему там какую-то медаль вручили. Пивоваров нервничал, комплексовал, но поделать ничего не мог.

Письмо Ирины от 02.03.92 г

Здравствуйте, мамочка и папочка!
Получили и письмо, и перевод, спасибо! Хорошо, что в Мурманске у вас держится зимняя погода. Весенняя слякоть навевает тоску. Буквально недели две назад в Калининграде выпал снег, было морозно и солнечно. Потом дня два всё текло. А вчера и сегодня настоящая весна. Сегодня около +13° (если не все 15°).
Вчера мы много гуляли в районе улицы Тельмана, Первомайского поселка с Лебле. Строят много, в основном, частные дома. Я отработала последний день, Мишу пришлось брать с собой - садик бастует. Пока один день предупредительно, из солидарности с другими. А недели через две могут забастовать и надолго.
Свадебные фотографии получили, они не очень удачные. Саможанов проявил пленку, что снимал в кирхе.
Бывали и у Кореньковых. 23.02 ходили к деду. А в прошедшую субботу приходили к нам Ванины родители и дед с Т.С. Деду что-то нехорошо стало. По-видимому задержка мочи из-за аденомы. Я потом звонила, вроде бы получше стало. Звонила ему Любаша из Севастополя (?). Она отдыхает в Евпатории.
Мамочка, после твоего звонка звонил Митя. Он немного приболел, но меня встретит. Я составила большой список, что с собой брать, но говорят, что в Москве с продуктами стало лучше.
Меня после Москвы оставляют до декрета работать в отделении. Врач, что работает сейчас на приёме, возможно, уедет на Украину, так как муж военный, и оба они оттуда.
Вам большой привет от Лебле, Ваниных родителей и деда с Т.С.
Крепко целую, Ирина.
2.03.92 г.

Поздравительная открытка Вовы Ярцева от 03.03.92г.

Дорогая сестричка!
Поздравляем тебя с праздником 8 Марта и желаем тепла, ласки и света, а также много хлеба, сахара, масла, что у нас, например, в большом дефиците.
 Поздравляем с окончанием тяжёлой зимы и началом долгожданной весны!
Целуем. Володя, Тамара, Антоша.

Поздравительная открытка деда Андрея от 03.03.92г.

Дорогая Сашуля!
Сердечно поздравляю тебя с женским праздником 8 Марта! Желаю тебе доброго здоровья, счастья, большой любви, благополучия во всём, радости, бодрости, вечной молодости, праздничного настроения, несмотря на "шоковую" экономику!
Успехов тебе во всех делах и повседневных заботах! Обними и поцелуй за меня Сашеньку. Тамара Сергеевна шлёт вам большой привет и самые добрые пожелания.
Обнимаю, целую. Папа.

Поздравительная открытка Карповых от 06.03.92г.

Александра Андреевна!
Поздравляем Вас с праздником. Желаем здоровья и радостей. Сожалею, что наши руководители-демократы хотят отменить этот прекрасный праздник! Всех Вам благ!
06.03.92. Карповы.

Поздравительная открытка Мити от 4.03.92 г.

Дорогая мама!
Поздравляю тебя с днём 8 Марта! Желаю тебе прекрасного здоровья, успехов на работе, а также, чтобы у тебя всегда было хорошее настроение и ничто бы не смогло его поколебать.
Крепко целую. Митя.

Письмо Майечки Бирюковой от 12.03.92 г.

Дорогие Сашенька и Саша, здравствуйте.
Большое спасибо за поздравление к празднику. Извините, что не поздравила Сашеньку. Очень частые и длительные у меня теперь обострения. И тогда ... не до писем.
Страшно обрадовалась приезду Ирочки. Какая же она хорошенькая и милая. Но чемоданы очень тяжёлые! Митя весь взмок. Митя заметно повзрослел, быстро уходит детскость. В суждениях и решениях - основательность. Иринка при нём кажется младшей сестрой. Переночевала у нас и устроилась в общежитии.
Вообще-то от нас ехать очень долго, это где-то ещё автобусом от метро "Речной вокзал", т.е. противоположный конец Москвы. Но была довольна комнатой трёхместной и приятными докторами-сожительницами по комнате. Звонила, что всё хорошо. Я подарила Ирочке свой старый неврологический молоточек (это была проблема для Ирины).
Сижу дома, понемногу выхожу на улицу, но очень боюсь яркого, жаркого солнца. Весна нагрянула мощно и радует всех, кроме меня (боюсь лета). Геночка в трудах. Наточил инструмент, угрожает опять заняться резьбой баб. У Андрея как будто все спокойно, увы, бэби не обещают. Гости едут активнее. 15 марта из Николаева. Пишите. Как поездка Саши в Финляндию?
Целуем. Майя. Гена.

Письмо Ирины от 12.03.92 г.

Здравствуйте, мамочка и папочка.
В Москве сейчас лежит много грязного снега, пасмурно, температура 0-2°. Картина безрадостная. А дома в прошедшие выходные было до +15° и солнце. В воскресенье мы гуляли, но об этом я, впрочем, писала. В день отъезда погода была мерзкая. Во вторник я уже не работала, всё собиралась. Набрала чемодан и сумку. Вещей немного, но пришлось брать с собой консервы, сковородку, кастрюльку, стиральный порошок, тетради и ещё многое другое для устройства минимального удобного быта. Миша с Ваней меня проводили, доехали, в общем, неплохо.
Митя встретил, вещи мы тут же сдали в камеру хранения, и далее мы папе рассказывали по телефону. Всё-таки я сразу решила позвонить т. Майе. А потом мы с вещами поехали к Бирюковым. Дядя Гена был на работе, тётя Майя нас радушно встретила. Я привезла с собой кое-какие гостинцы. Митя вскоре уехал к себе. Тетя Майя недавно более-менее восстановилась после болезни, но все ещё чувствует себя слабой, часто ложится. Но нас встретила относительно бодро. Под её руководством мы с дядей Геной напекли печенья, поскольку назавтра ожидались какие-то гости. Легли спать рано.
В четверг с утра было вводное собрание и лекция. Больница далеко от центра, но от нашего общежития есть прямые автобусы. Выходим с запасом за 1 час. Больница огромная, новая, есть неплохая, относительно дешёвая столовая. Занятия будут с 9 до 14 с перерывами на чай. 3 дня лекции, 3 дня семинары. Профессор, зав. кафедрой, довольно известный в медицинском мире, большой шутник. Его лекции слушать легко, всё понятно и доступно. Много педиатров, да и на фоне невропатологов со стажем, особенно с периферии, я чувствую себя свободно.
В общежитии блочная система. Две комнаты на 3-х и 2-х, общий туалет с раковиной и душем. Я поселилась в трёхместке. Со мной два невропатолога: 36-летняя женщина - Татьяна из Омска и 30-летняя из Томской области. Комната чистая, кровати удобные, стулья, стол, тумбочки и стенные шкафы. Кухни, правда, не на каждом этаже. На нашем 9-м - нет, есть на 7-м. Зато у нас телевизор. Утюг один (или несколько), но на 1-м этаже, у дежурной. Есть библиотека. Видимо, будет столовая, но когда - не известно.
Ближайшее метро - "Речной вокзал", в 15 минутах ходьбы максимум. По дороге - продуктовые магазины. Цены почти такие же как у нас, но ассортимент, конечно, больше. Что-то дороже, что-то дешевле. Удалось купить масло по 56 руб. (а не по 150, и то редко). Только сплоховала - 300 грамм всего.
Татьяна из Омска - женщина общительная, веселая. Мы с ней как-то больше пока сошлись. Как-то после занятий гуляли. Решили кое-что "колхозно" готовить.
Сегодня жду Митю. Поедем звонить бабуле и куда-нибудь погулять. Решили в эти выходные во Владимир не ездить. Нужно немного адаптироваться к жизни в Москве. По-видимому, поедем в следующую субботу, 14 марта.
Чувствую я себя хорошо. Правда, в первые дни мучилась желудком - сказалось нарушение режима.
Пока, мои дорогие, до свидания. Целую, Ирина.
8.03.92г.
Мой адрес: 125195, Москва, Ленинградское шоссе, 106, общежитие ЦИЛИУВ.


Письмо Антонины Дмитриевны от 14.03.92 г.

Здравствуйте наши дорогие дети, Шурочка и Саша!
Милая доченька, телеграмму и письмо с открыткой получила, большое спасибо. А вот на 8 марта Ирина с Митей обещали приехать - мечта не сбылась. Очень жаль. Митя звонил дважды, а Ирина о своём прибытии в Москву так ничего и не сообщила. Видимо, сильно загружена занятиями и своими личными делами.
Мои дорогие, папа пришёл домой 10 марта. Состояние удовлетворительное. Температура вечерами 37,1°-37,2°, а вчера была 37,3°. С чего бы. Или ещё организм перестраивается, что-то где-то ещё не пришло в норму. Дома на диване ко всему прислушивается, приглядывается. Папа малость похудел. Сбросил 10 кг веса. На больничном будет до 20 марта. Работу бросать не хочет.
Я готовлюсь к весенним работам. Перец уже готовится к пикировке, а помидоры только лишь прорастают.
А жизнь везде одинакова. Дороговизна страшная. В магазин ходить в промтоварный, как в музей. Посмотреть цены, повозмущаться, поахать и охать. Надо идти с миллионами в кармане, а у нас и сотни не всегда бывают. Пенсию мне назначили 397 руб., а папа ещё не знает, так как ещё не ходил за ней.
Продукты тоже дорогие. Масло сливочное 156 руб., сметана 44 руб., творог 24 руб., молоко 8 руб. 1 литр, пока ещё хлеб в прежней цене 1.86 руб. - буханка чёрного, колбаса 88-90 руб. варёная, а копчёная 120 руб. и дороже, мясо 88 руб. Продукты в магазине все есть, но цены кусаются. Пока живём старыми запасами, но они тают быстро.
Хорошо, что картошка и морковка и все другие овощи свои. По талонам уже никакие продукты не продаются, всё по свободным ценам.
В общем, дожили до "весёлой жизни". Власть демократы взяли, а руководить ума не хватает. Кругом спекуляция, воровство, бандитизм. Что же дальше ждать? Жить, терпеть, мужаться!
Пока, мои дорогие, до свидания. Всего вам доброго, хорошего, благополучия, жить надеждами на "светлое будущее".
Крепко целуем вас, наши дорогие дети. Ваши мама, папа.
14.03.92 г.
(продолжение следует)