Проблема гимна

В Сан-Базилио было обычное деловое утро, когда на площадь перед дворцом губернатора приземлилось несколько танков, ещё несколько село на крышу и начался штурм. Штурм занял две минуты; рассерженный губернатор кричал на восставших, обзывая их бездельниками и требуя дать ему спокойно работать, но был арестован и отправлен на планету Независимая Демократическая Боливия. Независимая Демократическая Боливия до сего дня была метрополией планеты Эль Казуар, а Сан-Базилио, самый крупный город Эль Казуара, являлся административным центром колонии. После переворота Комитет Национального Спасения объявил независимость от Независимой Демократической Боливии и постановил называть новое государство-планету Новой Свободной Боливией. Население восприняло провозглашение независимости бурным ликованием: в футбольном баре "Акула" на Виа-Муэрта-Сентрала был поднят тост за повышение статуса любимой сборной: от колониальной до национальной.
Министр связи постановил во-первых издать марку, посвящённую Освободительной Революции, а во-вторых, по распоряжению Комитета Национального Спасения и лично министра иностранных дел разослать всем планетам ООН и самой ООН сообщение о появлении во Вселенной нового государства. Через сутки пришёл ответ от Независимой Космической Гранады, Свободной Демократической Аргентины и Народной Федеративной Мексики: тамошние правительства горячо поздравляли жителей Эль Казуара с обретением собственного государства - Новой Свободной Боливии. Через двое суток пришли поздравления с Непобедимой Революционной Кубы и Непобедимой Контрреволюционной Кубы, которые находились недалеко друг от друга. Через трое суток поступил положительный ответ с Великой Пальмы, двойное расстояние до которой составляло трое световых суток. И, наконец, ещё через шесть часов пришло совершенно хамского толка письмо из Сан-Фелипе, столицы Независимой Демократической Боливии. Письмо гласило:

---------------------------------
От: Луиса-Алехандро Лопеса, помощника заместителя начальника отдела министерства внутренних дел по учёту колоний.
Кому: Восставшему Народу колонии Эль Казуар.

Уважаемый Восставший Народ!

Ваша заявка на приобретение независимости была рассмотрена 4-м комитетом отдела (комитет по малым колониям) и представлена на мою подпись с положительной рекомендацией при условии выплаты компенсации сеньору Бартоломео Койоту, уволенному Вами губернатору Эль Казуара, в сумме:

жалованье 2 000 пиастров х 12 месяцев = 24 000 пиастров
+
2 000 пиастров пособия х 2 месяца = 4 тысячи пиастров
Итого к оплате:
28 000 пиастров.

Диплом о признании независимости будет выслан Вам незамедительно по выполнении финансового условия.

С уважением.
---------------------------------

Комитет Национального Спасения долго спорил: стоит ли выплачивать компенсацию изгнанному губернатору или отвергнуть претензии колониалистов, но к неудовольствию министра финансов и министра обороны, которому не терпелось провести учения по обороне от возможной агрессии, выбрал первый вариант.
Тем временем художник нарисовал марку, на которой лично глава Комитета, президент Фернандес на белом коне под ликование народа арестовывал губернатора. Помимо марки художник успел нарисовать и проект герба, на котором изображалось, как два единорога, чёрный и белый, фехтуют зажатыми в копытцах апельсиновыми ветками. Герб символизировал рыцарское поведение, благородство, неагрессивную политику и нежелание кровопролития, почему и был утверждён Комитетом немедленно и почти единогласно (против снова был министр обороны, который в принципе не собирался ограничиваться одними учениями по обороне). Затем без промедления был утверждён простой восьмиполосный государственный флаг. Против опять-таки был министр обороны, но на этот раз - просто по привычке.
Тут вошёл курьер и вывалил на стол три десятка очередных признаний независимости со стороны всевозможных соседей, а также запрос о признании независмости, присланный с планеты Дальний Квебек. Независимость Дальнего Квебека признал даже министр обороны. Более того, подумав, он решил, что герб не так уж и плох: заявить о своём миролюбии это хороший тактический приём для дезинформации вероятного противника. Министр огорчился от того, что, не подумав, голосовал против, но тут же успокоил себя тем, что проявил твёрдость и самостоятельность во мнении. Вдруг ему стало страшно от мысли о том, что его, как самого несогласного, могут выгнать из хунты. Но в повестке дня стояли вопросы о национальном гимне и валюте, а министры устали и потому сбежали на карнавал, который по случаю обретения независимости шёл уже третьи сутки. Министр обороны, чтобы не терзаться мыслями о кабинетных играх, тоже бросился в пучину карнавала.
В зале заседаний оставались только два человека: президент Фернандес и вице-президент Сильва-Магика. Воспользовавшись моментом, полковник Фернандес присвоил себе звание генерала, а вице-президенту, по его просьбе, звание адмирала. Художник был отправлен домой с поручением нарисовать эскизы монет и банкнот, а Фернандес и Сильва-Магика начали обсуждать варианты нового гимна.
- Как вы думаете, адмирал, - спросил Фернандес у своего вице-президента, - сможет ли кто-нибудь из наших граждан сочинить хорошую музыку для гимна.
- Поскольку вы сказали "хорошую", то, конечно же, нет, - сказал весёлый вице-президент.
- Ага. Это плохо. Значит, нам придётся заимствовать чью-то чужую мелодию. Что вы могли бы порекомендовать?
- Ну, для начала что-нибудь из Бетховена. Как вам третий фортепьянный концерт?
Сильва-Магика напел несколько тактов, и Фернандес покивал головой:
- В принципе подходит. Теперь надо узнать, нет ли у кого-нибудь ещё такого же гимна.
- Но как? - спросил вице-президент.
- Пороемся в компьютере свергнутого губернатора, - сказал Фернандес, открывая стол.
В компьютере генерал и адмирал через несколько минут обнаружили базу данных по национальным символам. Ещё через минуту их постигло разочарование: мелодия Бетховена была принята в качестве национального гимна ещё полтора века назад на независимом астероиде Франция-2500. Более того, весь Бетховен полностью разошёлся на гимны за целых восемьдесят лет до их поисков. Вице-президент предложил проверить Верди на предмет наличия свободных мелодий, но и Верди был разобран, причём 85 лет назад.
- Какой ужас, - возмущался вице-президент, - вот это я понимаю, варварское разграбление невосполнимых ресурсов. Зачем всем этим карликам независимость?
- Действительно, - соглашался президент. - А Шопена ещё не разобрали?
Шопен был тем более исчерпан; даже вторая фортепианная соната (траурный марш) стала гимном Священной Нации Ямато в Её Космических Потомках на планете имени астронома Подлеснова.
- Да что же это такое, - кипятился вице-президент, - а цирковой марш тоже теперь чей-то гимн?
И бесстрастный компьютер сообщал, что вот уже десять лет Эллада Гаммы Близнецов встаёт под музыку Юлиуса Фучика, которая называется "Выход гладиаторов".
Более того, два государственных деятеля обнаружили, что некоторые музыкальные темы были гимнами сразу нескольких стран. Так, "Гаудеамус" звучал для патриотов десяти стран, "Марсельеза" - одиннадцати, а "Гей, славяне" поднимали в патриотическом единстве граждан двадцати трёх стран, две из которых - Польша и Югославия - были на далёкой Земле.
Словно человек, теряющий силы в бесконечном лабиринте, вице-президент метался по эпохам и композиторам.
- Вивальди, "Март"! - кричал он, и президент через полминуты грустно сообщал:
- Республика Новая Италия, сорок лет назад.
- Гендель, "Аллилуйя!"!
- Средний Израиль в Компасе, сто лет назад.
- Скотт Джоплин, "Затейник"!
- Федерация Планетарных Нигера и Либерии, восемь лет назад.
- А-а-аааа! - кричал адмирал, бегая по кабинету кругами.
Становились осязаемыми огромные размеры Галактики и Вселенной: сотни тысяч стран на сотнях тысяч планет разбирали всё, что можно, а мелодий оказывалось на удивление мало.
В дверь постучали.
- Войдите! - крикнул президент.
Распахнулась дверь, и одетый в парадный фрак человек вошёл в кабинет. Он представился:
- Я из антикварного магазина сеньора Торреса.
И поклонился.
- Да-да, - вскочил президент, - я вас ждал. Доставили? Заносите!
- Заносите! - крикнул гость, обернувшись, и четверо грузчиков по очереди осторожно внесли восемь ящиков.
Затем они вышли, и, ещё раз поклонившись, ушёл гость во фраке.
- Что это? - спросил адмирал у генерала с недоумением.
В дверь снова постучали.
- Войдите! - крикнул президент Фернандес.
В двери возник бравый кабальеро.
- Лейтенант президентского эскадрона конногвардейских мародёров Рамирес-и-Пушсамиба по вашему приказанию прибыл!
С этими словами кабальеро стукнул сапогом, отчего зазвенела шпора.
- Какой молодец! - восхитился президент, глядя на выправку лейтенанта. - Заметьте, господин адмирал, в мой эскадрон конногвардейских мародёров попали только самые лучшие офицеры, прежде всего, отличившиеся при захвате губернаторского дворца.
Лейтенант молчал, ожидая распоряжений. Руки были вытянуты по швам, то есть по лампасам и двум бластерам на бёдрах.
- Вот что, лейтенант, - сказал генерал, открывая один ящик, - вы знаете, что это?
У Рамиреса-и-Пушсамибы при виде вынутого из ящика предмета, заблестели глаза.
- Огнестрельное оружие, - ответил он, едва не облизываясь.
- Правильно. Соберите восемь человек, самых лучших из своего взвода, и обучите их обращению с огнестрельными ружьями. Кстати, сами тоже научитесь. Завтра вам предстоит привести в исполнение смертный приговор. За ружьями придёте, когда подберёте расстрельную команду. Понятно?
- Так точно! - выкрикнул лейтенант. - Разрешите идти?
- Идите.
И лейтенант вышел, сдерживаясь, чтобы не побежать от радости.
Адмирал Сильва-Магика с изумлением уставился на генерала Фернандеса.
- Какой смертный приговор? Что это за дикость? Вы бы ещё марихуану легализовали!
- Ну почему же дикость, - защищался президент, - да, последние пятьсот лет этого не делают, но один юрист из Соединённых Штатов говорил, что дерево свободы надо орошать кровью. Я только не знаю, из каких он Соединённых Штатов.
- Это был Джефферсон из США на Земле, причём он говорил это восемьсот лет назад про кровь тиранов и патриотов. Ваш смертник тиран или патриот?
- Ни то, ни другое...
- Замечательно! И вы решили для никому не нужной казни купить восемь настоящих железных ружей, каждое из которых стоит за миллион! Да вы нас разорите!
- Нет, они не железные, это полимер, XXII век, всего пятьдесят тысяч за штуку.
- И что это за приговорённый, про которого я впервые слышу?
- Э, видите ли, когда я выходил подышать свежим воздухом, мне под дверь подсунули... то есть, я хочу сказать, мне в карман, там, в саду, подсунули донос. И вот, когда я его прочитал, сидя там... то есть, гуляя там... В общем суть доноса такова: некий пасквилянт написал антигосударственное стихотворение. Я немедленно приказал арестовать пасквилянта, лично приговорил его и послал в магазин за ружьями. Ну вы понимаете. Новое государство должно начинаться с чьей-нибудь казни. В какой-то из Франций даже казнили семью короля...
- А в какой-то из Россий - семью местного царя. Знаю. Варварство. Средневековье. Что за антигосударственные стихи такие?
- Вот, - президент вынул из-за пазухи сложенный донос и протянул вице-президенту.
В середине листа было процитировано стихотворение на восемь строчек:



О, если бы мне, бедному поэту,
Титул президента был бы дан,
Я приказал бы всему высшему генералитету
При исполнении гимна танцевать канкан.

Представьте: генералы со звёздами и орденами,
Словно взбесившийся раскормленный кордебалет,
Вздымая тонны мяса, коваными сапогами
В щепки разносят дворцовый паркет!


Вице-президент захохотал.
- Вы смеётесь? - возмутился президент.
- Прелестное стихотворение!
- Да какое там стихотворение! Даже ритма нет!
- О нет, здесь есть специфический ритм. А главное, какова идея!
Внезапно вице-президент осёкся.
- Что с вами? - встревоженно спросил президент Фернандес, и вдруг, прочитав мысли Сильвы-Магики по выражению лица, заголосил. - Нет, нет, нет и нет! Даже не думайте! Не позволю! Запрещаю своей властью!
- Гениально! - возразил вице-президент.
- Да вы с ума сошли!
- Хорошо, давайте попробуем просто ради интереса!
- И пробовать не будем!!
- Просто попробуем!!
- Ладно, - сдался президент. - Поищем, может быть, какие-нибудь дураки уже сделали его своим гимном.
Он собрался узнать в информационной системе, не зарегистрирован ли канкан в качестве чьего-либо гимна, как вдруг вице-президент крикнул:
- Стойте! Не посылайте запроса!
- Почему? - изумился президент.
- Мне кажется, - сказал вице-президент, глядя на экран президентского компьютера, - что эта система не столько хранит информацию о гимнах, сколько крадёт свежие идеи.
- Вы думаете? - озабоченно спросил президент.
- Не будем рисковать. Поставим-ка её перед фактом. Напишите, что в качестве гимна Новой Свободной Боливии был принят канкан.
Президент немедленно напечатал уведомление.
Система съела его и через некоторое время сообщила об успешной регистрации.
- Теперь проверим, - сказал вице-президент. - У скольких государств гимном служит канкан?
Отправив запрос, президент с неудовольствием прочитал ответ:
- Только у нас.
- Замечательно.
- А теперь зарегистрируем нормальный гимн.
- Ну что вы, - укорил генерала адмирал. - Нельзя менять гимн каждые две минуты.
От такого поворота событий генерал потерял способность говорить. Через какое-то время он сказал:
- Знаете, адмирал, я вас боюсь. Однажды вы, пожалуй, свергнете меня.
- Для чего? - удивился Сильва-Магика.
- Ну, например, чтобы управлять государством.
- Терпеть не могу управлять государством.
- Вы тоже? М-да... Во всей хунте ни одного человека, желающего управлять государством.
- На всей планете, - сказал адмирал. - А теперь пора присоединяться к карнавалу.
И снова раздался стук в дверь.
- Открыто! - крикнул Фернандес, и в кабинет вошёл Рамирес-и-Пушсамиба.
- Казнь отменяется, - торопливо сказал вице-президент. - Освободите заключённого, он тоже может идти на карнавал, если хочет.
Поэт, которого, кстати, звали Хосе-Хуан Гарсиа, на карнавал не пошёл, потому что был очень жёлчным человеком. Через два дня после несостоявшейся казни он всё-таки был выслан из страны по настоянию обиженного президента, но не просто так, а с гонораром, уже по настоянию вице-президента. Новое место жительства он, в итоге, обрёл в Соединённых Штатах Лимерики, которые принимали диссидентов изо всей Галактики, а диссиденты в них постоянно дрались, потому что из-за всеядности СШЛ, они принадлежали к самым различным, в том числе, воюющим группировкам. А новый гимн оказался просто находкой для сборной команды НСБ по футболу. Поскольку, прослушивая гимн, футболисты одновременно лихо танцевали его, разминка и растяжка оказывались их сильными союзниками, и через полгода после провозглашения независимости сборная Новой Свободной Боливии выиграла чемпионат по футболу среди Боливий. Пример был незамедлительно взят на вооружение в целом ряде стран, а в баре "Акула" на Виа-Муэрта-Сентрала после каждого исполнения национального гимна поднимался бокал рома за новые победы любимой сборной.

2004