Стук колёс

Стук колёс


       Дождь продолжал моросить, а капельки воды, собираясь и сливаясь, струйками текли с зонта. Казалось, будто не дождинки, а слёзы горечи, скопившиеся на душе от разлуки, капают и разбегаются ручейками.      
«Почему так получилось? Почему не позвонил? Уехал... Уехал, крадучись, как волк, понимая, что прощаться нам и не стоит. Может, он и прав… в конце концов, не могла же наша близость продолжаться вечно. Да, любили! Я, во всяком случае, любила... А он? Возможно, любил, а, может, играл в любовь. Убедил себя, что любит. Впрочем, разве сейчас важно анализировать что и как…? Главное, что нам было хорошо, очень хорошо. Даже не верилось, что так может быть…      
Он давно не юноша, да и я не молоденькая девушка. Обоим под сорок. Однако тогда не хотелось копаться в душе, задумываться: Любит, не любит?.. Что бы это изменило? Любила бы его меньше? Ерунда…
      Но почему я себя так повела? Зачем в последние дни только и подчеркивала, что совершенно самостоятельна и ни от кого не завишу? Что привыкла сама распоряжаться собой. Неужели не хотелось на короткое время побыть ребёнком? Девочкой, окружённой заботами, которую очень любят».

***
    
   «Мир изменился, - думал он. – И, к сожалению – не в лучшую сторону. Мужчины стали всё чаще предпочитать женщинам водку, а женщины постепенно смирились с таким раскладом и пытаются найти самовыражение в работе, зачастую – сугубо мужской. Нарушился тысячелетний порядок, в котором испокон веков мужчина чувствовал себя востребованным в обществе женщин, а женщина была кокетливой, находясь рядом с мужчиной.  Иначе, кому нужен загадочный блеск глаз, манящие улыбки и прочие дамские хитрости, на которые падки мужчины? Не самим же женщинам это нужно?
И стук колёс постоянно раздражает. Словно выбивают грустную мелодию, поющую о том, что наши отношения завершены и мы больше никогда не встретимся. Однако почему мешает ритмичное постукивание? Что ещё напоминает?»
***

     - Аллах Акбар! Аллах Акбар! - вопили духи, и от жутких криков, несущихся со всех сторон, становилось страшно. Человек не может так кричать. Казалось, что вопли издают разъяренные звери. Они – фанаты веры. Местным племенам всё нипочем, так как ведут священную войну. Им же, солдатам из Советского Союза, приходится сидеть в «зелёнке» и непрерывно отстреливаться, стараясь максимально дорого продать свою жизнь. Вон, упал ещё один из кричащих фанатов. Душманы уверены, что их души прямиком попадают в рай. Ошибаются… Там пустота, ничего нет… Обитель смерти… Только она, безносая, страшная, чёрная, безжалостная и беспощадная собирает свои паи.
Он, солдат, волею судьбы попавший в Афган, хорошо знает, что есть на том свете. Помнит, как пуля однажды попала в него. Удар! Страшное чувство в груди. Хочется кричать от боли. А потом – вязкая тьма и ничего кроме неё. Ты ещё слышишь, о чём говорят вокруг, но сам чувствуешь, как умираешь, как медленно холодеет тело. А вокруг – еще более чёрная тьма. И уже не понимаешь – живой ты или мёртвый? Быть может, всё только кажется? И хочется встать, выкрикнуть, что ты ещё жив: «Не бросайте меня, помогите!» Но продолжаешь молча лежать с открытыми глазами, которые уже ничего не видят.

****
     Первое, что он услышал – был стук колёс, и тут же понял, что смерть миновала его. «На том свете не могут раздаваться скрипы, которые впиваются в мозг. Там должно слышаться нечто другое. Вспомнил! Бабушка говорила, что будут петь ангелы, а здесь ритмичное выстукивание колёс. Значит, пока ещё жив...»

****
     «Ну, почему так получилось? К чему было скрывать, что я обычная, слабая женщина, которая истосковалась по любви? Откуда взялось глупое, показное бравирование? Мечтала, чтобы он подошёл, прижал к себе. А, когда обнимал, делала вид, что его ласки надоели и утомляют меня. Неужели я стала такой чёрствой и пополнила армию женщин, которые гордятся, что лучше мужчины способны выполнить любую работу? Жалкая феминистка... И, главное, кому доказывала? Тому, кто однажды умер и чудом воскрес?»
Сначала она сомневалась. Даже огромный шрам, идущий через всю грудь, не мог заставить поверить. Был ранен и не более. Как тысячи других парней, которые сражались в Афгане. Пока однажды ночью не проснулась от страшного шёпота. Даже не шепота, а хрипа умирающего человека: «Братцы, я ещё жив, вы слышите, братцы. Не закапывайте меня. Прошу вас, умоляю, не закапывайте…  Духи непременно разорят могилу и отрежут голову, как трофей. Для них нет ничего святого! Подождите, пока за мной прилетит «Чёрный тюльпан»!»
     Только в тот миг она поняла, что он уже видел смерть, знает, какова безносая. А утром, как бы невзначай, спросила его: «О чём ты шептал ночью?»
     Он сильно побледнел, изменился в лице и тихо промолвил: «Прости… Я тебе рассказывал, что был ранен...»
     Ему так не хватало любви и ласки, а она, если поточнее сказать, в последние дни, по скудному лимиту, давала волю своему началу. Испугалась побыть женщиной, беззащитной девочкой, которую очень любят и балуют. Он так часто ей говорил: «Ты – моя девочка». Постепенно оттаивал в её обществе, согревался душой. Казалось бы, так просто подойти, обнять и поцеловать его, согреть своим теплом, однако она голосом робота с усмешкой произносила: «Бывшая девочка...»
      Был бы он сейчас рядом, повисла бы у него на шее, зацеловала всего, а вместо ласки – дождь, и только дождь… Он, видимо, никогда не перестанет идти.

***
      Госпиталь… Он помнит, как к нему подошёл врач, улыбнулся и спросил:
    - Воскрес, голубчик? Ну что там? Есть что-нибудь? - и показал на небо.
    - Это же надо иметь такую силу воли, чтобы в самый последний момент попросить не закапывать. Невероятно!
     - Там ничего нет. Только темнота, - глухо прозвучал его голос. - Но не темнота, как ночью, а чернее во сто крат. - Я смерти не боюсь. Уже повидался с нею.
     - Хорошо-хорошо, - как-то забеспокоился врач. - Вам нельзя волноваться, нельзя двигаться. Покой и только покой.
     - Но там очень темно, - прошептал он. 
      Потом куда-то провалился.
     И снова стук колёс, которые буквально кричали: «Ты - жив, жив, жив...» Однако это был обман. Его никуда не везли. Он продолжал лежать в полузабытье, а силы медленно возвращались к нему.
***
Потом наступил черёд медицинской комиссии. Ему давали инвалидность.  Но он до сих пор не понял, что с ним произошло, когда выкрикнул: «Хочу опять в строй! Хочу продолжить воевать!»
     И каких трудов стоило убедить врачей, что он должен вернуться в Афган. Ему жизненно необходимо сидеть в «зелёнке» и знать, что каждое мгновение – новая встреча со смертью. У него с ней теперь свои счёты. Он прекрасно запомнил её. Отныне безносая ему не страшна, как было в первый раз. Пусть теперь смерть его боится. Он будет ждать её, искать встречи, и покажет черной старухе с косой, кто из них сильнее.
      Потом война закончилось. И опять – стук колёс… но он не радовал его. Солдат привык воевать, научился ходить по тонкому волоску жизни. Смирился, что его, в любой момент, могут убить. Сейчас про таких говорят, что у них нехватка адреналина в крови. А для него странно и непривычно, что не надо больше прятаться. Привычка по ночам прислушиваться – не раздастся ли какой-нибудь шорох, стала ненужной. Теперь придется изучать мирную жизнь. Научиться многому новому…
      Он приехал в родной город, а когда прошёлся по нему, понял, что они чужды и непонятны друг другу. Однако пришлось смириться, выбора не было. Чужой, так чужой. Можно жить и здесь. Человек ко всему приспосабливается, такова людская натура.
      Начал работать. И потекли серые дни, настолько похожие друг на друга, что, порой бывало трудно понять, когда наступает сегодня и уходит вчера. А, быть может, уже пришло завтра?
Он сторонился людей, да и они старались избегать с ним встреч. Часто он замечал, что, завидев его, старушки начинали креститься и перешёптываться. Однажды он расслышал незнакомое слово «зомби». Потом он узнал, что зомби – ходячий мертвец.
      «Старушки правы, я - зомби, - подумал он про себя. - Чем отличаюсь от мертвеца? Побывал на том свете… Повидал…»
      Женщины... Он отвык их видеть, и для него было странно, что они существуют. Любой контакт с ними крайне раздражал его. Никому не нужный смех и глупые заигрывания выводили из равновесия. Иногда он позволял себе расслабиться. Пил так много и жадно, что утром ничего не помнил, Конечно,  водка не заменит анаши, но большие дозы уводили в прошлое. Тогда он видел галлюцинации, как вновь прячется за камнями или сидит в кустах, а в ушах раздавались крики безумных «духов», звук стрельбы и свистящих пуль. Хоть так удавалось попасть в родной мир, где он не чувствовал себя лишним.
      По негласной традиции он начинал пить где-нибудь в городе, а, затем, продолжал дома. Бывало, что просыпался на полу, голова гудела, раскалывалась на части, но он громко себе приказывал: «Ты – зомби! Мертвецам неведома боль». И, услышав свой голос, приходил в себя, а через час никто бы и не сказал, что накануне он был в запое.
        Однажды он начал пить, но упустил момент, не почувствовал, что уже пора ехать домой и там продолжить. Проснулся и не понял, где находится. Всё вокруг было чужим. Где же он?  И  вдруг услышал рядом тихое дыхание. Она ещё спала. Он внимательно смотрел на неё. Впервые за долгие годы рядом с ним лежала женщина. Губы приоткрыты, короткая стрижка русых волос, а из-под одеяла видна обнажённая рука.
        - Почему она меня так волнует? – удивился он. - Почему так хочется погладить и прижаться к руке? Нет, нельзя! - скомандовал он себе.
        Встал, тихо оделся, положил на стол деньги и вышел из дома.
       - Может, зря оставил деньги? Вдруг женщина обидится? Но теперь поздно думать. Надо поскорее попасть к себе и там спокойно разобраться в случившемся.
        Но и дома он не смог ничего припомнить.
      - Ладно, не помню, так и не помню. Незачем мучиться…
         Однако, после этого дня, он ввёл для себя новую традицию. Изредка немного выпивал, потом находил женщину и шёл к ней. Почему-то привести её к себе домой было для него противоестественно. Что-то непонятное, душащее нутро поднималось из неведомых глубин и сопротивлялось подобным мыслям.
       - Нет! Его дом только для него! Нельзя в обитель зомби приводить живого человека, а тем более женщину.
       И опять вставал до рассвета, клал деньги и уходил. С теми, кто воевал в Афгане, он не поддерживал отношений. Пару раз получал приглашения на встречу, читал их, потом зло комкал и бросал в мусорное ведро.
       Вскоре о нём позабыли, что его крайне устраивало. Настоящий зомби должен жить один. Людей не хоронят коллективно. Война закончилась, и нет братских могил. Каждого хоронят в отдельности. Каждому в конце жизни принадлежит маленький кусочек земли. Может, и очень маленький, но свой кусочек, вечная собственность...
        Однажды его с начальником вызвали в управление.
      - Мы не знали, что вы были в Афгане и воевали, - извинился управляющий кадрами. - Простите, что были к вам, орденоносцу, так невнимательны.
      Известили, что его премировали и выделили путёвку для отдыха. Он отказывался, говорил, что ему ничего не надо, что совершенно здоров и хочет только работать. Однако начальнику цеху было строго приказано, до окончания отпуска, не пускать его на работу.
       И вновь стук колёс… Он ехал отдыхать. Ещё одно неизведанное чувство. Он не представлял себе, что надо делать, как провести тридцать дней.

****

       Море. Он никогда его не видел. Огромное пространство воды восхитило и поразило его, и он удивлялся, что еще что-то может его тревожить. Казалось, что внутри проснулось нечто потаённое, давно позабытое, годами таившееся в глубинах души, и теперь клубок перемешанных чувств кричал в нём, рвался на свободу. Утром он приходил на пляж, выбирал отдаленное место, ложился и вспоминал, как воевал.
       - Молодой человек! - вдруг услышал он женский голос. - Вам плохо? Вы постоянно кричите: « Духи, духи,  смотри налево, вон они!»      
Он открыл глаза и понял, что спал.
       - Все в порядке! - сухо ответил он.
       Поднялся, оделся и пошёл к себе.  Но, вдруг, непонятное чувство заставило вернуться назад. Она лежала и загорала.
       - Вы что делаете вечером? – чуть ли не выкрикнул он.
       - Вы назначаете мне свидание? – улыбаясь,  спросила она.
       - Вечером буду вас здесь ждать, - сухо, с хрипом в голосе, произнёс он.
        Потом повернулся и почти побежал к себе.

****

        Как же мы познакомились? Как всё было? Она помнила, что шла по пляжу, и её внимание привлёк одиноко лежащий мужчина. Он спал.
- Надо разбудить, иначе сгорит под солнцем, - пронеслась мысль в голове.
        Подошла и увидела, что на груди у мужчины - огромный шрам. Худой, мускулистый, с каким-то напряженным выражением на лице он лежал, а губы что-то шептали. И вдруг она ясно услышала: «Духи, прячьтесь. Сейчас они нас атакуют. Ребята, держимся, не паникуем. Смотри налево. Вон ещё духи!»
        Тело мужчины сжалось, мускулы заиграли. Казалось, что он начнёт ползти. Потом она разбудила его. Он вскочил, быстро оделся и ушёл.
        «Какой-то странный, - промелькнула у неё мысль. Она легла на горячий песок. – Однако симпатичный мужчина. Видно, что не пьёт.
        И тут услышала: «Что вы делаете вечером?»
        Слова позвучали крайне неожиданно, тем более, что голос говорящего хрипел, словно кто-то сжимал его горло.
Вечером встретились. Он молчал и только слушал её. Лишь один раз, когда она спросила, откуда шрам, коротко ответил: «Воевал».
       Однако с ним было весьма приятно. Какая-то сила исходила от мужчины. Хотелось прижаться и обнять его. Но она уже позабыла, как подобное делается. Ещё лет пять назад, когда её бросил любимый мужчина, она замкнулась в себе. Плакала по ночам, а затем решила. Хватит мужчин! Зачем она будет из-за них страдать? И полностью отдалась работе. Начала допоздна задерживаться, поменяла стиль одежды, теперь он был чисто деловой. Исключила всё, что подчеркивало женское начало. Превратилась в образцовую бизнесвумен, желающая добиться всего, что было раньше доступно только мужчинам.
      Наступившие перемены руководство быстро заметило. Началось повышение по службе, с её мнением стали считаться. Не прошло и двух лет, как она стала незаменимой. Вскоре ее назначили руководителем крупного отдела, осуществляющего все финансовые операции. Начальство в ней души не чаяло и постепенно мужчины стали для неё не более, чем обычными работниками, существами, выполняющими распоряжения. Подспудно она получала огромное удовольствие от того, что именно мужчины находятся в её подчинении. Но, в один из дней, почувствовала, что крайне устала. И, если не отдохнуть, будет срыв от перенапряжения.
***
 
        Вот и долгожданное море. Не прошло и суток, как приехала, а рядом идёт мужчина. Непонятный угрюмый, молчаливый. И о чём он думает, как воспринимает меня – совершенно непонятно. Когда, далеко за полночь расстались, он пошёл к себе, я зашла в свой номер. Легла, но не могла заснуть. Что-то тревожило, не давало покоя. Но тут я быстро поняла, что безумно хочу его. Мечтаю, чтобы он обнимал, ласкал, целовал моё тело. Во мне проснулась забытая, одинокая женщина, которая требовала вернуть долги.
       «В конечном итоге, - возбуждённо думала я, - здесь меня никто не знает. Могу встать, пойти к нему и остаться. Но другая моя часть говорила: «Нет. Вспомни, как уже бывало не раз. Вспомни, как плакала, какая обида сжимала нутро, когда бросали. Нельзя идти!»
        Так и проворочалась до рассвета, а потом забылась во сне. Когда проснулась, солнце показывало, что уже позднее утро. И первая мысль была опять о нём. Найти его, поскорее найти. Встала, быстро оделась и пошла на пляж. Место, где вчера он лежал, пустовало. Вернулась к себе.
     - Надо что-то делать, постоянно крутилось в голове. - Делать немедленно, быстро, очень быстро…
       Опять вышла. Пошла в сторону его комнаты. Дверь была открыта. Горничная стелила новую постель.
     - А где он? - спросила я.
     - Вы про мужчину со шрамом? – подняла голову горничная.
     Я только кивнула головой.
      - А он утром уехал. Сказал, что срочно надо куда-то по делам.
      Ничего не сказала, повернулась и пошла к себе. Легла и вдруг начала плакать. Я и забыла, что такое может быть. Слёзы сами по себе катились и катились.
     - Кому нужна такая жизнь? Для чего подобное бытие, существование, если перестала быть женщиной? Обычной женщиной, как и миллионы других, слабой и беззащитной, которая мечтает только об одном: «Быть любимой и кому-то нужной.»       
      В дверь постучали.
      - Не надо сегодня убирать, - произнесла сквозь слёзы.
        Но раздался повторный стук.
      - Я же сказала, что мне ничего не надо! – воскликнула с раздражением в голосе.
         Но, стук вновь раздался.
        - Кто же это?! - уже совсем выйдя из себя, зло распахнула дверь.       
        Передо мною стоял он. Я смотрела и не верила глазам.
         - Он!.. Он!.. - проносилось в голове. - Он вернулся! Вернулся за мной, вернулся ко мне!!!
         Дальше все было размыто. Помнила стоны, крики, как царапала его, кусала, а он нежно целовал и что-то говорил. Тут ясно услышала: «Ты – моя девочка».
        Неужели подобные слова говорит угрюмый и замкнутый мужчина?  Неужели ласковые слова произносит он?
          Казалось, что копившаяся в нём годами нежность прорвалась, и потоки чувств смоют меня, унесут в иной, волшебный мир.
         Может я уже в раю? Ибо, если это не рай, что же тогда называется раем? Что ещё нужно женщине, чтобы быть счастливой?
           Казалось, данной благодати не будет конца, что мы стали единым целым, и, если нас разделят, оба умрём, не вынесем разлуки.  Потом я резко встала.
          - Нам здесь нечего делать. Поехали ко мне домой.
          В аэропорту быстро купили билеты, сели в самолет и взялись за руки. Было ощущение, что разожми мы руки - и снова потеряем друг друга, на этот раз навсегда.
          Быстро оказались у дома. Вот и моя квартира. Я открыла дверь, мы вошли, и, прямо в коридоре, я стала раздеваться. Не терпелось почувствовать его тело, непередаваемый словами жар, запах, опять слышать ласковые слова и чувствовать его руки, шершавые, покрытые мозолями, но самые нежные и родные в мире. Потом мы, почти одновременно, заснули.
         Ночью я проснулась и долго смотрела на него. Его губы опять шевелились, и я поняла, что он сейчас далеко. Там, где светит горное солнце, где слышится свист пуль, и а жизнь не стоит и ломаного гроша. Потом я опять заснула. Разбудил звук, шедший из кухни. Его не было рядом, и было понятно, что он там колдует. Закрыла глаза, притворилась, что сплю и стала ждать. Неужели он решил принести мне завтрак в постель? Неужели я – опять женщина, просто женщина, а не начальник отдела, и не надо никому ничего приказывать, а можно вот так лежать и ждать, когда тебя накормят и приласкают?..
       - Боже, неужели это происходит со мной? - думала я. – Спасибо тебе судьба, ты очень милостива.
        Вот и его шаги. Кажется, что идет не мужчина, а крадётся кошка. Шаги почти не слышны. Он подошёл, поцеловал меня, и я открыла глаза. На подносе дымился кофе и лежали бутерброды. Казалось, будто я не ела целую вечность, и ничего вкуснее не доводилось пробовать. А он сидел на краю постели, почти нагой, курил и смотрел только на меня.
       - Я уже не молода? – неожиданно спросила я.
        Со страхом ждала, что же он ответит.
       - Ты красива, самая лучшая женщина в мире! – послышались слова. - Я люблю тебя.
       Я и верила его словам, казалось, не мне их говорят. Что есть ещё одна женщина, к которой обращены данные слова. Он же наклонился, поцеловал меня, и мы снова сплелись воедино.
А в голове непрерывно звучала фраза: «Я люблю тебя. Я люблю тебя!..» Слова, которые давно позабылись, о которых больше не думалось, и не было надежды когда-либо их вновь услышать. Время, словно остановило свой бег, мы вдвоём в невесомости, и в мире больше ничего нет. Только я и он. Потом наступил вечер. Вышли, немного погуляли, но каждый чувствовал, что надо поскорее вернуться домой, поскорее опять слиться и никогда не расставаться.
      Ночью я шептала, что люблю его и давно ждала. Что, кроме него, мне ничего  не надо в жизни. Он же, лаская, прижимался ко мне и тихо шептал: «Ты моя, моя девочка, моя самая хорошая и любимая девочка.»
     Потом мы заснули, и вновь я проснулась от шума на кухне. Опять он тихо, неслышно вошёл, поцеловал меня. Я открыла глаза. Боже, на подносе лежали розы! Я не помнила, когда мне в последний раз дарили цветы, уже привыкла, что сама покупаю их себе. Ещё раннее утро. Откуда он нашел подобную красоту? Откуда узнал, что я люблю только розы и именно данного сорта – жёлтые с оранжевой каймой на конце лепестков. Он опять смотрел на меня и впервые широко улыбался. Я и не представляла, что он может улыбаться. Не верила, что оттает и станет обычным, любящим, мужчиной, а не вечным солдатом, сражающимся со всем миром. День прошёл сказочно. Как будто я перенеслась в другую вселенную. На планету, где существуют только нежность и ласка, где чувства бьют нескончаемыми фонтанами и струятся водопадами. Что-то розово-голубое, потом нечто радужное, как густой туман, который тебя окутывает и уносит куда-то вдаль, туда, откуда не хочется возвращаться. А потом во мне что-то изменилось. Появившееся чувство дискомфорта, смущало и раздражало.
       - Что же дальше? - проходило в уме. - Сколько так будет длиться?
       Он сразу почувствовал, что мной овладела тревога, что я заметалась. Видимо, что-то внутри поломалось. И виной была я. Он опять замкнулся, ушёл в себя, улыбка перестала появляться на его лице. И, хотя вдвоём ещё было хорошо, но исчезли фонтаны. Рассеялся густой туман, оставив лёгкую дымку, которая с каждым часом все больше растворялась, а потом и вовсе исчезла. Во мне всё чаще просыпалось второе «я». «Я», которое привыкло приказывать и командовать.
«Я», которое привыкло к повиновению мужчин и видело в них только сотрудников и не более того. Бесполых мужчин, которые меня не интересовали. И, когда он меня ласково целовал и называл своей девочкой, второе «я» отвечало: «Бывшей девочкой...» Второе «я», которое мешало обнять его и поцеловать так, как было в первые дни. Наступил и роковой день.
***

       Она проснулась, а в доме было тихо. Какая-то гнетущая, мёртвая тишина. Сначала подумалось, что он просто вышел и сейчас придёт. Надо только сильно зажмуриться, потом резко открыть глаза, и всё станет на места. Он вновь будет стоять перед ней и улыбаться. Но её второе «я» смеялось в ней, хохотало: «Он ушёл, ушёл! Ты опять одна! Ты опять только моя!»
       Она вскочила, осмотрелась. Его вещей не было.

     - Даже записки не оставил, - подумала она. - Ушёл. Ушёл тихо, своей походкой одинокого волка. Что делать? Неужели, как и раньше, буду одна?
       Она оделась и вышла из дома. Моросил дождь. Казалось, что природа выражает её настроение, и не дождь капает, а с сердца текут слезинки.

****

      Он помнил все их ночи. Помнил, что говорил ей. Как в нём пробуждались позабытые чувства ранней молодости, и сам себе удивлялся: «Он ли это? Он ли говорит, лежащей рядом, красивой женщине: «Моя девочка»? Он ли покупает цветы, готовит утром завтрак и ждёт, пока она проснется? И, самое главное: он ли стал улыбаться? А где же зомби, если всё это он? Съеживается и исчезает? Именно - исчезает, потому что иногда, в душе, ещё раздавались крики жадного, ненасытного мертвеца, который не желал расставаться со своей жертвой. Зомби, годами живший в нём, был упрям, не хотел сдаваться и твердил: «Посмотри на себя! Кем ты стал? Вспомни, нам было хорошо вдвоём. Для чего она тебе? Кто ты для неё? Очередной мужчина? Очередная прихоть? Она руководит десятками, таких как ты, мужчин, которые умнее тебя. Они, в отличие от тебя, в снах видят не духов, «зелёнку» и бой, а нормальную жизнь. Им не снится, что их хоронят, что они уже мертвы…Одумайся, пока не поздно».
     Но другое «я», маленькое, которое только поселилось в нём, говорило: «Не слушай мертвеца. Ты ещё можешь быть счастлив. Тебе нет и сорока. Жизнь может исправиться. Посмотри, какая женщина рядом. Она любит тебя. Ты ей нужен. С ней можно начать новую жизнь. Тебе, иногда, даже снятся нормальные, человеческие сны.
      Потом он заметил, как в её взгляд изменился. Исчезли трудноуловимые, но крайне важные искорки. Она, как и прежде, с ним ласкова, но появились едва уловимые нотки отстранённости. Исчезла вера в счастье, придающая силы в первые дни встречи. Казалось, что вместо сердца появился горн, выжигающий нутро. Почему так происходит? Что делать? Однажды он проснулся ночью. Ему снилось, что вокруг духи, и он понимал, что его сейчас убьют.
       - Ну что? – обрадовался зомби. - Видишь, что я прав? Вставай и уходи. Ты ей больше не нужен. Не будь обузой. Не жди, пока тебе скажут, что пора расстаться.
       Он встал, оделся, тихо вышел из дома и поехал на вокзал. Теперь колёса выбивают, что завершились счастливые дни! Живи их воспоминаниями до конца жизни. Казалось, что колёса сговорились с его нутром. Зомби, ликуя, кричал: «Наконец, ты одумался и вернулся ко мне. Обещаю, что никогда не покину тебя. Любовь? Нет никакой любви! Ты давно стал трупом. Запомни раз и навсегда, что мёртвые не могут любить.

***

      Она вернулась на работу, и потекли обычные, будничные дни. Разве что ещё больше начала работать, и руководство отметило, что отпуск  пошёл ей на пользу.
      Он вернулся домой. До конца отпуска оставалось ещё несколько дней. А потом всё войдет в привычный ритм. Опять работа и серые дни. Он решил выпить и зашёл в рюмочную. Недалеко сидела женщина. Её взгляд красноречиво говорил, что она не откажется с ним пойти. Таких особ он сразу узнавал. Выпил достаточно, подошёл к женщине и предложил уйти с ним.
       Вышли. Поехали к ней. Ночью он неожиданно проснулся. Почувствовал, что его опять ранили, так болело в груди. Но снились не духи. Ему впервые приснилась любимая женщина. Он ясно слышал, как она звала его и просила помощи. И новое, маленькое «я» доброты, которое еще не успело умереть, просило немедленно ехать, сейчас же встать и бежать к ней. Он быстро оделся, наспех положил  деньги и выбежал из дома. Взял такси и поехал в аэропорт. Как медленно летит самолет! Разве он не понимает, что ему надо поскорее её увидеть?!
       Она пришла домой. Разделась, села. Открыла сумочку и достала пакетик. Ей обещали, что все произойдёт быстро и безболезненно. Она заснёт и ничего не почувствует. Мысль, что пора уйти в мир иной, последние три дня одолевала её. Прошлой ночью она звала его. Умоляла поскорее вернуться. Говорила, что не хочет жить без него. Но знала, что он ничего не слышит, и её зов напрасен. Его уже не вернуть. Тут никакие мольбы и слёзы не помогут. Она чувствовала, что крайне устала, и хотелось только одного – покоя. Чтобы никто больше не тревожил.
        Пошла, налила воды. Опять села и посмотрела на пакетик. Осторожно открыла его. Неожиданно входная дверь начала сотрясаться от ударов. Казалось, что толпа людей сейчас ворвётся в дом, и всё снесет.
        - Хорошо, - подумала она. - Пойду, посмотрю, что за пьянь перепутала свою квартиру.
        Поглощенная мыслями, даже не спросила, кто стучит, а машинально открыла дверь.
       - Ну что тебе? - спросила, глядя на пол. И тут она услышала: «Это я, моя девочка. Я вернулся к тебе навсегда!»


Рецензии
Многое откликается во мне.

Неугасаемого огня Творчества Вам! Л.С.

Зелёная!

Лидиия Смирнова   17.07.2019 01:48     Заявить о нарушении
На это произведение написано 227 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.