Дорога из ниоткуда

ПОСВЯЩАЕТСЯ
ДРУГУ(К.А.А.), ЛЮБИМОМУ (Никите)
И УЧИТЕЛЮ (Юре-Джоку)…

Каждый идет своей дорогой и, долго ли, коротко ли, приходит она к концу, иногда неожиданно, словно поджидала за углом, тихо смеясь, иногда предупреждая заблаговременно,… может за секунду, а может и за несколько лет.

«Слушая наше дыхание…
Я слушаю наше дыхание…
Я раньше и не думал что у нас…
На двоих с тобой одно лишь дыхание…»
- Ну и сволочь же ты!!! Бутусова утром! Это можешь придумать только ты! Вы-ру-би!!!
Это мое утро. Дальше… Ничего нет дальше. Я включаю плеер и хожу, «подвывая», по квартире, что-то делая, в чем-то копаясь. Кто-то ругается сверху…
- Ты!!! Что лежишь, кляча!!! В магазин нужно, жратвы дома нет!!
- Сейчас…
- Не сейчас, а сию минуту!!! Я когда-нибудь выброшу все твои кассеты!!!
- Только попробуй.
Асфальтовая дорога до магазина и обратно, иногда отправляют на рынок. Ничего интересного…

Понедельник. Широко открытые глаза и бесконечное удивление… Меня первый раз выгнали из дома. Сначала долго стояла перед запертой дверью, потом от гордости и какого-то до сих пор мне не понятного чувства развернулась и ушла. Пришла на место пятничной сходки и просидела, выкурив две пачки сигарет, с вечера до следующего вечера, не появившись на работе. Было жалко только того, что не было плеера с Бутусовым…

На сегодня планы примерно такие же. Дом – рынок – дом. И когда же эта дорога завершится? Когда кажется, что жизнь делает уже который круг по одной и той же местности, обязательно что-то случается. Что-то такое, что переворачивает жизнь с ног на голову или, в крайнем случае, появляется перекресток.

Вторник. Возвращение домой прошло без задоринки. Вошла как всегда, села как всегда, закурила как всегда, поела как всегда, и легла спать… как всегда. Снова все вошло в свою привычную колею. Никто не орет, никто не пытается выключить Бутусова утром. Просто брат уехал. Ненавижу его. Всем сердцем.

… Много-много лет назад,… когда птицы были свободны,… когда небо было свободно от проводов троллейбуса – жил Мир, в нем копошились люди и животные, и лишь птицы были свободны. Сейчас они живут, словно в клетке, где есть небо над проводами и  небо под проводами.
… Много веков назад, когда король взялся за меч… Нет, только не средневековье - им пресытился мир, какую книгу не возьмешься читать – король, меч, дракон.… Нет, это не подходит, совсем не подходит.
…Много миллионов лет назад,… когда космос только начинал завоевывать пространство под нас, где-то далеко-далеко зажглась звезда по имени Солнце. Имени тогда у неё не было, она было просто яркой звездой. И так случилось, что на третьей планете появилась жизнь. Это был маленький микроб – но это была жизнь.… Так зарождался Мир…
Завизжали тормоза, кто-то выругался отборным матом.
- Куда смотришь?! Напилась или обкурилась, что ли?!
Все это мне напоминает одну легенду, живущую в моем сердце…
«Капля воды упала на пол... Странник посмотрел на нее и сказал вслух: «Может быть только зло? Нет... Может быть только Добро? Нет... как бы не старались люди... Две части неразделимы... Без одной мы бы не знали что такое другое…»
Один человек встал, подошел к Страннику и положил монету в раскрытую ладонь: «Расскажи...»
Вокруг собралось множество народу...
Все знали ее наизусть, но слушали как в первый раз...
«В океане вечности, где… холод не холод... а тепло не тепло...
где нет света... и нет тьмы...
И был Хаос...
И был холодный скользкий Мир... без надежды на выживание…
Где на снегу умирали люди...
И умирали все...
где-то в самой дали... зажглась звезда... она была яркая и сильная...
И ее держали детские руки...
И детские руки отпустили ее…
И поглотила пустота холодный мир... оставив лишь звезду... ту самую маленькую звездочку, которую держали руки...
И родился Мир... новый... светлый...
... И был Кто-то… так его назвали люди, потому что не знали они тогда имен...
И шла жизнь... и было добро, и было зло...
И вот однажды... разразилась очередная война...
Добра со злом…
И добро победило...
Уничтожив зло полностью…
И пустели дома... так как не было... злого огня...
И сохли колодцы, так не было бушующей воды...
И сошел на землю Кто-то в поисках частиц темноты...
И нашел - маленькую, забившуюся в темный угол ядовитую бабочку...
И дал ей часть своей силы...
И разыгралась снова война... и теперь силы добра не могли победить сил зла...
И вот... поле усеяно трупами... и над ними порхает две бабочки... черная и белая...
ядовитая... и нежная…
Зло и добро...
И вот Кто-то взглянул на них...
И сказал…
Вы будете... вместе неразлучны...
навсегда...
И отнес он в зал полуразрушенного храма...»

Троллейбус сломался,… а я  только что заплатила, вот невезение. Осторожно переступая через большие глубокие лужи, я шла по улице. Мимо пролетали прохожие, словно испуганные птицы, я на них мало обращала внимания, они меня не интересовали. Пустая безликая толпа «испуганных птиц». Небо было небесно-серого цвета, в нем рисовались легкие белые крылья чаек, иногда, словно кляксы, пролетали черные вороны, обязательное украшение города. Эти птицы прекрасно отображали настроение городов - мрачность, тёмность, сырость и некоторая зависимость от неба.

Среда. Жизнь идет своим чередом. Курить ужасно хочется, а денег нет. Единственная мысль -  у кого бы взять денег, чтобы купить спасительную пачку. Снова кажется, что жизнь идет медленно, тянется, словно резинка.

Моя неторопливость всех раздражала, а в действительности, мне некуда  было торопится. Моя дорога шла в никуда и истекала из ниоткуда. Какие-то «картинки» из Мира, по поводу и без повода, мешали думать и решать ответственные задачи, какие-то мысли о небесном чувстве - все-таки март - мешали делать все остальное…

Четверг. Говорят что нет на свете ничего полного, чистого… Оно есть - например, спокойствие. Это когда никого не интересует, что ты слушаешь по утрам, никто не орет, что лучше слушать Тату, чем это г…

Вдруг я остановилась и посмотрела в подворотню, мимо которой проходила. Я почувствовала, что что-то может случиться, если я туда зайду. Я долго думала, что может случиться и что будет дальше,… наверное, из-за того, что я привыкла к спокойствию, к размеренности жизни - я прошла мимо…

Пятница. Москва. Вокзал. Я уехала. Вечер был жесток. Я ушла и не вернулась, уехала. Возможно, здесь я  найду то, что ищу.

Лениво возвращаясь с рынка, снова пешком - троллейбусы все еще не ходили - я все-таки зашла в подворотню,… но ничего не увидела. Возможно, там было что-то…
Моя дорога из ниоткуда меня не отпускает…

Суббота и воскресение. Красная площадь и сон на вокзале.
Я найду способ сойти со своей дороги…

Понедельник. Возвращение домой прошло без задоринки. Вошла как всегда, села как всегда, закурила как всегда, поела как всегда, и легла спать … как всегда. Снова все вошло в свою обычную колею. Никто не орет, никто не пытается выключить Бутусова утром. Просто брат уехал. Ненавижу его. Всем сердцем.

***

Мир был наполнен тем, что называется жизнью. Она кипела в самых отдаленных участках планеты, не захватывая лишь те места, которые покрывал так называемый «бульон» из смеси органики и неорганики.
Так может долго продолжатся: пока развивается Мир, пока появляются существа, пока из эволюции появляется человек, можно пропустить обед. Нетушки, я лучше пообедаю, а потом...
- Тебя... – и мне протягивают трубку телефона.
Здрасти-здрасти. Все нормально. Замуж не собираюсь. Детей пока внебрачных нет, и не ожидается... Да что вы... и он... и вы... а я... Трое... да нет, не раздражает. Только одно хочу подметить: двое мужчин на одном мобильнике - это не рентабельно. Да-да... ха-ха-ха... до свидания... фу...
Задумчиво пошевелив спящего на коленях черного кота, я снова погрузилась в созидание.
Мир был слаб и беспомощен. Там уже были люди, но они не были людьми с точки зрения современного человека.
- Когда поедешь? – чей-то голос сверху.
- Не знаю... А можно мне не ехать? – я не хотела никуда ехать, да и настроение было такое, что хотелось только одного - чтобы меня  оставили в покое.
- Тогда никуда не поедешь вообще... – с таким тоном мои опасения могут оправдаться и летом меня «не смогут» отправить даже с соседний лес за парой веток.
- Ладно-ладно... еще минут десять и можешь считать, что меня уже здесь нет.
- А могу я считать, что тебя УЖЕ здесь нет?...
Тигр (черный кот) чувствуя, что его сейчас будут сгонять с теплых коленок, сам сполз и с недовольным видом устроился на своей «лежанке».
Безумно и бездумно хочется спать, отчего и почему - не знаю... Я думала о сне весь путь Туда и Обратно. Ведь так ничего за день и не случилось, даже тот звонок утром меня почему-то не удивил, хотя звонков я не ждала. Снова накатило огромное спокойствие и болезнь, называемая «пофигизмом», обострилась. Из дома пропали все мои фотографии, словно я там не жила, не живу, и не буду жить, а возможно, сам дом меня к чему-то готовит, собирает в долгий путь, чувствуя, что сюда, именно сюда, я больше не вернусь... никогда.
Радует меня такое начинание... Никогда – мое любимое слово. Одновременно и «все» и «ничего».  Снова жизнь наполнилась смыслом - ожидать того, что может вообще не случится, ожидать, что моя «дорога из ниоткуда» обрадует меня... Как давно она уже меня не радовала! Возможно, будет что-то, ведь я буду ждать. Наверно... А еще, может так случится, что я сорвусь раньше со своего пути и буду смотреть, как кто-то другой испуганно поверит, что его схватила «дорога из ниоткуда» и повела туда, куда не ведет никакая другая дорога жизни. А может мне и не бросать ее, может это моя судьба...
Может-может... Я сама себя раздражаю предположениями, хотя сама же решила совсем недавно избавится от нее, и сама же доказываю себе, что «в общем-то, она мне подходит», и думаю, что никому другому я не отдам такое удовольствие, как идти по «дороге из ниоткуда».
- Где ты столько болталась? Все равно, что за смертью посылать.
- Ни благодарности, ни хотя бы спасибо. Хотя – всегда, пожалуйста, - я опустила себе на колени уже урчащего кота и снова погрузилась в Мир.
Там уже первый раз ударила молния, и люди познали, что такое огонь… Я с великим удовольствием смотрела, как они испуганно берут горящую ветку, а потом с дикими воплями кидаются с ней на животных. Здесь чего-то не хватает... Я хочу...
- Будешь? - брат принес мороженое.
- С превеликим удовольствием!
- А сарказму-то, сарказму... откуда в такой маленькой голове столько сарказма?
- А главное - что там ЕЩЕ осталось! А там осталось очень много. Например, то, что ты должен мне был принести книгу.
- Принес...
Магии. Миру не хватает волшебства. Пусть появятся шаманы и колдуны, умеющие вызывать дождь. Пусть будет так...
Закрывая глаза, я видела яркое солнце и первый весенний побег Мира, странных существ, бегающих по равнинам, разговаривающих женщин и играющих полуголых детей, охотящихся мужчин… много того, что я «сказала» и «придумала».
- Эй! Уйди с обзора, я хочу подстрелить птицу, сидящую за тобой! – маленький мальчик с игрушечным луком  целился прямо в меня.
- Я... – отходя с места.
Прозвенела тетива и мимо уха свистнула стрела.
- А ты кто? – удивленно воззрились на меня темно-фиолетовые глаза.
...
- Вставай! Уже двенадцатый час! Сколько можно дрыхнуть...
Нет, матом я не буду крыть никого, сегодня странный день, просто - не буду...

***

На каждой дороге есть перекрестки или разветвления, но на «дороге из ниоткуда» нет ни того, ни другого. Нет, как закономерность они существуют, но дорога сама выбирает для тебя ветвь и ты, ни о чем не беспокоясь, поворачиваешь туда, куда она тебя поведет. Разве это не хорошо -   всю жизнь не ты выбираешь себе путь, а кто-то или что-то выбирает его за тебя. Невозможность изменить, судьба не предусмотрела для «дороги из ниоткуда» возможность идущего изменять. Измена бывает наказуема, и невозможность изменить станет проклятием на всю жизнь.
- Я не хочу и не буду, - я сопротивлялась изменениям, так как знала, что они приведут к тому, что настоящая жизнь полностью разрушится без возможности восстановления.
- Кто ты? – темно-фиолетовые глаза смотрели на меня с нескрываемым любопытством.
- Я… Так, мимо прохожу. А ты кто?
Тихо зазвенел будильник. Сегодня меня все берегут отчего-то, никто меня не разбудил, а уже два часа дня. Я опоздала на работу. Будет взбучка.
Глаза закрывались сами собой и перед взором вновь стоял тот самый худющий мальчишка с темно-фиолетовыми нездешними глазами и спрашивал, спрашивал… спрашивал о том, о чем я до сих не могу ответить самой себе: кто я.… Разве нельзя просто ответить: «Я» и покончить с этим? Нет, нельзя. Нужно назвать имя–фамилию, или прозвище, или псевдоним, или, на худой конец, никнейм. Назвать, откуда и зачем, и почему, и как… Сразу сыплется много вопросов. Я на них не хочу отвечать… Я это я, и больше никто. Откуда – вам все равно это информация не принесет пользы, что с того, что я из Санкт-Петербурга. От этого никому ни холодно, ни жарко.
Только больно - от нерешительности моей дороги, от ее медлительности.
И снова губительный для разума сон…
- Я. Ниг из рода Роад. Моя семья тут, на берегу реки дом построила совсем не давно. А откуда ты? Я не помню, чтобы были такие, как ты…
- Я тоже не помню… Я, наверное, первая из своего рода, - улыбка скользнула по моему  лицу.
Мальчик побледнел и отшатнулся.
Глухо где-то над ухом мяукнул обеспокоенный Тигр.
Роад… Путь… Дорога…
Мир оказался не таким простым и однообразно раскрашенным в тускло-спокойно-бежевые тона, которыми обыкновенно бывает раскрашено строящееся здание.
- Когда ты собираешься вставать? Уже скоро вечер… - какая-то возня, охи, ахи… Скорая, которая по своему обыкновению чуть задержалась минут на тридцать. Теплые руки молодого врача, щупающего пульс.
- Всего лишь переутомление. Ей надо пару денечков поспать и все придет в норму. Сердце из-за давления немного быстро бьется, но, в общем, ничего серьезного.
Ничего серьезного… Совсем ничего серьезного… Всего лишь…
Рассвет застал меня на стуле с широко распахнутыми глазами: я боялась заснуть, боялась снова увидеть испуганные темно-фиолетовые глаза, боялась того, что я «напридумывала».
Хотелось вернуть ближайшие три года назад и ничего не желать создавать - тем более такой странный мир, непохожий на наш. Я думала, что «созданный» будет оставаться в моем воображении, и я когда-нибудь создам там большого дракона, сильного героя и буду заставлять его путешествовать по разным странам, а все лишь для того, чтоб узнать, что создали люди, пока я «вырисовывала» дракона и героя.
- Сколько можно оставлять в компьютере свои диски! Я уже устал вынимать их!
- Не кричи, у меня голова болит.
- А у меня болит голова от тебя!
Хорошо, что в Мире нет такого…
Я ужаснулась своей мысли. Вдруг что-то словно выключило сознание, и я заснула без снов.
- Дай дождя, о Великий! Наши посевы гибнут! Наши дети пухнут с голода! Дай нам дождь, о Великий!
Да нате… Огромная туча двигалась с севера, неся холодные капли дождя.



Когда-то шел первый дождь на земле, и люди первый раз спрятались от него, только один человек стоял под дождем и, улыбаясь, подставлял лицо льющейся с неба воде. Долго шел дождь, и так же долго стоял человек. Как только закончилась «непогода», человек упал на землю, дрожа всем телом, и стал громко плакать, словно продолжая дождь своими слезами. Его спросили, почему он плачет, и он ответил:
- Небо плакало от горя, а я понял «почему» и плачу.

Дорога дождя.

- Сломался, да? Скажи, что ты видел, и мы тебя отпустим, - из его рта воняло тухлятиной.
- Я не знаю, ЧТО я видел. Я видел женщину одетую не как мы. Она сказала, что она первая из своего рода, но вдруг стала прозрачной и исчезла, - темно-фиолетовые глаза стали пугающе черными.
- Ты врешь! – голос сорвался на визг.
Его сейчас убьют, а мне все равно… или не все равно. Пусть он живет, мне нравятся его нездешние глаза фиолетового цвета. Где-то далеко громыхнуло.
- Скажи-и-и-и! Видишь, Великий сердится! Если не скажешь, я тебя скормлю жигам! – старик визжал и бесился, скача вокруг стола и смешно воздевая кулаки к небу, что-то кричал на непонятном языке.
Молния ударила в край стола, отчего все разом завопили…
Глубокое возвращение в обыденный Мир. Я засыпала все чаще и все глубже в самых разных местах. Врачи, не беспокоясь особо, прописывали какие-то лекарства, от коих меня только сильнее клонило в сон.
Иногда я засыпала и не видела снов. Но чаще - я становилась наблюдателем Мира.
Побеленный потолок и открытая форточка, в которую дул прохладный апрельский ветер. На глазах были слезы, я ждала, чтобы кто-то был, просто был, можно не рядом, можно вдалеке, но чтобы этот кто-то - был. Здесь - меня ничего не привязывает, я могу спокойно заснуть, и никто не станет искать меня и ждать, чтобы я проснулась.
- Спящая красавица! – усмехнулась я лохматой голове в зеркале, которая, к моему изумлению не усмехнулась, а как-то грустно улыбнулась. И глаза стали другими – влажными и какими-то… нездешними, словно меня Мир принял всю, без остатка. Длинные каштановые волосы выцвели и стали почти русыми.
Дорога из ниоткуда потерялась, и, возможно, я встала на другую… где всегда идет дождь.

***

Дорога дождя. Размываемая постоянным спутником ее – дождем. Постоянно дорога в грязи и слякоти. Постоянно небо затянуто тучами. Что осталось от «дороги из ниоткуда» в «дороге дождя», так это постоянство. Постоянство вне зависимости от того, какой дождь идет на ней: мелкий, от которого тихонько воет сердце, или крупный с градом, предвестник завершенности. На ней нет развилок, нет перекрестков, нет ничего кроме самой дороги и стены не прекращающегося дождя.
Я сидела на стуле и слушала дождь из открытого окна. Пение капель ударяющих о мокрые крыши домов. Пение намокнувших веток. Пение асфальта пьющего воду, принадлежащую сухой земле под ним. И много мыслей…
Уже давно я не видела снов о Мире, я перестала быть наблюдателем, коим была несколько месяцев, бессонных месяцев в больнице перед открытым окном. Желание жить безвозвратно утеряно где-то далеко в прошлом, еще на «дороге из ниоткуда». Рядом на своей «лежанке» урчал Тигр. Кошки имеют обыкновение просто урчать, когда в их доме становится тихо и спокойно. Действительно - стало тихо и спокойно, наверное, постоянный дождь отвлекает все внимание на себя.
Брат и мама уехали, оставив все на мне. Я стала лихорадочно искать причину такой неожиданной свободы от них, но не нашла. Первые три дня я наслаждалась свободой и отсутствием всякой власти над собой, следующие дни - я старалась избавиться от наступающего одиночества, выгуливая Тигра по квартире. Теперь я с ужасом наблюдала, что одиночество наступило на сердце, только я до сих пор не поняла, где расположена его пятка. Найду – пощекочу, и оно уйдет. Может быть.
Широко раскинуло свои ветви цветущее дерево. Каждая ветка была покрыта бело-розовыми цветами, сладко пахнувшими чем-то, похожим на легкий аромат свежескошенной травы. Под деревом сидел человек и тихо играл на флейте.
Он улыбнулся мне.
- Ты вернулась, первая из рода.
- Я вернулась. Сколько прошло здесь лет?
- Много, - знакомые темно-фиолетовые глаза стали полны светлой грустью, - Я прожил уже полжизни.
Он продолжил играть какие-то свои ноты, а я села рядом и стала слушать мелодию флейты, которая разносилась ветром по всей долине, расположенной перед нами. Ветер гулял в молодой листве и, смеясь, заставлял хлопать дерево в зеленые ладоши. Здесь была весна.
Горы эхом отражали музыку, и казалось, что она вокруг и всюду. Казалось, что мелодия пробиралась в каждую щель, отражалась от каждой щербинки, то превращаясь в тихую еле слышную музыку, то обрушивалась громким эхом.
Я медленно просыпалась от надоедливого, не утихающего звонка телефона. Кто-то требовательно пытался дозвониться. За окном была темнота и тишина, нарушаемая только мелким дождем, непременным для питерского лета. В телефоне говорили, что они задержатся еще на неделю, и что я должна буду следить за Тигром (хотя чаще он следил за мной), говорили, предупреждали, грозили, на что получали только тихое «угу» или задумчивое «да». Когда я повесила трубку, передо мной все еще стояла картина равнины, человека с темно-фиолетовыми глазами и далеко разносящейся музыки.



На ступеньках сидит человек в пыльном потертом сюртуке, держа в руках необычно зеленую семиструнную гитару. Жмурясь от первого за месяц солнца, играет что-то весенне-легкое. Возвращаясь, я увидела на его месте какую-то бабушку. Может, он был мираж, легкое неуловимое видение наступающего лета.

Дорога дорог.

«Вот она, куда-то идет.
Вот он – я, смотрю на нее…»

Просто дорога – она ведет, петляет, заставляет плакать, смеяться, дрожать от ненависти. На ней куча перекрестков, ям, куда проваливаются незадачливые путники. Бывает зеброй, леопардом, домашней кошкой. Пытается подтолкнуть, вылечить, сказать, чтобы не пропустил что-то главное. Что-то неизменно Главное,  что-то такое, что может изменить все и поставить точку на полосатости. Только она не станет привычно-серой «дорогой дождя» или ужасающе черной «дорогой из ниоткуда», а станет просто - дорогой. Немного пыльной, иногда слякотной, на ней идет не только дождь, но и снег, но может и светить солнце, и тогда на обочине появляются маленькие синие цветы. Она может удивлять, пугать, заставлять плакать теплыми слезами, которые быстро проходят, растворяются в лучах солнца. Иногда заставляет задуматься, всегда старается помочь всем, чем может.
Она появляется тогда, когда обретешь Всё, когда у тебя появится лучший друг, который не предаст, любимый, который не покинет, и учитель, к которому можно обратится за помощью.
- Пойдем… - теплая рука легла на раскрытую ладонь.
Когда-нибудь я растворюсь в собственной законченности, в собственной завершенности и полюблю мир такой, какой он есть на самом деле.
- Первая из рода, можно спросить тебя? – наши встречи с Нигом стали привычными.
- Спрашивай, - я часто подолгу лежала и слушала его музыку, теперь же мы просто сидели.
- Как твое имя? – темно-фиолетовые глаза не изменились от старости.
Рядом со мной сидел беловолосый старик. Дороги здесь бегут очень быстро, даже я ничего не могу сделать.
- Моё имя ничего не скажет.
- Тогда я назову тебя Альбатросом…
Я улыбнулась и спросила:
- Почему?
- Потому что ты путешествуешь, но возвращаешься домой, облетев вокруг Мира.
Мой дом был действительно здесь. Но там, в том черном, прогорклом мире, у меня были друг, любимый и учитель.
- Я больше не вернусь, но буду наблюдать, - вымолвила я со вздохом.
- А я знал, что ты когда-нибудь уйдешь…- плечи старика вздрогнули.
- Сыграй мне что-нибудь напоследок, - я села рядом и положила руку ему на плечо, чуть сжав.
Полилась музыка – то грустная, то веселая, то зовущая в бой, то призывающая к миру. Я слушала ее молча, вдруг почему-то на сердце легла тень, но тут же улетела, словно испугалась чего-то.
- Мама…

«Побледневшие листья окна зарастают прозрачной водой.
У воды нет ни смерти, ни дна. Я прощаюсь с тобой.
Горсть тепла после долгой зимы - донесем.
Пять минут до утра - доживем.
Наше море вины поглощает время – дыра.

Это все, что останется после меня.
Это все, что возьму я с собой…» © Ю. Шевчук «ДДТ»