Камень

КАМЕНЬ

Пятница

Чертов камень! Иван сплюнул и отшвырнул лом в сторону. Он завалился под березу, стянул горячие кирзовые сапоги с портянками и жадно выкурил полупустую беломорину.
...На утренней "раздаче" бригадир определил Ивана ставить ограду для нового свинарника. Нехитрое дело, чего там. Но. Именно в то утро Ивана не на шутку заело. Чай уж не мальчик ямы копать.
- Чуть что, сразу я! - сказал Иван. - Михалыч, чё за дела: на каждом объекте мне самая экзотика.
- Тебе какая разница, где работу работать? - сказал бригадир. - Чего бухтишь? С одного котла навар делим.
- Может еще кого в пару дашь?
- А ты, Иван, немца своего возьми в кандейке, - ответил бригадир, - вот и будет тебе пара.
Бригада развеселилась:
- Давай, Ванёк, приладь к немцу лопату, дело шустрее пойдет!
- Засади его в грунт по самое не хочу, пусть пашет за тебя.
- Накорми немчуру булыганами!
- Не нам тебя учить!
- Ладно ржать-то, кони - отбивался Иван, - замерзнете на коробке балду парить, подходи на природу кайлом махать.

Иван зашел вместе со всеми в бытовку. Переоделся в рабочее. Выбрал лопату и лом, что потяжелее. Хмуро покосился в угол: там стоял поломанный немецкий ямокопатель "Stoltz" - тот самый "немец".


-*-

Рассказать про этот ямокопатель, так чистый анекдот.
Петр Семенович, хозяин фирмы - барин, как его прозвали рабочие за солидную внешность, ездил отдыхать в Мюнхен с семьей. Жена с детьми по магазинам, а он пошел погулять по городу - просто так. Забрел на выставку строительного оборудования и инструмента. Попал под самое ее закрытие. Ходил, глазел.
Возле одного маленького стенда его остановил ломаной русской речью продавец, немец. На удивление - разговорились на пальцах. Немец показал Петру Семёновичу переносной ямокопатель "Stoltz", расхвалил аппарат на все лады. Берёшь, мол? Пообещал в цене скинуть за выставочный образец и предложил его посмотреть в деле.
Ямокопатель вынесли во двор. Немец засучил рукава, завел ключом бензиновый двигатель и воткнул острый нос аппарата в газон. Я-я! - смотри, мол. Надавил несильно на рукоятки, как на отбойный молоток. Бур плавно заполз глубоко под траву, выдав на гора аккуратный поясок разноцветного грунта. Так сделка и состоялась.
Ямокопатель доставили в Россию, привезли на стройку, распаковали.
- По немецки, блин! - крякнул Михалыч, полистав инструкцию. - Короче, Самсонов, принимай технику. Тебе осваивать и работать, больше некому - ты у нас один с высшим образованием. Немецкий знаешь?
Иван поморщился: какое там, нафиг, высшее образование. Зря растрепал мужикам. Ну, было такое по молодости - учился в местном филиале технологического института. А ушел с третьего курса - и с концами.
... Как назло, и в школе, и в институте Иван проходил немецкий язык. Одно слово - проходил. Семь лет в школе и два с половиной года в институте. Результат, как говорится, нихт шизент. Зачем ему нужен был этот немецкий? Прочитать когда-нибудь инструкцию на ямокопатель?
- Неа, я английский учил, - соврал Иван бригадиру.
- Ладно, разбирайся, завтра покажешь как эта дура работает, - подытожил Михалыч.


-*-

...Посмотрим, посмотрим, что там за аппарат барин прикупил, - думал Иван во время обеда, торопливо меча из стеклянной банки тушеную картошку с курой и запивая компотом из фляги. Давненько ему не доводилось иметь дело с умной техникой.
Ямокопатель напоминал фантастическое оружие. Из такой "дуры" Шварценеггер в боевиках поливает огнём всякую сволоту.
Иван попробовал его поднять, оценил: килограммов тридцать, солидный агрегат. Покрутил со всех сторон и еще больше проникся к нему уважением. Ничего лишнего. Вот горловина с крышкой для бензина. Здесь ключ зажигания. А вот и сам "спусковой крючок" на правой рукоятке. Прям, шмайстер - заряжай и стреляй.
Он заглянул в фирменный упаковочный ящик и охнул: там лежали несколько насадок на бур разного диаметра и ... все. Ни ключей, ни отверток, ни запасных деталей.
Иван нацедил у водителей восьмидесятого бензина и заправил ямокопатель. Повернул ключ зажигания - аппарат глухо и приятно заурчал. Иван замер, прислушиваясь к ровному звуку. Бетховен!
Он опустил бур себе под ноги и нажал на "спусковой крючок". Ощущения были невероятные! Руки оставались на месте, а внизу почти мгновенно образовалась кучка пережёванного глинистого грунта, как будто из ямокопателя выполз по своим подземным делам злой и упрямый железный крот. Удивительно и то, что бур, сделавши свое дело, автоматически втянулся назад.
Не дожидаясь конца обеда, Иван разбудил дремавших под брезентовым навесом мужиков:
- Ну чё, братва, давай подъем! Ща покажу, как немец своим рылом землицу расейскую роет.
- Нашел время, сейчас самый мор, - пробубнил Лопарь из-под кепки, - ладно, тащи, тока прям сюда, гляданём твоего фашиста.
Потом было кино и немцы, точнее - Иван с "немцем". Он принес ямокопатель, гордо держа его наперевес и стараясь не гнуть спину - изображая терминатора. Подошел и Михалыч, встал в сторонке. Иван прочитал бригаде короткую лекцию про устройство переносного орудия, обводя сухой веточкой, как учительской указкой его достопримечательности.
Пожилой сухонький Евсеич тихо и осторожно задал непонятно кому вопрос: "Да, а как он с камнями дружит?".
Иван завел аппарат и нацелил его в землю. Бур полез было вниз, но на полпути легонько запнулся. Ямокопатель повело чуть вбок, а бур шустро втянулся назад и двигатель выключился. Иван не растерялся, - "брюки превращаются, превращаются брюки...", - и снова запустил его ключом. Бур провалился в готовую пустоту, а потом во что-то туго уперся и, снизив обороты, загудел как-то по-новому, басовито. Иван взял и надавил посильнее на рукоятки. В яме заскрежетало и хрустнуло. Ямокопатель дернулся резко в сторону, вырвался из его рук - и заглох.
Евсеич громко и авторитетно заявил: "Камень. Пи-исец котёнку".
Потом было коллективное вытаскивание ямокопателя, как той репки из сказки, только с матами и прибауточками. На дне развороченной ямы торчал большой, расщеплённый буром камень. Осмотрели "немца". С виду все было цело, но бур намертво заклинило в стволе ямокопателя и "немец" категорически отказывался заводиться.
Михалыч плюнул и молча ушел. Евсеич подвел черту: "Вот я и говорю, как немец с камнями дружит. Сразу видно - говно инструмент. Игрушка, чтоб лунки под гольф сверлить. Ванёк, наши дубовые ямокопатели к тракторам привешивают, а это что, Ванёк? Го-вно. Раскрутили немцы на бабки нашего барина".
Петр Семенович, узнав, только поморщился, - сказал, что у ямокопателя гарантия три года, если что - деньги вернут и что, мол, будет звонить в ту немецкую фирму.
Отнес Иван "немца" как калеку в бытовку-кунгал и никому поломанный аппарат стал не нужен.


-*-

Михалыч совсем озверел, - думал Иван, наматывая портянки, - двадцать столбов на сегодня. В такую жарищу, да еще и в пятницу! Он оглядел, что успел сделать за день:
Круто. Четыре столба и яма с большим каменюкой. Долбить? Лучше рядом вырою. Жалко..., столько возился..., может его осталось пару раз треснуть и лопнет. Чёрт, хотел сначала наделать штук десять ям, а потом столбы ставить. Так быстрее. Да с этим грунтом... Одна радость, камни трамбовать не надо таскать. На поле их тьма. Будто раскидал чёрт лысый... Жара...Работа сразу не пошла, - Михалыч... умник хренов... Ладно, проверю, как столбы стоят, а потом яму добью, - решил Иван.
Столбы стояли неглубоко и оттого хлипко. Иван ходил от одного столба к другому, чертыхаясь и матерясь и пробовал их легонько покачать, словно тот пацан с распухшей щекой, который стонет, а норовит всякий раз циркнуть слюной через больной зуб и пошевелить его языком или пальцем.
Вспомнил, как с ребятами в армии халтурили, когда им приказали чинить рухнувший забор учебки. Вывернули они тогда ломами прогнившие столбы и подивились хитрости своих предшественников: грунт был тяжёлый, каменистый, ямки неглубокие - не больше полуметра, но столбы внизу были заострены, как карандаши. Умно! Разыскали топор и кувалду, обтесали под кол новые бревна (одного бойца - на шухер) и заколотили их кувалдой как сваи в прежние дырки. Потом нипихали камней и старых досок по бокам столбов. Главное - самый низ бревен закрепить, тогда они поначалу мертво будут стоять в земле. А после дембеля хоть трава не расти - прыгай, братва, через забор в самоволку.
...Здесь этот иллюзион не пройдет. Всё на виду, топором не помашешь, - думал Иван.
Но солдатский опыт не пропал даром. Он разыскал в поле несколько больших камней-блинов и вколотил их клиньями по стенкам столбов, а потом подгреб и утоптал сапогами землю. Это на случай, если Михалыч вздумает проверять.
Иван вернулся к последней яме и перекурил, стоя над ней, как над очком в туалете. Неохотно отщелкнул бычок в сторону.
Ну, что там?
Он присел кряхтя на корточки, засунул руку в яму и ощупал камень, развалившийся неровной сковородой во все дно.
Так, блин...
Глубина по локоть, столб рано ставить. Как кость в глотке, - подумал Иван. Ах ты, тварь! Он вскочил как ошпаренный пес, схватил лом и принялся лупить им в яму со всего маха. - На!...- На!...- На!...
Скоро злобу удалось победить, камень - нет. Пот лился по всему телу липкими ручьями, а руки горели пожаром - лопнули, недозрев, кровяные мозоли. Он воткнул лом в землю и, дыша как загнанный носорог, упёрся в него головой и руками.
Всё. Не могу. Надоело. Всё надоело. Устал. Как проклятый. В этой шаражке фигней всякой. Уйду. К чёртовой матери. В ЖЭК. Сантехником. Сиди себе в каптёрке. Платят мало. Зато шара часто. Краны в подвале перекрывать. Когда жильцы ремонтируются. Никто тебе мозги не гребёт. Или дворником. Дворником..., а чё? - нет. Дворником не пойду, там мусоропроводы чистить. В дерьме чужом. Не хочу. Сантехник... Какой из меня сантехник? Поздно мне уже в подмастерья. Помощник сантехника... с незаконченным высшим... Иванушка - дурачок. Куда идти? Кем? Никуда я не уйду. Некуда... В понедельник будет то же самое. Жара и камни. Один. Михалыч над душой...
- Что, Ваня, не выходит каменный цветок? - раздался позади Ивана тихий голосок Евсеича. - Смотрим за тобой с ребятами, смотрим - стоишь как подсолнух в чистом поле, пригорюнился чего-то. Да хрен с ними, со столбами, работа не волк. Вань, я чё говорю - пить будешь? С устатку? Через полчаса можно закругляться, сёдня день короткий. Ну, мы его ещё того, чуток подкоротим. Михалыч удул с концами. Будешь?


-*-

Иван избегал коллективных попоек: чем пьяный базар с разборками, лучше с Маришкой, женой пару стопочек пропустить, - вечерком, в палисаднике, если тепло, или на кухне - под вареную картошечку, домашнее сальце с бородинским хлебом, да соленый хрустящий огурчик из бочки.

...Евсеич как-то намекнул Ивану, что ребята из бригады считают его темной лошадкой, мутным интеллигентом. Очень неприятно было Ивану такое услышать, но он и сам себя чувствовал белой вороной. Все работали по группам, а он больше один и на подсобных работах. То на лебёдке кирпичи поднимает, то старые стены крушит, а то бесконечный строительный мусор убирает, как снег в Сибири. Ещё частенько гоняет экспедитором на базу за стройматериалами - туда-сюда.
В самом начале, правда, бригадир поставил его к белорусам на отделку, штукатуром-маляром. Работа была ему знакома и платили хорошо. Сначала белорусы показались Ивану классными мужиками, весёлыми приколистами, но спустя месяц они стали осторожно намекать - мол, мы на сезон приезжаем на заработки, дома семьи, мы давно одной командой работаем и все такое прочее. Иван сообразил, что ребята с ним делиться не хотят и бочком-бочком - ушел от них...
Так и работал Иван, куда поставит бригадир, а общался в бригаде только с Евсеичем, Толяном и Лопарём.
Анатолий Евсеевич жил с ним по соседству, через дом. Он-то и помог Ивану два года назад устроиться рядом с собой в эту небольшую строительную фирму. (Иван в то время сидел без работы почти полгода: в их городишке совсем плохо стало с трудоустройством. Мать грошовую пенсию получает, а Марина у него бессменный учитель химии в школе.)
Толяну с Лопарём Иван завидовал по-доброму: вот настоящие друзья-корешки-не-разлей-вода. Они и в школе учились в одном классе, и на флоте служили на одном корабле, а сейчас работают в паре и семьями дружат. (Смешно, но даже якоря у них на плечах одинаковые наколоты.) Крепкие, спокойные ребята и дело свое плотницкое знают. Не быки, одним словом.
Если ещё не считать тех четверых белорусов, с которыми Иван не сработался, то остальных рабочих Иван называл про себя не иначе, как быками. С ними не то что работать, а рядом стоять неохота. Тупые жлобы. Эти лишнего не переработают и за копейку удавятся.


-*-

- Буду пить, - согласился Иван, - сколько с меня?
- Ладно, сочтёмся опосля, - ответил Евсеич, - вон под тем деревом и спрыснем конец недели. Пойду чистить мешалку.
Иван окончательно расслабился, раскис. Свинцовой тяжестью навалилась ломота. Чтобы как-то убить время, он перекурил еще пару раз под березой. Сходил, волоча ватные ноги в бытовку за шпагатом, натянул его по земле и отметил булыжниками, где должны стоять будущие столбы. Попробовал было осилить новую яму, но напоролся на очередной камень, весь взмок и сказал себе: всё, хватит на сегодня.
...Евсеич сбегал за водкой и продуктами в местный магазин, накрыл поляну.
Подтянулась вся бригада - двенадцать человек. Расселись вокруг газет, разобрали пластиковые стаканчики - организовались. И потекла пьянка широкой русской рекой - с "ну, вздрогнем", "чтоб не последняя", "за лося" и с бестолковыми россказнями. "Между первой и второй перерывчик небольшой". После третьей обсудили новую "соску" барина из конторы. Отхохотались. Еще выпили. И еще. Перебивая друг друга, заговорили заплетающимися языками про работу - настала пора.
- Иван, ты чё молчишь сидишь? - повернул к нему голову Толян. - Рассказал бы нам чего. Смотрю, пьешь через раз. Не сачкуй!
Иван думал о том, как бы побыстрее свалить домой. Его тяготила и стройка рядом и сама эта пьянка. Хотелось смыть с себя весь этот рабочий день, похлебать густого горячего борщеца с мясцом и завалиться на диван - "телевизор сидя на спине почитать" (так Маришка его подначивала). Да и водка не вставляла. Еще со студенчества он уяснил, что алкоголь - это всего-лишь усилитель настроения. Если настроение хорошее - водка его поднимет до небес, а дерьмовое настроение бесполезно водкой исправлять, только хуже будет...
"Эх..., ведь сидел, не мешал никому!" - подумал Иван и через силу рассказал анекдот про Вовочку, - один, другой. Пошла цепная реакция. Весельем это трудно назвать - скорее, коллективное возбуждение.
Хорошо сидим! - послали гонца в "сельпо" за новой водкой.
И тут дёрнуло Ивана после очередного "вздрогнем" потрафить рабочему коллективу:
- Мужики, объясните мне тупому - как немцы ямы с камнями копают? Неужто уродуются как и мы? Я так думаю, что вместо них арабы с неграми пашут.
Наступило короткое молчание. Один из тех самых "быков", Талызин Степан, коряжистый прыщавый мужик, поднялся с корточек и двинул на Ивана, потирая руки и топча закусь на "поляне".
- Морда. Ты всех заебал, - прошипел Талызин. Он подошел к Ивану и схватил его за грудки, накручивая рубаху на кулаки. - Пол? Чё-ё ты ходишь по стройке, сиськи мнешь. Я тут бабки зарабатываю. Пол? А ты чё тут делаешь, казлина?
…Такие пьяные драки часто заканчиваются убийством. Кто сильнее или смышлёнее в бою - тот и убивает. Когда не хватает сил добить, то в руке появляется нож, дрын или камень. Иван лежал с набитым землёй ртом, придавленный Толяном и Лопарем, с выломанными назад руками и пытался орать, задыхаясь от унизительного бессилия, - чтобы его не держали, отпустили, дали биться до конца. Талызина тоже держали его дружки, танцуя с ним в обнимку вокруг дерева и что-то пьяно крича в его залитое кровью лицо - не то пытаясь его успокоить, не то солидарно злорадствуя.
- Ну все, все, все... - Евсеич бегал между мужиками. - Погуляли и будя. Погуляли и будя. Ёкэлэмэнэ, блять... Ну надо же...

...Бригада возвращалась в город пыльной проселочной дорогой. Мужики часто останавливались и обнимались в кучу, чтобы выпить. Орали пьяные песни - качаясь, падая и поднимая друг друга.
Евсеич с Иваном брели далеко впереди всех. Иван зажимал рукой разбитый рот. Молчали.
В городе зашли в травмпункт, где Ивану зашили разорванную губу. После травмпункта Евсеич уговорил заглянуть к нему. Его бабка поохала, помогла Ивану умыться в тазу по пояс, поливая на его руки теплую воду из кувшина. Евсеич предложил по сто грамм. Иван поморщился, отказался.
- Вишь Ваня, как получилось-то всё..., - провожал его Евсеич, - такое дело... Говорю, поспи, отдохни. В понедельник тебе может на больничный?


-*-

Дома была одна Марина. Мать Ивана уехала на неделю гостить к сестре в деревню.
Марина не стала причитать и приставать с вопросами - почуяла, что произошло. Она достала чистую одежду, разогрела первое и оставила Ивана одного на кухне.
Есть ему, впрочем, не хотелось. Иван сидел за столом и смолил папиросы, уставившись в узор на клеёнке.
Загромыхало в сенях. Это примчался запыхавшийся Санька и прямиком на кухню - харчиться. "Пятнадцать ему скоро... усы растут... Во, какой вымахал, слоняра, точно выше меня будет" - Иван разглядывал сына, будто вернулся после дальней командировки домой.
- Где это ты? - уставился Санька на отца. Таким он его никогда не видел.
- Выпили с мужиками после работы, подрался с одним, - прошамкал Иван.
- Губа зашита... фингал, а чё не поделили? - спросил Санька и присел за стол.
- Говорю, по пьянке, кто там поймёт, - ответил Иван.
- Ну разобрались хоть между собой? - спросил Санька, размешивая ложкой горячий борщ. (Вертелось ещё у него на языке - "кто кого?", но смолчал.)
- Нет.
Санька только покачал головой и загремел ложкой в тарелке.
- Чем сейчас занимаешься? - спросил Иван.
- Ничем не занимаюсь, каникулы, - пробубнил сын с набитым ртом, - сейчас поедем с ребятами в центр, там московские группы уже аппаратуру ставят. На площади концерт будет крутой.
- В честь чего это?
- День города завтра, двести сорок лет, забыл!?
- О... точно. Забыл. А как год закончил? - попытался продолжить разговор Иван.
- Тройки, четверки. Больше четверок, - на эту тему сын разговаривать не хотел.
Санька зачерпнул из ведра кружку холодной воды, жадно выпил.
- Пап, почини калитку, а то скоро упадет, - уже в дверях сказал он отцу, - там петли развалились. Мама меня позавчера просила. Я рылся в твоей мастерской, но ничё не нашел.
После разговора с сыном Ивану стало легче. И дело нашлось по хозяйству.


-*-

 Говорят: уставился как баран на новые ворота. Иван уставился на старые ворота - как будто впервые их увидел. Увидел, что краска кругом подчистую облезла. Увидел, что калитка вот-вот отвалится. Увидел, что знаменитые самсоновские ворота стали похожи на дряхлого старика.
Иван провел ладонью по резным накладкам из кедра… Десять лет ему тогда было, да. С отцом делали ворота. Отец вкапывал просмоленные столбы, собирал мощный каркас из бруса и набивал на него доски. Иван вырезал лобзиком деревянные узоры, шлифовал их наждачкой и прилаживал на место. На совесть делали. Вместе раскрашивали ворота и передок избы - зеленой, желтой, красной и синей красками. Вся улица тогда ходила любоваться на обнову Самсоновых. Дивились: был обычный зареченский дом, а превратился в сказочный терем.
…Иван с удивлением огляделся. Неожиданно появилось очень странное чувство, что все это с ним когда-то было. Также громко заливались птицы в саду, также отчетливо было слыхать, как ребятишки играют в соседнем дворе, воркуют голуби под крышей, на колонке кто-то набирает воду и где-то вдали звонком заливается дворняга. Также тепло и ярко догорающее солнце обливало оранжевыми лучами землю. И грустно было одинаково - тогда и сейчас.
Было…Так было в детстве, когда он, маленький Ваня однажды уснул под вечер, умаявшись от дел, а потом проснулся - на самом закате. Открыв глаза, он лежал на диване, заложив руки за голову и возвращался из сна в мир: прислушивался к разноголосице уличных звуков и смотрел, как качается за окном ветка яблони, играя со своей тенью в солнечной комнате. После сна было ему удивительно спокойно и одновременно грустно - казалось, будто он проспал целую вечность и все самое интересное уже прошло: друзья убежали без него на речку купаться и что он сегодня уже не успеет помастерить…
Иван присел на кучу старых бревен, наваленных в беспорядке возле ворот и закурил, вспоминая...

"Самсон-изобретатель с отцом новые ворота заделал!" - кричали зареченские пацаны, разбегая босыми пятками новость по слободе. Вот такая кличка к нему прилипла - добрая и необидная. Любил Иван изобретать.
А все началось с вечного двигателя...
Когда ему было девять лет, он вычитал в "Науке и жизни" про вечный двигатель, который никто не мог построить. Загорелся, думал-думал и придумал свой - на магнитах. Идея казалась ему гениальной. Нужно засунуть два кольцевых магнита в стеклянную трубку - да так их повернуть друг к другу, чтобы они отталкивались. Подпереть их снаружи подшипниками с шариками и сближать магниты в трубке, сближать, сближать, ... пока они не закрутятся на шариках! Вот и вечный двигатель! Что с магнитами станется? Вечные ведь!
Нарисовал нехитрый чертеж на листке в клеточку и показал отцу (ну как!?). Отец спросил у сына нарочито серьезно - а зачем нужна именно стеклянная трубка? Иван снисходительно объяснил, что можно, конечно, и алюминиевую трубку взять, например от пылесоса, но через стеклянную трубку видно, как крутятся магниты. Будем всему миру по телеку мой вечный двигатель показывать, - мечтал Ваня, - а если магниты сразу не закрутятся - подтолкнем и будут они крутится вечно, без остановки. Все просто. Ну что, уговаривал Ваня отца, принесешь с завода стеклянную трубку и подшипники? поможешь мне вечный двигатель сделать?
Отец скумекал, что голова у парня варит, а руки дела просят. Не могу, говорил он сыну, пока достать стеклянную трубку - дефицит, но попробую. А сам тем делом занял Ваню новым скворечником.
На следующий день отец зашел на почту и выписал сыну журнал "Юный техник" с приложениями. Но самое важное - построили они мастерскую во дворе их дома. Сосед дед Прохор помогал, а Иван был главным по отпиливанию досок. Настоящая вышла мастерская: с широким светлым окном, с электрическим светом, с верстаком и с длинными полками на стенах.
Закипела трудовая жизнь у Ивана Самсонова!
Бывало, прибежит он из школы, пообедает, наскоро сделает уроки - и летит на крыльях в свою мастерскую. Бесполезно выкрикивать его из-за забора на дворовые игры-войнушки, да рыбалку с костром. Ждите пацаны, пока Самсон-изобретатель не довершит свою задумку и не выйдет как Левша из кузни с подкованной блохой.
Сделав очередную вещь, он гордо выносил ее во двор, а самых закадычных друзей приглашал смотреть прямо к себе, в мастерскую.


-*-

К чёрту! Иван тряхнул головой - это он вспомнил о сегодняшней драке, о яме с камнём, о Евсеиче.
Он встал с брёвен, оглядел петли у калитки - всё, отжили свое. Прикинул, что взять из инструмента и где могут лежать в мастерской петли (уж чего-чего, а всякого хозяйственного барахла там было навалом).
…В последние годы мастерская перешла во владения Марины. Она снесла туда из дома всякую ненужную рухлядь, старые книги с журналами и приспособила часть полок под домашние консервы в стеклянных банках. И стал сарай. Обычный, заваленный всякой всячиной сарай.
Иван в свою бывшую мастерскую заходил очень редко, обычно как сейчас - когда нужно было взять инструменты или покопаться в ящиках с металлическими россыпями всяких железяк.
Иван открыл дверь мастерской, щёлкнул рубильником.
Несколько лет назад Марина занавесила его полки длинным брезентом ("чтоб твои поделки не пылились", - объяснила она Ивану), а сейчас этот брезент лежал на верстаке - видать, это Санька полазил.
Ничего не изменилось. Все его вещи стояли по своим местам - по возрасту. На самой нижней полке - самодельная электроника, на второй полке - его гордость: отлакированный кордовый самолет и цветомузыка на тиристорах, выше - планеры, модели кораблей и парусников, а на самом верху - пацанячье оружие и всякая всячина.
"Выставка достижений народного хозяйства" - усмехнулся Иван. Он остановился на кордовом самолёте, надменно задравшем в потолок свой пропеллер и хохотнул, вспомнив, как уснул от эфира. Нужно было приготовить хитрое топливо для моторчика - смешать авиационный керосин, касторовое масло, льняное масло и эфир. Хотел запустить побыстрее моторчик, почувствовать как самолет рвется в небо - ну и поторопился, оставил бутылочку с эфиром открытой; надышался ненароком его парами и брыкнулся на пол в мастерской. Минут десять полежал в анабиозе, а потом очухался малость и выполз на свежий воздух.
А как классно летала эта машина в небе! Какие чудеса вытворяла в воздухе! Он управлял полётом, стоя на вершине холма, а самолёт рассекал над головами зареченских пацанов. "Самсон, пикируй на нас!" - орали они и кидали в ревущий самолёт траву...

-*-

Иван вытащил из-под верстака изрубленный вдоль и поперёк тяжёлый табурет, сел на него и закурил.
Да-а, а годы пролетели... Полжизни прошло. Уже тридцать семь. Раньше был интерес в жизни, азарт. Хотел выучиться на конструктора, проектировать умные машины.
В десятом классе определился - "стану инженером-электронщиком!" - уж больно ему нравилось возиться с приборами и схемами, паять, настраивать.
Когда пришел из армии, поступил через рабфак в технологический институт, на факультет бытовой радиоэлектроники. Первые два года пролетели как волшебный миг. Задружился с иногородними ребятами и все свободное время проводил у них, в общаге - там и уроки делал и западал на ночных дискотеках.
На третьем курсе его боевая подруга, Маришка, от него залетела. Как это водится, сыграли скорую свадьбу. Молодые стали жить в доме у Ивановых родителей. Родился Санька - и потекло семейное житьё-бытьё...
В том-же году, зимой, стряслось страшное несчастье - отец Ивана, Матвей Тимофеевич Самсонов, работавший мастером на электроламповом заводе, попал в цехе под автопогрузчик. Пьяный водитель, делая резкий разворот в узком проходе, буквально пригвоздил его к стене вилкой погрузчика. Два дня отец пробыл в реанимации и умер.
...Вскоре после похорон, друзья Матвея Тимофеевича по работе помогли Ивану устроиться к ним, на "лампочку" - на заводе производили радиодетали и военные приборы. Челом били перед директором, чтобы он определил Ивана в лучший сборочный цех, технологом. Взяли его на инженерную должность, хоть и с незаконченным высшим. Директор погрозил пальцем - смотри, Самсонов, работать будешь и учиться.
Иван перевелся с дневного на вечерний. Казалось, что начинает сбываться его профессиональная мечта…
"...Значится так, Иван Матвеевич. Все извещения наших конструкторов делятся на три типа: "задел доработать срочно", "задел доработать" и остальные. Если тебе принесли на стол бумагу первого типа, то бежишь в цех и ищешь, где нужно срочно дорабатывать задел. Если тебе попало извещение второго типа - то не бежишь, а идешь. Остальные извещения складываешь в отдельную кучку - потом, даст Бог, разберёшься".
Такие вводные давал ему начальник цехового бюро технологической подготовки производства.
Ничего хорошего в этой работе Иван не нашел. Сплошные авралы и бесконечные извещения, извещения, извещения. Технолог в сборочном цехе - это первый козёл отпущения. Промухал срочное извещение о доработках, а прибор уже собрали и на стенд для испытаний повезли. На утренних планёрках прессовали технологов по-чёрному, все кому не лень - не проходило и дня. Но самое обидное для Ивана оказалось в том, что самой электроники он никаким боком не касался. Сидят монтажницы, паяют. Сидят сборщики, собирают. Сидят наладчики, настраивают. А он - язык на плечо и с бумажками по цеху. Если рабочему непонятен сборочный чертеж - Иван мчится к конструкторам. Вот тебе и технолог...
Через месяц Иван бросил и вечерний - так уставал.
Подумывал было переметнуться в мастера или проситься к конструкторам, но прикинул и так и эдак - не сходится в голове. Как отец столько лет мастером здесь проработал? - думал Иван. - Рабочие как бояре - все им поднеси, расскажи, обслужи. Начальник цеха - как дятел над мастерами - план давай, план давай! Не-ет, мастером - увольте. Конструкторам, тем тоже несладко. Уткнутся в свои кульманы и миллиметры считают. Тоска.
Полтора года отработал Иван в цехе и сломался. Бывали моменты, когда ему казалось, что он медленно сходит с ума. Жена его будит утром на работу, а он спросонья: "БТПП, Самсонов", будто на вызов по служебному телефону отвечает.


-*-

Иван затушил окурок о каблук, поискал куда его выбросить, заглянул под верстак. Эх-ма! А там сколько еще добра! Он выдвинул ящики на свет. Стало интересно.
Рогатка с резинками от противогаза, перегоревший паяльник, груда печатных плат от старых телевизоров и радиоприемников, из которых он, обжигая пальцы, выпаивал нужные резисторы и конденсаторы, обрезки медных трубок и дюралевые пластинки, мотки разноцветного провода.
Иван вытянул из хлама стеклянную трубку с металлическими стержнями наружу. Это был тот самый вечный двигатель. Он его тогда всё-таки сделал (стеклянную трубку выломал из перегородки в школьной раздевалке). Тайком делал от всех, хотел удивить.
Как же маленький Ваня рыдал, когда понял, что ошибся с идеей! Не крутился вечный двигатель, не работал. Вообще не работал, даже минуту..., даже секунду. Пробовал он его и солидолом подмазать и раскручивать пальцами - всё бесполезно...
...Горький ком подступил к горлу Ивана. Ни сглотнуть, ни выплюнуть. Нет вечного двигателя и не может быть. Не бывает сказок. 
Он крутил стержни у своего "вечного двигателя". Что сделал, чего добился за столько лет? Годы пролетели зря и ничего не осталось. Как-то пробегал, просуетился - и жизнь прошла. Что дальше? Стройка, камни…
Вечный двигатель...
В мастерскую зашла Марина.
- Ваня, а я тебя потеряла. Пошли, чай пить будем. - сказала она и осеклась, посмотрев на его лицо.
- У нас еще есть папиросы? - спросил Иван.
- Сейчас принесу, - ответила Марина, - может еще чего нужно?
- Достань раскладушку в кладовке, я сегодня здесь переночую.
Она сходила в дом, принесла раскладушку и новую пачку "Беломора". Иван закурил, щурясь от дыма и изучая со всех сторон свой вечный двигатель. Марина обняла его сзади, уткнулась щекой в его огненно-рыжие кучерявые волосы и стала медленно с ним раскачиваться, словно баюкая младенца.
- Вань, а чего это такое? - спросила она.
- Вечный двигатель.
- Ладно тебе, - улыбнулась Марина, - небось пацаном напридумывал?
- Ага.
- Хочешь, я поговорю с директором школы, чтобы тебя взяли учителем трудов? - спросила осторожно Марина. - Кажется, нам нужен.
- Ну и сколько платят? - спросил Иван.
Марина вздохнула:
- Копейки. У тебя и стажа нет.
- О чём и речь.
- Ваня, а давай еще ребенка родим, - сказала Марина, пряча нос в его шевелюру.
- Давай нищету плодить?
- Нет… Одного Саньки нам мало. А вдруг девочка будет, хозяйка? Вань, подумай, а?
Иван промолчал.
Поговорили еще о пустяках. Марина сбегала в дом, принесла чаю с бутербродами и постельное белье. Договорились завтра вечером погулять по праздничному городу.


-*-

Наступила ночь. Иван освободил на полу место под раскладушку, выключил свет. Лег в одежде.
Нужно срочно искать новую работу. Больше я не смогу в бригаде работать. Вариантов никаких, - думал он.
Придется снова ходить в комитет по трудоустройству. Тоскливое заведение. Глупая система. Сиднем сидят толстозадые тётки с рыбьими глазами, которым начхать на всех - психологини недоделанные со своими тупыми анкетами. О чем вы подумали, когда увидели эту кляксу? У вас тип четыре буквы, поэтому на производстве вам сложно работать - не хотите ли, товарищ, переучиться на бухгалтера? - сейчас бухгалтеры очень востребованы. Дуры. Сходи в эту организацию, получи отказ. Сходи в другую. Ходить обязательно - а как ты хотел - задарма от государства пособие получать?
Похоже, сбылось предсказание пожилой кадровички с "лампочки": когда он увольнялся с завода, она, отдавая трудовую, строго посмотрела на него - словно рентгеном просветила, и предупредила, как будто знала наперёд: "Самсонов, не стань летуном. Зря ты уходишь. Времена сейчас, ой тяжелые начинаются..."
Тогда Иван уходил с "лампочки" не на пустое место. Два его закадычных друга, с которыми он учился в институте - Илья Пожарский и Михаил Болдырев, открыли кооператив и позвали его к себе. Тогда кооперативы только начинались.
Обосновались теплым коллективом в небольшом подвальчике. Торговали оптом - сначала китайскими носками и чулками, а потом переключились на бумагу для факсов и кассовых аппаратов. Илья тянул всю коммерцию и общался с "кураторами", а Мишка вёл бухгалтерию и бегал в банк. Иван раз в неделю гонял в Москву с наличкой и закупал товар; между "рейсами" сидел в офисе на телефоне и принимал заказы, а потом развозил товар. Вся работа. Завелись деньжата в кармане - даже в ресторан стали ходить с Маринкой и на Жигули откладывать…
Кооператив проработал недолго - конкуренты задавили.
Разошлись друзья кто куда. Мишка устроился экономистом в банк, в расчетный отдел, а Илья Пожарский заделался крутым: получил от крышевых делянку и порубочный билет, занялся импортом леса. Иван просился к нему, но тот только развел руками - куда? - не взял...

После вольной и сытой кооперативной жизни на производство не тянуло.
Иван походил по знакомым фирмам и устроился менеджером по сбыту на оптово-розничную продуктовую базу. Через два месяца директор базы, толстый грузин, крутил пуговицу на куртке Ивана и втолковывал: "ты, Вано, клыенту все врэмя скидку даешь. Зачэм, абъясни, а?". Торгаш из него не получился…
Потом несколько лет Иван "летал" по мелким фирмам и полугосударственным организациям - теперь он выбирал, где хлопот поменьше. Поработал в одном месте водителем-экспедитором, в другом - кладовщиком, в третьем - снабженцем; даже побывал инженером по технике безопасности на металлобазе.
Фирмы рассыпались, как карточные домики, а новые работодатели с каждым годом становились всё скупее. Металлобазу, на которой Иван отсидел без малого два года, забрали другие хозяева за долги, а его сократили.
Иван стал безработным.
В комитете по трудоустройству предлагали лишь "стодолларовую занятость" - так безработные называли между собой предложения городских коммунальных служб.
Иван стал бояться жить. Утром затягивала удавом тоска, днем маялся, а вечером точил страх перед следующим утром. И пить не пил - не на что, а если и наливали, то не лезла, сволочь.
Марина чуть ли не каждый день уговаривала его проситься назад на электроламповый завод. Иван, переступив через свою гордость, осторожно навел справки у знакомых заводчан. Дохлый номер - в сборочном цехе прошла волна сокращений - госзаказ иссяк. Проситься назад на "лампочку" не пришлось.
...Однажды вечером он пил чай и просматривал объявления в местной газете. Заметил на последней полосе серый квадратик в жирной рамочке: "Надоело работать на дядю и считать копейки? Поступайте в заочную бизнес-школу Юрия Носа. Заявку на бесплатный ознакомительный курс отправляйте по адресу: 123000, г. Москва, а/я 777".
Иван отправил заявку и получил заказным письмом тоненькую книжицу. На самой первой странице крупными буквами говорилось, что лично он, Иван Самсонов - слабоумный, если читает то, что читает. "Что, Самсонов, зацепило? Можешь дальше не листать. Порви и выброси" - было написано ниже.
Да, зацепило! - ведь заочно в морду этому Носу не врежешь. Но дальше стал читать зло и внимательно. Правильные вещи пишет, - думал с досадой Иван. Все беды от слабоумия. Давно бы уже открыл свое дело и в ус не дул.
Деньги, - писал Нос, - под твоими ногами лежат, только не ленись наклоняться. РАБота - от слова РАБ. Не хочешь думать, иди РАБотай на дядю, Самсонов-слабоумный.
Следующая посылка с методичкой первого курса школы заочного бизнеса (а всего их Нос сочинил двадцать пять штук) пришла наложенным платежом в тысячу рублей. В ней подробно разъяснялось, как раскопать денежную тему. Нет стартового капитала, слабоумный? А ты рынок услуг хорошо изучил в своем городе?
Иван загорелся.
А что? Можно телевизоры чинить, можно сапожную мастерскую открыть, можно рекламные щиты возить на арендованной Газели…, да что угодно можно сделать.
Иван, как учил Нос в методичке второго курса, провел разведку - обзванивая конкурентов под видом клиента, изучая газеты, общаясь с бабками на рынке. Надумал было заняться починкой телевизоров-магнитофонов и уже начал листать по ним учебники, чтобы освежить в памяти давно забытое радиодело… Расстроился, разобравшись с ситуацией: городские ателье по ремонту радиотехники, в которые перешли квалифицированные наладчики с "лампочки", снизили свои расценки до предела и стали предлагать ремонт с выездом на дом... - с ними бесполезно тягаться.
Посчитал на листочке и успокоил себя, что на ремонте квартир заработает в несколько раз больше. Так и решил - сначала шабашить одному без регистрации, а потом потихонечку раскручивать фирму.
Он прикупил кой-какого строительного инструмента, стал расклеивать по вечерам объявления на столбах и отсылать купоны в местную газету-сплетницу.
Заказов было мало - люди предпочитали иметь дело с комплексными бригадами.
Пару раз напоролся. Хозяева купили плохой клей, и обои через неделю отстали от стен. Обвинили во всем Ивана. Пришлось переклеивать. Другой клиент его просто обманул - не заплатил за месяц работы и пригрозил, что заявит на Ивана куда следует. Намаявшись, Иван через объявление в газете прибился к бригаде шаромыжников; поработал с ними на нескольких квартирах - и ушел от греха подальше.
Бригада беспредельничала.
Технологию не выдерживали - всё быстрей, быстрей. Штукатурка не высохла - красили стены, стяжка не схватилась - плитку на пол. Обманывали хозяев: завышали стоимость материалов, делали замены, а то и просто воровали. Купят на их деньги хорошие вентили, латунные, а поставят дешевые, некачественные - из прессованной алюминиевой крошки. Через год жди, хозяин - прорвет. Или "страховочный парашют" засунут в канализационную трубу: хозяева обычно в конце рассчитываются за работу - могут не заплатить, найдут к чему придраться (было к чему). Тут "парашют" и срабатывает. Это такой полиэтиленовый пакет с дырочкой, закреплённый мембраной в канализационной трубе недалеко от унитаза. Сначала слив из ванны нормально идет, а через неделю дырочка забивается. Вызывают хозяева жэковских сантехников, те, пьянчуги, не врубаются - пробьют тросом новую дырку в полиэтилене, а через неделю опять наводнение. В итоге измученные хозяева, терзаемые догадками, вызванивают бригаду - под окончательный расчет - с премией, разумеется.
…Больше Иван ничего у Носа не заказывал. Тот несколько месяцев слал ему письма одно вслед другому - интересовался как идут дела, какие успехи в бизнесе, почему молчит, даже предлагал продавать его книжки, но Иван не отвечал - кому же хочется быть слабоумным?
…А еще эксперимент с сетевым маркетингом.
В комитете по трудоустройству шепнули ему время и место, куда нужно подойти, чтобы получить "приличную работу". Пришел. Посидел в переполненном зале дома культуры, послушал. Ничего сначала не понял. На сцену по очереди выходили счастливые люди и рассказывали, как быстро они разбогатели. Счастливые люди называли астрономические суммы и зал заходился в аплодисментах.
Иван озирался. Вокруг горящие глаза немолодых мужчин и женщин, по рядам снуют празднично-странно одетые менеджеры с табличками на груди, записывают анкетные данные, приглашают людей на собеседование. Иван записался на прием к одной старой деве, у которой плохо пахло изо рта (рассудил - не жить с ней).
На следующий день она объясняла ему в тесном обшарпанном кабинете в чём суть. Он, Иван Самсонов - её помощник по сетевому бизнесу. Его личный код - 102-390. Ему нужно купить у нее товар на сумму не меньше пятисот долларов. Неважно какой товар - ходовой. Потом найти себе помощников и продать им этот товар. Те в свою очередь найдут себе помощников и закрутится колесо удачи. Всё гениальное просто, - улыбалась она, - действуй, я помогу тебе вырасти.
Съездили домой к Елене Дмитриевне - так ее звали. Мужа и детей, как и предположил Иван, у неё не было. В однокомнатной квартире Елены Дмитриевны разгуливали два слюнявых дога и сама квартира по виду и запаху напоминала собачью конуру. "Вот чуханка!" - думал Иван, стараясь лишний раз ничего не касаться и ни на что не садиться.
Он накупил у неё на все деньги, что были в их с Мариной заначке, груду моющих средств, щёток, лезвий для бритв и кожаных сумок. Загрузил все это добро в такси и привез домой.
Марина расплакалась - ты чем, вообще, думаешь?
Ничего, отобью, - успокаивал жену Иван.
Найти себе "помощников" по бизнесу он не смог. Язык не поворачивался агитировать - ни знакомых, ни чужих, - так становилось гаденько на душе.
Чтобы проверить свои ощущения, Иван посидел на очередном собрании сетевиков, посмотрел внимательно на людей и прозрел. Понял - всё от жадности и бедности происходит.
…Запутался Иван в жизни окончательно, растерялся. И пошло-поехало всё наперекосяк.


-*-

Светила полная луна. Иван лежал в серебряном квадрате от окна, закинув руки за голову и угадывал на темных полках мастерской свои вещи, вспоминал - как он их придумывал, как разбирался с чертежами, как доставал материалы, как мастерил. И казалось ему сейчас, что он начинающий актёр на большой сцене, что у него трудная роль в серьёзном спектакле, а на тёмной галёрке сидят его старинные друзья, попавшие в театр по его контрамаркам. Они немного простоватые по сравнению с остальной строгой публикой, но внимательно наблюдают за его игрой и всё-всё понимают. Они кричат ему с галёрки: "Держись, Иван, светлая голова наша! Давай, с нами не пропадешь! Думай, Самсон-изобретатель!"
Думай, Самсон-изобретатель, думай как жить дальше, - твердил себе Иван.
...Заскрипела и хлопнула калитка. Санька вернулся, - сообразил Иван, - а калитку я так и не починил. Завтра. Всё за...
И уснул.


Суббота


Едва рассветало. Было пасмурно и моросил мелкий дождь.
Иван вышел из мастерской, прихватив с собой вчерашние недоеденные бутерброды, заглянул тихонько в дом, надел брезентовую куртку и оставил на кухне записку с каракулями: "Я пошел на работу сегодня суботник. Буду к обеду. Иван".
...До Толстовки от заречья - час пехом напрямки. Иди себе не спеша и иди. Торопиться больше некуда. Иван шёл, обходя мутные лужи. Утренняя тишина сырым ватным одеялом укутала дорогу и только маленькая серая птичка долго перелетала с куста на куст - будто летела за компанию с Иваном - начинала звонкую трель, умолкала, снова заводила, а потом скрылась в лесу.
...На стройке старый татарин Марат с культей вместо ноги кормил перловой кашей с хлебом сторожевых псов, кавказцев - Барса и Тарзана. Те совали свои большие морды в помятый тазик, жадно чавкая и мешая друг другу.
- Здорово, дядь Марат, - сказал Иван, присаживаясь на мокрую скамейку рядом со сторожем.
- Зда-да-да-рова, Ваня, - ответил старик, заикаясь и позёвывая - ты че-ч-чего сёдня? Слыхал, па-п-паа-падрались со Степаном.
- Было дело.
- Так чего в та-та-та-такую рань за-а-заявился не за-а-запылился? Жену бы лучше помял в вы-ы-вы-ыходной, - засмеялся дед Марат.
- Успею еще, - усмехнулся Иван, - пяток столбов поставлю и домой.
- Ага, хрен ты па-па-п-пааставишь, - пошутил старик. - А что, па-па-правильно - сы-ы-сырую землю лучше копать.
- Ладно заливать-то, дядь Марат, - не поверил Иван, - с чего это лучше?
- Э-э, Ваня, я на фронте на-а-копался окопов, будь зда-здаров, - старик почесал затылок, - сы-сы-сырую лучше, ежли с ка-ка-ка-камнями.
Иван переоделся в бытовке.
Ну, с чего начнём? - спросил он себя, выходя на крыльцо, и улыбнулся, вспомнив, как подшучивал его отец: "если не знаешь с чего начинать, начни с самого начала".
Он подошёл к первому столбу, с силой покачал его. Столб смачно зачвакал в сырой земле. Иван обнял его, подналег - и столб, громко чмокнув, неожиданно легко выскочил, как давно болтающийся во рту молочный зуб. "Поработал!" - он выматерил беззлобно самого себя и бросил бревно на землю. Выдернул также легко три других столба.
Иван вернулся к первой яме и стал не спеша углублять яму. Копать было неудобно: чем глубже уходила лопата, тем тяжелее было вытаскивать грунт.
Он опустился сначала на колени, а потом и лег прямо на мокрую землю. Вытаскивать грунт голой ладонью оказалось лучше всего. Сначала сильно щипали лопнувшие мозоли, но он просто плюнул на них, забыл и они замазались землей, прошли. Он зачёрпывал как эскаватором пригоршни мокрой земли и аккуратно вытаскивал наружу. Если встречался крупный камень, он сначала бил по нему ломом, поддевал, курочил, а потом надевал брезентовую рукавицу, чтобы камень не скользил в правой руке - и раскачивал его из стороны в сторону, пока тот не вылазил из своего дупла.
Стало интересно Ивану: встретит камень и представляет, что это противотанковая мина, а он - бывалый сапёр; даже вспомнил эпизод с минами из фильма "Обратной дороги нет". Обкопает рукой камень со всех сторон, а потом осторожно раскачает его и так-же осторожно вытаскивает наружу, стараясь не уронить и не задевать стенки ямы.
Он за считанные минуты управился с первой ямой, углубив ее насколько хватало руки, а потом так-же методично расправился со второй, третьей и четвёртой ямой. Оглянулся на работу и удивлённо присвистнул...
...К последней яме, в которой распластался гигантский камень, Иван подходил с любопытством, вспоминая сегодняшний сон. Приснился ему кошмар не кошмар, а какая-то белиберда:
Он стоит с Михалычем посреди плоской как стол пустыни. Бригадир смотрит ему в грудь, а глаза свои не поднимает и говорит тихо-тихо: "копай, Самсонов, ямы - вот отсюда и до самого горизонта, через каждый метр". Сказал - и исчез. Иван огляделся. Пусто. Дует жаркий ветерок, белое солнце выглядывает серпом на горизонте. Растерялся Иван - что это за работа - в голом песке ямы копать? Вычёрпывает лопатой воронку и ударяется о камень. Утирает со лба пот, а воронку затягивает. Пробует копать в другом месте - камень. Иван бежит, как в замедленном кино, падает, разгребает песок - камень. И он с ужасом понимает, что камень - это земное ядро. Он, каменное ядро и песок - вот и весь свет. Он сворачивается калачиком, закрывает голову от солнца руками. Пытается кричать со всей мочи, а рот забит горячим песком.
...Иван проснулся весь в поту, болела разбитая губа. Он сходил в дом, напился, захватил с собой полную кружку. Лежал, курил, распахнув окно.
Потом забарабанил дождь по крыше мастерской, стало свежо и он уснул - ровно и спокойно, до самого утра.


-*-

Иван лёг на землю, погладил шероховатый камень на дне ямы, попробовал его обкопать. Бесполезно. (Ухмыльнулся: может это и есть земное ядро?).
Он надел рукавицы, взял лом и принялся не спеша бить по нему - то сильно, то не очень - ощущая, когда лом отскакивает, больно отдавая удар в ладони, а когда туго вгрызается в плоть камня.
Лом наконец разбил первую трещину.
…Камень оказался хорош. Валун. Настоящий красавец! Иван вывернул его по частям из ямы и залюбовался, глядя на его куски, как на отрубленные головы дракона.
Иван сходил к бытовке, пошарил в мусорном баке, отыскал пустую консервную банку что поплоще, и подбил у неё острые края, чтобы не пораниться - сделал черпак для земли (пальцы уже сбились возле ногтей и кровоточили). "А завтра смастерю нормальную приспособу из хорошего металла", - решил он.
Несколько часов Иван работал без перекуров и ямы выходили как с конвейера: приноровился. Он снимал лопатой мягкий дёрн, а потом орудовал ломом, консервной банкой и голыми руками. К полудню было готово три десятка ям. Еще через два часа все столбы были намертво утрамбованы по своим местам.
...Тучи разогнало и выглянуло яркое солнце, которое тут-же радостно расплескалось в лужах и лужицах. Расчирикались невесть откуда слетевшиеся воробьи. От земли пошёл тёплый пар, разливая вокруг острый аромат трав.

Иван сполоснулся в душе-бочке, переоделся. Дед Марат, напевая свои весёлые татарские песни, пожарил картошки на буржуйке и вскипятил чай.
Плотно перекусили, перешучиваясь.
Иван развалился на скамейке и блаженно задымил.
...А что? Позвать Саньку с его друзьями на холм и отправить самолёт гулять в небо. Вот будет праздник, так праздник! А если ещё сделать несколько моделей, то можно устраивать настоящие соревнования. А что? Пацанов обучить резать скальпелем шпон...
На дороге послышалась машина.
- Во, че-ч-че-чего это ещё Михалыч прикатил? - пригляделся дед Марат, закрывая рукой глаза от солнца. - У вас че-че-чего, сёдня, па-п-паа-праздник труда штоль?
- Здорово, бездельники, - прокричал Михалыч, удивлённо выглядывая на них из окна и выбирая место почище где встать.
- Дядь Марат, все спокойно? - спросил он, выйдя из машины. Взглянул на Ивана, увидел у него здоровенный синяк под глазом и распухшую как сливу губу.
- Ага, мои ба-ба-ба-баскервили жо-ж-жоо. Жопу парвут кому хошь. Тут Ваня сра-сра-сранья поле а-акучивает как негр, видал? Па па-па-пластунски.
Михалыч обернулся, осмотрел длинный ряд столбов и присвистнул, надвинув кепку на лоб:
- Самсонов, ну т-ты...!
- Одной каа-ка-каа... банкой ямы капал, - похвалил дед Ивана.
- Чем? - не понял бригадир.
- Вон. - Дед Марат показал кривым пальцем на консервную банку возле скамейки. - Са-са-саапёрки твоим бойцам нужно выдавать.
- Одну "сапёрку" Самсонов уже ухайдокал, - сказал Михалыч и сразу перевел разговор на другую тему, заметив, как вытянулось лицо у Ивана. - Иван, ну чё, покачаю малость твои столбы?
- Качай, Михалыч, качай, - хмыкнул Иван.
Бригадир, обходя грязь, прошел по нескольким столбам, попробовал их сначала руками, а потом потолкал плечом. Показал издали Ивану большой палец...
- Домой собираешься? - спросил Михалыч, вернувшись.
- Щас пойду.
- Подвезти до конечной?
- Подвези... А чего приезжал-то? - спросил Иван, - неужто меня с ветерком прокатить?
Михалыч промолчал. Он открыл багажник у своих Жигулей и стал освобождать место.
- Самсонов, пойдем, поможешь, - сказал он.
Они зашли вместе в бытовку.
- Давай, бери снизу, - скомандовал Михалыч, освобождая от лопат ямокопатель в углу, - а я сверху... Тяжелая дура... А где инструкция на неё?
Иван достал с полки толстую книжку со спиральным переплётом. Вынесли из бытовки ямокопатель.
- Куда ты его? Назад в Германию, что-ли? - спросил Иван, помогая укладывать аппарат в багажник.
- Ко мне в гараж. Не болтай, садись, поехали.
Дед Марат попрощался:
- Ваня, в вааа-ва-ва-васкресенье снова ко мне пораньше приезжай. Я тебе баа-банок наа-наготовлю.


-*-

- С кем подрался? - спросил Михалыч, выезжая со стройки.
- Какая разница.
- Понятно.
- Что понятно?
- Ладно, проехали.
Полдороги молча тряслись на ухабах. Ивану не давал покоя ямокопатель в багажнике:
- Михалыч, колись, куда ямокопатель везёшь?
- Я ж тебе сказал - к себе в гараж. Вчера меня в конторе барин на ковре строил по объектам.... В конце спросил, разобрались мы с "немцем" или нет.
- Так он же обещал сам в ту фирму звонить....
- Стесняется. - Михалыч подмигнул Ивану. - Не хочет лохом перед ними показаться. Сначала, - говорит, - сам разберись, что в нем неисправно.... Такие делы... Немцы...
- Михалыч, давай мне завезём, я починю, - перебил Иван.
- Починишь или попробуешь?
Иван замялся:
- Скажу что с ним.
- Ну что, давай. Неделю тебе. Едем в зареку?
- Ага. Только поворот проскочили.
Михалыч развернулся на дороге.
- Свой дом у тебя в слободе? - продолжил разговор Михалыч.
- Свой.
- Семья большая?
- Матушка, жена, сын.
- Жена где работает, если не секрет?
- В школе училкой. Химии.
Михалыч чуть сбавил скорость.
- Со Степаном подрался?
Иван опешил:
- С чего ты взял, Михалыч?
- Да всё я вижу, что в бригаде деется... - ответил Михалыч. - Не сработался ты у нас, Иван.
- Вроде только с белорусами не сработался... - Иван погрустнел.
- Вроде... - Михалыч начал злиться, его толстая шея покраснела. - Я, блин, уже и не знаю куда тебя ставить... Может, у тебя жена много заколачивает? Сколько гляжу на тебя - всё удивляюсь. Чего не понравилось у белорусов?
- У них свои делёжки по бабкам, - ответил тихо Иван.
- Деньги тут не при чём, - сказал Михалыч, - белорусы за тобой доделывали постоянно. А ты себе перекуры через каждые пять минут... Они тебя как прозвали - в курсе?
Иван подумал: "мутным интеллигентом". Но пожал плечами.
- Тормозом... - сказал Михалыч. - Белорусы - профессионалы и пашут как пчёлы. А ты нет. Я их уже восьмой год беру.
- Я...я по отделке спец, - сказал Иван. Настроение у него совсем испортилось.
- Спец... Знаю, Евсеич рекламировал когда тебя брали. Значит, не большой спец... Ладно, Иван... Показывай, где твоя хата?


-*-

- Мы тебя заждались! - Марина снимала бельё во дворе. - Обещался к обеду... Что эт-т такое притащил?
- На ремонт. Ямокопатель. Есть не буду, там поел. Санька дома?
- Дома. Утром калитку починил. Щас лежит, телек глазеет.
Иван отнес ямокопатель к мастерской, проверил калитку (ничего!). Крикнул сына через окно. Тот вышел в тапочках на крыльцо.
- Как у тебя с немецким в школе? - спросил Иван.
- Фиг знает. А чё?
- Пошли, будем разбираться с немецкой техникой.
Санька обул кеды. Иван показал ему ямокопатель.
- Крутая машина! - оценил сын, разглядывая ямокопатель. - Работает?
- Заклинил, собака!

Иван рассказал его историю, сунул инструкцию сыну. Санька полистал:
- Па, ты чё, с дубу рухнул? Я тут ничё не понимаю. Ща, словарь притащу.
Санька принес из дома два словаря: обычный карманный и толстый политехнический (Иван узнал этот словарь: от ребят из институтской общаги остался) и уселся на чурбан - переводить. Иван, насвистывая, открутил кожух, оглядел внутренности: двигатель, вал, а дальше - непонятно.
Тут Ивана приспичило.
...Анекдот с ямокопателем оказался из двух частей. Вторая часть была гораздо короче, чем первая, но веселее.
Когда Иван вышел из туалета, то вот что он увидел: Санька буравит ямокопателем дырки в огороде.

В инструкции, в небольшом разделе "Снятие блокировки" (это единственные слова, что Санька перевёл) - нарисованы картинки вроде комиксов. Там сын и разглядел, что когда бур заклинивает в ямокопателе, нужно упереться им во что-нибудь твёрдое и нажать сверху всем телом на рукоятки - тогда бур освобождается. Как авторучка: нажал на кнопку - стержень убрался.
- Поленились сделать, чтоб камни молол, - сказал Иван (догадался: "защита от дурака!"). - Дай-ка мне сюда книжки.
Иван зашёл в мастерскую, закурил, принялся внимательно листать инструкцию и переводить со словарём названия разделов. "Комплектация", "Подготовка к работе", "Бурение", "Stein".... "Камень" - так назывался один из самых коротких разделов в инструкции.
Ну-ка, ну-ка...
"При попадании бура на камень, бур автоматически убирается в исходное положение или блокируется.
Вам необходимо:
1. Положить ямокопатель на расстоянии 1 метра от ямы.
2. Извлечь камень из ямы руками.
3. Если камень извлечь руками не удалось, то:
3.a. Взять Brecheisen (лом)
3.b. Осуществлять методичное долбление камня ломом до тех пор, пока камень не будет расколот на несколько кусков.
3.c. Извлечь куски камня из ямы руками.
4. Если бур заблокирован в стволе ямокопателя, то разблокировать его (смотри раздел "Снятие блокировки")
5. Завести ямокопатель (смотри раздел "Подготовка к работе")
6. Продолжить бурение (смотри раздел "Бурение")"

Ну, немчура! - думал Иван, перечитывая свой перевод на листочке, - и здесь намудрили. "Осуществлять методичное долбление камня ломом до тех пор...". Фуярить камень ломом до тех пор.. - и всё.