История одной дуры

Мой муж умер 18 марта 2001 года. Этот день я до сих пор прекрасно помню. Были выходные и мы долго валялись в постели, словно в последний раз, наслаждаясь друг другом. Жизнь прекрасна. Новая работа, о которой я мечтала, еще не успела надоесть, и лишь плохое самочувствие немного портило настроение. Вставать решительно не хотелось, болел живот, грудь отравляла существование, я капризничала, супруг, желая угодить, готовил завтрак. В наших с ним отношениях уже четвертый год царила потрясающая гармония. Мы понимали друг друга с полуслова, полвзгляда. Иногда казалось, что мы, два абсолютно разных человека, — одно целое, две половинки одного орешка. Так прекрасно было любить и заботится друг о друге. Конечно, и в нашей семье случались бури с битьем посуды, но следовавшее вскоре примирение компенсировало все обиды.
Телефонной трели я не слышала, видела только, как оживился муж, забегал, засуетился. Приехал его дядя из Питера, они давно не виделись, соскучились. Я почувствовала, что он врет. Но мы доверяли друг другу, и если муж хочет от меня что-то скрыть — это его право.
— Ты лежи, отдыхай. Бледная какая-то. Может отравилась чем-нибудь? Я вернусь вечером. Что тебе привести?
— Бананов и шоколадку.
— Я привезу тебе вина, вкусного домашнего вина, - чмок в щечку, потом вернулся от дверей и поцеловал в губы, так нежно, страстно, что в животе заныло от возбуждения.
Почему мне в голову пришла мысль, что не мешало бы купить тест, не знаю. Просто хотелось успокоить себя: такого сильного предменструального синдрома, терзающего меня уже вторую неделю, еще никогда не было.
Две полоски лишили дара речи. Я тупо смотрела на них и не знала, что делать. В душе было смятение — новая работа и прекрасная зарплата — и счастье — мой ребенок! Я уже любила своего сынулечку, мечтала о нем, обожала, знала, что папа будет им гордится и очень любить.
Вечер прошел в нетерпеливом ожидании. Минуты тянулись. Телефон молчал. Ночью я настораживалась при любом шуме, вздрагивала от грохота лифта. Воскресенье ничем не отличалось от субботы: гипнотизировала телефон, прислушивалась к лифту, но никто не интересовался моей персоной. Я разрыдалась.
Понедельник отвлек от грустных мыслей. Пора на работу.
Попасть в эту фирму было пределом моих мечтаний: тебе и хорошая зарплата, и нормальная, как мне тогда казалось, работа, и даже карьерный рост. Коллектив, по словам моего агента по трудоустройству, великолепный, начальство не самое плохое, да и запись в трудовой уже сама по себе являлась предметом моей гордости. В общем - рай, а не работа. С радостью распрощавшись со своим вредным, но в принципе не плохим шефом, я приступила к работе на новом месте. И вот теперь такая новость! Я размышляла все выходные, как сказать начальству, что беременна, в конце концов, решила, что самым оптимальным вариантом будет ничего не доводить до сведения руководства. Во-первых, потому что при устройстве на работу я ничего об этом не знала, следовательно, злого умысла не преследовала. А во-вторых, кому какое дело до моих физиологических проблем!
Порядки на фирме каждый раз разочаровывали всё больше и больше. Меня предупреждали о ненормируемом рабочем дне. Но в конторе было принято, что работа заканчивается глубокой ночью, при этом не позднее 9-00 следующего дня я должна быть на рабочем месте, потому что за опоздания шеф немилосердно штрафует. За задержку с 15-минутного обеда лишали премий, и никакие объяснения по поводу очереди в буфете или нерасторопности официанта шефа не устраивали. Кстати, пить чай на рабочем месте так же не разрешалось, как и выходить надолго или часто бегать по нужде. И не дай Бог, если тебя засекут с сигареткой или увидят разговаривающего с кем-либо в коридоре – уволят без объяснения причин и выплаты зарплаты. А уж каждодневную ругань нашего начальника можно было услышать еще в метро. Что касается организации рабочего процесса, то она была до такой степени низка, а ответственность у менеджера ведущего проект была до такой степени высока, что, получая свою «большую» зарплату, я с каждым разом понимала, что она гораздо ниже той, что я получала до этого. Стоит ли говорить, что ни разу я не получила зарплату полностью.
Между тем, беременность давала о себе знать не столько растущим животом (сколько раз я радовалась, что мою прекрасную фигуру и стройные ноги скрывает толстый слой жира, который лучше всякой объемной блузки маскировал моё деликатное положение), сколько невероятной усталостью из-за постоянного недосыпания и колоссальных нервотрепок по малейшему поводу, сколько раз приходилось бороться с обмороками, а на начальника случилась стойкая аллергия. В другой ситуации я, не задумываясь, сменила бы работу, но…
Взяла себя в руки и велела держаться: кормить меня некому!
Я просила знакомых из УВД помочь найти мужа. Они перерыли всю Москву и область, сами ездили на опознания, зная, что я до умопомрачения боюсь покойников, проверили больницы, слали запросы, но ничего не получалось. Муж пропал без вести. Три месяца каждую ночь я орошала подушку слезами, жадно впивалась глазами в любую мало-мальски похожую на него фигуру, кидалась к телефону и… всё больше и больше любила своего мальчика. Никому из родных не говорила, что жду ребенка. Токсикоза не было, только на нервной почве ничего не ела и каждую неделю скидывала по несколько килограмм, так, что к четвертому месяцу стала весить на 10 килограмм меньше, чем до беременности. Тем не менее, моя активность не знала предела: я сделала ремонт в квартире, ходила с друзьями в походы, благо лето было, носилась со своей беременной подругой по магазинам, ездила с ней по врачам, а на работе старалась изо всех сил. Никому и в голову не приходило, ЧТО скрывается за моей веселостью и видимым счастьем…

Только ночь,
Только сонное небо
Помогают мне скрыться от всех.
И боюсь я ожога рассвета,
Хоть боятся его просто грех.
Только ночью
У сонного неба
Я раскроюсь и робко спрошу:
«Где ты?»
И не услышав ответа,
Еще ближе к окну подойду…

Мой секрет на работе раскрыли через три дня после окончания испытательного срока. В тот вечер я курировала заказ на производстве, летняя духота и страшнейшая ацетоновая вонь просто били по мозгам, желудку, сознанию. И надо же случится такому несчастью именно в тот момент, когда моему генеральному директору пришла в голову идиотская мысль зайти в цех. Я посмотрела на него, пробормотала «здрасти» и…всего лишь упала в обморок. Врач, который приводил меня в чувства, порекомендовал снизить нагрузку и перестать ездить на производство. Через два часа мне привезли зарплату, трудовую книжку и отобрали пропуск. Каким образом я добралась до дома, не знаю…
Ну и хорошо! Все равно мне там не нравилось!

Неделю я отсыпалась. Через две устроилась на другую работу, рядом с домом. Для себя решила, что поступаю нечестно по отношению к работодателю, поэтому уволюсь, как только подойдет время, и не буду никого напрягать. Зарплату мне пообещали хорошую, можно экономить и откладывать на малыша. Я была довольна и мечтала о сиреневом брючном костюмчике с очаровательной вышивкой, в котором буду просто обворожительна.
Месяц пролетел как один день. Я общалась с заказчиками, придумала, как облегчить труд менеджеров, написав элементарную программку для расчета заказов. Работать стало проще и быстрей. Начальство меня хвалило и ставило в пример. Малыш пихался во всю. Боль немного притупилась.

Как вы думаете, что испытывает человек, который очень долго и настырно чего-то ждет, ищет, теряет всякую надежду, а потом раз и это происходит? Я испытала шок сравнимый с одновременным взрывом мириад водородных бомб в каждой клеточке моего организма. Сын беспокойно забился внутри.
— Привет! — такой знакомый, любимый, обожаемый голос.
— Ты где?!!! – завопила я в трубку.
— В Питере, — вот так всё просто у этих мужчин.
Со мной случилась истерика.

Через два дня в 4-05 на ватных ногах, уставшая, не выспавшаяся, я шагнула на перрон Московского вокзала. На мне красовался тот самый сиреневый брючный костюмчик с очаровательной вышивкой, который так изумительно маскировал мой животик, в нем я была само совершенство. Это моя первая поездка в Питере, всё так интересно, жаль, что всего лишь сутки, потом домой, на работу, к собаке и попугаю, оставленных на соседей. Муж с букетом любимых георгинов нервно переминается с ноги на ногу. Интересно, где можно взять георгины в июле? Встречи, объятия, поцелуи, извинения, признания в любви… Внешне я совершенно не похожа на беременную женщину, никто не стремится мне помочь, уступить место, проводница в поезде на мою просьбу подыскать место получше, просто послала и только оголенный живот сделал свое дело. Муж не поверил в беременность, таскал по всему городу, но стоило ему дотронутся до меня и сынишка как будто погладил папину руку. Муж отшатнулся. В его глазах читался неподдельный ужас.
Потом мы мечтали о девочке. Муж накупил ей платьиц, заплетал косы, вязал банты, водил на хореографию и музыку… И только я знала, что внутри меня живет сын, который будет заботится обо мне и защищать. Но мужу так хотелось иметь дочь, такую же красивую как ее мать, что я не решилась сказать правду, боясь разочаровать. Я просто мечтала вместе с ним.
Счастье вернулось! Я ликовала. Наконец-то можно стать слабой, хрупкой. Хотелось кричать на весь мир: «Я ЖДУ РЕБЕНКА!!!» У меня есть муж, который меня обожает, любимая работа, где уважают и ценят, скоро будет ребенок. Как же я счастлива!
Проходя мимо какого-то медицинского центра, муж предложил зайти и сделать узи. Я мялась, вяло сопротивлялась, но его глаза горели огнем, он едва ли не силой затащил меня в кабинет. Врач долго водил датчиком по животу, сверял параметры, проверял данные, потом указал папе в пятно на мониторе и сказал:
— Вот видите здесь? Это мошонка. А это — пипка. Такая большая, красивая пипка. У вас сын! Поздравляю!
Я видела, как лицо мужа исказилось гримасой отвращения. Да-да, именно отвращением были наполнены его глаза. Всего секунду. Потом он справился с эмоциями и процедил:
— Поздравляю, у ТЕБЯ будет сын, — словно отвесил пощечину, и вышел из кабинета.
Когда я присоединилась к нему, муж уже улыбался. Даже поцеловал. Сын тоже хорошо, но ему так хотелось девочку. Они такие милые. Вечер, тем не менее, был испорчен.

— Я приеду через пару недель. Дела доделаю и приеду. У нас будет много денег, нам хватит. Всё-всё купим, свои деньги не трать, пусть лежат. Жди меня.
А что еще мне остается?
Поезд плавно тронулся. Муж на ходу поцеловал меня, не желая отпускать мои руки. Жизнь налаживалась.
Тогда я и не подозревала, что наша следующая встреча состоится только через полтора месяца. Денег тоже не будет, только огромный долг.

На работу я летала с легкостью и радостью. Начальство всячески оказывало знаки внимания. Коллектив меня любил. По профессиональному уровню, товарообороту и нише на рынке фирма стояла гораздо ниже моего предыдущего места работы и заполучить профессионального менеджера да еще на те копейки, которые они могли себе позволить платить, конечно же было здорово. Я переманила сюда некоторых клиентов, помогала начинающим менеджером и вскоре начальство начало намекать на повышение. Но близился час Х, когда ни слой жира, ни объемная блузка не смогут скрыть беременность. И он настал! Мне осталось всего две недели до декрета, когда меня вызвал генеральный директор и сказал, что фирма в моих услугах больше не нуждается, так как я очень плохо справляюсь со своими обязанностями, плохой специалист и вообще редкостная дрянь. Шеф допустил единственную ошибку: скажи он, что я его обманула и устроилась работать будучи беременной, я тут же положила бы заявление на стол, но за два с половиной месяца мною было очень много сделано для фирмы и я требовала к себе уважения хотя бы как к специалисту. Пришлось первый раз в жизни воспользоваться Трудовым Кодексом. Но мой шеф был «сам себе КЗОТом» и, как хозяин фирмы, устанавливал свои правила и порядки.
Между тем, события начали развиваться по нарастающей. Поняв, что голыми руками меня не возьмешь, и уходить я не собираюсь, шеф пошел другим путем. Первые два дня он просто врывался в кабинет и начинал орать при всех, чтобы я убиралась отсюда, при этом называя меня такими словами, что повторить их я не решусь до сих пор (достаточно сказать, что самыми приличными были - быдло и русская шлюха [мой начальник, будучи армянином, мою беременность воспринял как личную трагедию в собственном доме]). Он легким движением руки скидывал со стола все мои бумаги, выкидывал мои вещи, а некоторые документы просто рвал и вообще вел себя как разбушевавшаяся обезьяна. Все мои попытки разрегулировать ситуацию провалились. И тогда я пригрозила судом. Вечером, поймав меня в коридоре, шеф доступным языком объяснил, что, если я пойду в суд, мною будет заниматься другая организация, а уж они-то своих в обиду не дадут. В тот же вечер меня увезли в больницу с угрозой преждевременных родов.
В тот раз пронесло.
Через неделю в моем почтовом ящике оказалась трудовая. Из последней записи в ней следовало, что я, профессиональный менеджер с высшим профильным образованием и пятилетним опытом работы по специальности, проработала на фирме всего 1 месяц, в должности помощника секретаря и уволена, как не прошедшая испытательный срок! Надеюсь, что дальнейшие мои действия вам понятны: я подала в суд на своего работодателя и наняла адвоката.

Как же мне не хватало мужа! Он звонил сначала каждый день, потом через день, затем раз в неделю. Всё обещал, что вот-вот приедет. Я ждала, надеялась, злилась, рыдала. Уже все знали о моей беременности, все носились со мной, но рядом не было самого близкого, любимого и обожаемого человека, поддержка которого была для меня важнее любых других слов.
7 октября моя мечта сбылась. Он приехал. Было воскресенье и мы целый день, как в старые добрые времена, провели в постели. Он гладил мой наконец-то заметно округлившийся животик, ругался, что я не заботилась о ребенке (слово «сын» он старательно опускал), потому что совершенно не поправилась (за всю беременность я прибавила всего 3 килограмма, похудев при этом в самом начале более, чем на 10 кило), но теперь-то он за меня возьмется, ведь у нас еще есть полтора месяца, чтобы насладиться жизнью.
Вечером 8 октября у меня начались преждевременные роды. Сказался стресс последних 7 месяцев.
9-го на свет появился мой самый лучший человечек, мой ненаглядный Максим.
21 декабря я забрала сына и переехала жить к родителям. Прежде чем отважится на этот шаг, я сделала всё, что было в моих силах. Я готова была простить измену, но предательство костью застряло в горле. Муж не подходил к ребенку вообще, ничем не интересовался. Он не ездил к нему в больницу, когда тот лежал в реанимации и на выхаживании. Он даже не поехал нас встречать, когда спустя месяц после рождения сынулю выписывали. Муж мечтал о девочке до последнего. Казалось, что однажды в пеленки он залез только для того, чтобы проверить, не вру ли я ему, может там всё-таки девочка. Он не купил Максимке ничего, даже шапочки или распашонки. Однажды я застала его разглядывающего фотоальбом с моими друзьями. Ткнув в одного мальчика, с которым мы не виделись с 96 года, муж сказал, что Максим вылитый он. Сын так не похож на папу… И родился так несуразно… От него ли ребенок? Когда я спросила, чью фамилию дать малышу, он ответил:
— Дай ему имя его отца.
Сон кончился. В свидетельстве о рождении в графе «Отец» появился прочерк. Замки в квартире были сменены, его вещи упакованы и выставлены на лестницу, а мы с сыном переехали жить к родителям. Больше в нашей судьбе «папа» не появлялся.
Говорят, что смерть проще пережить, чем измену или предательство... Мой муж умер 18 марта 2001 года в тот день и час, когда поезд отправился с Ленинградского вокзала на север, в красивый и холодный город Петербург.