Батальная сцена Мизантропия

Вдохновленный новым планом, Спартак вышел из темной комнаты, с надвигающимися на голову потолком и стенами, и встал на поросшем желтыми сухолюбивыми сорняками пустыре, находящемся на окраине города рядом с многоэтажками. Дул предзакатный ветер. Из-за горизонта наступали дивизии и корпуса противника. Пехота, смешалась с танками. Разрывы снарядов и гул моторов приближались. Солнце светило все еще над горизонтом. Вокруг холмы, покрытые все той же отжелтевшей за лето растительностью, строительный мусор, ямы и камни. Где-то далеко за горизонтом, далеко за холмами и за горным перевалом, ждала Крепость. Но до нее еще было много лет. Авиация летела низко. Звуки чужой отрывистой речи были вполне различимы. Воробьи склевывали с земли остатки скорлупки от семечек, собаки копались в мусорке. Слышался треск пулемета. Холодный и возвышенный восторг переполнял душу. Приподнятая голова выпрямленный корпус тела, но без патетических поднятий рук. Кто-то знакомый в офицерской форме, стоял на балконе и поднял бокал вина. Они молча перекинулись взглядами, как будто не хотели мешать друг другу, и поздоровались. Стратегические бомбардировщики. Взрыв бомбы и воронка. Надо занять господствующую высоту. Для таковой подойдет либо вон тот холм, либо 16 этажное здание. Короткий приказ. Харранский гарнизон оборонялся несколько лет, до последнего, несмотря на падение столицы, окруженный мидийцами, вавилонянами и их союзниками. Оборона, Бреслау, окруженного и превратившегося в груду развалин. Здания эпохи барокко, особенно величественно смотрящиеся, когда они превращаются в развалины после изнуряющих ночных бомбардировок. Он давно думал, написать пьесу о последних днях обороны рейхстага и его защитниках. Безнадежная и фанатичная оборона всегда привлекала его внимание. В конце концов победители всегда лишь тупые, пошлые мародеры, распевающие пьяные песни, переполненные эротическими намеками на тупых девиц подросткового возраста, ожидающих своих насильников домой. Победа не освобождает, но продлевает иллюзию радости пребывания. Разве боги могут победить и быть бессмертными в своей схватке, если в основе первого договора лежит клятвопреступление. Боги должны проиграть, ради чувства стиля и хорошего тона. Иначе пошлые песенки победителей переполнят собой космическое пространство. Лишь бессмысленная оборона дает надежду.
Железные воины вырастали из земли и не было им конца, сколько не убивай их. И это свобода выстрела, выстрела без надежды на победу освобождает и дает нужное отдохновение. Цель и смысл борьбы, ответственность больше не давит, и можно стрелять в железных солдатиков ради расслабляющего удовольствия, не боясь промахнуться. Может ли быть что-либо напыщеннее и ненужнее жизненной борьбы, потной, требующей потуг, словно сидишь на унитазе в глубоком запоре. Лучше отстреливаться, развлекаясь, и смеясь над неуклюжестью железных солдатиков, и их ограниченностью и их бесчисленным количеством и невозможностью одолеть их напор.
Вечернее солнце наконец закатилось за горизонт и вражеские армии исчезли в темноте вместе с космическим шумом создаваемым моторами танков и гулом артиллерии. Холодный гул войны напомнил записи о музыкальной гармонии.