Ардви Сура Анаита

Ардви Сура Анаита по привычке мыла свои ноги в дорогом красном вине, и по той же привычке обыденно и без видимых усилий скучала по богатырю, за 10 или 15 минут до того, как Спартак постучит ей в дверь. Ардви пребывала в довольно обычном для нее состоянии лени и ничегонеделания, расхаживая по квартире в одиночестве и топлесс, иногда выговаривая что-нибудь по-испански, из небольшого запаса слов, которым она обладала на этом языке. «Всякий может увидеть её, Ардвисуру Анахиту, В образе прекрасной девушки, Стягивает она стан свой, Чтобы дивные груди её восстали, Чтобы влеклись к ней людские взгляды». Впрочем поэты как всегда многое преувеличивают, и жизнь ее была не так уж распрекрасна, как можно было бы предположить из описаний в авестийском гимне, посвященном ей. Ее забросило в какой-то совсем уж неприметный городок на непонятной для нее земле, где она никогда не обитала, и где ей никогда не молились и не приносили жертв. Не то, чтобы она так уж тосковала по этим древним, ни в меру обильным жертвоприношениям и возлияниям, но и домой вернуться хотелось бы уже. К тому же в последнее время стали и здесь докучать невесть откуда явившиеся «туранские богатыри», к коим она никогда не благоволила и прежде, а нынче и тем более их назойливые, как летняя муха, ухаживания вводили ее только в недоумение, уныние, усугубляли ее природную лень. Один дурной Афрасияб даже пытался впихнуть ей какой-то подарок не то на 8 марта, ни то еще на какой-то из тех странных дней, что придуман якобы для женщин, - несмотря на природную леность и чувство здорового юмора, Ардви аж возмутилась, вспомнив следующие строки из посвященного ей же гимна, который чудак Заратустра пытался зачем- то выкинуть из Авесты: 

Ей жертву приносили смелые
Отпрыски Ваэсаки (туранцы)
Даруй нам такую удачу,
О добрая, мощная Ардвисура Анахита,
Чтобы мы одолели отважного воина Тусу,
Чтоб мы наголову разбили воинство земель арийских:
Не даровала им этой удачи Ардвисура Анахита.

На всякий случай она испепелила его своим взглядом, так и не поняв, как это дэвоподобное существо могло понадеяться на принятие его подарка.
Дни Ардви были похожи один на другой, и хотя по природе своей она была отнюдь не расположена к длительным депрессиям, все же: то повышенная влажность воздуха и как следствие духота, то недовольство своей внешностью, то еще что-нибудь вгоняло ее в состояние бездеятельности. Виртуальный дневник, который она вела, также не спасал от легкой лени, несмотря на безупречность и богатство ее слога. В конце концов она уселась на диван и развлечения ради извлекла из сундучка письма некоего Дава, щекотавшие ей нервы и заставлявшие то смеяться, то вздыхать, то удивляться (оооооо-!), и покачивая ножками стала их перечитывать, когда Спартак уже вошел к ней в подъезд, обдумывая мысленно, как представиться и как побыстрее сделать предложение о войне, о совместной боевой прогулке, об акции возмездия, с бурным фейерверком в конце и бенгальскими огоньками. Война, подумала, Ардви – она пожалуй была бы кстати. Азартная кровь предков взыграла в ней, и она была бы не прочь прогуляться  по свежему полю или прокатиться на танке, усыпанном цветами. В это время Спартак уже постучался, хмыкнул, прищелкнул, учтиво поздоровался, улыбнулся зачем-то как это делают в фильмах, протянул цветы, и получив приглашение присесть немедленно им воспользовался. «Что же неплох, хоть и малость забавен, - подумала Ардви, и главное не так глянцево чист, и подчеркнуто ухожен, как эти»......Глаза ее зажглись, щеки зарумянилсиь, и она застеснялась, что означало опасность и пробуждение в ней зверя. Предложение о войне было как раз кстати. Письма Дава, вытащенные из сундучка, так и остались лежать на маленьком аккуратненьком столике вместе с парфюмом.