В дверь постучали, и на пороге палаты появились двое мужчин. Фролов оценивающе их оглядел и решил поздороваться первым.
-Добрый день, Петр Евгеньевич,- довольно обычным, не сочетающимся с хмурой внешностью голосом ответил один из незнакомцев.- А мы за вами. Вас ведь сегодня выписывают, не правда ли?
Фролову показалась странной такая конструкция предложения, но он не подал вида.
-Мы нашли вас в связи с вашими последними разработками в плане электричества,- открыл рот второй незнакомец.
-Да, кстати,- будто спохватившись, сказал первый.- Мы же не представились. Меня зовут Стас Некандричев, а моего напарника – Хохлов, Лев Хохлов. Можно просто – Стас и Лева.
-Как вам будет угодно,- ответил Петр Евгеньевич.
-У вас есть вещи, багаж какой-нибудь?- поинтересовался Хохлов.
-Все свое ношу с собой,- скороговоркой отшутился Фролов.
-И хорошо,- кивнул мужчина. – Мы все равно собирались вам выдать новую одежду.
Фролова провели в уборную, притихшая Варя принесла стул и упакованный в полиэтилен костюмный набор.
-Вот вы и уезжаете, -прошептала она, прикрывая за собой дверь.
Фролов ничего не сказал в ответ, а только распаковал костюм и стал медленно, словно стараясь ничего не забыть или уронить на пол, одеваться. Через некоторое время он спокойно шел по коридору между двумя хмурыми провожатыми к вестибюлю госпиталя.
Он видел, как за ним следили напряженные взгляды больных, в которых читалась зависть, ибо пока еще никто из них не смог вот так вот, самоуверенно вышагивая по пластиковым квадратам, выйти за пределы свой палаты.
Сквозь окна вестибюля Фролов увидел огромный правительственный вертолет.
-Ситуация несколько поменялась,- проговорил Некандричев. – Правительство России передало свои полномочия СЕАРу, и поэтому мы теперь подчиняемся другому недавно сформированному кабинету.
-Что-что?- переспросил сбитый с толку Петр.
-Союз Евро-Азиатских Республик,- расшифровал Стас.
-Вы хотите сказать, - голос Фролова предательски задрожал, он был потрясен. – Мы уже никакая не Россия, а какой-то, с позволения сказать, сыр?
-Я понимаю ваши чувства,- сказал Лев.– Но тем не менее теперь страна называется СЕАР.
-Откуда она пришла,- Фролов все не мог свыкнуться с новостями. – Эта напасть?
-Напасть пришла с нашей стороны,- парировал Хохлов. – А разгребать, как всегда, пришлось всем.
Они подошли к вертолету и вошли в салон. В машине не было окон, и поэтому Фролову оставалось только гадать, куда его уносит это чертова трескучая вертушка. Час спустя он вышагивал по коридорам светло-кремового оттенка, мимо офисных помещений за стеклянными дверьми. Многочисленные сотрудники не обращали внимание на посетителя, и курьеры пару раз врезались тележками в их мерно идущую троицу.
- Где мы?- наконец не выдержал Фролов, так как его спутники хранили молчание.
-Исследовательский институт,- коротко ответил Хохлов.
Они завернули за угол, и Фролов оглянулся в противоположную сторону коридорного перекрестка. Там стоял какой-то человек и перелистывал сброшюрованную пачку листов. Петр остановился и стал всматриваться в фигуру. Ему показалось, что этот человек ему хорошо знаком.
«Ну конечно!- мысленно воскликнул Петр Евгеньевич.- Это же Колька!»
-Николай!- громко позвал Фролов, человек оторвал взляд от бумаг и посмотрел на него.- Колька! Шахматов! Вот это да! И ты тут!
Человек раскинул руки в стороны, и закладки посыпались на пол.
-Петр Евгеньевич!- прокричал он из глубины коридора.- Наконец-то вы поправились!
Шахматов был очень молод, по сути еще мальчишка; он работал ассистентом у Петра в лаборатории. Николай вприпрыжку понесся по коридору, на ходу подбирая выпавшие полоски бумаги, в объятья Фролова.
-Какими судьбами?- спросил разгоряченный нахлынувшими воспоминаниями Петр.
-Ну… я же под вашим началом работал, Петр Евгеньевич,- ответил Коля. – Ну… меня нашли и направили прямо сюда.
-А куда?- Фролов обвел руками место, в котором они стояли.
-Филиал нашего с вами института, Петр Евгеньевич,- Шахматов замолчал, обратив внимание на спутников Фролова.
-Так что же получается?- всплеснул руками Фролов.– Все наши живы? И профессор Корецкий, и жена моя?
-Я в Москве был,- извиняющимся тоном заговорил Шахматов.- Я не знаю ничего про наших… Они все официально признаны без вести пропавшими.
-Да-да…- прошептал Петр.- В Москве… конечно, в Москве…
-А вы заходите ко мне вечером, Петр Евгеньевич,- Коля неожиданно куда-то заспешил.- Я все расскажу, чайку выпьем, вечером, вечером, а то я сейчас должен в лаборатории присутствовать…
Он как-то рвано задвигался, побежал по коридору и скрылся за одной из многочисленных дверей. Фролов почувствовал между пальцев какую-то металлическую пластину. Это была визитная карточка Николая Шахматова. Видимо он в спешке сунул ее в руку остолбеневшего от неожиданных откровений времени и событий Фролова, забыв сказать об этом.
-Все стало как-то по-другому,- сказал, приходя в себя, Фролов.
-Да,- кивнул Стас.- Вот так кажется, что мир неизменен, что все, как было, так и останется, однако в одночасье мир меняется, и мы перестаем его узнавать, а если замечаем в нем нечто знакомое, из прошлого, то это приносит нам только страдания.
-Да ты философ,- рассмеялся Хохлов, хлопая друга по плечу.- Никогда за тобой подобного не замечал.
Они двинулись дальше по коридору, к широкой лестнице. Миновав несколько пролетов, Фролов увидел стоявшего у перил человека, явно ожидавшего их появления. Он широко улыбнулся и крепко потряс руку, представляясь бархатным голосом радиоведущего:
-Тальнин Константин Егорович, научный руководитель филиала.
-Фролов…- начал было Петр, но Тальнин его прервал.
-Знаю-знаю, наслышан,- он подхватил Фролова под локоть.- Ждали-с.
Константин Егорович провел Петра в свои апартаменты и пригласил присесть на широкий ворсистый диван у своего директорского стола. Хохлов с Некандричевым остались стоять у дверей кабинета. Сам Тальнин уселся за стол, упершись в столешницу локтями, и продолжил:
-Мы ж на вашей, Петр Евгеньевич, базе работаем.
-То есть?- переспросил Фролов.
-То и есть. Наши люди вовремя спасли материалы лаборатории…- Константин Егорович потер подбородок и усмехнулся в кулак.- А вы, скажу я вам, гражданин Фролов, укрыватель в особо крупных…
Петр побледнел.
-Да-да!- Тальнин колюче посмотрел в глаза Петра.- В особо крупных! Если б не нашли наши люди секретную папочку у Андрея Гавриловича, земля ему пухом, Корецкого, так ведь бы не узнали ничего про природу недавних событий.
-Вы нашли…- еще один удар, кабинет поплыл перед глазами Фролова, и он потерял сознание.
-Надо было подготовить человека,- прорычал не своим голосом Константин Егорович.- А то что же! Он при любом удобном случае в обморок грохается!
Он выдвинул ящик стола и достал маленький ничем не приметный предмет.
-Сделайте ему инъекцию, надо, чтоб оклемался. Пошевеливайтесь! Нам работать надо!
Хохлов приложил предмет к шее Фролова, и тот моментально открыл глаза.
В профессорской столовой Коля Шахматов чувствовал себя несколько неуверенно. Вокруг сидели пузатые, бородатые, не совсем свежие лицами, в затасканных аудиторских костюмчиках профессора, кандидаты наук, доценты и прочие люди науки. Коля понимал, что, в отличие от этих людей, ему блистать нечем, он лишь, пользуясь положением своего начальства, может обедать в этой довольно пристойной столовой. Если бы не этот алюминиевый порционный стеллаж, то помещение вполне напоминало ресторан. Коля заерзал на своем стуле, а затем пересел к Нюркам и Глашкам, которые выдавали научной братии столовскую еду в металлической посуде.
Он приехал в Москву по странному стечению обстоятельств. В предместии лаборатории открылся сезон рыбной ловли, и Фролов, его научный руководитель, отправился на всю неделю удить щуку, попросив заранее безотказного Колю смотаться в Москву и отвезти очередной научно-исследовательский отчет по электрической среде. В то же время он получил странную телеграмму от некоего сотрудника Научно-исследовательского Института Атомной Энергии А. О. Бобырева, в которой тот приглашал его на сомнительного содержания семинар. У него до сих пор не укладывалась в голове абсурдная формулировка темы: «Неизменность атомных полей при электрическом воздействии», не укладывалась лишь потому, что Петр Евгеньевич Фролов, его наставник, доказывал совершенно обратное в своем отчете, направленном в Москву.
Коля еле заметно дрожащими руками овладел вилкой и ножом и вцепился в котлету по-киевски, разбрызгивая на пластмассу стола жирную подливку.
«Как-то это все неудобно,- думал он.- Эти напыщенные старые пердуны, неизменный столовский запах, Нюрки на раздаче…»
-А вот и я,- Коля почувствовал, как на его спину опустилась широкая теплая ладонь.- Андрей Олегович Бобырев! А вы, я вижу, освоились здесь, котлетки лопаете.
Николай хотел уже было закончить трапезу, но увидев добродушное выражение лица Бобырева, решил не переходить на крайности.
«В конце концов, я тоже могу пошутить»,- подумал Коля.
Он вытер платком руки и поздоровался с ученым.
-Как там Петр Евгеньевич?- оживленно говорил Андрей Олегович.- Все корпит над своей теорией?
Коля, прожевав котлету, молча кивнул.
-Право слово, вы там как сектанты,- продолжал Бобырев.- Забились в уголок, вас не видно, не слышно, а потом - шарах!- и открытия, открытия!..
Коля жевал.
-Да, пожалуй, это настоящая наука.- Ученый сплел пальцы и выставил их перед собой.- А что если я вам покажу более заманчивые горизонты?
Коля вопросительно посмотрел на оратора.
-Наука, познание всего сущего, это ведь путь к истине, не так ли?
Шахматов прожевал следующий кусок и одобрительно закивал.
-Молодой человек, а вы никогда не задумывались о природе истины?- неожиданно сменил тему Бобырев.
От неожиданности Николай посмотрел по сторонам, как бы ища поддержки у «старых пердунов», и робко ответил:
-Нет.
-А что ж вы так, занимаетесь высокими материями, а о них не размышляете! Электричество…
Николай закончил с трапезой. Андрей Олегович энергично встал и предложил следовать за ним.
Коля еле поспевал за идущим впереди Бобыревым.
-Пойдемте, пойдемте, я вам кое-что покажу.
Они спустились на лифте в подвальные помещения института, продолжили свой путь по бетонному коридору. Бобырев набегу вытащил из кармана нечто похожее на карточку и всунул в прорезь между дверьми, которыми закончился коридор. Они бесшумно разъехались. Коля вслед за ученым вошел в проем и обнаружил, что стоит в большом зале, оснащенном странного вида механизмами.
-Вот генератор электрической среды,- Бобырев выпростал ладонь в сторону одной из машин.- Между прочим, установка собрана по чертежам вашего уважаемого Петра Евгеньевича… Доступным чертежам, которые он присылает в Москву.
Андрей Олегович пробежался вдоль стен зала и включил освещение.
-Я вот подумал,- сказал он, подойдя к Николаю.- А что можно было бы собрать при наличии тех материалов, которые он скрывает?
Николай попятился к выходу, чувствуя что-то недоброе в атмосфере разговора.
-Да вы не пугайтесь, Николай, я так,- Бобырев сощурился.- Пошутил, но с другой стороны, всегда же есть вероятность… сокрытия из каких-нибудь гуманных побуждений. Ну там… Человечество еще не готово… Ведь такой генератор может поставить жирную точку на истории человечества, если его использовать с умом.
-Я не понимаю,- наконец нашелся Николай.- К чему вы клоните, Андрей Олегович?
-Я клоню к сотрудничеству,- Бобырев наклонил голову.- Сотрудничество – это ведь хорошая тема для разговора. В сотрудничестве рождаются новые идеи, не так ли?
-Так ли,- ответил Николай.- Только смотря при каких условиях.
-А это уже деловой разговор,- Бобырев закивал.- Чувствуется, что вы поняли, о чем идет речь, вы так же понимаете, что мы добьемся своего, нам бы не хотелось привлекать излишнего внимания к своей деятельности, поэтому мы привлекли вас, кто же вам поверит, смешной вы мой Коля Шахматов, когда вы будете рассказывать про наш с вами разговор. Никто не поверит. А разговор будет короткий.
Вдруг Николай увидел в проеме дверей две рослые фигуры, которые направлялись прям к нему.
-Вы помните, как работает генератор?- с издевкой спросил Бобырев.- Эксперименты на животных проводили?
-Нет,- отчаянно замотал головой Николай.- Такие эксперименты запрещены. Мы не живодеры. Мы пробовали только на древесной коре.
-Ах вы наши гуманные,- умилился Бобырев.- А вот мы – нет. Мы не гуманные. Мы вот сейчас на тебе попробуем.
Колю охватил ужас и животный страх за собственную жизнь. Когда четыре крепких руки схватили его и поволокли к электростатическому колоколу, он чуть не наделал в штаны.
-Стойте! Хорошо, хорошо!- взвился фальцетом Коля.- Да что же это такое? Чего надо-то вам?
Его ноги коснулись пола, но хватка не ослабевала.
-Да,- сквозь зубы проговорил Бобырев.- Жить… хочется… Пока жив… жить хочется всегда. Даже самоубийца до последней минуты хочет жить. И когда он умирает, он тоже хочет жить.
Коля повертел головой в надежде увидеть тех, кто его держит, но ничего не разобрал.
-Нам нужны все файлы, которые прячет, уж я не знаю, где он их прячет твой школьный учителишка Фролов,- растягивая гласные, проговорил Андрей Олегович.- За это ты будешь жить.
-Идет,- почти теряя сознание, выкрикнул Коля.
-Вот и договорились.
Руки отпустили Шахматова, и он повалился на пол.
-Ослаб-то, ослаб,- издевался Бобырев.- Бедный мальчик. Да, трудно даются серьезные решения, а ведь такие решения на всю жизнь.
Николай, стараясь не слушать Бобырева, пополз к выходу.
-Страх перед силой, перед грубой физической силой является камнем преткновения. Ценности рушатся. И пусть рушатся, только бы задница была цела.
«Я ведь могу отказаться,- сбивчиво думал Коля Шахматов.- Я ведь могу ничего не делать. Я ведь могу жить спокойно… Почему? Почему я?»
Он услышал приближающиеся шаги, почувствовал укол сквозь пиджак и разливающуюся по телу энергию.
-Ну-ка быстренько встал, отряхнулся,- скомандовал Бобырев.- Ну что ж, вы прошли обряд посвящения. Считайте, что это была студенческая шутка.
Коля еще раз оглянулся на тех двоих, которые держали недавно мертвой хваткой его руки и ноги, и удивился увиденному. Это были какие-то потертые хрычи с глуповатыми улыбками на лицах.
-Коля, Коля, это шутка, шутка,- хохотал Бобыров, обхватив ладонями колени.- Славно мы подшутили?! Фролову-то расскажете – он просто со смеху обоссытся! Вот умора!
Хрычи приблизились к Шахматову и принялись отряхивать его костюм. Николай от напряжения дрожал всем телом.
-Ох, и впечатлительный ты, Николай Шахматов. Нам так прямо и сказали, правда. Он слишком, мол впечатлительный, но вы превзошли все наши ожидания,- Бобырев подошел к закрытому сейфу у стены, достал оттуда графин с водой, пошуршал пластиком упаковки и подал Николаю стакан с розовой жидкостью.- Прими валерьяночки…
Коля жадно выпил фармацевтическую дрянь, и прижал запястье руки к носу, чтобы не вдыхать пары валерьянки, вырывающиеся у него изо рта.
«Фу-фу,- думал он.- Как противно воняет. Я помню этот запах еще с детства. Мама все время валерьянку глотала. Как ни утро, вижу на кухне стакан с розовой водой.»
Они вошли в лифт, и снова оказались в размеренном ритме профессорской толкотни.
-Неожиданно, правда?- Коля снова почувствовал теплую ладонь на своей спине.- Все так знакомо, привычно, вся эта профессорская тусня, и вдруг раз – и ты в каменном мешке. Над тобой задвигают крышку. Ох! Чего бы ни отдал, чтобы очутиться снова в этом знакомом привычном болоте. Как это? «Гуляю, где хочу».
На одном из этажей Бобырев распрощался с Колей, и затерялся в выходящей из аудитории толпе вольных слушателей.
Все оставшиеся пять часов до поезда Коля, как молитву, повторял: «Пронесло, пронесло, пронесло…». Он так до конца и не понял, было ли это на самом деле. Телеграмму он оставил в своей комнате в общежитии научно-исследовательской лаборатории и удостовериться сию секунду в том, что телеграмма была, не мог. Тем не менее тяжелый осадок бродил своими квасцами где-то на дне души.
Поздно вечером Николай сел в поезд и благополучно вернулся к научно-исследовательской работе.
Курчин вбежал по лестнице на верхнюю круговую площадку и прошел в кабинет президента.
-Россия хоть и вошла в Союз,- говорил кому-то сердитым голосом по внешней связи Сергей Михайлович, однако президентов своих не отменяла. По сему вопрос закрыт.
Увидев в дверях Курчина, он приветственно помахал ему рукой. Он нажал на оранжевую кнопку переговорного устройства и театральным шепотом сказал:
-Сейчас я этих мудозвонов из СЕАРА разряжу, и мы с тобой о деле поговорим,- он отпустил кнопку и продолжил разговор в суровых интонациях.- Выборы грядут, а вы мне тут палки в колеса вставляете, пользуетесь положением. Так-то. Мы еще способны за себя ответить.
Он еще с минуту помолчал, усмехнулся и сказал:
-Ничего-ничего, пусть побесятся. Побесятся – перебесятся. Всего доброго.
Нежинцев снял с головы наушники с микрофоном и протянул руку для рукопожатия.
-Зачем вызывали, Сергей Михайлович?- казенным тоном спросил Курчин.
-В президенты тебя будем выбирать. Время настало. Сейчас психологи работают над твоим образом. Придется кое-что подправить.
Нежинцев поправил на себе галстук и пригласил жестом Курчина пройти в дверь, находившуюся прямо за его рабочим столом. Пройдя тускло освещенный коридор, они оказались в большом круглом зале, где уже на тот момент собралось довольно много народу.
-Кто это?- шепотом поинтересовался Курчин.
-Ты не бойся,- улыбнулся Нежинцев.- Мы тебя сейчас аттестовать будем. Психологи, физкультурники, модельеры…- президент дурашливо стал загибать пальцы на руке.- Социологи, физиономисты, киношники… Смотри, какую я толпу народу созвал, что б тебя в лучшем свете представить. Очень, знаешь брат, тонкое дело.
Курчин посмотрел на суетящийся, перекладывающий папки, обменивающийся листками бумаги народ и вопросительно посмотрел на Нежинцева.
-Правильный ракурс, точно подогнанная фигура,- продолжал президент.- Верно расставленные светотени, задний план, соответствующий положению… Если мне статист-социолог скажет, что восемьдесят процентов народу любит хромого, будешь хромать, если надо, то на две ноги. Нужно правильное выражение лица, яркая запоминающаяся внешность, изюминка, подкупающая всех. Вычислим, какой походкой ты должен владеть, чтобы привлечь к себе массы, а то вон, вишь, СЕАР. Эти малограмотные в русском вопросе вечно нам насаждают свое понимание воздействия на организм контрацептивов.
Курчин в ответ вымученно растянул губы.
-Да, не смешно тебе, не смешно,- Нежинцев посмотрел в глаза Курчину своим холодным взглядом.- Ты пойми меня, полстраны в заднице. СЕАР постепенно к Московской области подбирается. Если я поводья выпущу, то что тогда с нашим благосостоянием станет?
Нежинцев подошел к столику с переговорным устройством, включил динамики, и его голос поплыл по залу:
-Товарищи, прошу занять свои места. Я начинаю заседание.
Люди чинно расселись за длинным С-образным столом, разложили перед собой документы и выжидательно уставились на Нежинцева.
-Ну что, други мои, каков ваш вердикт?- спросил тот у специалистов.
Поднялся высокий худощавый молодой человек в очках с толстой черной оправой:
-Необходимо, чтобы будущий президент был на пять сантиметров выше предлагаемого кандидата. Плечи необходимо чуть приподнять и сузить. Ноги должны быть длиннее на десять сантиметров и два миллиметра. Необходимо расширение ладоней и удлинение кистей пальцев. Так же необходимо выделить пальцевые фаланги. Что касается лица, то подбородок необходимо увеличить на два процента, скулы поставить чуть выше, развернув на пятнадцать градусов относительно имеющихся,- молодой человек кивнул президенту и опустился на свое место.
Вслед за ним к аудитории обратилась высокая, хорошо сложенная женщина, на голове которой угадывалась модельная стрижка недельной давности.
-Необходимо на полградуса выдвинуть грудь имеющегося кандидата, сузить бедра и поднять талию.
Далее Курчин узнал, что ему необходимо заняться спортом для укрепления здоровья, поиграть в шахматы для обретения определенного вида движений рук и плеч и многое другое, слившееся в его мозгу в единый поток косметических доделок.
Спустя полтора часа, когда высказался невысокий, потрепанного вида старичок относительно градуса разворота стоп курчинских ног, Нежинцев хлопнул Андрея по плечу и весело заметил:
-Ну что, брат, придется не на шутку порезвиться, иначе эти уроды тебе шагу ступить не дадут.
Курчин тупо уставился на Сергея Михайловича, и что-то невнятное пробормотал.
-Чего?- с усмешкой переспросил Нежинцев.
-Сколько займет это времени?- ответил Курчин, четко выговаривая слова.
-Ну…- президент почесал затылок.- Времени у нас не так уж много. Месяца за полтора-два надо уложиться. Сейчас я тебе приставлю одного, так сказать, нашего… человека. Он, собственно, и будет заниматься косметическими наращиваниями и всякого рода упорядочиваниями твоей драгоценной оболочки.
Нежинцев оглядел с ног до головы Андрея и подпер подбородком кулак:
-Да, сложно нынче в президенты…
Откуда-то появился среднего роста чисто выбритый молодой человек, за спиной которого возвышался знакомый Андрею Андреевичу Сева. Он подбежал к президентскому креслу, мелко семеня ножками, и, затейливо изогнувшись, стал нашептывать Сергею Михайловичу что-то на ухо.
Нежинцев молча кивнул и обратился к Андрею:
-Ты как, еще не проголодался? А то нас отобедать зовут.
В ответ на это у Курчина заурчало в животе, и ему только оставалось согласиться. Пройдя в одну из дверей зала, они оказались в просторной столовой , где уже дымились ароматными парами художественно оформленные блюда.
-У нас сегодня рыбный день,- сказал Нежинцев, присаживаясь за стол и накидывая поперек пиджака широкую полоску салфетки.
Вслед за ними в дверь вошел высокий дородный человек и в поклоне пожал Сергею Михайловичу руку.
-Вот, Андрей, знакомься,- президент указал на гостя свободной от рукопожатия рукой.- Это тот, кто занимается нашими телами. Специалист по оболочкам, так сказать.
Человек поклонился Андрею и представился:
-Вард.
-Простите?- Андрей Андреевич как-то по-птичьи выгнул шею.
-Извини, Вард, мой соотечественник туг на ухо,- рассмеялся Нежинцев.- Вард по национальности баск,- объяснил он сбитому с толку Курчину.
-А отчество, фамилия?- Андрей закашлялся, словно поперхнулся собственной глупостью.
-Зачем тебе, сынок? Вард, он и в Африке Вард!
Все присутствующие расселись, и Курчин оглядел блюда, расставленные на столе. Каково же было его удивление, когда он понял, что не может понять, что это за блюда. Там не было и намека на президентский рыбный день, там не было и намека на курочку, бобы, картошку и прочие знакомые любому человеку продукты. В тарелках лежало нечто.
-Ну-с, господа,- голос у Варда был весьма странным; тембр гулял то вниз, то вверх, почти не задерживаясь интонационно на словах.- Вам, Андрей Андреевич, я рекомендую начать с этого.
Курчин посмотрел туда, куда указывал собеседник, и его глаза округлились. В тарелке лежало нечто зеленое и переливалось всеми цветами радуги, словно лужица бензина.
-Это поспособствует необходимому увеличению вашего веса,- пояснил Вард и дружелюбно улыбнулся.- Не удивляйтесь виду блюда, на вкус это похоже на жаренные с луком опята.
Курчин зачерпнул приготовленной ложкой зеленую субстанцию и разложил ее на своей тарелке.
-Вы так же можете воспользоваться кусочком хлеба,- эти слова Варда легли бальзамом на душу Андрея Андреевича.
-Привыкай, сынок, к этой жрачке,- подбодрил его Нежинцев.- Теперь тебе придется усиленно на нее налечь. Хочешь быть президентом, жри зеленую фигню.
Курчин в глубине души как-то вдруг засомневался, что он хочет в президенты.
«Если таково начало, какое же будет продолжение»,- с ужасом подумал он.
-Да ты, жуй-жуй, глотай,- тоном старшего брата велел президент.
Курчин осторожно взял чайной ложкой часть субстанции и отправил себе в рот. И действительно это было похоже на жаренные опята с луком.
-Увеличение веса, и никаких психологических травм,- сказал Вард, увидев, что лицо Курчина прояснилось.
Бобырев сбежал по крутой лестнице в зал для курения, достал портативный передатчик, похожий на пачку «Кента», закурил сигарету и как бы сам себе ровным тоном проговорил:
-Действительно, задание было довольно легким. Он действовал в точности, как ты и предсказывал,- он кому-то кивнул и добавил.- Все основные симптомы на лицо, с ним можно горы свернуть.
Коля Шахматов трясся до самого вокзала. Ночью, в поезде, ему приснился кошмар.
Ему снилось, что его засунули под электростатический колокол и подключили к нему аппарат, создающий нестабильную электрическую среду. Когда аппарат заработал, Колино тело стало размягчаться, так что его можно было растянуть подобно дрожжевому тесту для выпечки.
Вдруг Николай увидел перед собой Бобырева и еще кого-то. Второй стоял в тени, и очертания его тела казались немного расплывчатыми и неясными; он напоминал гигантского колобка.
-Ох, как мне все это надоело,- сказал низким и глухим голосом гигантский колобок.- Мне приходится пользоваться вашими людскими смехотворными познаниями в науке лишь потому, что, по чьему-то мнению, я не достоин большего!
-Ничего другого мы тебе предложить не можем, брат,- ответил незнакомцу Бобырев.
-Ой!- презрительно откликнулся тот.- Давай, быстрее засовывай ему эту штуковину внутрь, а то еще чуть-чуть, и мы его расплавим.
Шахматов увидел, как руки Бобырева входят в его тело. Он аккуратно сделал в Колькином животе углубление, затем достал из кармана небольшой серебристый предмет и осторожно вставил его.
Коля изумленно смотрел, как профессионально работает этот человек, как будто он уже не раз проделывал подобную операцию. Углубление было аккуратно залеплено с боков, и теперь если бы Коля не видел всей процедуры, то ни за что не догадался, где находится устройство.
-Выключай,- скомандовал Бобырев.
Николай почувствовал, как вся его клеточная структура становится упругой.
-Теперь он, голубчик, все сам нам покажет,- сказал колобок.- Оставь его здесь, пусть оклемается.
Коля вскочил в темном купе на верхней полке и крепко ударился головой о потолок. От удара в глазах на мгновение посветлело.
До своей станции он проворочался, и выходя на предрассветный перрон, едва не сорвался с подножки.
Кругом стояла тишина и покой. Осенний воздух настроил Шахматова на романтическое уныние, тем более, что Оксана снова объявила телефонный бойкот, и он, слегка окрыленный светлой грустью, пошел на остановку рейсового автобуса, шедшего в поселок.
На остановке не было ни души. Водитель залихватски развернул автобус и помчался со стоянки к остановке, где расположился со своим рюкзаком Коля. Остановив машину на полном ходу, водитель шлепнул передними дверцами автобуса и возбужденно предложил:
-С ветерком?
Николай ответил кивком и прошел в салон. Пейзаж за окном рванул мимо сонного взгляда Колькиных глаз, и мысли стаями принялись атаковать, не успевший еще проснуться, мозг.
«А ведь действительно,- подумал он.- Фролов частенько заходит на компьютер Андрея Гавриловича. К чему бы это? Ему что, своего не хватает?»
Шахматов увидел одноэтажные постройки лабораторного поселка.
«Шеф, возможно, не все оформляет в докладе, потому что реальные сроки проведения экспериментов занижены. Получается, что большую часть информации он просто не вносит в журнал… или зашифровывает…»
Коля удивился такому повороту мысли:
«Ну да!- теперь он был уверен в верности намеков Бобырева.- Я ведь сам видел, как Петр Евгеньевич архивирует часть данных и удаляет с базового компьютера. Соответственно напрашивается, куда он прячет часть информации?»
-Вот он,- сказал Кумэн.- Пытливый детский ум…
Бобырев внимательно следил за электронной проекцией мозговой деятельности Шахматова.
-Я же сказал,- продолжал Кумэн.- Нам не придется долго ждать. Несколько дней, и у нас будет полная информация о деятельности этого скрытника Фролова. Мы будем разрабатывать его идеи прямо у него под носом, и он ни о чем не догадается! Один пытливый ум, другой пытливый ум, а в результате достанется все мне. Хорошо.
Николай направился в поселковый типовой домик, позавтракал и решил пройтись вдоль ручья, что в западной части участка. Он переоделся в теплые шерстяные штаны, вязанный свитер с оленями, накинул ветровку и обул высокие резиновые боты.
Смерзшаяся трава приятно хрустела под подошвой, и утренняя свежесть озорно щекотала под носом. Коля забыл о всех страстях, которые ему пришлось пережить за последние сутки, и после полуторачасовой прогулки решил позвонить смурной своей подружке.
«Все равно она долго не выдержит»,- подумал он, предвкушая легкую победу.
Фролов очнулся в совершенно новой для него обстановке. Он лежал на мягкой кровати в светлой комнате. Приятное рассеянное освещение лилось сквозь прозрачный потолок комнаты. Окна были затянуты белым полотном.
Петр Евгеньевич сел и пристально осмотрелся. В окружающих его предметах не было ничего подозрительного или настораживающего; все вполне укладывалось в обычную обстановку казенной недорогой квартиры.
На прикроватном столике зазвенел телефон.
«Какая старая конструкция,- отметил про себя Фролов.- Кнопочных аппаратов я уже лет пять не видел…»
Несмотря на свой устаревший вид телефон настойчиво издавал протяжные и громкие звуки. Наконец Петр сообразил, что следовало бы снять трубку.
-Не принести ли вам, Петр Евгеньевич, чаю?- спросили на противоположном конце провода услужливым женским голосом.
-Пожалуй,- ответил Фролов.
-К вам через несколько минут зайдет ваш сослуживец Николай Шахматов. Вы настроены его принять у себя?
-От чего бы и нет…- сонным голосов сказал Петр.- Тем более, что он меня об этом предупредил.
Он решил выяснить, что еще припасено для него в этом помещении. Подойдя к окну, Фролов отдернул полотно и увидел глухую стену, убранную в оконную раму.
«Здесь окна нет»,- автоматически подумал он.
Петр заметил в противоположной от входной двери стороне портьеру, которая слегка отставала от стены. Он подошел к ней и почувствовал струю холодного воздуха. Петр отодвинул портьеру и увидел узкую белую дверь. Подергав ручку, он понял, что на этом его исследовательский азарт начинает постепенной угасать. Фролов еще раз оглянулся, наткнувшись на свое отражение в зеркале ванной комнаты, которую он по какой-то странной причине не заметил с самого начала своих поисков.
Постояв в нерешительности, Петр открыл входную дверь и обнаружил за ней совершенно стандартный гостиничный коридор с десятком таких же как и его дверей. По полосатой дорожке к нему направлялась высокая женщина, толкавшая перед собой столик на колесах. Он позвякивал чайным набором, превращая на глазах всю неправдоподобность ситуации в будничную атмосферу, рутину обслуживания.
-Я не знаю,- сказала женщина. – С чем вы пьете чай, со сливками или молоком, поэтому прихватила и то и другое.
Фролов услужливо распахнул дверь своей номера и пропустил горничную внутрь. Она аккуратно расставила приборы на журнальном столике и вышла, оставив у входной двери столик, предварительно его компактно сложив.
-Когда закончите,- она приятно улыбнулась.- Просто позвоните. Телефонная книга на столике.
На пороге появился Шахматов. Он проводил взглядом горничную и молча кивнул Фролову. Женщина, не оборачиваясь, прошла в конец коридора и исчезла за углом.
-Так-то лучше…- прошептал Николай.
-Это гостиница?- спросил Фролов.
-Да,- Шахматов подозрительно оглядел номер.- Давайте пройдемся на свежий воздух. Заодно я вас ознакомлю со зданием, в котором вас поселили, Петр Евгеньевич.
-А почему здесь нет окон?- поинтересовался тот.
-Потому что ваша, так сказать, «квартира» находится на четвертом внутреннем уровне.
Николай уверенно подошел к шкафу и подал Петру Евгеньевичу темно-зеленый плащ.
-Так мы будем выглядеть рядовыми служащими института.
Выйдя за пределы обнесенного высоким металлически забором института, мужчины попали на березовую алею. Сквозь редкую посадку Фролов разглядел поле, за которым начинались голые бурые холмы.
-Алея ведет к водохранилищу,- сказал Николай. – Там отличный вид.
-Зачем мы далеко уходим?- Фролов оглянулся и увидел черный квадрат здания, оставшегося далеко позади. – Ты, Коля, как будто чего-то боишься.
Шахматов не ответил. Он шел, смотря себе под ноги, и как будто бы обдумывал важное решение.
Через несколько минут они вышли к воде. Оставляя на песчаном пляже причудливые отпечатки подошв, они побрели вдоль кромки воды.
-Я вот что вам скажу, Петр Евгеньевич,- хрипло проговорил Шахматов. - Тут такие дела делаются, что впору рвать когти. Взять даже, например, то, почему вы здесь.
-И почему же я здесь, по-твоему?- насторожился Фролов.
-Потому что вы изобрели этот треклятый аппарат аккумуляции клетки.
-Я его использовал только в лабораторных экспериментах…- стал оправдываться Петр, но потом спохватился.- А откуда ты знаешь про прибор?
-О нем теперь все знают благодаря моей глупой пронырливости,- зло ответил Николай.- Зачем вы только изобрели эту штуку?
-Какую?- Фролов посмотрел прямо в глаза Коле.
-Да ту, что в секретных документах у Гаврилыча хранилась!
-Значит, это ты туда полез?- спокойно спросил Петр. – Почему?
-Из любопытства…- пробормотал неожиданно притихший Шахматов.– Меня как будто кто-то подначивал, подталкивал к тому, чтобы я туда залез и все разузнал.
-Ты думал, что просто так я все засекретил, из вредности?- Фролов осознал, что произошло там, на рубеже. – Я ж открыл способ…
-Да,- перебил его Коля. – Открыли б и забыли, но нет! Давай фиксировать, давай исследования проводить… Я потом из-за этого был втянут в игру, которая мне не понятна.
-Слушай,- Фролову порядком надоели словесные наскоки своего бывшего ассистента.- Хватит, что-то там мямлить и злопыхательствовать себе под нос! Рассказывай все попорядку!
И Шахматов рассказал Фролову о своей встрече с Бобыревым.
-А к Андрей Гаврилычу на комп залезть – пара пустяков,- подытожил свой рассказ Коля.- Я с поезда зашел домой, прогулялся и в лабораторию. Раннее утро. Ни души. А у меня словно в заднице зудит! Я пошел в лабораторный класс, включил сервер, все нашел распаковал и прочел.
-Дурное дело – нехитрое,- усмехнулся Петр Евгеньевич.
-Но потом-то все и началось!- воскликнул Николай.- Меня вызвали в Москву и сказали, что переводят сюда.
-Кто тебя, Коля, в Москву вызвал?- спросил Фролов.
-Громов Василий Артурович, президент Академии,- ответил Николай, округлив глаза, вновь переживая удивление. – Лично прислал приглашение. Приезжаю, меня встречает прямо у поезда Хохлов со своим напарником, ведет к Тальнину. Там мне и говорят, что, мол, переводим тебя в закрытый институт на Алтае!
-Ага…- откликнулся Фролов, посмотрев по сторонам.- То-то я гляжу, местность какая-то… не наша.
-А нашей-то уже и нету!- сказал, покраснев до корней волос, Шахматов.
-И ты, я так понимаю, теперь здесь работаешь?- Петр прищурился.- Зачем же два специалиста по одному профилю? Я , пожалуй, оставлю первенство за тобой, потому как мне эта тема осточертела.
Он развернулся и чуть ли не побежал обратно.
«Да,- думал он, быстро перебирая ногами по опавшей листве,- Надо завязывать! Исправить я уже ничего не смогу… Однако дров-то, дров-то наломали! Уеду туда, прямо в пекло! Лучше сгинуть, чем с таким грузом на душе жить!»
Фролов услышал, как его догоняет Коля.
-Они вас не отпустят! – закричал он.
Петр резко остановился и повернулся к догоняющему его Шахматову:
-А зачем им нужен человек, который не жаждет их смехотворных подачек, который отказывается жить с ними и помогать? Убить они меня не смогут, ибо со мной они уничтожат последнюю инстанцию, последнего ревизора их идей.
-Вы очень высокого мнения о себе, Петр Евгеньевич,- выпалил Николай.
-Это-то меня и спасает!- улыбнулся Фролов.
День был солнечным, даже здесь, в самом центре комбината, где постоянно моросит дождь из-за обильных выбросов в атмосферу химического производства, сквозь тучи пробивались тонкие солнечные лучи. Друзья поднялись на вышку и разглядывали серебристую поверхность воды, сверкавшую между косыми крышами заводских построек.
-Да,- проговорил Саскр.- Земля, даже находясь под прессом человеческой деятельности, сохранила свое обаяние, даже тут она может блеснуть своей красотой.
-Все равно всегда что-то не так,- оборвал романтические размышления Саскра Реск.- Мы, например, с вами совершенно откровенно профукали свое время.
-Да,- протянул Саскр.
Улыбка на его лице заиграла новыми оттенками.
-Зато у нас теперь есть электрополынь, это же бессмертие, дорогие друзья…
-Нарушающее естественный ход событий,- вставил Реск.
-Ну так уж и нарушающее…
На территории комбината их было всего трое, но жителям комбината всегда казалось, что они олицетворяют некую могущественную третью сторону. Отчасти это было именно так. Малочисленность же объяснялась условиями. поставленными перед ними космической лигой, после тот как они подали заявку на внедрение на Землю. Это был своего рода реванш, оттянутый на миллионы лет.
Теперь им было необходимо оперативно создать ситуацию, при которой они могли выделить мессию, чье тело равнялось тому самому игольному ушку, через которое придется пройти всем их соплеменникам.
Саскр подумал о том, как придется туго его соплеменникам, да и ему самому, чтобы протиснуть свое реальное гигантское тело через крохотное отверстие, стремящееся к точке. Он прыснул со смеху, а потом, не удержавшись, заржал, и его смех еще долго разносился по округе.
Люди, проходившие мимо вышки, задирали головы, на некоторое время останавливались, а затем продолжали свой муравьиный бег.
Луядр некоторое время наблюдал за периодически скапливающимися у подножия вышки людьми, а потом задумчиво проговорил:
-Да, вот они марсианские гены. А ведь никто не догадывается из них, даже не может предположить, что является прямым потомком марсиан.
-Я вижу, изучение линейного времени дало свои обильные интеллектуальные всходы,- съязвил Саскр.
-При входе в трехмер этого, по сути дела, избежать невозможно.
-Да, не оправдывайся, - махнул Луядру Саср,- мы же с тобой не в интеллектуальные игры играем. Но все-таки, как он смог? При наличии в этом мире трехмерных физических законов подобное открыть невозможно.
-Ты об аккумуляции клетки?- отозвался Реск.- В этом нет ничего странного. Миры схлопываются, и в какой-то момент эта пространственно-временная ракушка станет крупным банком данных. По сути идет проверка на устойчивость буквально всех видов знания…
-…и веры,- договорил за него Луядр.
-Вид веры!- усмехнулся Саскр.- Это что-то новенькое!
-Представь себе,- Луядр решил не отступать о сказанного.
-Чего они там квохчут?- откуда-то снизу донесся голос какого-то паренька.
Друзья разговаривали на древнем языке аргордо. Саскр оглянулся, ища глазами представителя homo, дабы запомнить выскочку.
-Это Иван,- пояснил Луядр.- Он приставлен к нам властями Комбината.- Так что… привыкай.
-Ты хочешь сказать,- Саскр перестал излучать ненависть ко всему живому и вновь переключился на разговор.- Схлопывание миров дает возможность проникать за пределы трехмерных законов?
-Проснись, мой друг!- воскликнул широкоплечий Луядр.- При обычных условиях наша с тобой электрополынь была бы обычным безобидным порошком со свойствами какого-нибудь зернистого песочка, который подмешивают в туалетную смесь для кошек. Условия изменили довольно радикально. Если сейчас сделать анализ крови какого-нибудь среднестатистического антропоида, то мы обнаружим весьма загадочные соединения.
-Так почему они сами ничего не обнаруживают?- Саскр сжал кисти в кулаки.
-Обнаруживают, только вот странно, что для тебя это новость.
-Да…- Реск прищурился и внимательно поглядел на товарища.- Можно сказать, пробел.
-Бросьте вы меня тут уму-разуму учить, от натуги а ж ширинка расстегнулась!- попытался отшутиться военный.
-Ты должен понять, что именно поэтому я сказал, что мы профукали наше время. Земная жизнь затягивает, особенно когда рядом так много несовершенных двуногих братьев «наших меньших». Сначала ты их учишь, а потом, когда понимаешь, что они учатся туго, начинаешь уничтожать. Это очень старая ошибка!
-Понятно-понятно,- примиряющим тоном ответил Сакскр на тираду друга.
Они спустились с вышки и направились к дому. Включив телевизор, Реск налил себе тягучего врадра и спросил:
-А что там на континенте?
-Пасут одного парня… Кстати!- оживился приунывший было Саскр.- А он ведь, можно сказать, в двух шагах отсюда, в Кельш подался, к приятелю. К Фролову!
-Значит, опять к нему подбираемся?- удивленно спросил Реск.
-Не совсем. Мне было сказано, что второй фрукт куда ценнее. Некто Локотников.
Врадра был приятен на вкус и развязывал язык любому молчуну.
-Скажите-ка друзья,- глаза Саскра вновь заискрились азартом.- А неужто здесь открытые зоны перехода?
-Если б они здесь были,- Луядр тяжело посмотрел на приятеля.- Полезла б всякая сволочь. Но если честно, то она действительно лезет, ибо сейчас здесь настолько стремно, что нахалявку можно чем угодно поживиться.
-И все из-за тех испытаний?- деланно удивился военный.
-Между прочим,- сказал Реск.- Они ведь так и не успокоились… Где-то на Алтае колдуют.
-На прошлой неделе, еще до твоего приезда, мы таких овощей видели, я чуть было в штаны не наложил!- расхохотался Луядр.- А местные… они будто знали! В миг разделали их. Что будет, если вся эта шваль на материк полезет!
-Так уже было… в самом начале…- Саскр облизал губы.- Думаю, они и не на такое бы пошли, лишь бы заполучить то, что теперь заполучили.
-Дааа…- вздохнул Луядр.- Мир здесь кажется очень странным… Каким-то искривленным… Я бы сказал, лишенным всякого смысла. Другое дело, когда нас сюда десантировали! Вот место! Рай! И задание-то, в общем-то ничего… подготовить планету для проживания.
-Я не мог поверить в план! Эти клопы… Только теперь Земля начинает мне напоминать окончательный облик задуманного!..- Саскр отхлебнул из бокала.- Вот теперь это настоящая тюрьма, полигон, игра на выживание!
-Опять ты со своим извращенным понимаем базовой идеи,- отмахнулся Реск.- Ты же таким образом можешь все завалить! Солнце ждать не будет!
-Да что там заваливать,- Саскр разлегся в большом кресле, обитом зеленой тканью.- И без нашей помощи уже все завалено, так что, парни, предлагаю отрываться.
-Компьютерный век на дворе, знаете ли,- говорил Мартов.- Самое время делать летающие тарелки!
-Но позвольте!- опять не соглашался Руни.- Зачем? А потом, где вы возьмете квалифицированных работников?
Дело происходило в квартире профессора. Он почему-то на протяжении всего разговора с Олегом опасливо косился на входную дверь и теребил оконную штору.
-Ну, скажем, не я, а вы подберете рабочих,- отвечал Мартов. – Вы должны быть первым заинтересованным лицом в этом деле. Это, можно сказать, приравнивается к продолжению стараний учителя!
-Олег,- упорствовал Петр Руни.- Я все понимаю, однако я отказываюсь понимать, почему вы ведете себя по отношению ко мне, словно я салага какой-то, малолетка-недотепа, хотя я вас старше… По внешнему виду, вы мне во внуки годитесь!
-Петр Анатольевич,- улыбнулся Мартов.- Обо мне по внешнему виду лучше не судить, а если исходить из вашего линейного восприятия времени, то я вас старше почти на миллион лет. Поэтому предлагаю закрыть этот вопрос раз и навсегда.
Руни негодующе покачал головой, но на этот раз не нашелся, что возразить.
-Значит так.- Мартов еле заметно кивнув своим мыслям.- Я нашел подходящее помещение. Времени у нас предостаточно, однако работать надо оперативно. Вы, Петр Анатольевич, воспользуетесь чертежами и записями, которые конспектировали с борковских оригиналов.
-Но это лишь наброски, в конспектах нет и намека на оформленную идею, тогда все находилось на стадии разработки.
-А что вам мешает, дорогой мой, доработать идею? Сейчас уже нет необходимости мыслить образами типа «умной машины». Все необходимое у вас, можно сказать, под рукой. Дерзайте!
-Стар я, чтобы дерзать,- пробормотал ученый.- Вон Иннокентий, по-моему, для всякого рода дерзаний больше подходит…
-Нет,- прервал профессорское нытье Олег.- Нужны вы, и будете заниматься именно вы, ибо уже все согласовано.
-С кем это все согласовано?- глаза Руни округлились.
Затем с восприятием мира что-то случилось неладное. Комната поплыла, однако фигура Мартова сохранила четкие очертания, и в его лице Руни заметил какие-то почти неуловимые для обычного зрения изменения.
-А теперь я вам, Петр Руни, напомню о нашем с вами соглашении.
Стена и без того уже потерявшей всякий вид комнаты окончательно растворилась. Петр Анатольевич увидел заросшую веранду дачного дома Вадима Михайловича. Внизу, в траве у деревянных ступенек охал Борковский. Он полулежал, опершись на локоть, и близоруко щурился в одну точку. Потом его фигура побледнела, и Руни увидел другого человека. На нем была черная, туго облегающая все тело одежда. Неожиданно, так, что Петр Анатольевич отпрянул, лицо мужчины, резко придвинулось, и ученый разглядел его до мельчайших подробностей.
Оно отдаленно напоминало человеческое. Глаза наводили фокус при помощи линзового механизма, они то сужались, то увеличивались. В этом действии было что-то от насекомого. Кожа на лице слегка подрагивала. Затем сквозь этот облик вновь стало проступать лицо Борковского. Изображение отодвинулось. Однако теперь было понятно то, что видел Руни тогда, ранним утром, когда застал Вадима Михайловича лежащим в траве.
Вдруг он увидел себя. Двойник Руни подошел к учителю и помог ему встать. «Это же просто запись тех событий!»- вдруг осенило Петра Анатольевича.
-Как вам удается это делать?- прошептал ученый.
-А ничего не происходит… особенного,- отовсюду донесся голос Мартова, хотя визуально он стоял на расстоянии вытянутой руки.- Мы сейчас просматриваем файл в вашем мозгу. Обычная активация архивного уровня.
-Как это «обычная активация»?- начал было спрашивать Руни.
-Лучше помолчите,- сказал холодным тоном Олег.- Общая ошибка людей, которую еще Фауст подметил в своих записках, что любую иллюзию вы принимаете за чистую монету. Не помогает даже то, что вам на клеточном уровне оставили память о истинном положении вас в пространстве и времени.
-Что с вами было?- Руни услышал вопрос, заданный тем, другим Петром Руни, с «экрана».
-Решительно ничего не помню,- ответил таким знакомым голосом Борковский.
В горле Петра Анатольевича досадно запершило и щекам покатились слезы.
-Я понимаю, вы его любили,- сказал Мартов.– Однако теперь, когда нужно делать дело, вы стоите в нерешительности. Люди все-таки очень странный вид… Сначала с пеной у рта будет доказывать свою преданность идеям, а потом с таким же напором открещиваться от всего, что говорил.
Руни увидел, как его двойник буквально вносит еле-еле передвигающего ноги Борковского. В доме, посреди комнаты стоит человек. Это – Мартов.
-Но этого не может быть!- воскликнул Петр.
-Может или не может, не вам судить,- усмехнулся Олег Мартов.
С «экрана» доносится голос двойника Мартова:
-Петя, спрячьте, пожалуйста, ваши конспекты по тарелками… Я даже посоветовал бы вам временно о них забыть.
-Кто вы такой?- воскликнул Руни-дубль.
-Меня зовут Олег Павлович Мартов… для вас, ибо для Вадима Михайловича я зовусь и выгляжу совершенно иначе.
-Ах, вот почему мне знакомы были и ваше и лицо и имя при той встрече в институте,- сказал Петр.
-Заметьте, что и тогда я вам не солгал,- улыбнулся Мартов.
-Да… вы тогда ответили, что-то вроде, «мы уже виделись»…
-И мы действительно виделись,- кивнул Мартов.
-Но почему я ничего не помню?- воскликнул ученый.
-Потому что об этом не надо помнить, об этом надо знать,- твердым голосом произнес Олег.
-Вашего учителя посетили его коллеги,- Руни вновь услышал голос Мартова с «экрана».- Они дали ему понять, что его разработки нежелательны на данный момент. Они не хотят, чтобы вы далеко ушли от двигателя внутреннего сгорания.
-Кто они?- спросил двойник Петра Анатольевича.
-Тогда вы мне напомнили попугайчика,- рассмеялся Мартов.- Заметили как однотипны ваши вопросы: «Кто вы?», «Кто они?». Вы , по сути, не изменились. Я потом еще долго в своих рапортах называл Ктовы.
-Вам все потешаться, однако Борковкого не углядели!- в сердцах ответил Руни.
-Будет вам, Петр Анатольевич,- тон Мартова показался ученому издевательским.- Все углядели, предусмотрели… Поймите, вы же не одни на этой планете живете. С вами тут параллельно ошивается дюжина не менее продвинутых, так сказать, «народов». Только вы их не видите по причине разности вибрации.
-Я с вами свяжусь ровно через сорок лет,- снова донесся голос Мартова из виртуальной комнаты Борковского.- Будет необходимо довести до ума чертежи и принцип действия механизма. Ничего больше не спрашивайте, просто ответьте, согласны или нет на сотрудничество.
-Как я могу соглашаться… я даже не знаю, кто вы такой…-промямлил Петр.
-Я представился и сказал, что будет необходимо сделать,- терпеливо проговорил Мартов.- Разве этого вам не достаточно?
-Хорошо…
-Я не понимаю!- заглушил речь своего двойника Руни.- Как это может быть? Разве нас кто-нибудь снимал? Почему все происходит от третьего лица?
Вдруг все неожиданно как началось, так и закончилось. Руни с Мартовым стояли в профессорской квартире.
-Если смотреть со стороны, то мы с вами около получаса простояли здесь как истуканы, не произнеся ни звука,- сказал Мартов.- Больше никаких вопросов, скажите только, вы все-таки согласны?
Руни молча как-то по-старчески закивал.
Сквозь утренний туман проступал силуэт бегущего мужчины. На поляне стоял покрытый белой скатертью стол, на котором стояли классический термос и тарелка с круасанами.
У стола переминались с ноги на ногу двое хорошо одетых, высоких человека. Бегун постепенно перешел на шаг и приблизился к ожидавшим его людям.
-Утренний бег,- сказал Нежинцев.- В еще неосевшем тумане. Это всегда бодрит. И вдобавок чертовски романтично. Когда я был в твоем возрасте, Андрей, все казалось мне моим… родным… В какой город бы меня не занесло, всегда находилась какая-нибудь доверчивая молодка, и я отправлялся на ночлег к ней… а утром, чтобы не терять формы, бежал два километра… Вот так бежишь себе, а с тобой каждый встречный поздоровается… Словно я их лучший друг или добрый сосед.
-Что-то вас понесло, Сергей Михайлович,- отреагировал Андрей Андреевич.
-Это хорошо,- продолжал Нежинцев, обращаясь к Варду.- Наглым становится… Напористым… То что надо парень!- затем он посмотрел в упор на Курчина и добавил.- Только вот туповат ты слегка, нет у тебя чувства юмора. Голимый диктаторишка! Ну да ладно…
Вард улыбнулся, налил из термоса в стаканчик пахучую жидкость и в поклоне передал будущему президенту.
-Ты стал спортивен и подтянут,- Нежинцев похлопал Курчина по спине.- Небось жена от тебя без ума!
-Нет,- резко ответил Андрей.
-Почему?- Сергей Михалович в наигранном удивлении раскинул руки.
-Я ей не доверяю.
-Ну,- усмехнулся президент.- Не доверять – это же не означает не трахаться?..
-Пошлая…- сказал Курчин.
-Что «пошлая»?..- видно было, что Нежинцеву нравится, как скалится его подопечный.
-Шутка!- буркнул Андрей.
-Правильно!- возликовал Нежинцев.- Напролом и не отступать! Если шутка пошлая, так и говори, прямо в рожу! Пошлая! Эх, твою мать!- он опять повернулся к Варду.- Приятно, чертовски приятно с вами работать! И скажите, пожалуйста, что! Пищевые добавки! Феноменально!
-Собака еще здесь?- Андрей перебил вопросом восторженные восклицания президента.
-Собачка,- Нежинцев оглянулся по сторонам.- Здесь… где ж ей еще быть как не рядом?
-Вы больше не пытались извести эту тварь?- Курчин тоже оглядел окрестности, однако из-за тумана вокруг ничего не было видно.
Деревья темнели расплывчатыми линиями. Казалось, что воздух расчерчен словно мокрая акварельная бумага неуверенными мазками.
Тварь, действительно, уже несколько дней не показывалась, однако, при любом мало-мальски значительном событии чувствовалось ее присутствие.
-Вы ведь,- Курчин обратился к «повару».- Наверняка в курсе, что это такое и откуда…
Вард улыбнулся и кивнул.
-Так к чему весь этот маскарад и загадочность?!- взорвался Андрей.
-Кивок,- пояснил президент.- Если он исходит от Варда, означает лишь то, что если ты не заткнешься!.. Если ты не проделаешь это действие своевременно, то он без особых проблем искусно приготовит твой член тебе же на завтрак, и ты этого не заметишь.
Вард перестал улыбаться и вновь кивнул. Причем Курчин впервые за несколько месяцев диетической муштры понял, что Вард смотрит на мир сквозь линзы, скрывающие истинный вид его зенок.
-Так что будь добр, анализируй то, что происходит вокруг тебя, и старайся самостоятельно разбираться с возникающими ситуациями. Управлять тебе никто не даст, если ты не научишься этому.
После этих слов все трое замолчали. Нежинцев спокойно поглядывал на своего будущего преемника, Курчин надулся и зло стрелял глазками то в одного, то в другого, Вард же отстраненно глядел поверх головы Андрея и что-то вяло пожевывал.
«Жвачное животное,- подумал Андрей.- Мы для него словно козявки какие-нибудь, над которыми он свои опыты проводит… И смотрит потом, быстро мы сдохнем или еще побегаем…»
Губы Варда расползлись в усмешке, и, чтобы скрыть ее, он поднес к лицу руку, якобы затягиваясь сигаретой. Однако Курчин это заметил и жутко сконфузился, осознавая, что все его мысли как на ладони видны этому «чудовищу».
-Вард,- сказал он.- А где вы жили до того, как поступили на службу к Сергей Михалычу?
Тот удивлено поднял бровь и покосился на президента. Реакция Нежинцева была моментальной. Он сдвинул брови и вкрадчиво произнес:
-Ты зря, Андрюша, свою женушку игнорируешь. ****ся бы с ней и вопросов бы своих сопливых не задавал.
-Понятно…- пробубнил неожиданно сникший Курчин.
Он послушно осушил стаканчик с успевшей остыть жидкостью, вытер намокшие в тумане волосы полотенцем и продолжил свою утреннюю пробежку.
Андрея со всех сторон окружил туман, и ориентироваться приходилось по белой полосе, проходившей по середине асфальтированной дорожки. Курчин старался держаться левее и на полосу не наступать.
«Господи, сколько же во мне предрассудков,- думал он, перебирая ногами; чтобы не потеряться, все время приходилось смотреть себе под ноги, при таком расположении зрения голова немедленно наполнялась какой-то мысленной кашей, от которой он силился отделаться, однако все усилия приводили к тому, что он еще глубже увязал в ней.- Почему бы мне не бежать как раз-таки по этой белой полосе… Тогда бы я и вовсе перестал сбиваться с темпа… Но нет, мне почему-то кажется, что если я наступлю на нее, то произойдет что-нибудь неприятное. Хотя я прекрасно знаю, что все неприятное, которое могло произойти, уже произошло.»
Внезапно он вспомнил свой последний сон. Это был тяжелый бред, видимо, являвшийся концентратом того, что с Курчиным произошло за этот короткий срок.
Ему приснилась большая светлая комната. Андрея сразу насторожил тот факт, что при ярком дневном освещении, он не увидел ни окон ни дверей, откуда бы мог в комнату проникнуть дневной свет. В комнате он был не один. Казалось, будто в этом крохотном пространстве, как на пятачке, скопилось огромное количество людей, невидимых глазу.
Из этой невидимой толпы проявился силуэт мужчины, который подошел к Андрею и подал приветственно руку.
-Вот и новый кандидат,- игриво произнес он.- А ты, поди, не узнаешь меня, Андрей Андреич, зазнались!
Андрей стал всматриваться в лицо незнакомца, и чем пристальней он всматривался, тем темнее становилось все вокруг. И, наконец, он увидел лицо Нежинцева, а увидев, отпрянул, и все вновь озарилось дневным светом.
-Добрый день, Сергей Михайлович,- шепотом произнес Андрей.- Что это вы тут делаете?
-Я тут ваш сват, сватаю за вас одну особу,- сквозь ухмылочку ответил президент.
-Что за особа,- захлопал глазами Курчин.- Я же женат, и вы знаете.
-Знаю,- кивнул Нежинцев.- А что толку-то, что знаю? Все равно сватаю…
Он протянул руку, и в ней материализовалась женская рука, а потом появилась и вся целиком статная дама. И как только Курчин ее увидел, то сразу понял, что это Святая.
-Она же…- Андрей чувствовал, как краснеет, и ничего с этим поделать не мог.
-Разгляди ее повнимательней,- говорил президент.- Не профукай в толпе невест. Она одна такая… Власть.
Андрей почувствовал, что под ногами уже не асфальтовая дорожка, а скользкая от росы трава и влажные комья земли. Он остановился, посмотрел под ноги, и понял, что последние несколько минут провел в забытьи. Курчина занесло в президентский лесопарк. Где-то рядом высокие стебли какого-то экзотического кустарника разошлись, и Андрей увидел черные бусины глаз инопланетного пса. Тварь спокойно оглядела его с ног до головы и осталась словно изваяние в выжидательной позе.
«Неужели Михалычу не надоели эти монстры?- устало подумал Курчин.- И дело даже не в их присутствии или неестественном поведении, а совершенно непонятно, что у них на уме! Вот она тут сидит и пялится на меня… Хотя, если подумать, то это скорее неестественно для меня, что я вот ни свет ни заря ношусь как угорелый по президентскому парку и натыкаюсь на инопланетных тварей типа этой собаки или Варда. Порой кажется, что и сам Михалыч уже не человек, а какой-то инопланетный тюфяк-педрило…»
Пес вдруг встал и скрылся в траве.
Саскр подъехал к центральному входу спорткомплекса. В воротах сновали пестрые фигуры спортсменов, придавая этому месту маскарадность.
Веселые молодые люди заигрывали с легко одетыми девушками, державшими довольно объемные спортивные снаряды. Саскр попытался определить род и принадлежность тех или иных представителей мира спорта, но смог только вычленить для себя спринтеров. Тонкие, высокие, похожие на птиц своими клювообразными носами, люди переступали с ноги на ногу, при этом тело их словно в невесомости плавно покачивалось.
Он еще раз развернул перед собой виртуальный экран и пробежал глазами по данным на теннисистку Ивону Ингейс. Она была рекомендована центром для совместных действий с «золотым фруктом».
-Пан, будет платить?- Саскр услышал квакающий голос таксиста, привезшего его сюда, в Лодзь, прямо с автовокзала.
Он молча отсчитал пятьсот злот и мысленно про себя отметил, что Польшу вновь постепенно накрывает инфляция. А из-за своего треклятого национализма поляки не берут союзные, хотя союзный на рынке оценивается в полтора, а то в два раза выше евро, который ходит среди «шляхты».
Саскр приблизился ко входу и стал изучать гид спортивного комплекса «Моц духу».
Ингейс, уроженка Мюнхена, отдыхала в Лодзи по утвержденному ее тренером расписанию.
«Я точно куратор,- усмехнулся военный.- Даже телочек ему подбираю… Однако данные по Ингейс заставляют думать, что это не пустяшная куколка!»
Он прошел по слегка запыленной зеленой прорезиненной дорожке и попал в необъятные просторы кортов, они, слава богу, были почти сразу за воротами комплекса. Корты пустовали и только у стенки моталась из стороны в сторону, размахивая ракеткой, та самая Ивона Ингейс.
Саскр зашел за куст и некоторое время наблюдал за тренировкой спортсменки. Затем он сал рассматривать одноэтажное здание, являвшееся, по всей видимости, «раздевалками».
«Люди все еще,- подумал Саскр.- По большей части варвары. У них варварские игры, состязания, варварский отдых. Сейчас, например, эта вонючая от пота лэди мечется перед кирпичной стенкой и лупит по мячу, надеясь таким образом повысить вероятность своей победы над такими же вонючим леди на соревнованиях…»
План действий Саскра был довольно прост: необходимо пробраться, не привлекая внимания, в крытые раздевалки и унавожить вещи Ивоны Ингейс фотографиями «золотого фрукта».
«Интересно,- он еще раз сочувственно оглядел фигуру Ивоны.- Когда они трахаются, они также обильно потеют?..»
Он медленно побрел к зданию. Неожиданно Ивона приостановила свою тренировку, обернулась и помахала идущему Саскру. Реакция военного была моментальной, он включил исказитель внешности и аудиоволн.
-Сегодня совсем пусто!- воскликнула Ивона и рассмеялась.- Вы будете тренироваться или составите мне партию?
Саскр решил про себя, что девушка недурна собой…
-Пожалуй, я составлю вам компанию,- сквозь дерзкую улыбку проговорил приятным баритоном светловолосый высокий мужчина.
-Скорее переодевайтесь!- помахала она ему рукой, когда Саскр заходил внутрь здания.- Я плохо переношу одиночество!
«Ох, как же ты ошибаешься, деточка, насчет одиночества,- саркастически хихикнул он.- Твое одиночество только иллюзия…»
Саскр быстро отыскал ячейку Ингейс, рассовал во все карманы курток и сумки карточки «золотого», переоделся в легкий белый костюм, затем, предварительно налепив на плечи датчики, настроил программу на чуть выше среднего уровня, дабы не создавать психологического давления на мастера спорта, и направился к «потной, вонючей леди», посмеиваясь над своими скорыми выводами.
После пяти сэтов Ивона заметила, что противник неплохо владеет ракеткой и довольно бойко перемещается по площадке.
-Где это вы хорошо научились играть?- наконец спросила она, дабы проверить свои предположения насчет личности игрока.
-О!- откликнулся Саскр.- Вы не беспокойтесь, я не смогу составить вам конкуренцию на соревнованиях…
-Я понимаю!- громко расхохоталась теннисистка.- Это не только умение, но и денежные вклады! Однако вы великолепно ведете! И довольно уверенно!
-Это так… в свободное от работы время…- он внимательно прислушивался к эфиру в надежде на что-нибудь путное в мозгу Ивоны.
Неожиданного его осенило:
-Я фокусник! Иногда, знаете ли, приходиться осваивать тот или иной вид спорта для создания очередного номера.
-Вот это да!- встрепенулась женщина.- Фокусник? Настоящий фокусник?
-Странный вопрос,- усмехнулся Саскр.- Фокусники в любом случае являются настоящими. Фокусы – дело нехитрое, надо только хорошенько все продумать и предугадать несколько вариантов развития ситуации. В этом есть что-то от игры в шахматы…
Он заметил, как глаза Ивоны округлились и рот изобразил букву «О». «Господи,- взмолился он.- Какая же она все-таки дура!.. И любит, видимо, болтливых. «Фрукт» - не болтливый парень… На что центр надеется, не ясно…»
-Почему же вы замолчали?- спросила Ивона.
-Продолжим?- Саскр загородил лицо ракетной сеткой.
-Предлагаю освежиться,- кивнула женщина.
Через полчаса она уже что-то щебетала, положив локти на круглый столик питейного заведения, и весело крутила указательным пальцем выбившиеся из тугого узла пряди волос.
«Прекращай самодеятельность,- Саскр услышал в эфире металлические интонации Толладра, куратора «фруктовой тематики».-Узнай, как скоро она собирается в номер, и действуй!»
«Мы с тобой словно какие-нибудь контрабандисты или шпионы-провокаторы,- в ответ Толладру подумал он. -Подсовываем невинной жертве компромат.»
«Слушай, новоиспеченный фокусник!- Толладра видимо задели все Саскровы сравнения.- Ивону трахать не надо и убивать тоже, поэтому особо не расшаркивайся. Она нам нужна живая и готовая к контакту. Так что давай-ка ты не будешь отсвечивать!»
«Мне нравится новая подружка «золотого»,- мысленно возразил Саскр.- Почему бы и не пофлиртовать?»
«Реск меня предупредил о твоем настрое относительно людей,- отозвался куратор.- Так что можешь не выкаблучиваться, а лучше заканчивай эту свою блажь, пока я еще не сержусь.»
Саскр не выдержал и расплылся в улыбке.
«Я думаю будет правильней,- возразил он назойливому куратору.- Если Ивона сама покажет свой номер.»
Назойливый поток мыслей прекратился, и Саскр вновь окунулся в веселые потоки болтовни теннисистки. Через полчаса своей женской стрекотни и вливания в себя алкогольных напитков Ивона захмелела и попросила «услужливого незнакомца» и интереснейшего во всех отношениях мужчину проводить ее в номер. Отель, в котором она остановилась, оказался совсем рядом со спортивным комплексом. Саскр подвел пошатывающуюся Ингейс к двери номера, и та неуверенными движениями попыталась вставить ключ в замочную скважину. Через несколько минут они все-таки оказались в номере, и женщина стремглав бросилась в ванную комнату. Саскр решил, что это вполне подходящее время для выполнения задания. Он включил замедление своего локального времени, таким образом раздвинув предполагаемые несколько минут, которые Ивона проведет в туалете до получаса, и спокойно направился к гардеробной части номера. Достав из внутреннего кармана пиджака увесистую пачку фотокарточек «фрукта», он планомерно рассовывать фотографии в чемоданы, одежду, и даже смеха ради в нижнее белье. Проделав это, он остался доволен собою и, не выключая замедлителя, вышел из номера.
Он был своего рода испытателем новых технологий отдела «Ур». Дело в том, что предыдущие модели при пространственном перемещении создавали волновые вихри, неожиданно открывая нежелательные пространственно-временные коридоры. Ты, конечно, мог передвигаться, но рисковал оказаться либо секундой раньше, либо секундой позже своего времени, выключив прибор, поэтому передвижения в пространстве не могло превышать 20-30 сантиметров.
«Теперь другое дело,- думал Саскр.- Не знаю, о чем там толкуют Луядр с Реском, однако наша технология туземцам будет доступна этак века через три.»
Руни стоял у открытого ангара и пристально смотрел на проселочную дорогу. Шел дождь, и рваные клочья серого тумана цеплялись за кусты и высокие камни, словно это не туман стелился по земле, а призраки, прячась от пристального взгляда профессора, подбирались к нему, чтобы неожиданно наброситься и смять его своим гигантским переживанием страха перед смертью.
«Стоп,- встрепенулся Петр Анатольевич.- Так можно и умом подвинуться.»
Дорога бежала вверх по косогору, периодически скрываясь в лесных массивах. Все выглядело довольно угрюмо и неприветливо. В семь часов утра Руни пригородной электричкой приехал сюда. Для субботы на вокзале и в вагонах было пустовато, а сорвался он в эту глухомань по звонку Мартова, который напомнил ему пятничным вечером об их совместной афере. Мартов задумал строить летающее блюдце… Вернее, это он, Петр Руни, первым заикнулся о необходимости продвигать идеи Борковского. Им же были сделаны списки и последующие вычисления набросков учителя. Мартов же откуда-то раздобыл деньги, нанял рабочих, технику. Руни оторвал взгляд от дороги и посмотрел внутрь огромного пустого ангара.
«Скоро здесь закипит работа.»
Вдруг он услышал характерный шум, доносившийся со стороны леса.
«Все-таки едут,- с непонятной неприязнью подумал Руни.- Ни дать ни взять - приключение какое-то.»
Он увидел большие оранжевого цвета грузовые машины, тянувшие слегка покачивающиеся высоченные контейнеры. Профессор насчитал девять машин. И вот на бетонную площадку перед ангаром въехал первый грузовик. Машина остановилась, и из-за заляпанной грязью двери появился Мартов, как всегда, элегантно одетый и бодрый на вид. Он как-то плавно спрыгнул на бетонную поверхность, опустившись ровнехонько между двумя огромными лужами, и помахал рукой, стянутой перчаткой, озябшему профессору.
-Ну что, Петр Анатольевич,- Руни услышал мягкий тембр в голосе Мартова.- Коньячку?
Руни кивнул и пошел навстречу.
-Ситуация и вправду странная,- сквозь улыбку говорил Мартов.- Но вы не робейте, вам с этим всем работать придется. Осваивайте командную позицию.
Он налил с верхом крышку коньяку, снял перчатки и передал ее профессору обнаженной теплой рукой. Руни глотнул, и все внутри потеплело.
-Ну, а если мы построим эту штуковину,- профессор попытался настроиться на речевой лад Мартова.- Кто ж на ней и куда полетит?
-Да кто ж его знает!- пожал плечами Мартов.- Мое дело найти конструктора и деньги. Есть товар – будет покупатель.
-Покупатель?- насторожился Руни.
-Это я образно,- ответил Мартов.
На площадку постепенно заехали все автомобили, и находившийся в машинах народ стал деловито бегать между грузовиками и ангаром, наполняя последний обтянутыми брезентом ящиками.
-Все эти люди – мастера высокого класса,- Олег обвел рукой снующие фигуры людей. Через два дня это место будет оснащено охранной системой и централизованной системой управления. Здесь можно будет жить и работать. Чуть позже будет построено два подземных этажа с необходимым оборудованием.
-Послушайте, Мартов,- перебил его профессор.- Откуда у вас деньги? Вы что, подпольный миллионер?
Олег угостил Руни долгим пристальным взглядом и, усмехнувшись, сказал:
-Миллиардер!
И действительно через два дня были проделаны все необходимые приготовления к строительству, возведены строительные леса, установлены краны и модули роботов-сварщиков. Теперь дело стало за материалом. Мартов распорядился посреди ангара копать диаметром в двадцать метров котлован. Через несколько часов работы профессор неожиданно услышал довольно странное для всего предприятия слово, вернее возглас. Рабочий поднялся на цепи крана и показывая вниз кричал Мартову: «Есть!». Поначалу Руни не понял, что именно есть, а потом из ямы стали поднимать механические части какого-то, видимо, предварительно закопанного там аппарата.
«Пожалуй, первый секрет раскрыт»,- подумал про себя Руни.
Он подошел поближе к уложенной на краю ямы груде металла и потрогал его пальцем. Материал был странным и на вид и на ощупь и даже землей не пах, хотя, судя по всему, пролежал здесь довольно давно.
-Получается, что и строить-то нечего,- обратился он к Мартову.- Все уже сделано.
-А кем вы думаете это сделано?- Мартов хитро посмотрел на Петра Анатольевича.- Ну-ка, профессор, взгляните-ка на это! Чья работа?
-Чья-чья, не знаю,- Руни не знал, как реагировать на подобные словесные игры.
-Да,- Мартов прищурился.- Пока не ваша или, скажем, не только ваша. А знаете что, Петр Анатольевич,- Олег неожиданно сменил тему.- Дайте-ка в СМИ объявление, мол, так-то и так-то, нужен инженер-строитель, коммуникационный мастер… И мой номер припишите.
-А это еще зачем? Мы и так с вами на станции светимся чуть ли не каждый день,- недоверчиво пробурчал Петр.
-Есть свои причины,- уклончиво ответил Олег Мартов.
Руни присел в бесформенные кучи извлеченных из-под земли металлических предметов. Он стал внимательно рассматривать их очертания.
-Странные ощущения,- заметил он мимоходом.- У меня от этих штуковин, будто они не лежали под землей, ни минуты не лежали.
-Что верно, то верно,- откликнулся Мартов.
-Словно по мановению волшебной палочки,- Руни недовольно обвел взглядом все вокруг.- Это появилось. Да и вы, Олег Павлович, появились в моей жизни. Вот зачем вы вдруг взялись за это дело? Говорили же о невмешательстве, а теперь вон какое дело развернули… И, кстати, что-то я давненько не видел нашего молодого коллегу.
-Иннокентий теперь изучает тех значков, из-за которых его поперли из института,- несвойственным себе образом выразился Мартов.- Странное дело,- продолжал Петр Анатольевич.- Вы ведь вроде хорошее дело делаете, а доверия у меня к вам все меньше и меньше. Какие-то мысли закрадываются неприятные.
-Так то ведь довольно простой процесс,- Мартов скрестил на гуди руки.- Это вас, Петр Анатольевич на , так сказать, политкорректность, проверяют.
-И кто это?.. проверяет…
-Да вы же сами и проверяете,- Олег потер указательным пальцем подбородок.- Проверяете, насколько для вас это важно. И чем для вас это важнее, тем сильнее сомнения.
-Вот как!- удивленно воскликнул Петр Руни.
-Вам, в каком-то смысле, Петр Анатольевич, повезло,- продолжал Мартов.- Вы выполняете миссию мастерового, а с него спрос не велик, впрочем… Опять же вам решать.
Профессор еще раз провел пальцем по металлической части механизма.
-Земля даже не прилипла и пыли нет. С одной стороны, механизм, с другой, движущихся частей нет.
-Ну, до этого мы еще не дошли,- возразил Мартов.- Движущиеся-то есть, а вот принцип другой. Вы бы чертежи-то посмотрели, перечитали бы записки, машина-то ваша.
От такого откровения профессор не удержался на ногах, и хлопнулся задом на брезентовый пол ангара.
-То есть?
-То и есть,- коротко ответил Олег.- Работать пора.
Тем временем на поверхность вытащили все, что было схоронено в земле, и теперь в яму опускались стальные шесты и утрамбовывались будущие стены подземных этажей.
-Нет все-таки, все-таки постойте,- Петр Руни, совершенно сбитый с толку, ходил по пятам за Мартовым.- Что означают ваши последние слова? Как это я сам мог такое соорудить, а потом я бы не сказал, что она в собранном состоянии. Может, я ее как раз-таки разобрал, эту машину.
-Я вам вот что посоветую,- серьезно сказал Мартов.- Отпустите-ка ваше воображение, а через недельку, когда жилая часть готова будет, переселяйтесь. Времени уже мало осталось.
Ивона проснулась довольно рано. Обычно ее будил телефонным звонком личный тренер. Она проснулась на своей гостиничной кровати и долго лежала, смотря в потолок, и вспоминала предыдущий день. В голове было мутно, и мысли еле ползали, придавая жизни оттенок болезненной флегматичности. «Помедитировав» таким образом минут двадцать, она пришла к выводу, что прошедший день был каким-то до странности коротким.
«Видимо, каждодневные тренировки слились у меня в голове в одну нескончаемую тренировку. Ракеткой – бум! Мячик в стенку – бам! Она почувствовала, что к ней возвращается ее излюбленное состояние игривости.
-Бум-бам! Бум-бам! Бам-бам!- Ивона вытерла пересохшие губы, однако голос прозвучал в стенах номера так, словно ворона прокаркала.
Раздался телефонный звонок, и через мгновение она уже слышала голос Ирены Горгович:
-Ну что, Ивоночка, не пора ли натянуть трусики. Утренняя пробежка, легкий завтрак. Я жду тебя через полчаса в открытом кафе.
Ивона проугукала и повесила трубку. Она вытянула над собою руки и уронила их на одеяло.
-Нет-нет-нет,- она замотала головой.- Душ, завтрак и тренировка.
В голосе появились знакомые нотки, и она выскочила из постели. Привычным движением она всунула ступни в мягкие комнатные тапочки и ощутила в одном из них странную подстилку. Подняв тапок, она вытащила из него полароидную фотографию. На фотографии был изображен довольно симпатичный молодой человек со славянскими чертами лица. Ивона удивленно хмыкнула и положила фотографию на журнальный столик.
Спустя полчаса одетая в легкие летние бриджи и белую футболку, она с размаху уселась в соседнее с Горгович кресло за столиком открытого кафе.
-Ну, как дела!- Ирена игриво подняла бровь.
-Вот!- воскликнула Ивона и высыпала из своей сумки великое множество небольших фотокарточек, на которых был изображен все тот же симпатичный славянин в разных ракурсах, интерьерах и нарядах.
-Кто он?- спросила Ирена.
-Не знаю, но он точно сумасшедший,- пожала плечами Ингейс.- Я нашла это по всему своему номеру, в каждом углу, среди одежды, даже в ботинках.
-Да,- кивнула Горгович.- Он большой шутник этот парень. Ты его никогда нигде не видела?
Ивона надула губки, непроизвольно посмотрев вверх, и отрицательно повертела головой.
-Я думаю мы с этим разберемся,- повелительно произнесла Горгович.- А теперь пора за дело!
Ивона сгребла фотографии обратно в сумку, и женщины почти бегом направились к спорткомплексу.
Все это время за соседним столиком сидел Саср, который внимательно наблюдал за женщинами.
«Да,- подумал он, когда теннисистки скрылись из виду.- Просто курочки какие-то. Им просу кинули, они тюк-тюк-тюк! поклевали и даже не пукнули.»
-Червячок-милашечка,- тонюсеньким голоском произнес Саскр.- Как мило!
-Это вы мне,- он увидел перед собой изогнувшуюся в услужливом жесте фигурку молодой официантки.
-Мне, пожалуйста, томатного соку,- сказал Саскр.
Официантка непонимающе похлопала своими длинными ресницами. Было видно, что переход от червячка к томатному соку ее очень заинтриговала.
«Да,- подумал он.- Толи сноровку теряю, толи я этим кудахтаньем увлекся.»
Теперь предстояло организовать провокацию подобного рода и в печати. Местное телевидение и пресса по разработанному Толладром плану должно было показать «золотого» таким образом, чтобы Ивона Ингейс обратила на это внимание.
«Скорее всего, это будет реклама,- подумал Саскр.- Ну… Чтобы не быть навязчивым, хотя я предлагал воспользоваться микрочипом, и тогда бы курочке нашей «золотой» мерещился в каждом мужчине.»
«Тогда бы выработалась нежелательная психосоматика,- услышал он ответ куратор.- Что бы мы с сумасшедшенькой теннисисткой делали по-твоему?»
«Да,- кивнул Саскр.- Глас здравого смысла, сама рассудительность.»
«Я тебе так, в виде аванса, напоминаю… Ты не забыл? Не забыл ли ты, эллерд Саскр, как тучно твое тело, с каким трудом оно пролезает сквозь угольное ушко перехода?»
«Нет, все нормально,- ответил Саскр.- Я иду, ты не видишь, я иду!»
И, осушив стакан томатного сока с солью, он направился к Центральному Издательскому Дому. Подойдя к зданию, он попытался вспомнить хотя бы какую-нибудь прессу, которая, возможно, валялась на журнальном столике в номере Ивоны. Он подключил к виртуальному экрану минидискетку с голографической записью помещения и прокрутил, дабы удостовериться в том, что он и так прекрасно знал.
«Такое увлечение техникой тебя когда-нибудь погубит,- услышал он замечание куратора.- Надо развивать зрительную память, а то ты слишком часто опоминаешься задним числом.»
Саскр увидел на журнальном столике обложку модного журнала и сверил его название со списком на представительской плите у центрального входа.
«А почему бы нам,- решил упростить себе задачу Саскр.- Не показать на голографических мониторах, которые расставлены по всему городу, какую-нибудь фиктивную рекламу с физиономией «фрукта».»
«Ты как всегда попал пальцем в небо,- едко заметил Толладр.- У нас есть так сказать целевая аудитория. Это будет выглядеть примерно так же, как если бы домохозяйка, приготовив пирог для домашних, пошла бы угощать им прохожих на улице.»
«Говорящие за себя аналогии,- усмехнулся Саскр.- Домохозяйка, пироги… Я вижу, вы вживаетесь в образ.»
Он подошел к стенду, взял электронный планшет журнала и уединился на бульваре неподалеку от спортивного комплекса. Открыв планшет, он подсоединил к нему небольшой электронный прибор и выборочно заменил в рекламных роликах физиономии звезд и политиков на изображение «золотого», затем установил на журнальном планшете контактный чип, который проделал бы подобное со всеми остальными журналами при обычном касании, когда их складывают в стопки.
Через несколько минут все ближайшие электронные киоски были полностью модифицированы, причем Саскр так же ввел код на опознавание отпечатков Ингейс электронно-пластиковой оболочкой журналов, при котором изображение исчезало через несколько минут после «субъективного» контакта. А на следующий день интерактивный чип в любом случае сотрет устаревшую информацию и поместит новую, скачав из Интернета.
«Странно,- подумал Саскр.- Но у меня сложилось впечатление, что теннисистка не в его вкусе, возможно, он никогда ее не заметил бы, если бы не подсуетились тогда с утренними новостями. Необходимые ракурсы, четкое выделение фигуры, и вот, он уже хлопает глазками, ищет прекрасную незнакомку.»
Вечером после теплого душа Ивона уселась на мягкий диван и решила просмотреть последние модные модели, а заодно почитать что-нибудь забавное и не задерживающееся надолго в голове. Включив журнал, она пробежала глазами несколько страниц, вдруг ее глаза расширились от удивления. На одной из реклам какой-то посредственной обуви был изображен загадочный славянин, фотографиями которого уже была набита ее дамская сумочка. По забывчивости она не выбросила их. Решив показать журнал Ирене, она спустилась на лифте в холл и побежала к столику, где ее тренер разговаривала с одним из менеджером сезонного соревнования. Она с размаху опустилась рядом с молодым человеком, чуть не завалившись на него.
-Извините,- воскликнула она, извиняясь перед юношей, который глядел на нее во все глаза, и протянула Горгович планшетку.- Это опять он!
Ирена с интересом заглянула в журнал, но затем, пожав плечами, вернула его Ингейс.
-Там ничего нет.
Ивона посмотрела на открытую страницу и обнаружила, что вместо загадочного мужчины красуется парочка каких-то юнцов в откровенных позах.
-Тебе бы лучше поспать,- укоризненно заметила Горгович.- А то ты уже бредишь.
Ингейс надула губки, слегка резковато встала и, кивнув молодому менеджеру, пошла обратно в номер.
Уже третий день для Семена проходил в квартире Фролова. Он никуда не выходил и, облюбовав угол на широком, покрашенном белой краской подоконнике, подолгу смотрел на хмурое небо и причудливые очертания города. Утром Фролов вставал рано, включал старый «Рубин», смотрел его несколько минут, жуя куски буженины с хлебом, а потом, стараясь не шуметь, закрывал за собою входную дверь и шел «на работу». После долгих разглядываний в окно городских примечательностей Семен заключил, что в городе нет ни фабрик, ни заводов, есть только огромная пристань с быстроходными катерами.
В этот вечер Семену захотелось найти хоть какие-нибудь ответы или намеки на них. С Петром у него диалоги не клеились, напоминая лишь игру в эхо. Фролов ни о чем Семена не спрашивал и о себе тоже не рассказывал. Часам к шести в стороне Комбината появилось зеленое свечение и за несколько минут заполнило собой все пространство между стеной и низкими кучевыми облаками. Локотников решил от нечего делать найти дорогу к месту, где Комбинат граничил с городом, и разузнать поподробнее, как сообщаются между собой эти два места. Он спустился на улицу и, пытаясь особо не вилять, направился к предполагаемому им пограничному месту.
В это время на улицах было довольно пусто, а попадавшиеся ему прохожие останавливались и провожали его взглядом. Разнокалиберные постройки теснились по краям улиц, напоминая Семену чем-то картинки на «вавилонскую» тему. Локотников про себя отметил отсутствие на улицах какой-либо живности, ни привычных кошек, замирающих статуэтками на скамейках или окнах домов, ни свор собак с грязноватой шерстью, ни суетливых маленьких птичек – ничего этого он не увидел – будто в городе были только дома, машины и люди.
После долгих пеших зигзагов по низкорослым улицам то бойко поднимавшимся под гору, то срывавшимся, будто в пропасть, Семен вышел на просторную улицу, застроенную 5-6 этажными домами, где на балконах, шедших по всему периметру домов, раскачивалась застиранная одежда постояльцев. Скупой свет фонарей еле прореживал сгущающуюся вечернюю темноту.
«Ну слава богу,- подумал Семен.- Здесь есть что-то прямое.»
Он почувствовал легкость в ногах и бодро зашагал по треснувшему местами асфальту улицы. Шаги ускорились, как будто пространство само подгоняло его, и Локотников увидел, как улица постепенно сворачивает вправо, выводя его в какие-то туманные просторы. Семен посмотрел на небо и, увидев над головой зеленую пульсацию, почувствовал, что он на верном пути.
Еще пару шагов, и, казалось, что Семен таки выйдет к стене Комбината, однако к удивлению своему он увидел себя вновь в начале этой широкой и приветливой улице. В воздухе что-то изменилось, дома слегка поменяли очертания, и из открытых мансард доносились какие-то невнятные звуки чужой жизни. Семен еще раз дошел до поворота и вновь очутился в самом начале своего пути. Улица походила на ту, что была в первый раз. На ней было так же пустынно и тихо.
«Стоит ли пробовать еще раз,- подумал Семен.- Какое-то странное явление для такого заурядного городишки.»
Пока он стоял в раздумье, к нему подошел невзрачный в серой одежде и нахлобученной прям на глаза кепке человек.
-Знаете, как со стороны это выглядит,- без приветствия начал разговор незнакомец.
-Как?- ничему не удивляясь, спросил Семен.
-Вас как будто стробоскопом выхватывает из темноты. Вы хаотично мелькаете на фоне…
-Чего?
-Этого времени,- мужчина поправил кепку, сдвинув ее на затылок. Это как эхо в горах. Вы думаете, что идете на звук, а на самом деле, двигаетесь в противоположную сторону. Выбирайте, молодой человек, маршрут или пользуйтесь услугами проводника. Это не город с достопримечательностями, это лабиринт с бесконечно огромным количеством ловушек.
Семен почесал затылок и посмотрел по сторонам.
-Мой приятель меня об этом не предупредил.
-Понятно,- вздохнул незнакомец.- Лучше, давайте, я вас сам отвезу.
-Куда?
-Известно,- ответил будничным голосом человек.- Вы ж к Фролову гостить приехали.
Через несколько минут зеленая капсула причалила к дому Петра, и Семен, поблагодарив водителя, поднялся в квартиру. Там уже сидел Петр и гонял чаи.
-Ты, конечно, зря, так-то вот в одиночку,- отхлебнув от большой расписной чашки,- пожурил Фролов.- Как мотыль на керосинку. И вообще, ты здесь засиделся. Пора тебе на материк.
Семен долго смотрел на друга, словно не узнавал его.
-Что-то я тебя, Петя не узнаю,- с досадой в голосе проговорил Локотнико.- А раньше мы с тобой в шашки-шахматы играли, пиво по вечерам пили. Ты , хоть семью потерял, живой был какой-то. А сейчас на тебя смотрю, узнать не могу.
-Все меняется, Семен,- пожал плечами Фролов.- Про параллельные пространственно-временные континуумы слышал?
Семен согласно кивнул головой.
-Ну так вот, ты сегодня по ним побродил вдосталь. Секунда назад, секунда вперед… Чуть во времени не потерялся.
-Это как это?- не поверил Семен.- А так…
-Закончились светлые времена, когда таких миров видимо-невидимо было по всему диаметру шара, теперь Земля из кожи вон долой лезет, склеивается все. Раньше между вселенными пограничный слой был с антиматерией, а теперь во времени как из комнаты в комнату ходим. Ты думаешь, откуда вся эта сволочь повылезала? Им просто жить негде, а жить хочется, и деваться тоже некуда… Ты-то это понять должен, а то чего бы твои «беспамятные» коды стоили! Не дурак ведь! Понимаешь… У нас тут с причала стереопланы летают безопасным маршрутом… Так что давай, дуй на Побережье.
Семен молча кивнул и поплелся в соседнюю комнату собирать свой небольшой багаж. Согнувшись над дорожной сумкой, он заметил, что в дверном проеме стоит Петр. Семен вопросительно на него взглянул и сказал:
-Ну, что?
–Не знаю,- Фролов деланно изобразил на лице кислую мину. Мне-то уже не привыкать. Когда в эпицентре взрыва живешь, то удивляться уже нечему, ну разве что ты на голову свалился, как из другого мира. Тут, понимаешь вещи такие происходят, языка не хватает. Внутренне как-то все понимаешь… А вот объяснить я тебе ничего не могу. Хочу, да не могу. Ты человек трехмерный, вот в чем вся проблема. Я сам таким был…- Фролов до упора всунул в карманы брюк сжатые кулаки.- А теперь я здесь, и одновременно еще в нескольких местах… Как это объяснишь это человеку, который мыслит линейно?
-Никак,- согласился Семен.
-Вот поэтому-то и езжай-ка ты отсюда.
Разговор был закончен.
Телефонный звонок был резким. Он тут же проник в спящее сознание Веры, и она, вскочив, некоторое время соображала, где она находится. Наконец, поняв, что именно ее разбудило, и войдя полностью в тело, она с трудом протянула руку к телефонному аппарату и неслушающимися пальцами сняла трубку. Голос был незнакомым, но по интонациям она поняла, что это Кумэн.
-Извини, что разбудил,- говорил человек на другом конце провода, однако события приняли совершенно неожиданный поворот.
-Я слушаю,- отозвалась Вера, не понимая, о чем идет речь.
-Как мы и предполагали, Курчин в ближайшее время станет президентом, но на горизонте забрезжила яркая звезда…- в трубке повисла пауза.
-Да-да, я слушаю,- словно заводная кукла, повторила Вера.
-Ты потеряла контакт с клиентом…
Вера почувствовала холод, пробежавший по спине.
-Это президентская линия.
-Я понимаю,- ответил Кумэн.- Но ты забываешь, кто я и как я могу поступить со всеми человеческими условностями.
-Его нет дома,- нервно проговорила Вера.
-Знаю, поэтому и звоню. Кадан намного результативней тебя, дорогая, к тому же я слышал, что Курчин тебе уже не доверяет.
Вера прикрыла веки ладонью и попыталась собраться с мыслями. Она поняла, что это последнее наступление, если она не сможет совладать с собственным страхом, то все остальное станет бессмысленным.
-Я думаю тебе стоит встретиться со мной,- в голосе появились стальные нотки.- В конце концов, надо же как-то изменить ситуацию. Наступает ответственный момент в твоей карьере, Вера, и мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из нас оказался в проигрыше. Ты поняла все, сестра?
Вера молча кивнула, но потом опомнилась и ответила:
-Хорошо, назовите адрес.
-За тобой заедут.
В трубке стало тихо, и женщина почувствовала холод всем телом. Было не понятно, к чему готовиться, в каком русле может пройти разговор и чем, вообще, может закончиться посещение Кумэна. Чутье подсказывало, что надо просто расслабиться и постараться не принимать никаких образов, способных проиллюстрировать продолжение событий.
Вера села в кровати и попыталась унять многоголосье мысленного эфира. Она представила себя сухой ветка кустарника, на котором нет уже ни одного листочка или иголки, только короткие ветки, которые не может сломать даже очень сильный ветер.
Корни уходят глубоко в землю, там, где под толстым слоем коры текут подводные реки, питая этот маленький кустик живой водой. Струны жизни тянутся из сердцевины куста во все стороны мира. На них играют вечные потоки стихий. Струны издают протяжные звуки, которые сливаются в монотонную мелодию. Клубок гармоний.
Теперь необходимо выбрать направление натяжения, выбрать так, чтобы возникла напряженная сфера, внутри которой, словно стальные прутья натянуты связывающие оболочку с сердцевиной нити. Стань упругим и в то же время податливым, прочным и открытым всему шаром. И пусть его гоняют электромагнитные потоки по галактикам…
Ты внутри себя и вне себя. Убрав сердцевину здесь, ты можешь ее поместить, куда угодно, сделав своих преследователей периферией.
Вера очнулась и услышала шум подъезжающей к дому машины. Накинув на себя плащ, она спустилась и окунулась в темноту кресел и сильных лавандовых запахов. Дверь автоматически закрылась, и автомобиль плавно покатился по мелкой гальке.
Вера некоторое время привыкала к темноте в салоне машины. Она молча сидела, стараясь не двигаться, казалось, в машине не было никого, даже водителя, будто автомобиль управлялся дистанционно, затем она стала замечать пробегающие по затемненным матовым стеклам огоньки придорожных фонарей. Тьма как бы отступала, и в ней постепенно вырисовывались очертания ее кистей, которые лежали на плотно сдвинутых коленях. Отсветы пробегали, слегка загораясь по ее лакированным локтям, и плащ еле заметно мерцал радужными разводами. Она посмотрела вперед и увидела темную макушку сидящего впереди водителя. Оцепенение постепенно проходило, и мускулы расслаблялись.
-Вот, наконец, мы с тобой и поговорим,- гулко донесся голос откуда-то справа.
Вера повернулась на звук, но ничего не увидела. Рядом с ней было пусто.
-Кумэн?- осторожно спросила она.
-Да, только не пытайся искать меня глазами.
Тут Вера неожиданно для себя поняла, что она разговаривает сама с собой в полной тишине. Голос раздавался у нее в мозгу и только для нее.
–Мы проедемся по городу, и тебя привезут обратно.
Вера кивнула.
-Ты, наверное, думаешь, что пришло время «серьезного разговора», ты, наверное, решила, что допустила какие-то ошибки, которые могли меня рассердить?
Вера опять кивнула.
-Это не так. Ситуация должна была измениться, и изменилась именно таким образом, что мы вышли на выгодные позиции… Выгодные нам, братству, а значит – они выгодны и для тебя.
-На данный момент, благодаря твоим действиям, мы выяснили, кто же стоит за спиной Нежинцева и его соратников. Намечается, так сказать, мистический союз. Но перед тем, как он состоится, мы активируем вирус, который неожиданным для всех участников образом изменит ход событий.
-Что же должна сделать?- подумала Вера, привыкая к звучанию внутреннего голоса.
-Не так быстро, сестра,- ответил Кумэн.- Этот вопрос удостоится ответа только лишь в надлежащий момент. Я лишь хотел тебе сказать о том, что тебе необходимо быть готовой к действиям в любой тебе незнакомой ситуации, и действовать ты должна согласно тому, что подсказывает тебе твой внутренний голос.
-Но мне показалось, что вы мною недовольны,- возразила мысленно Вера.
-Пусть это останется на уровне ощущения. Возможно, ты поймешь, откуда могла возникнуть такая интерпретация твоего вызова.
-У меня есть вопрос,- вновь сказала в тишину Вера.- Кто те трое, что приходили к старику на веранду, и кто он, этот человек?
-Ученый, астрофизик Вадим Михайлович Борковский. Строгий юноша в черном – это я и мои соратники…
-Что же произошло со стариком?- Вера почувствовала, как опять холодок прошел по спине, ибо вопрос был рискованный.- Вере хотелось знать какой-нибудь вариант возмездия за невыполненное задание.
-Сестра,- в голосе Кумэна чувствовалась укоризна.- К тебе это не относится.
-А все-таки,- настаивала Вера.
-Хорошо,- сказал Кумэн.- Это ничего не прибавит и не убавит в твоем сердце. Есть масса вариантов развития истории. Они идут, эти варианты, параллельно друг другу. Более продвинутые витки стараются, поддерживая свою самость внедряться туда, где вероятность находится в состоянии варьировании. Чем интересен этот пространственно-временной континуум? А тем, что здесь находится базовый блок, здесь случается все сразу и параллельно друг другу. Эдакая калька с вечности. Стоит лишь поставить задачу, как тут же находится масса различных решений, и все потому, что здесь собран весь генофонд Вселенной. Однако человек не может понять того, что ему не суждено бороздить космос в физическом теле, он уже давным-давно перерос подобные вещи, да и никто его не выпустит отсюда, ибо это тюрьма, верхний эшелон тьмы. Мы здесь для долгожданного завершения пятой фазы эксперимента.
На некоторое время воцарилась тишина, и Вера решила, что разговор закончен, как вдруг Кумэн вновь заговорил:
-Вот, скажи на милость, сестра, что делать с заблудшими душами?
Она пожала плечами.
-Наверное, дать возможность исправиться.
Вера почувствовала, что подошел момент максимальной готовности.
-Но вот время, неумолимое время, вещь, с одной стороны, целебная, с другой, страшная, убивающая все живое. Человеку дан очень короткий отрезок времени, за который он должен проявить себя настолько, чтобы господь отметил его. Время идет, а человек ничего не делает. Он живет так, будто собирается жить вечно. Он тянет эту резину на протяжении 50-70 лет, не стараясь ни понять, ни усвоить уроки своей жизни, и приходится его подгонять, раздавать пенки и подзатыльники, дабы хотя бы перед смертью он взмолился о пощаде.
-И все-таки, какое это отношение имеет к старику?- спросила Вера, почувствовав, как пальцы заплясали в бешенном танце.
-Самый обычный долг. Человек живет, не всегда руководствуясь божественным учебником жизни. Там одолжит, тут одолжит, а к концу жизни так и не наработал ничего, что дало бы ему расплатиться сполна. Некоторые покидают этот мир должниками. А кто-то таки находит силы расплатиться.
-Долг?
-Конечно, он не абстрактный,- терпеливо объяснял Кумэн.- Он складывался по мере того, как проживалась жизнь. То, что происходит с человеком, плохое или хорошее, не есть кара или приз, это то, с чем он заранее согласен. И то, что происходит, происходит только для него одного. Вот и не надо влезать, но это необходимо понять.
В голове вновь наступила тишина, и вместе с этим Вера почувствовала мягкий толчок тормозных колодок. Дверь с легким шипением открылась, и в лицо подуло свежим ночным воздухом. В нем чувствовалась предгрозовая влага.
Вера вышла из машины и направилась к двери подъезда. Пахло электричеством и чем-то пряным. Поднимаясь по ступеням, Вера почувствовала неожиданно навалившуюся усталость. Она с трудом дошла до кровати и, сбросив с плеч мокрый плащ, упала в подушки.
Она закрыла глаза, и тут же начался сон. Вере снилась ее свадьба с Курчиным. Церковь, залитая неправдоподобно белым молочным светом. Она и Андрей, выходящие к народу и разбрасывающие перед собой цветы и золотые монеты. Затем приснился длинный белый автомобиль, убранный черными розами. Огромный сводчатый зал, куда они въехали прямо на машине через огромные ворота. Длинные столы, толпы гостей. Все мягко ровно и торжественно. Умные тосты, приятные лица…
Аналогия миссии фрагмент 4
© Copyright: Игорь Колесов, 2004
Свидетельство о публикации №204090800098
Свидетельство о публикации №204090800098
Рецензии