Как все

...Телевизор незаметно крал время. Однокомнатная квартира быстро заполнялась сумрачным вечером. За окном уже растаяла светлая полоска неба, изрезанная крышами домов. Все было стандартно и пресно. И шампанское, что щекотало пузырьками язык да искрилось на губах. И музыка, тихо-спокойная. Неспешный ее ритм успокаивал сердце и завернув его в ватное одеяло погружал на дно.
Ей совершенно не хотелось тащиться домой через сугробы по заснеженным улицам, отмахиваться от тормозящих рядом с ней машин, а потом выдавливать улыбку, открывая дверь своей комнаты и ничего не ответить на вопросы Маши, и оставить все как есть. И пускай сами вылавливают ее настроение, по плотно сжатым губам, и пустоте в глазах.
Здесь, на квартире, так уютно и тепло. Горит бра, бормочет о чем-то телевизор, и вьется струйка дыма над чашкой кофе. Можно почитать книжку.
... Но не всю же ночь, да и Ахмат.
Она не любила грубость. Но предрассудки взяли свое, надо же когда-то с кем-то. Хоть как-то...
Ахмат неловко дотронулся до нее, повторяя, не им изобретенный трюк, с непослушным локоном. Просто поправить волосы и ничего более. Полина закрыла глаза ей хотелось совсем по другому...
...Магнитофонная лента закончилась. Свободный эфир опустошая комнату наполнял ее одиночеством. Надо бы перевернуть кассету, но на это у него не было времени, а ей было все равно. Так и горел красный огонек всю ночь напролет. Так горит сигнал беды.
По другому она себе все это представляла, придумывала вечерами, забыв о переписывание лекций. Все должно было произойти не с тем, и не так как произошло, ... с налетом случайности, ... с флиртом на весь вечер, ... как бы само собой. Ей хотелось впервые обнаружить себя в подобной ситуации не иначе, как после веселого поздневесеннего случая, гроза застанет их на ночной прогулке, и они будут прыгать по лужам, и спасаться от вездесущего дождя, что был в радость им обоим.
Чтобы не оказалось под рукой ни плаща, ни зонтика, ничего кроме гитары. И укрываться ей, и петь под дождем. Чтобы промокнуть до нитки и горячий чай с сушками, и полотенце, и раздеваться потому, что действительно холодно, холодно аж с дрожью, после майского ливня. И капелька, маленькая капелька на твоих губах, солоновато-сладкая. А не потому, что так надо. Кому?
А все вышло...
Холод кафеля ванной вывел Полину из транса, надо было возвращаться в комнату в холод тоски и мерзости, чего-то неприятного.
Она прошла на кухню, даже не посмотрев на кровать, где спал Ахмат. Сигарета несколько успокоила нервы, но в голове вертелась только один стишок непонятно откуда взятый:
Обгорев на кострах эмоций,
Мы шагаем по жизни упрямо.
Симпатичнейшие уродцы,
С перекошенными мозгами.
На столе валялись огрызки от яблок и ошметки винограда. Часы на стене отсчитывали последние минуты перед рассветом. Полина перешла в комнату и села в кресло. Взяла случайно подвернувшуюся книгу.
...Он очевидно долго ловил момент в разговоре, чтобы как бы случайно сказать свое: - не исчезнуть ли нам к другу на квартиру? Тут рядом. Словно эта фраза только что пришло ему в голову. А здесь уже торт, шампанское, фрукты. Это все приготовлено днем. Значит, он задумал это еще вчера. И ждал, ждал момента. Как ждут охотники в засаде.
В кресле сидеть было не удобно и Полина оглянулась назад.
Ахмат спал на тахте, лежа прямо на покрывале, маленькое одеяло едва укрывало его. Грязная простынь была сбита в ноги. Во сне Ахмат повернулся и выпростал из-под одеяла бледную ногу.
Она уставилась в ночное небо за окном с еще большей пристальностью, словно на большом экране кинотеатра она видела только себя, и все, все, все.
Серое утро не могло пробиться сквозь кисейные сети штор. Только бы не заплакать, слезы совсем ни к чему. Надо задвинуть все это в угол памяти и не касаться больше этого никогда. Никогда.
Промозглое взыскание рассвета.
... Утром, чтобы как-то вернуться к реальности, Ахмат переводил взгляд на часы, на разбросанную по полу свою одежду, на скомканную простынь, на столик с грязной посудой, на кенара в клетке, сидевшего неподвижно, как на картине. На полу лежала книга и от небольшого сквозняка страницы мягко шелестели белыми бабочками. Полина была рядом, но она была не доступна, как всегда. Он снова находил ее глазами и понимал, что поцелуя не получится - она сидела в кресле так, что до губ не дотянешься. Она далеко. Казалось, что за окном подул ноябрьский колючий, ветер. Холодно и неудобно. Она привыкла засыпать в кресле - странная мысль подумал он. Встав, он выключил магнитофон и пошел на кухню курить.
...Впрочем через несколько минут день завертелся по старой орбите: Стакан чая, университет, лекции, семинары, скабрезные анекдоты, смех.
Лишь изредка, где-то там, в глубине души, Ахмат понимал, что-то не так, что-то он выронил. Хрупкое и ненадежное, восстановлению не подлежащее. Но он гнал эту мысль и радовался, что все прошло по его сценарию. Он радовался своей победе, еще не зная о проигрыше.