Осенняя тоска

Жалобные и потому, как бы прощальные стоны чаек заставляют меня вновь и вновь поворачивать голову к берегу реки. Я стою, кутаюсь и смотрю то ли на чаек, то ли на воду. Осенний ветерок метет листья и я продрогла, но стою же…жду.
  Ожидание, мерзкое, изматывающее чувство, и если, то самое, ожидаемое очень важно, то пелена сродни цепям. Раз, два, три – нехотя переваливаются минуты. Раз, два, три – это уже меня начинает бить озноб. Я устаю ждать и направляюсь прямо к воде, мочу руки и умываю лицо. Чувство собственной значимости, исключительности и незаменимости вновь кружит мне голову, я знаю о бредовости таких мыслей и просто их фиксирую не включаясь всецело в их дружный дурацкий хоровод. Через минут пять, которые пролетели незаметно я разлепив мокрые ресницы начинаю различать твою фигуру, метрах в пятнадцати. Всегда, или почти всегда,  живешь ощущением того,  что должно произойти и от силы, минут десять в год радуешься факту, что ты здесь и сейчас, счастлив от проживания момента, ощущения его ценности и исключительности. Как редко бывает так. Вполне возможно, хрупкая человеческая психика защищается таким образом от грандиозности секунды. Одно осознание грандиозности секунды  или доли секунды, при умелом подходе к мыслительному процессу, способно свести с ума. Зачем же быть сумасшедшим и регламентировано походить курс лечения в соответствующем заведении, просто можно по-настоящему заморочиться на мелочах и в итоге слыть вполне нормальным, но без крупицы осознанности и ясной искры настоящего в глазах.
 На книжных полках полно всякой всячины. Здесь Бальзак в подлиннике, Ремарк в переводе, Рильке, кое-что из «Серебряного века», детские книжки и многое другое. Все свалено абы как и надежда на то, что у тебя возникнет желание это убрать весьма слаба. Я предлагаю свои услуги, но ты отклоняешь мое предложение  и мягко как животное, ластишься ко мне. Твоя голова у меня на коленях, чуть позже между и вот я вся твоя.
Позже серость. Моя невозможность впустить в себя до конца чувство, возникшее из ниоткуда. Я не знаю, как его описать и какой ярлык к нему приклеить. Ты молча сидишь на кровати, обхватив колени руками и смотришь в окно без занавесок. Я наблюдаю медленную смерть и падение румяно-желтых листьев. Вечереет. Мне не хочется говорить. Ощущение следов твоих прикосновений на моем теле, как банально все. Я решаю идти. У меня нет дома, я вечный странник, теряю – не жалею, нахожу – особо не радуюсь. Ты не против моего ухода и с твоих губ срываются сова о «смертельной усталости и трудном завтрашнем дне».
  Теперь я в холоде и ненастье. Люблю уходить вот так в никуда и «навсегда», но как правило возвращаюсь, преклонив низко-низко голову, раскаявшись и в конец измотавшись.
 Вернулась я к тебе через месяц. Мы встретились, будто не расставались на столь длительный для нас срок. Обнялись возле двери. Я увидела на угловой полке возле входа, забытый мной, пестрый зонт и вдруг охватила такая радость, что он был у тебя все это время и теперь будет в нем что-то и от тебя. Я вспомнила как мы первый раз заговорили. Ты берешь меня за руку и почти тащишь в комнату, наполненную густой вязкой темнотой. Темнота обостряет ощущения, мы как животные исследуем, «обнюхиваем» каждый сантиметр друг друга. Я понимаю, что не хочу никуда уходить от тебя и даже если физически останусь без тебя – это ерунда. Я остаюсь с тобой. Сегодня я этого хочу.