Ядерный пепел. часть седьмая

VII

Капсула «флинстрина» напомнила мне новогоднюю хлопушку. Когда я направил ее вертикально вверх и дернул за спусковое колечко, в воздух с жужжанием метнулось маленькое устройство. На нужной высоте оно расправило стрекозиные крылышки и полетело на север выполнять программу мониторинга. Удобный инструмент, весит четыре грамма, работает на солнечных батареях, недоступен для визуального наблюдения. На войне легко обнаруживается и уничтожается, здесь незаменим.
Боль прекратилась, стоило Инессе вправить мне руку. К утру суставная сумка регенерирует, буду как новенький.
Вечером вернулся разведывательный аппарат. За день он собрал много полезных данных. Компьютер составил карту местности в радиусе трех километров, указал скопления неизвестных животных и вектор их перемещения.
Палаток я не брал, они заняли бы слишком много места. Защитить нас от возможного дождя предназначался тент, края которого я прицепил к трем деревьям.
Солнце полностью закатилось за горизонт. И страшно, и странно. Лежу на траве, первый раз в жизни усталый по-настоящему, раненый, меня знобит, в нос, уши и глаза набивается песок, неподалеку разгуливают монстры пост-ядерного мира, в кустах стрекочет насекомое, похожее на сверчка, не дает заснуть.
–– Ты не спишь? –– тихо спросила меня Инесса.
–– Нет. Жаль, что сенсоры УБК не воспринимают маленьких существ. Я бы всех этих… сверчащих перестрелял.
–– Жестоко.
Я внезапно хихикнул. Инесса удивилась, чему я смеюсь.
–– Вспомнил ста-арый анекдот про Холмса и Ватсона. Они там просыпаются в походе ночью, глядят на звездное небо… тебе я не стану его рассказывать. У тебя чувства юмора нет.
–– Какой тут юмор. Выжить бы. И звезд под тентом не видно.
–– Сейчас устроим. Закапает, снова повешу. Делов-то…
Я сдернул с вбитых в стволы крючков петли навеса и вернулся на место. «Нет, Ватсон, это звездное небо значит, что у нас свистнули палатку». Потрясающее зрелище! Загадочные, далекие миры. Сидят там на каком-нибудь спутнике той тусклой звездочки некие долговязые-пыпырчатокрыле, наблюдают за Землей. Жила Земля миллиарды лет, на ней жизнь развивалась, рыбы, крабы, ящерицы. Как вдруг засияла Земля в радиодиапазоне ярче Солнца и Юпитера, посияла сотню-полторы лет, и затуманилась у нее атмосфера пеплом и пылью, что бывало в геологической истории планет не раз. Вымерло около девяносто процентов биомассы. Подобные катастрофы предвещали новый качественный скачок в эволюции живой материи. Извержения вулканов, мощнее ядерной войны. Метеориты. Историки чаще упоминают про астероид, положивший начало эре млекопитающих. Лучше бы тот астероид подлетел к Земле попозже, отвлек военных с их ненаглядными ядерными ракетами от войны.
–– ЧуднЫе были люди, –– произнес я вслух.
–– Не понимаю. Что значит «чуднЫе»?
–– Хм, как потолковее тебе объяснить? Я мыслю архетипами. «Чудные» –– общее понятие. Оно сложно расшифровывается.
–– Естественно, мы не такие, мы новые люди. У нас и гены искусственные. Мы воспитаны особым образом.
–– Да, но мы во многом проще. Человека изучали веками лучшие умы, писатели, философы, психологи. «Человек –– тайна» –– говорили когда-то. Его мышление, поступки, решения окутывал ореол мистики и загадок. Тысячами снимались фильмы, писались книги, картины, музыка. А нас видно насквозь. Наша логика прямолинейна, алгоритмизована, можно сказать, задана математическими функциями.
–– Человек был рабом страстей и неосознанных влечений. Организм человека в эпоху НТР и появления высокотехнологичной техники оставался в каменном веке, в пещерах. Область бессознательного, химические процессы –– наследство дриопитеков, не нужное современному человеку. Это наследство погубило цивилизацию. Общество будущего сознательно, разумно, очищено от недостатков животного. Мы ставим себя выше личной выгоды и материальных благ. Прежний образ мышления подтвердил свою несостоятельность перед реалиями Исторического Процесса. Человек думает, что растит детей, работает, учится, создает новые ценности для прогресса общества в виде совершенных технологий производства, и тем самым совершает очень важное дело. А с точки зрения природы он марионетка в ее лапах, идет на поводу инстинктов, высунув язык. Твоя последняя работа навеяла мне эти мысли. Математические, как ты говоришь, функции –– условие существования разумной жизни. Обезьяна в нас умерла.
–– Но мы лишены даже способности любить. Равноценный ли это обмен, стоит ли оно того?
–– Детские забавы кончились, Александр. Доигрались.
Скоро Инесса повернулась со спины на бок и сонно засопела. Я поправил под головой валик. Привык к подушке, сибарит.
«Доигрались». Несомненно, человечество зашло в тупик. Но чего больше: потерь или приобретений? Тот, кто никогда не видел зла, боли, страданий, ужасов или старался не сосредоточивать на них внимание, тот скажет: «Вы потеряли все, у вас нет души, вы бесчувственные машины. Добро суть противовес злу. Мы бываем счастливы, проходя через испытания и беды». Другой окинет бесстрастным взором мир, где радость –– миг, любовь –– обман, счастье –– иллюзия, и скажет: «Все добро мира не стоит и слезинки ребенка».
На лирику потянуло. Плохо.

На третий день исчез «флинстрин». Я выдвинул гипотезу, что его сожрал один из летающих уродцев, парочку которых разглядела на закате Инесса.
Оставшись без наводки и знания мест расположения враждебной живности, мы выбрали единственный реальный путь. На северо-восток, к Москве. Основать город на руинах столицы большого государства –– довольно логично. Повезет –– встретим кого-нибудь.