Ода нояблю

Я знаю, что он наступит – ноябрь. Придет – не отвертишься, не отсрочишь, не перенесешь на другое время. Конечно, немного легче оттого, что, в конце концов, не одна же я обречена на этот месяц года – бесприютный, мало любимый, виноватый уже только потому, что существует -  как неказистая дворняга, раз и навсегда поджавшая хвост.
Я начинаю привыкать к ноябрю еще в  нарядном августе, который устраивает показательный смотр: вот к чему мы пришли за лето, гляньте, чего достигли. Август мудр, щедр и снисходителен: ну, и чего бояться – еще не осень, еще не слякоть. Еще рябина не вполне созрела, и арбузный сезон в полном разгаре и каштаны не падают на траву, чтобы глухо расколоться, обнажая шоколадное ядро. Август лишь вкрапляет в окружающий мир осенние метки: в пышной прическе осины – ярко-желтая солнечная прядь, листья грецкого ореха подернуты ржавчиной – аккуратно, по краешку. Птицам петь лень – молодость прошла, надо думать о  будничном. На пороге – осень.
У ноября есть еще время приготовить весь свой арсенал и встретить нас во всеоружии: дожди вперемешку со снегом, низкое темное тяжелое небо, набрякшее и усталое, нетерпеливые ранние ночи, озверевший стылый ветер, получивший, наконец, вольницу.
И вот он – ноябрь. Принимайте, какой он есть. И я встречаю его покорно. Вот черный туманный холодный вечер, и редкий ленивый дождь раздумывает: начаться или погодить до ночи. В моем распоряжении весь парк, сегодня я владею им  почти безраздельно – мало кому придет в голову гулять на исходе осени.
Хорошо в ноябре гулять в одиночестве, смотреть и видеть, слушать и слышать звуки -  звуки осеннего мира – не резкие, звонкие, бравурные, как летом, а величавые, размеренные, неожиданные.
Сумерки незаметно, но спешно превращается в темный вечер. Блестит от моросящего дождя асфальт, расплываются от разгорающихся оранжевых фонарей радужные круги. В окнах зажигается свет. У меня есть постыдная тайна: я люблю смотреть в светящиеся окна и воображать жизнь за ними.
Вот, к примеру, окна, за которым – веселая, уютная бедность:  малиновый абажур на кухне, берестяные безделушки на шкафчике, ходики в виде сказочной избушки, череда цветочных горшков с доморощенным зеленым луком, бессмертной геранью, и «тещин язык» вон как разросся… Тут  греют остатки вчерашнего обеда.
А за тем окном – чопорная, строго размеренная жизнь с традициями, диктуемыми бабушкой, дворянской дочерью: картины в тяжелых рамах, столовое серебро, кузнецовский фарфор, огромная сверкающая люстра со множеством замысловатых излишеств. По вечерам на кухне вся семья под руководством дряхлой, но ухоженной строгой старухи хлопочет над пирогом: повязанная белой косынкой, в цветастом фартуке пожилая дочь неторопливо рубит капусту в деревянной ( еще с тех времен) ступке, весело месит тесто юная ясноглазая внучка («Детка, имбирь не забудь положить на кончике ножа»), в дверном проеме ее столь же юный муж застыл в картинной позе: посмеивается, ждет своей миссии – тесто раскатывать.
Но есть, конечно, непроницаемый, немые окна, жизнь за которыми тщательно скрыта безликими жалюзями. И  хорошо представляется эта  атмосфера: правильно расставленная неодушевленная дорогая мебель, вальяжный, очень породистый пес на светлом ковре, на белых стенах – модная мазня под цвет вон того баснословного сервиза, огромная пальма в огромном горшке. Ничто не внесет диссонанса в этот неинтересный уклад: ни чашка недопитого чая на мраморном столике, ни стопка книжка у кровати, ни мятая байковая пижама, наспех брошенная на спинку стула.
Все убрала домработница. Сервирует сейчас стол для ужина: накрахмаленные салфетки, не менее десяти приборов у каждой тарелки, киви, фейхоа, кумкват какой-то, гуава в вазе. Словом, тоска!
... Уже совсем стемнело. Вместо дождя пошел редкий, вялый снег, вздыхая, пытаясь добраться до земли, но таял, не достигнув цели. И пора было идти домой.
Немного погодя я открыла двери моего маленького любимого кафе: тепло, уютно, сухо, окна запотели, пахнет свежим кофе и ванилью, и нет свободных мест, и все здесь -  как  всегда.
Медленно, неторопливо заканчивается еще один ноябрьский день. Светло на душе -  и спокойно. Погружаясь в сон в своей родной постели, я сделаю из одеяла уютную норку, удобно в ней расположусь и буду перебирать в памяти подробности этого дня и ждать следующего, предвосхищать еще одну радость – первый снег…