Василий булыгин - гуляш-16-париж

16 - ПАРИЖ - ФУНДАМЕНТ ЭЙФЕЛЕВОЙ БАШНИ      
__________________________________________________________


Сперва-то они собрались водрузить и вовсе без фундамента. Думали, так сойдёт. Не век же ей торчать такой дурой посреди Европы, верно? А вот как всемирная выставка кончится - сразу и сковырнём. С точки зренья
национального архитектора Эйфеля. А потом глянули поширше: Пресвятая Богородица Парижского Бога Мать! Париж-то, как ни крути, стоит на Сене! Больно мягонькое основанье для такой противопожарной каланчи. Не pовен час, может и пpовалиться. В знаменитую столичную канализацию. А оттуда уже не вытащишь, во втоpчеpмет уже не сдашь.

Стало быть, пока не поздно, свистанули весь французский пролетарьят. Он, не будь дураком, понавез пару-тройку самосвалов своего любимого оружья - булыжников. Которыми уже двести лет отбивался от призрака коммунизма. Залили нормальную бетонно-подушковую подоплёку. Ну, там фонташки-газоньчики. И лавочек тоже понаставили. Для ветеранов двух
мировых войн. Которые уже вовсю планировались мировой буржуазией. На рубеже веков. То есть предусмотрели практически вплоть до туристов. Чтобы хоть как-то окупить невосполнимые потери золота и трудовых резервов.

Мусье Эйфель пару ночек тоже не поспал и, хорошенько почесав за ухом... своего министра финансов, велел сгоношить под это дело аж два с полтиной мильёнов одних жалезных заклёпок. Для поддержанья растущего авторитета своего незаконнорождённого великого детища. Ибо возмечтал
сотворить из высоколегированных сортов французской пpомышленности некоторое подобие собственного позвоночного столба. В натуральную тоже величину.

Только само собой гораздо большего формату. Употребив самоновейшую технологию. С лифтами и ресторашками на двух ярусах. Для полного пищеварительного удовольствия. И всё ему было стpаною предоставлено в революцьённо кратчайший срок. А сам Бонапарт Третий, чтоб не случилося какого сглазу, надзирал и востоpгался: - Гвозди ба делать из этих людей, а не какие-то там эйфелевы башни! - и чpезвычайно гpомко потом смоpкался. От избытков pеспубликанской чувствительности...

И вот, когда башенку в первый раз открыли для обзиранья живописных парижских окрестностев в радиусе полёта семидесяти километров, всем это оченно пришлось по душам. Особенно самоубийцам. Которые прямо валили толпами и преждевременно обрывали только что на свежую голову
отремонтированные лифты. Тогда для них сбоку открыли ещё специальный запасной вход. За почти что бесплатно. Чтоб не толпились и не мешали встречному грузопотоку. Зарубёжных туристов с фотоаппаратами. Которые наперегонки спешили засвидетельствовать на плёнках свободный полёт банкpотов, безработных эмигрантов, кокаиньщиков и других несчастных.
Которых неразделённая любовь бросала с высоты 317-ти метров. Вместе с их разбитыми вдребезги мечтами о несбыточном счастии.

Аристократические верхушки тоже протестовали. С пеной у рта! От пива. Понятно! Раньше-то все народы глазели на Парижик, как на вершину их родовой чести. А теперь? Вершиной стала какая-то там, понимаешь, техническая мысль. Так что снесли б за милую душу. Без никаких улик. Но тут надо сказать наше большое инженерское спасибо гражданину
Маркони. Тоже вовремя товарищ подсуетился и срационализировал такой офигенный радиопередатчик, который моментально зафигачили на самую ейную маковку. Как закономерный ореол всемирного пpогpессу.

И пошли вещать. Кто во что горазд. Кто в хвост, кто в гриву, кто в бровь, кто в глаз. Антанта против России. Кайзер против Антанты. Эмиграция против большевизма. Большевизм против троцкизма. Тогда Троцкий, недолго думая, взял и перемахнул к себе в Мексику. От греха. А там уж его спокойненько и прикончили. Ледорубом от шампанских вин.
Свои же кореша по партии. По личному совету энского интернацьёнала и вождюльки всех наpодов. Из стpаны полезных советов.

А уж когда подключили спутниковое телевиденье и систему наводки противокосмополитических ракет, тогда стальной потомок Эйфеля смог стоять уже несгибаемо. С гордо непокрытой ничьим матом головой. И при всём при том думать о подвигах, о доблести, о славе...  По ходу дела. Хотя на ядерный зоньтик совсем не похоже. Со стороны особенно
бросается во все глаза. Ну, разве только на ручку.

Одно плохо. Как обещал великий самородок Ломоносов, по всемирному закону подлости, молния гораздо чаще бьёт во все выдающиеся предметы. А заодно и в это детище научно-технократического прогресса. Потому во время дождика, а тем паче грозы вход наверьх открыт только для строго ограниченного континьгента добровольцев. По специальным
пригласительным билетам. Из электроизолирующего и противоударного матерьяла. На договорной основе. За отдельно взятое вознагражденье. Но без страховки. Зато гарантия полгода!

И всем без разницы выдают резиновые галошки с капюшоном. Для общей профилактики простудно-массовых выплюенций. Приезжайте глянуть - вовек не пожалеете! А то потом всю оставшуюся жизнь будете себе на горькое лекарство зарабатывать. И никакой Эйфель вас даже по чертежам не
соберёт!
см.продолжение