Хакер

 Прозвище свое получил он за уникальную способность одним нажатием клавиши приводить отлаженный и стабильно работающий компьютер в полную негодность. (Сколько бы ни пытались потом очевидцы припомнить, куда именно потянулись его беспокойные пальцы, повторить его подвига не могли.) Но главным, что поглощало все его мысли и чувства, была неустанная забота о ближних. Вот и начинался его день с телефона, на еще теплых белых простынях.
- А это я, - мягко, без напряга, произнес Хакер.
- Привет, давно тебя не слышал... - ответил молодой человек на другом конце провода. Белый халат c шутовской нашивкой «Миротворческие силы» облегал его весьма упитанную фигуру. Одной рукой потряхивая колбу с неприглядным мутноватым раствором, другой он сжимал трубку редкостно неудобного современного "Сименса".
- Слышь, я чего звоню. А не поехать ли нам на дачу? Грибов полно. Я вот уже почти собрался...
- Ты чего? Понедельник же! У меня тут начальник. Работы до хрена. Приезжай в выходные. Посидим. - В колбе у молодого человека происходило что-то не ладное. Со дна начали подниматься мелкие пузырьки и струйка едкого зеленоватого тумана медленно поползла из узкого горлышка. - Слышь, я сейчас не могу. Блин! Опять бабы все реактивы перепутали.
- Да ну, это ерунда. А я вот вчера Лизавету видел. Она со своим поэтом расплевалась. В гости звала.
- Какая Лизавета? Какой поэт? - Коричневатая пена полезла из химического сосуда и вот-вот грозила оросить руку невезучего экспериментатора. - Дела у меня! - рявкнул молодой человек, судорожно ища глазами выемку на заваленном хламом химическом столе.
- Дак, и у меня дела, - протянул Хакер, прихлебывая кофе. - Ты не поверишь, клиент попер! На части рвет. Вот, давеча, говорил с одним пареньком, он в компах ни черта не рубит. Ему предки пень купили, а он на него как Дева Мария на голубя смотрит и кнопку нажать боится. Как же этот чайник меня уламывал «винду» поставить, а все некогда. Веришь?
Молодой человек был готов поверить даже во второе пришествие, если бы чья-нибудь добрая рука протянула подставку для  круглодонной колбы.
- Хакер!! Не могу я больше! Не то меня шеф на части порвет, как тебя клиенты! - Он в сердцах бросил трубку, воткнул колбу в чью-то немытую чашку и кинулся к раковине. Вывернул кран с холодной водой и, тихо матерясь, сунул под струю обоженную кислотой руку.
- Нервные все какие-то… - только и смог вымолвить Хакер, услышав короткие гудки. Нет, не было в этом мире понимания. Медленно выпростав бледные ноги из-под одеяла, всунул их в потертые шлепанцы, и повлекся по длинному коридору в обшарпанный нужник. В Москве надоело до смерти.
То ли дело в деревне! В деревне он был почти бог. Мало того, московский бог. Если речь заходила о компьютерах, все мужское население маленькой деревушки, отвесив варежку, внимало ему с необычайным пиететом. По счастью, в самой деревне компьютеров ни у кого пока не было, и, соответственно, авторитету и здоровью Хакера ничто не угрожало.
Вот почему, не смотря на полуденную слабость во всех членах, посовал он провизии в ядовито-фиолетовый рюкзак и двинул в глухую северную деревеньку, что который уж век влачила незаметное существование средь талдомских лесов.
Добравшись туда уже затемно, он только и смог, что вывалить все содержимое своей поклажи в угол горницы, отыскать в образовавшейся куче полбуханки белого хлеба, шмат колбасы, согреть чаю, и наспех перекусив, завалиться на застеленную ворохом одеял скрипучую кровать. Тихо шелестел обогреватель, в подполе скреблись мыши и жизнь казалась покойной и естественной.

***

Впрочем, не лишним будет упомянуть, что цивилизация дотянулась таки и до глухой сторонки. Промеж хакеровской деревеньки, с примечательным названием "Засыкино" и соседним хуторком "Положилово" недавно выросла огроменная ухоженная Усадьба.
Хозяин Усадьбы детство провел в хрущебе средь аромата помоек и удушающей вони выхлопных газов. Рвал глотки, выбиваясь в люди, а по вечерам зверел от слабости стареющего и чудаковатого отца. И, в конце концов, стал он сильным среди равных. А как стал, так смог дать себе небольшой роздых, оценить весь пройденный кровавый путь и скопленный капитал. Вот тогда и решил, что пора, пора уже завести себе укромную берлогу. Без размалеванных баб и циничных партнеров, без всей этой возни вкруг нефти и ценных бумаг и, по возможности, без прислуги.
Полсотни гектаров расчищенного, обнесенного основательной оградой и засаженного газонной травой леса, пара прудов с лебедями и в довершение всего - великолепный трехэтажный особняк со стеклянной крышей. И все это за два года! Серьезные деньги могут творить чудеса даже в нашей опьяненной семидесятилетним материализмом стране.
Ходили слухи, что могучий особняк, так гордо возвышающийся на холме, как в былые времена мог позволить себе только Храм Господень, якобы "телехтуальный", оттого что напичкал его Хозяин всяческой электроникой. Многие верили - вид стеклянной крыши внушал уважение.
А вот о чем не ведали сельчане, так это том, что был Хозяин, несмотря на весь свой волчий нрав, человеком в глубине души чувствительным и имел мечту заветную - отпраздновать юбилей своего папаши в этом самом особняке с превеликой помпой. И чтоб оркестр, артисты всякие, и, разумеется, фейерверки…
Вот с этой самой целью завез он своего папашу в особнячок еще с воскресенья. Пусть попривыкнет. А сам, по понятным причинам, суетился в столице.
Папаша был старичком чудаковатым. Всю жизнь проработал он учителем истории в одной из московских школ и на успехи сына смотрел с опаской, обусловленной многочисленными историческими примерами. Во многом знании - многия печали.
Поначалу шикарные апартаменты смутили старичка, и первые сутки просидел он в своей опочивальне, переключая программы метрового телевизора здоровущим пультом. Это единственное, чему успел обучить его в спешке уезжающий сын. Правда, оставил инструкцию, размером со словарь Даля на двух языках. Но папаша до смерти боялся экспериментировать со всякими новшествами. Вспыхивающий в камине огонь, или неожиданно срабатывающее спусковое устройство унитаза грозили довести бедного пенсионера до преждевременного инфаркта. Впрочем, ко вторнику папаня слегка пообтерся, начал смелее жать на кнопки, и даже самостоятельно выставил экономичный режим климат-контроля – слово "экономичный" нравилось ему со времен жизни в коммунальной квартире с женой и ребенком на одну стипендию.
Но, как на грех, то чего хотелось ему больше всего, никак не получалось. Впрочем, дело тут было не в технике, а в ее несовершенстве.
Ранним утром в понедельник прилетела синичка, и решила заглянуть в одно из приоткрытых окон диковинного особняка. Села на подоконник и, поразившись убранством комнаты, нагадила аккурат на маленький металлический контакт универсального контроллера управления окном. С этих пор утратило окно способность чутко реагировать как на окружающую среду, так и на прямые приказы царя природы. А если учесть, что находилось оно в папашиных апартаментах, то желание Евлампия Степановича познать тайны современной техники, очень даже можно понять. Особенно, после лютой осенней ночи с понедельника на вторник, когда дождь плевал холодными струями ему в лицо и грозил залить электрическое одеяло. Поддеть авторучкой зафиксированную в верхнем положении фрамугу не удалось. Папаша стаскивал подушки с кресел и пытался затыкать ими брешь, но ветер не щадил хлипкой конструкции и, устав от бесполезной борьбы, остаток ночи провел он прикорнув на коврике перед огромными старинными часами.
С утра папаша был зол. Войдя в тропическое буйство зимнего сада, старик потребовал у повара яичницу, и, насупив брови, уставился в «Правду». Над ним плыли по небу чуть затушеванные стеклянной крышей осенние облачка и застывшие в безветрии зимнего сада пальмы мечтали о просторе морских побережий.
Прочтя очередной абзац, и пару раз ткнувши вилкой во что-то пенистое, навроде балконного утеплителя, что, по мнению повара, называлось яичницей, папаша выругался и потребовал сапоги и корзину. Повар слегка ошарашено посмотрел на старичка, но, смекнув, что к чему, кинулся в пристройку и принес все необходимое.
- Только вы, Евлампий Степанович, тут не ходите. Вам за ворота надо бы. Ох, и места там...!
Старик с сомнением посмотрел в лицо создателю яичницы.
- Это что ж - под такими елями и ничего?
- Да все ж газонами застелено. Хоть коз паси.
- Ладно. Посмотрим, - кивнул старик и направился к выходу, помаленьку прощая кулинарный экзерсис.
Повар оказался прав. В парке было все. Лебеди важно расхаживали по травке, обгаживая изумрудную зелень. Белки прыгали на дорогу и выпрашивали орехов (заграничные - подумал старик), фазаны важно расселись вокруг цветочных клумб. А вот грибов там не было. Лилии в пруду как на пачке «Лотоса», а грибов днем с огнем… И еще садовник со своей косилкой… Плюнул старик на все это благолепие и пошел к воротам.
А там! Там желтел милый российский лес с овражками и поваленными деревьями, на которых опят видимо-невидимо. Приятный привкус дымка разливался в прохладном воздухе. «А в деревне-то печи топят» - подумалось старику. И так захотелось ему встретить какого-никакого местного жителя, парой словечек о житье-бытье перемолвиться, что пошел он по лесу, особо о пути не задумываясь. Грибочки, понятно, не забывал. И все бы хорошо. Но запашок, что так заманчиво стлался меж деревьев, занесло сюда вовсе не из печных труб веселых пейзан...
***

Хакер в то утро проснулся свежим и отдохнувшим. Сгрыз яблоко, натянул болотные сапоги, взял корзину и направился прямиком в знакомые еще с детства грибные места.
Еще по утру, высунув за дверь свой заспанный греческий профиль, почувствовал он знакомый запах, что стоял в Москве прошлой осенью, лип к окнам и заставлял людей прикрывать лица носовыми платками. "Опять торфяники горят..." В глубине лесного безветрия приятная горчинка превратилась в едкое зловоние. Кое-где различались тонкие струйки дымка, поднимающиеся из темно зеленых кочек болотного мха.
Часа через два, в самой что ни наесть непролазной чащобе достиг его ушей далекий протяжный стон. «Ух ты, выпь!» - подумал Хакер. Никогда он не слышал, как кричит это божье создание, но кому ж еще так жутковато озвучить и без того пугающую картину сумеречного леса? Горестное, надрывающее душу завывание вновь прокатилось меж вековых елей и худосочных осин. Хакер остановился. Реальный мир медленно таял, расползаясь в едком тумане. Звук повторился снова. Да, никаких сомнений. Он приближался, этот хриплый надтреснутый стон. «Господи, чего ей тут-то надо?» - судорожно пронеслось в голове у Хакера. «Уууи» - хрипло завывала выпь. Ему хотелось бежать, но ноги стали какими-то ватными, а ослабевшие руки отказывались держать корзину. Тело покрыл липкий холодный пот. «Удиии» - заорала выпь надрывным, человеческим голосом, и в ту же секунду в мозгу у него просветлело. Заблудший! Хакер, не помня себя от радости, ломанулся навстречу несчастной душе. Метрах в ста, на желтеющей березняком полянке, стояла согбенная мужская фигура с корзиной в руке.
Невысокого роста старичок с добрым, чуть виноватым лицом. Маленькие седые усики прикрывали верхнюю губу. Волосы скрывала серенькая кепчонка. Увидев Хакера, он расплылся в счастливой детской улыбке.
- Никак заблудились? - бодро вопросил Хакер.
- И не говорите, молодой человек. Второй час как выпь гукаю по этой чащобе. Думал все, не выберусь. Сынок вот завез, я и не думал, что здесь глушь такая. А у него на участке грибов нет. Все исходил. - Старичок от радости говорил без умолку.
- Да кто же на участке грибы ищет? - удивился Хакер - Вы, сами-то из какой деревни, ну куда вас сынок-то привез?
- Ой, да откуда ж я знаю? Он и не называл ее никак. Да и деревни-то там нет. Так, дом его один стоит и забор.
Хакер задумался. Может лесничество, какое, но сколько уж лет ходил он по этим местам, а одинокого дома припомнить не мог.
- Хорошо, тогда предлагаю сейчас двинуть ко мне. Перекусим, а потом местных поспрошаем, они наверняка знают.
Старичок согласно закивал головой и пошел вслед за Хакером, радостно лопоча.
- Уж и не чаял выбраться. И зачем он в такую даль забрался. Денег куча, ну и строился бы к людям поближе, нет надо ему, волку окаянному, такой медвежий угол найти.
До Хакера долетали лишь обрывки фраз, пробирающегося позади деда, но словосочетание «куча денег» он запомнил. В наступивших сумерках все внимание отнимала дорога. Но вот, наконец, и тропинка нахоженная. Теперь можно было и поговорить.
- А сами то вы откуда?
- Москвич я, коренной. Третьего дня сынок привез. Ох, и намаялся я в этом его жилье. Вы не подумайте чего, молодой человек, но вот скажите - зачем люди столько мудреной дряни навыдумывали? Окно второй день закрыть не могу - техника, понимаешь, на грани фантастики...
Хакер слегка удивился.
- Это что ж, заело что ли?
- Ну, вроде того. Да если б оно, окаянное, руками двигалось, так ведь нет. Я уж и так и сяк. А оно как влитое, не шелόхнется.
- Не, чего-то я не пойму. А как тогда?
- Да пультом. На нем кнопок как на пишущей машинке. Пока разберешься - раз пять маму помянешь.
У Хакера учащенно забилось сердце, и легкая тень подозрения скользнула по серым извилинам.
- Уж не стеклянная ли крыша у вашего дома?
- Во-во, - обрадовано пролепетал старик, - он и есть. Зимний сад, понимаешь, в три этажа высотой закатил! – пальмы растут... Весь дом вокруг этих пальм как пристройка. Одно достоинство - не заблудишься. Пальмы те из любого коридора видать.
- Ну все, понял наконец. Сейчас я вас прям туда и выведу. А с окном то  чего приключилось? - Хакер почувствовал себя незаменимым.
- Да понимаете, жму я на кнопку, где вроде значок нужный нарисован, а ему хоть бы что. И само по вечерам не закрывается. Отверткой пробовал – не получилось. Сам-то я в технике не очень, а компьютеров - так вообще боюсь...
- Ну да, ну да. Вообще-то беда с этими интерактивными системами, я их своим клиентам не рекомендую. Постоянно сбои дают, современная реализация сложных программно-аппаратных комплексов оставляет желать много лучшего. Да и стоящего специалиста еще поискать надо... - Хакер начал потихоньку распускать перья павлиньего хвоста.
- А вы в этом разбираетесь, молодой человек? - с уважением и надеждой спросил старичок.
- Ха! - Молодой человек широко улыбнулся. - Дайте только пульт.
- Подустал я сегодня маленько. Мне бы до кровати добраться. А вот если завтра поутру пожалуете - очень буду рад. Вечер, вроде, ясный, ночь перебьюсь...
- Договорились. С утра – где-нибудь часа в два если, устроит вас? А вообще - техника это просто, главное ее не бояться. Я вам сейчас кое-что расскажу… - и тут Хакер окунул деда в море незнакомых терминов и странноватых словосочетаний. Только у ворот Усадьбы старичку удалось вынырнуть из мутности непривычного компьютерного сленга.
- Ну, завтра непременно жду вас, молодой человек, - в голове у деда вихрем кружились какие-то непонятные дохлые матери, горелые камни, глючные проги и убитые винты. А еще, до смерти хотелось ему нормальной, домашней яичницы.
- Обязательно буду, - солидно кивнул Хакер, и легко помахивая десятикилограммовой корзиной, полетел домой на крыльях собственной значимости.

***

Тут мы вынуждены прервать наше повествование. И, предоставив Хакеру чистить грибы, а затем давить поллитру за поллитрой в компании деревенских дружков, вспомним еще об одном персонаже, доселе неупомянутом.
Вообще-то, был то не герой, а героиня во всей красе своих девятнадцати лет. Звали героиню Леночкой. Худая и востроносая, обладала Леночка завидным темпераментом и начитанностью отличалась неимоверной. Воспитывала эту юную особу не менее начитанная мамаша, в бытность свою закончившая Литинститут, и теперь зарабатывающая на хлеб насущный в районной библиотеке. Еще учась в той цитадели словесности, пленила она будущего Леночкиного папашу изысканной декламацией Гумилева и Цветаевой. Папа таял и протрачивал стипендионные крохи на букеты и коробки конфет. А уже через год, как это часто бывает, будто ни с того, ни с сего появилась Леночка, и грубая проза жизни вторглась в воздушные замки Серебряного века.
Леночкин папа, будучи штатным инженером, зарабатывал и подрабатывал двадцать пять часов в сутки, но с едой было туго. А жена вместо того, чтобы отложить стихи в сторонку и обратить свой взор к кастрюлям, пеленкам и венику, стала учить ребенка высокому штилю. Уже в пять лет Леночка, вдохновенно завывая, с недетской серьезностью декламировала «Ты не дивись моей тоске суровой», стоя у стены в гостиной, пока папочкины и мамочкины знакомые роняли слюни в полные тарелки, боясь оскорбить чувства родителей работой челюстей.
Когда же Леночке исполнилось четырнадцать, жизнь в доме стала совсем невыносимой. Какие там друзья... Папа давно был завсегдатаем аптеки. Продавщица, Мариночка встречала его, сочувственно покачивая головой.
- Вам две или одну.
- Давайте три, Мариночка, - вздохнув, отвечал Леночкин папа.
Она доставала три пачки берушей и протягивала преждевременно облысевшему мужчине. Доставала, доставала, а однажды взяла да и пригласила его на чай в заднюю комнатку…
Тем вечером пришел папа домой слегка озадаченный и прямо из коридора услышал доносившиеся с кухни стенания двух баб. Женщины осваивали новый томик душевыворачивающей поэзии. В общем, недельки через две собрал папаша вещички и подался к Мариночке в однокомнатную квартирку. И с тех пор был очень счастлив.
Леночкина мама страдала. Громко, протяжно и очень литературно. Благо теперь появился настоящий повод. Иногда к голосу мамы примешивался еще не окрепший Леночкин тенорок. Но все проходит. И к восемнадцати годам это юное создание позабыло неблагодарного отца, всем сердцем девичьим полюбив, наконец, того единственного, что на всю жизнь.
Любимый и единственный был лентяем, правда, очень обаятельным лентяем. Лентяем под гитару и под восхищение столь же трудолюбивых друзей. Зеленоватый кумар хорошей ароматной травы стелился по его трехкомнатной квартире, совращая юные создания диковинными видениями. Леночкина мама пыталась капать на Леночкиного папу. Но папа, встретившись с любимой дочуркой и учуявши в голосе ее знакомые завывания, а в собственном горле давно позабытые спазмы, в страхе бежал.
В общем, долго ли, коротко ли, но не прошло и года как Левик, тот самый любимый и единственный, схватил передозняк и в одночасье скончался. Леночка рыдала. Мама рыдала. Папа хмыкнул в телефонную трубку, и постарался приглушить вздох облегчения.
А что же Леночка? Она поимела урну с прахом покойного – такой строгий керамический кувшинчик. И, нещадно поливая слезами прихожие Левиных дальних родственников, живописала им достоинства необычных ритуальных обрядов. Впрочем, кажется мне, они не шибко сопротивлялись желанию юной Джульеты.
И вот, спустя пару недель поехали Леночка с мамой хоронить Левика. И вы думаете на кладбище? Нет, ничего-то вы не понимаете в поэзии! Потащили они урну в сутолоке автобусов и электричек на свой дачный участок, что который уж год как зарастал сорной травой на берегу речки Нерль. Решили они разбить клумбу с маками-хризантемами и воткнуть туда Левика в его последнем керамическом пристанище.
Правда, была у Леночки и другая мыслишка, которой, по понятной причине, с мамочкой она не делилась. Жизнь без трехкомнатной квартиры со сказочным кумаром, представлялась ей невыносимой, и решила она повторить подвиг Шекспировской героини. Только вместо кинжала выбрала она, сами понимаете, шприц, а местом действия - могилу любимого, то есть клумбу.
Но суровый мир не ценит высоких стремлений - в одночасье подснежники не распускаются средь февральских вьюг, и уж тем более маки в сентябре. А именно так видела себя Леночка - в длинном белом платье, на алеющих маках, трогательно обвивая тонкими руками урну любимого, в последнем смертельном порыве.
Мак был посеян. Но зерна на куче чернозема, посреди которой возвышался зеленоватый сосуд скорби, не желали прорастать. Леночка прибывала в полной растерянности. После отъезда матери, весь понедельник прострадала она, сидя у клумбы и отпугивая обнаглевших галок, что не прочь полакомиться рассыпанным зерном. К вечеру, промерзнув до костей, и осознав, что в этом году смертным ложем может стать для нее лишь изрядно унавоженная земля, Леночка решила подумать.
Весь вторник провела она в немыслимых потугах сочетать реальность с поэтическим бредом. А в среду после полудня, проведение, видимо устав ждать и разочаровавшись в мыслительных способностях юной леди, предоставило ей шанс решить все проблемы разом.

- Третий, третий я седьмой. Как слышишь меня, прием.
- Седьмой, седьмой, я третий. Слушай команду - заполнить баки и лететь в квадрат 19/24. Как понял меня? Прием.
- Вас понял. Мы уже у речки. Когда будет этот ваш хваленый ми-шесть-пеже? Прием.
- Хрена вам там будет, а не "пе-же"! В Бога душу мать! В Семеновке склады горят! Куда ты их шлешь! Я пятый. Отвечай ... мать твою! Как слышишь меня? Прием!
- Я седьмой, я седьмой. Баки заполнил. Какой квадрат?
- Я говорю в Семеновке…
- У меня приказ - 19/24.
- Е… я твой приказ. Седьмой. Шпарь в Семеновку!
- Туда уже три машины из Талдома вышли. Не мути воду, м…ла. Стой! Новые указания. Сейчас разберемся.
- ... вашу мать! Я вам что бабочка ...ая! Сажусь на хрен! Пока вы, козлы, договариваться будете, у меня все топливо выйдет на х...!
- Если туда выйдет, твоя жинка нам всю жизнь пироги печь будет. Поляна там есть? Как слышишь меня прием.
- Я седьмой. Есть. Садимся.

Эксперимент по использованию переоборудованных десантно-транспортных вертолетов Ми-6ПЖ для тушения лесных пожаров проходил успешно и в полном соответствии с планом.

Леночка выбежала на крыльцо. Казалось, старый дом сейчас раскатится по бревнышкам от нестерпимого гула. Прямо на поляну позади их участка садился огромный вертолет. Дверь кабины отъехала в сторону и Леночкиному взору предстал здоровенный детина в летной форме. Завидев юное создание, приникшее к обветшалому забору, соскочил с полозьев и большими шагами поспешил к участку.
- Дочурка! Вода есть? До кишок просох.
И тут спасительная мысль, будто молния, ударила в ее миленькую маленькую головку. Вот оно! Не будет нудной зимы. Не будет белого на красном. Но зато будет последний поднебесный полет с любимым. Полотна Шагала сразу всплыли в воспаленном мозгу. Кинувшись в хату, она зачерпнула ковшом воды из ведра, мигом выдернула из клумбы Левика и бегом вернулась обратно. Детина жадно глотал воду, а Леночка уже играла свою партию, пропуская слова и целые предложения:
- Мне бы только на минуточку. Высадите, где придется. Я доберусь. Левик завещал. Как Индира Ганди. Пепел по ветру. Он так хотел объять необъятное! В каждой росинке будет его частичка...
Пилот опешил. Поток речи востроносой девчушки был быстрым и мутным как горная речка после паводка. Уже не совсем сознавая, что делает, он повесил ковш на ближайший столб покосившегося забора и начал отступать. Но не тут то было.
Леночка видела цель, и остановить ее могла только бронированная дверь MUL-T-LOCK. Она просочилась между слегами и, вцепившись свободной рукой в рукав пожарника, потащила его к вертолету, ни на секунду не прекращая работу речевого аппарата.
Детина не понимал ни слова из того, что извергала Леночка. Но заметив, наконец, в ее руке урну, сделал кое-какие умозаключения и главным из них было то, что как только бешеная баба высыплет на головы сельчан пепел из зеленого сосуда, он от нее избавится. К тому же, чем ближе подходили они к вертолету, тем больше сливалось Леночкино стрекотание с шумом турбин. Он даже собственноручно помог девушке забраться в кабину. Дверь закрылась, и вертолет взмыл в воздух.
- У нас срочный вызов 22/12! Сейчас черпанем и вперед - там низовой третьей категории! – Не оборачиваясь, прокричал пилот.
- Пассажир у нас.
Пилот оглянулся и чуть не зарыл машину носом в воду.
- А... ... ...? – Надо отдать должное выдержке этого представителя сильного пола. Все, что пронеслось в его мозгу в этот миг, вылилось лишь в конвульсивном сокращении челюстных мышц.
- Ага... Ладно, дуй на пожар. Потом выкинем ее где-нибудь.
И вертолет взял курс на квадрат 22/12.

***

Среда вторглась в избу Хакера беззастенчивым солнечным светом. Скользнув по тазу с грибными очистками, луч переполз на заляпанную клеенку, пробежался по тарелкам с объедками, ненадолго задержался в варварски вскрытой банке рыбных консервов, отразился в немытых стаканах, и, наконец, достиг пестреющей одеялами кровати.
Хакер чихнул. В голове будто колыхнулся чугунный шар. «Чем же это я вчера так нажрался? Муторно-то как. Не иначе, кашинский розлив». Но что-то светлое проступало за спазмами кишечника. «Воды». Он сполз с кровати и прошлепал босыми ногами на кухню к ведру. В ведре плавала дохлая мышь. Хакер рефлекторно сглотнул и побрел к дворовой бочке.
С первых глотков начали всплывать странные обрывки воспоминаний о вчерашней попойке. «Лексеич вроде бы обещался перепахать трактором участок. Странно. Который уж год прошу, а тут сам и, кажется, даже от денег отказывался? Или наоборот, больше просил? Черт, ни хрена не помню». Тут Хакер начал с пристрастием допрашивать отказывающиеся шевелиться извилины.
«Ванька с Серегой клялись до холодов новый сортир поставить. Чудеса какие-то. Блииин! Дед! Вот оно! Время. Времени сколько?!» Полвторого! Блин. Щетка. Ехреный бабай! Расческа!» И вот уже выбритый, облаченный в белую рубаху и с остервенением жующий «Минтон» Хакер шагает по дороге к Усадьбе. «Как же его звать-то... Евлампий... тьфу! Как и выговорить-то, не покраснев. А отчество? Степанович! Ну, все, держись буржуйская техника!»
Хакер подошел к воротам и нажал кнопку «Вызов». Открылась калитка.
- Здравствуйте. Меня Евлампий Степанович ждет. По очень важному делу.
Охранник с сомнением смерил взглядом субтильную фигуру.
- Скажите ему, что пришел специалист по интерактивным системам. - Хакер чуть откинул голову и попытался свысока взглянуть на двухметрового стража.
Охранник отошел к будке. Послышался его слегка неуверенный басок.
- Тут к вам какой-то специалист пришел... Нет, не генерал... Не знаю, говорит по каким-то системам. Может, я его того... Да... Да... С хвостом… Понял. Пропускаю.
- Проходите, молодой человек. Вас проводить?
- Разберусь. - Слегка улыбнувшись, успокоил Хакер.
Прямая асфальтированная дорога вела к парадным дверям особняка. «Это надо же, как кусты постригли. Эх, нет фотоаппарата!»
Но вот уже и дом. Отъехала в сторону стеклянная панель, и Хакер увидел вчерашнего старичка.
- А! Здрасте, здрасте, молодой человек. Проходите скорей. Никогда не знаю, когда она обратно поедет.
Хакер вошел. Из прихожей, забранной дубовыми панелями и увешенной массивными зеркалами, влево и вправо вели широкие мраморные лестницы, а впереди светился зеленью зимний сад.
- Нам сюда, молодой человек.
И вот уже он поднимается по ступеням, и входит в шикарную дедову опочивальню. Да... Такого в боевиках не показывают. Никакого модерна и позолоченных завитушек. Стиль аристократически благороден и строг. Ага, а вот и окно. Огромное, во всю стену. Моторизированный карниз, изготовленные на заказ жалюзи, сенсоры светового потока... Только что не работает верхняя фрамуга. 
- Ну, где же ваш пульт? Сейчас будем разбираться.
- Может, чайку выпьете? А то коньчку? А пульт вон, на резном столике.
Хакер тихонько присвистнул. Да, устройство, действительно, больше напоминало клавиатуру, только с дисплеем. Впрочем, все клавиши снабжены вполне понятными рисунками.
- Только, молодой человек, сынок мой, строго настрого наказывал красных кнопок не жать. Сюрприз, говорит.
- Не, ну что вы, мы ж не президенты. Зачем нам красные, верно?
Хакер выяснил простенькую комбинацию клавиш, что идентифицировала окно. Но дед был прав. Окно оставалось глухо к мольбам электроники. И что бы Хакеру не плюнуть на это дело, тяпнуть коньку и вежливо откланяться... Но уж больно мягким было кресло, а навороченное устройство затягивало взгляд как бесстыдно обнаженные женские ноги.
Вдруг из угла комнаты раздался телефонный перезвон.
«Да, я слушаю», - схватил трубку дед. «Да, он говорил мне... Уже проезжает? Хорошо, иду, сейчас встречу».
- Извините, молодой человек. Там генерал какой-то по пожарной охране. Надо встретить. Сынок говорил, проверять что-то будет, или налаживать. Тьфу! Где это видано что б генералы чего налаживали... В общем, побегу.
- Ну, хорошо, идите, - разрешил Хакер.
Дверь за старичком закрылась, и он почувствовал себя хозяином в этой необычной, словно перенесенной из прошлых веков комнате. Попробовал еще раз вразумить окно. Бесполезно. Хакер поднялся с кресла и потрогал раму. Да, действительно, как влитое.
Обернувшись в поисках чего-нибудь тяжелого, заметил брошенную старичком трубку радиотелефона. Нет, такого шанса он упустить не мог!
- Эй! Привет! Догадайся, откуда я звоню.
Уже знакомый нам молодой человек в халате с нашивкой грустно улыбнулся.
- Не, не догадаюсь. - Перед ним на белом вордовском экране как приговор на каторжные работы чернел заголовок «Годовой отчет». Под заголовком было пусто.
- Слушай, я такого клиента нарыл!
- Где нарыл?
- В лесу!
- Ну, ты, Хакер, даешь...
- А ты как думал! Он там чуть в болотах не загиб.
- Кто? Клиент?
- Ну да! Ты представляешь, чистокровный новый русский. Я сейчас у него на вилле сижу. Тут интерактивная система барахлит. Кое в чем уже разобрался.
- Чего барахлит?
- Ну, ты темнота! Про умные дома слышал? Вот и у него такой! Тут на пульте кнопок сто и дисплей!
-У тебя что, пульт в руках?! - Но в эту секунду экран монитора погас. Холодильник перестал гудеть и во всей химической комнате, где вечно что-то жужжало и булькало, наступила зловещая тишина.
- Вот черт! Опять электричество вырубили. Слышь, Хакер, я сейчас не могу, - перед мысленным взором молодого человека всплыла лиофильная сушка, ощетинившаяся десятком колб. Еще минуты три, вакуум спадет, и тогда посыпятся они как новогодние шарики с засохшей елки.
- Не, ну ты чего? - обиженно протянул Хакер. - Ты секи момент, как клиент прет! В лесу! Ей богу, меня когда-нибудь на куски порвут!
- Обязательно порвут. Только я сейчас все равно не могу. Ладно, бывай.
Молодой человек повесил трубку и побежал к лиофилке.
Хакер отложил телефон и сокрушенно покачал головой. «Вот так всегда. И далась ему эта работа». Тонкие пальцы вновь начали жать на клавиши, вызывая на дисплей параметры дома.
Минут через десять дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетел взъерошенный дед. На его лице сияла широченная улыбка.
- Пошли, пошли скорей, - он почти выволок Хакера из кресла и потащил по коридору. - Вы представляете, молодой человек, генерал-то - дружок мой еще по детдому оказался! Я с ним пирожки на базаре с лотков таскал! Радость-то какая! Сейчас встречу отмечать будем. А вы потом спокойно все и почините.
Хакер и не удивился вовсе. Судьба просто сыпала на него дары. Видно прохудился где-то под небесами рог изобилия и вот оно. Ешь-пей, не хочу! Генерал! А там, может, и само все наладится...
Они спустились в оранжерею. Там, под сенью пальм стоял накрытый закусками стол. Генерал разлил коньяк по рюмкам и, распугав басом попугаев, выдал тост.
- Ну, за удачу!
- А у меня ведь сегодня день рождения, - вдруг как-то по-детски рассмеялся старик. - Вот и подарочек мне. Так ты теперь, значит, пожарниками командуешь?
- Скажешь, тоже пожарниками! Вертолеты сейчас по конверсии в противопожарные переделываем. Ну и испытания - обкатка там, взаимодействие с МЧС, поисково-спасательные, аварийно-спасательные, патрульные операции. Да тебе это не интересно. А то хошь, вот возьмем и полетаем, а? Прямо сейчас? Наши вертушки, они на любую площадку сесть могут, хоть вот на крышу эту. Горючки на два часа тебе на день рожденья дарю!!
- Силен брат, силен!
- Так твой-то сынок тоже не лаптем щи хлебает. Такое учинить задумал. Почитай, пять пожарных расчетов по периметру участка расставил. Как говориться «на всякий пожарный», ха-ха. Ну и меня позвал... Ну, да ладно, чего-то я болтлив стал. Сам все увидишь.
Они еще выпили и даже попытались, не зная слов, спеть «Многия лета» на мотив «Happy birthday», а потом пустились в воспоминания о своем полном отчаянных приключений детстве. Хакер же, по-прежнему завороженный радужными перспективами, и слегка захмелевший, развлекал старых приятелей, заставляя фонтанную струю вертеться из стороны в сторону и прицельно бить по попугаям.

Тем временем жители Положилова, разомлевшие в предвечерней истоме теплого сентябрьского денька, стали свидетелями необычайного зрелища: с пяток белых лимузинов заполнил небольшую площадку перед въездом на давно заброшенный элеватор. Ворота открылись, и оттуда выползли, одна за другой, пять повозок, запряженных породистыми рысаками. Мужики в красных кафтанах и лихо заломленных шапках важно восседали на козлах. Из лимузинов вывалилась разряженная толпа черкесов и цыган. Распевая песни и прихлебывая из огромных бутылей, полезли они в повозки, оглашая пыльную улочку смехом и непристойными шутками. Под звуки гитар, скрипок и еще неведомо каких визжащих и дудящих инструментов вся процессия двинулась вдоль деревни. Лимузины медленно потащились следом.
- Слышь, а они кажись уже того… Ты чего им в бутыли поналивал? – спросил Хозяин, наблюдавший картину посадки сквозь боковое стекло первого лимузина.
- Пива, чего ж еще. Только сдается мне, с одного пива так не обрадуешься. Должно, водярой разбавили. Ромалы, туда их налево... Ну, ничего. Под Засыкино прудок есть... Мои ребята их быстро протрезвят...
- Смотри. Папаня мой строгих нравов старик. Что б при нем - все честь по чести...
- Обижаете, шеф.
Так и проехали они через Положилово странной полупьяной гусеницей, голова которой принадлежала веку минувшему, а, соответственно, филейная часть - веку нынешнему.

- Третий. Третий. Я седьмой! Очаг возгорания локализован! Возвращаюсь на базу. Как слышишь меня? Прием.
- Седьмой, я третий. Понял тебя. Жду, не дождусь. Прием.
- Я седьмой. Жди, авось дождешься. Все, конец связи. Конец, говорю!!
Второй пилот выключил рацию и повернулся к Леночке.
- Ну, давай, девонька, ссыпать твоего Левика. И быстрее, у нас горючка кончается.
С тех пор как опустошили бочку, Леночка присмирела и в молчании своем даже вызывала сочувствие. Бледные коленки жались под ситцевым платьишком. Старенькие, еще мамины, вьетнамки заледенели на трясущемся железном полу. Побледневшая, привстала она со скамьи, прижимая к груди зеленоватую урну.
Детина сдвинул дверь кабины, и ледяной ветер ворвался внутрь отсека.
- Держись за поручень. Э, да она ж у тебя не вскрытая. Стой. Сейчас я разводным горлышко отобью. – Пожарный потянулся к сумке с инструментами, и тут Леночка поняла, что час ее пробил.
Держась одной рукой за поручень, а другой, прижимая урну к груди, шагнула она на встречу безжалостному ветру. Вьетнамка скользнула по заляпанному, маслянистому полу и Леночка инстинктивно удерживая равновесие, впилась левой рукой в серое железо опоры. Увесистая урна выскользнула и устремилась вниз.

Старички, уже порядком захмелевшие, распевали о «бравых кавалеристах» отбивая такт шведским фарфором по мраморному столу. А Хакер, взвинченный и наглотавшийся коньяка с водкой, продолжал судорожно искать способ закрыть проклятое окно. Надо было спешить, чтобы не упустить такой шанс. Рискнул нажать розовую кнопку, но на дисплее всплыла какая-то слащаво-идиотская надпись:
"С днем рождения папаня и желаю долгих лет
 для твово сынка родного лучше папы в мире нет".
Хакер поморщился, икнул и, подумав, вернее не подумав, изменил текст надписи.
Никогда не пишите пасквилей, если не знаете точно, где и когда они всплывут! А если знаете, все равно не пишите!
Но Хакер - есть Хакер. И через секунду, позабыв о сотворенной каверзе, он вновь углубился в созерцание пульта. После очередного, уже совершенно бессмысленного нажатия, на дисплее тревожно замерцала надпись «Аварийная блокировка здания» Окрыленный, он издал победный клич и, пообещав деду прямо из оранжереи захлопнуть пресловутое окно, ударил по кнопке.
Над головами пирующих что-то взорвалось и вместе с осколками стеклянной крыши на гранитную дорожку, обсаженную родендронами бухнулось нечто, разлетевшееся пылью и коричневатой керамикой. Пульт соскользнул с хакеровских колен, и только чудом успел он поймать бесценную игрушку.
Да, чудом... Ну, разбился бы этот пульт, и хрен бы с ним! Так ведь нет. Поймал! Поймал родимого! Всей ладонью, обняв тыльную часть устройства. Пальцы чудесным образом нажали несколько кнопок одновременно...
Умный дом празднично расцвел фейерверками.

По вертолету, где ошалевший пожарный пытался отодрать от поручня бьющуюся в истерике Леночку, ударил «Триколор» немецкого производства. Словно шрапнелью, прошлись заряды по стеклам кабины и лопастям хвостового винта. Железная птица дала крен и пошла на снижение. Мимо пролетали искрящиеся спирали вселенных. Хвостатые кометы норовили цапнуть за бока. Впереди взорвалась сверхновая и рассыпалась мириадами огней по темнеющему небу. Вертолет несся сквозь пламя и дым, неумолимо приближаясь к особняку.

Шум стоял несусветный. Белки подавились орехами и взмыли к макушкам елей. Павлины вспомнили, что умеют летать и, не щадя драгоценного оперения, ломанулись через ограду. Лебеди белоснежными тушами врезались в камыши, расчищая дорогу неуклюжим птенцам, и только кортеж повозок и лимузинов застыл у ворот, раскрыв рты в немом изумлении.
И тут, в свете прожекторов засветился над крышей шибко умного особняка бисерный водяной туман, пронизанный лазерными проблесками. И не просто засветился, а засветился он хакеровским пасквилем:

Веселись родной отец
Я с тобою рядом
Ща устроим мы трындец
Конкурентам-гадам

Словно волевым росчерком прошелся вертолет по светящейся надписи и врезался в стеклянную крышу.
- Бля, как во Вьетнаме! – Услышал Хозяин восхищенный шепот шофера.
Хозяин резко повернулся и тяжелым взглядом уперся в побледневшее лицо охранника.
- Быстро! К дому!
Лимузины рванулись вперед, распугивая гудками ошалевших лошадей и давя цветники безжалостными протекторами.
Полупьяные артисты, потрясенные размахом клиента, грянули "Все отдам, не пожалею" и двинулись следом.

Когда после столь неожиданного падения урны, дом наполнился звуками пушечной канонады и озарился светом безудержных фейерверков, все пирующие застыли, подобно единой соляной композиции. Кости дребезжали в унисон приближающемуся гулу.
Апакалептическая стрекоза прорезала скат крыши и ворвалась в райский уголок, засыпая его сверкающим дождем. Искореженные сети арматуры удержали ее на уровне второго этажа, а мощная струя фонтана врезалась в днище и рассыпалась субтропическим ливнем. Генерал сглотнул и влил в пересохшее горло содержимое рюмки.
- Это же мой борт!
- Мощна... - с уважением сказал Евлампий. Водяные капли стекали по его разгоряченному лицу.
Дверь кабины отъехала в сторону и взору компании предстала перекошенная рожа вертолетчика. Он ухватился за ближайшую вывороченную балку и дотянулся до пальмы. Перекинувшись на ствол дерева, осторожно сполз к земле и предстал перед обмоченным генералом во всей красе своего мужественного облика.
- Разрешите доложить, товарищ генерал! Первый пилот капитан Нескучный! Следовали на базу из квадрата 22/12, были сбиты фейерверком и совершили вынужденную посадку на...
- На ***. - веско закончил фразу генерал. – Выпей, подследственный, пока не началось...
- Товарищ генерал, у нас там... это, ну, в общем, девушка...
- Баба?! В моей машине?! - лицо генерала побагровело, как ягодицы гамадрила. - Да вы у меня... х...ми своими... низовые пожары в тундре зассывать будете... брандспойты херовы...!!!
Тут из кабины высунулось бледная Леночкина мордашка и генерал, почти уже протрезвевший, снова расплылся как снежная куча под майским ливнем.
- Девушка, вы только не волнуйтесь, мы сейчас вас к чертовой матери с этой верхотуры сымем. Капитан Паскудный, исполнять!
- Товарищ генерал, она это... слегка разговорчивая... на голову больная... может ее того... пусть повесит пока...
Но старый солдат уже впал в придурковатое умиление и был недоступен. Дрожащая леди, глазами загнанной лани взирала на оскверненные Эдемовы кущи.
Тут из глубины дома раздались выстрелы. Звук вдребезги разносимого стекла, достиг оранжереи. Послышался топот множества ног, и в сад влетела толпа охранников, возглавляемая осатаневшим владельцем поруганного жилища. Вылезшие из орбит глаза Хозяина разъехались в разные стороны, стремясь разом охватить обстановку.
- Твоя вертушка, Семеныч?! Баки заполнить в фонтане решили?!
- Да я...
Тут оба глаза Хозяина сфокусировались на пытающейся выползти из вертолета Леночке. Белые ножки ее беспомощно шарили в воздухе в поисках скамьи.
- Бля! И ****ей с собой приволок? Папашу моего порадовать?
- Да мы здесь только с молодым человеком... - пытался оправдываться генерал.
- На мальчиков вас значит, старых пердунов потянуло! Так, вот ты, сюда иди, Амурчик херов, ...! - лицо Хозяина начало подергиваться в нервном тике.
- Ссынок, да он же специалист в этих, как его, интерактивных системах, по форточкам, то есть - попытался вступиться за Хакера старик.
- Не по форточкам, а по окнам, ну, Виндовз там... – вставил Хакер, прячась за спину папаши.
- Ни хера не понимаю. – прорычал Хозяин. – Я сейчас здесь всех лишних, кого не знаю, завалю, а домушника этого, с форточкой, первого порву!!!
- Я твоего папу в лесу нашел! – неожиданно выдал обиженный за Амурчика и домушника Хакер.
Охрана окаменела. Хозяин перехватил автомат поудобнее.
И тут Леночка наконец нащупала ногой скамеечную пирамиду. Храбро отцепившись от вертолета, доверила свой юный организм шаткой конструкции и с пронзительным визгом скатилась в бассейн.
- Так, а ты по каким системам специалистка? По орально-анальным? – прохрипел Хозяин.
Вконец обалдевшая Леночка поднялась из глади озерца и, по пояс в воде, пошла на него, извергая первое, что пришло в голову:
"Грудь предчувствием боли не сжата,
Если хочешь, в глаза погляди".
Хозяин попятился, но Леночка уже выбралась на сушу, и теперь приближалась к нему, протягивая дрожащие белые руки и самозабвенно завывая:
"Не люблю только час пред закатом,
Ветер с моря и слово "уйди".
- Ага..! - искра догадки сверкнула в глазах Хозяина. - Твои, значит, стихи про папашу, да?!
А из прохода уже слышался разудалый цыганский хор.
Неожиданно вверху что-то заскрежетало, снова посыпались осколки и вертолет рухнул в фонтан, обдав волной разношерстную компанию. Одна из пальм, не выдержав натиска лопастей огромного винта, медленно накренилась, и тоща за собой искореженную арматуру крыши, плавно опустилась на голову Хакера.
На том месте, где только что стоял специалист по интерактивным системам, теперь громоздилась куча металлолома перемешанная с буйной тропической растительностью, и только бледная рука с чудом уцелевшем пультом торчала над поверхностью, как памятник эпохе информационных технологий.

В уже знакомой нам химической лаборатории зазвонил телефон. Молодой человек в белом халате рывком снял трубку.
- А это я, - послышался в ней слабый голос.
- Хакер! Ты откуда?! Неделю тебя ищу!
- Никогда не поверишь.
- Поверю, - как-то обречено сказал молодой человек.
- Из Первой Градской я. - Голос Хакера был едва слышен.
- Где?! Где ты там?!
- В "травме" я. Палата 436.
- Еду!
Молодой человек вылетел из комнаты, на ходу срывая халат. На экране компьютера продолжал светиться заголовок "Годовой отчет".

Больничная палата, обстановкой скорее напоминающая гостиничный номер. На кровати лежит нечто перебинтованное, обвешенное капельницами и противовесами. Хорошо различим только полуприкрытый мутноватый глаз и слабо шевелящийся рот. Рядом в кресле сидит молодой человек. На лице его легкая озадаченная улыбка.
- Слушай, Хакер, - произнес молодой человек. - Ты одно скажи. Почему ты до сих пор жив?
- Ааа… Так ведь это ж самое главное. В тот день конкуренты хотели с Хозяином по полной разобраться. Установку «Град» в соседнем ельнике поставили. Ждали только, когда в дом войдет. А тут, как началось все это светопреставление, они сами обделались, промедлили, а дальше и военные понаехали и охрана… Двоих живыми взяли. Те и раскололись. Так что считай, Хозяин, благодаря мне, малой кровью отделался. И я вот я здесь! Персональная палата!
Тут в дверь постучали, и появилась молоденькая медсестра. За ней, слегка стесняясь, вошел мужчина средних лет в зеленом хирургическом одеянии.
- Вот, Сергей Яковлевич, - пропела медсестра, - тот самый пациент, о котором я вам говорила. Он может все ваши датчики перечинить. Ведь так, молодой человек? А то в хирургической сбои на каждой третьей операции, а вам ведь и самому сейчас туда...
- Вы только каталку поудобней подыщите, - благосклонно согласился Хакер. - Ну ладно. Ты заходи как-нибудь, видишь, тут отбою нет, все надо налаживать…
Молодой человек вышел в коридор и медленной, какой-то задумчивой походкой побрел к выходу. Из-за приоткрытой двери чьей-то палаты послышался рвущий душу хриплый голос:
«Но парус! Паррррвали паррус!...»