Кот

 Если бы у Леши было похмелье, то жизнь не казалась бы ему настолько серой и бессмысленной. Похмелье означало бы, что у него есть хоть какие-то деньги, или, по крайней мере, были не так давно. Желания возникали бы гораздо скромнее - поправить здоровье и выспаться, да и раздражение от шумного нескончаемого потока городского транспорта вместе с его содержимым, можно было бы объяснить обычной похмельной нервозностью. А так, сплошная путаница совершенно трезвых и унылых мыслей, без малейшего намека на реабилитацию в собственных глазах за их возникновение.

 Привычка дышать свежим воздухом появилась у Леши давно, еще задолго до того, как он по нескольку раз в неделю, нетвердым шагом с сигаретой в зубах начал проходить по главной аллее парка, чтобы в конце свернуть налево и попасть в супермаркет. Пару лет назад он выходил на эту же аллею в кроссовках и шортах, делал несколько кругов по влажным от утренней росы аллеям и только после этого ехал на работу. Времени с тех пор прошло не так уж и много (об этом свидетельствовали не успевшие потерять актуальности абсолютно неполиткорректные надписи на лавочках и бордюрных камнях), но представить себя в шортах и кроссовках Леша мог уже с трудом. Бегать ему не доводилось уже давно, так же как и ездить на работу. Но, привычка сохранилась, и стала для него своеобразным ритуалом. Сам Леша объяснял это тем, что отравленный накануне алкоголем организм нуждается в свежем воздухе даже больше, чем не отравленный. Поэтому он, выходя с больной головой из дома, не обращая внимания на многочисленные уличные киоски и маленькие душные магазинчики, дефилировал по парковой аллее в просторный супермаркет.

 А уж там, руководствуясь «обстановкой на фронтах» он брал либо пару бутылок "Хольстена", либо «Старого мельника», а иногда даже Балтики №9. Но, это только в том случае, когда намечалось продолжение. После Леша делал несколько вожделенных больших глотков и, не торопясь, испытывая печальную иронию при виде угрюмых лиц спешащих на работу сограждан, отправлялся в обратный путь с ощущением того, что прав, в конечном счете, Жванецкий, а не Нострадамус.

 Но, как я уже упоминал, похмелья у Леши не было. Не было и денег. Стало быть, и мотивации к утреннему променаду никакой. Но, тем не менее, проведя бессонную ночь в борьбе с комарами и мыслями, Леша, все же, вышел на улицу и отправился привычным маршрутом на встречу новому дню.

 Закончив свою прогулку перед дверьми супермаркета, Леша несколько минут разглядывал вывеску на фасаде, прикидывая, стоит ли заходить внутрь или нет. Покупать что-либо он, конечно же, не собирался, так как денег не было, но существовала призрачная надежда на то, что внутри встретятся знакомые (такое пару раз случалось) и ситуация в корне изменится.
- Привет Леша! – послышался знакомый женский голос, в момент, когда тот уже сделал первый шаг в сторону ступенек.
 Леша резко обернулся. Перед ним стояла невысокая блондинка с прямыми волосами и печально улыбалась. Леша решил ни в коем случае не показывать своего уныния и бодро произнес:
- Привет сестренка! – взглянув на два набитых до верху пакета, добавил: - Ты откуда здесь?
- Второй месяц уже здесь неподалеку живу. – ответила она.
- Вы с Шуриком сюда переехали?
- Нет. Квартиру разменяли.
- Понятно…, - ответил Леша, ошарашенный новостью.
 Она, младшая сестра, всю жизнь пример успешной самореализации, и вдруг, разменивает квартиру? Еще в институте, глядя на нее можно было сказать – вот девушка знающая себе цену. Удачный карьерный старт, ранние неплохие заработки и обманчивый облик симпатичной открытости позволяли ей брать от людей то, что она хотела, нередко заставляя самих этих людей жалеть о том, что сделали слишком поспешные выводы о ней. И ее муж – не просто болван с кучей денег, образ которого не дает покоя доброй половине москвичек младше двадцати, возомнивших себя героинями эпохи. Шурик был внимательным и прямолинейным человеком, когда этого требовали обстоятельства, но мог быть и хорошим собеседником для застолья. Он знал из чего складывается жизнь и не строил иллюзий, когда впускал ее в собственную, а это значит, что с ней ему было лучше, чем без нее, возможно даже, что лучше, чем с кем бы то ни было. Она – предмет зависти подруг, решивших, что удача может быть явлением постоянным; она – эталон благополучия в глазах родителей и вдруг разменивает квартиру? Такое известие было для Леши потусторонним, не имеющим места в той схеме, которая благополучно функционировала до этого момента, превращая его в потерявшего веру, во что бы то ни было, алкоголика, а ее в женщину, прорвавшуюся сквозь быт и сумасбродство к счастью. Они не ладили друг с другом, всегда ссорились по мелочам, еще живя у родителей. Но, даже тогда Леша признавал для себя, что в том будущем, которое теперь уже постепенно становилось прошлым, у нее больше шансов на реализацию всех претензий к этой жизни.
 Прошло почти два года с того момента, когда он в последний раз ее видел.
- Пошли ко мне в гости завтракать? – сказала она, прерывая неловкое молчание.
- Пошли, - отозвался Леша и добавил. – Аня, давай пакеты. Тяжелые наверно?
- Бери.
 Леша подхватил пакеты и двинулся следом за сестрой.
- Ой! Ты же тоже в магазин собирался. Может, вернешься, а я тебя подожду? – спохватилась Аня.
- Да нет, я так, прогуляться вышел…, - ответил Леша и поймал себя на том, что, на этот раз, в беседе с ней ему совершенно не хотелось врать придумывать обстоятельства своей жизни.
- А знаешь, я как-то совсем забыла, что ты неподалеку живешь. – продолжала Аня.
 Леше показалось, что прозвучало это как-то чересчур извиняющимся тоном. «Одинока» - подумал Леша – «И с чего это мы все время ссорились, ведь самые близкие люди?».
 В ее квартире было уютно и чисто. Леша сразу почувствовал себя не в своей тарелке, как только перешагнул порог – слишком непривычными стали для него эти уют и чистота.
- Мой руки, я сейчас кофе приготовлю. – произнесла Аня, разбирая содержимое пакетов и укладывая продукты в холодильник.

 Намыливая ладони, Леша долго вглядывался в неестественно четкое отражение своего небритого и бледного лица в зеркале и подумал, что иногда, все-таки, отсутствие денег это только плюс.

 За завтраком Аня принялась рассказывать о том, как жила в последнее время. Она рассказала Леше о поездке в Китай, про последний отпуск, проведенный на Бали. Они вместе долго смеялись, когда Аня поведала ему о том, как Шурик решил взять несколько уроков балийского танца и, в результате, вывихнул запястье.

 За второй кружкой кофе они принялись вспоминать общих знакомых, кто, где сейчас и с кем удается видеться. Вспоминали университет, студенческую жизнь и посиделки в общежитиях.

 Леша чувствовал себя уже намного раскованней, когда Аня, убирая со стола переполненную пепельницу, взглянула на часы и испуганно произнесла:
- Ой, уже третий час! Время совсем незаметно прошло! У тебя, наверное, дела есть?
- Да, никаких особых дел…, - отмахнулся Леша, - Только обычная хозяйственная суета, но это может подождать.
- Слушай, а давай отметим нашу встречу! – предложила Аня, заговорщицки прикусив верхнюю губу. – Подумать только, мы впервые видимся за целых два года!
- Да, и в самом деле, долго не виделись…, - улыбнулся Леша и поймал себя на том, что сглатывает слюну.

 Через минуту опустевшие кофейные чашки на столе сменились бутылкой «Монастырской избы» и двумя высокими стаканами из тонкого стекла.

 Леша привычным движением содрал с горлышка пленку и попытался продавить внутрь пробку.
- Попробуй вот этим. – предложила Аня и протянула штопор. Смущенный, Леша принялся вкручивать стальную спираль в пробку, но от волнения и легкого стыда за приобретенную привычку, получалось не особо.
- Ну, чтобы у нас все было хорошо! – произнесла тост Аня, когда пробка была изъята и наполнены стаканы.
 «Главное – не пить быстрей нее» - подумал Леша, делая несколько глотков. Но, те мне менее, его стакан опустел еще до того, как Аня успела отпить половину.
 Чтобы не думать об алкоголе, Леша решил отвлечь себя разговором. Откинувшись на спинку кухонного уголка, он с наслаждением закурил и погладил большого синеглазого кота, запрыгнувшего ему на колени.
- Откуда у тебя кот? – спросил он наконец, припоминая, что Аня не испытывала раньше особой симпатии к домашним животным.
- Это Шурик мне подарил котенка. Мы тогда еще на «Соколе» жили.
- Красивый. Сразу видно, породистый. – заметил Леша и почесал коту подбородок.
- Какой-то там «русский голубой» или что-то похожее. Я в этом не разбираюсь, знаю только, что стоят такие очень дорого.
- Капиталовложение с усами. – пошутил Леша.
- Ну, уж нет! Я уж лучше голодать буду, чем Шамиля продам!
- Шамиль? Это ты его так назвала? – поинтересовался Леша.
- Шурик предложил. Так его знакомого звали, у которого он его приобрел. – сказала Аня, наполняя стаканы.

 На вкус вино было точно таким же, как и десять лет назад, во время студенчества Леши. В памяти всплыли былые вылазки природу с группой, бешеные дни рождения, и Леша на мгновение ощутил себя моложе, свободней и добрей.

 На Аню алкоголь подействовал иначе.

 Она некоторое время молча сидела, вглядываясь в серые облака за окном, а потом, машинально поглаживая кота, перебравшегося к тому времени с колен Леши к хозяйке, начала рассказ о том, как однажды, после неестественно долгой задержки месячных, узнала, что беременна.

- Я совсем не испугалась тогда и даже не особенно удивилась. Я была готова к тому, что однажды это случится, - говорила Аня. – Только я была не готова стать матерью и знала, как мне придется поступить. Я представляла Сашу в качестве отца и понимала, от чего ему придется отказаться в своей жизни, если я настою на том, чтобы оставить ребенка. Он не стал бы спорить, принял бы все как есть, потому, что любил меня. Я его тоже любила и не хотела, чтобы со временем он стал видеть во мне источник своей несостоятельности. Так мне казалось.

 Ничего не сказав Шурику, она пошла и сделала аборт. Некоторое время все оставалось по-прежнему, но постепенно он начал замечать, как она отводит глаза от молодых пар, гуляющих по улицам с детскими колясками; переключает телевизионные каналы, стоит только появиться на экране младенцу или беременной женщине; как моментально тускнеет ее улыбка при упоминании о том, что у кого-то из знакомых вскоре появится пополнение в семье. Он делал вид, будто ничего не происходит, но это было не так.

 Наконец, Аня решилась все рассказать. Уверенная в том, что он непременно ее поймет, ведь, по большей части она решилась на аборт из-за него, и, полагая, что всем станет легче, Аня выбрала момент и рассказала Шурику все, как оно было.

 Но, Шурик повел себя совсем не так, как ожидала Аня. Казалось, он до последнего момента не хотел верить в услышанное. Несколько минут он молчал, а потом буквально вышел из себя. Крушил все, что попадалось под руку, обвинял ее в том, что она убила их ребенка, даже не сказав ему о его существовании. «С чего ты взяла, что я не хотел этого ребенка? С чего ты взяла, что настолько хорошо меня знаешь, для того чтобы вот так судить о том, что лучше или хуже? Как ты вообще посмела принимать без меня ТАКИЕ решения?!».

 Она пыталась ему все объяснить, но он только хлопнул дверью и на несколько дней пропал.

 Шурик позвонил через неделю. Сказал, что уже не сможет относиться к ней так же как раньше и они должна расстаться. Все необходимые документы он подготовит, и до тех пор, пока не удастся разменять квартиру, он будет жить у приятеля в Измайлово.
- Так что, теперь Шурик исчез навсегда. – закончила Аня, и, взглянув на кота, добавила: - Только Шамилька не дает до конца забыть все, что мы вместе пережили.

 После такой откровенности Леша почувствовал, что когда Аня придет в себя и поймет, что позволила дать выход своей слабости, вывалила ему все, что не давало покоя, она будет сторониться его еще больше. Людям свойственно недолюбливать тех, кто знает про них слишком много, пусть даже это родственники. Но, если не доверять родным, то кому же тогда?

 Леша решил дать ей понять, что она не ошиблась, решив излить ему душу. Что ответить, он совершенно не представлял, поскольку все эти события проходили вдалеке от него. Он решил в ответ поделиться собственными жизненными тяготами.

 Леша рассказал о том, как попал в аварию и разбил машину. О том, как ему пришлось серьезно лечить ногу и не оставалось ничего другого, как бросить ради этого работу. Сидя на больничном, он планировал заняться своим проектом, на который раньше вечно не находилось достаточно времени, но вместо этого, он однажды застал свою подругу с другим и выгнал ее из дома. Проводя целые дни в одиночестве, он начал плохо спать и все чаще приглашал к себе знакомых. Так постепенно он привык к спиртному, и как-то раз проснувшись утром, осознал, что уже две недели находится в запое. Приличную работу найти не удалось, и он вынужден жить на случайные заработки, возможность для которых, время от времени, подкидывают друзья.

 Леша так увлекся своим рассказом, что не сразу заметил, что Аня его почти не слушает. Она по-прежнему поглаживала кота, и, глядя на пасмурное небо, тихо кивала головой в те моменты, когда этого требовало повествование.

 Наконец, она громко всхлипнула и, извинившись, убежала в ванную.

 После ее исчезновения до Леши начало доходить, что ей совсем не хотелось восстанавливать с ним хорошие отношения. Она просто использует его в качестве жилетки, и ей совершенно не интересны его собственные проблемы. Ворох тяжелых и пьяных мыслей потащил Лешу из зыбкого иллюзорного состояния сентиментальной эйфории, навеянной вкусом вина и далеким прошлым обратно в промозглую реальность. А в ней было совершенно непонятно, на что жить в ближайшее время и сможет ли он жить когда-нибудь так, чтобы возникающие на самом краю сна и бодрствования мысли о своей жизни не заставляли идти в круглосуточный магазин или сидеть на кухне до рассвета и курить, одну за другой, сигареты, вглядываясь в безжизненную темноту парка за окном. Реальность, в которой, порой, испытываешь ужас от того, что почти уже ответил на вопрос – «А стоит ли вообще?».

 «А чего ты ожидал? Что она скажет, Лешенька, не переживай, все будет хорошо?» - подумал Леша и, криво усмехнувшись, глубоко затянулся табачным дымом. «Ей всегда было наплевать на чужие проблемы, она занималась только собой. Всегда. Поэтому у нее всегда так хорошо все и выходило. И со мной она не общалась потому, что знала, я насквозь видел за всеми этими ее поставленным милыми улыбками и мнимыми интересами единственное желание – запрыгнуть как можно выше. И плевать на то, что разбегаться для этого приходится по чужим головам. Нравилось принимать решения за других, вот и получила соответствующий итог! Ах, я бедненькая, разнесчастная, давай-ка, братик, я тебе поплачусь для успокоения!».

 От ощущения того, что его используют, Леша в очередной раз испытал разочарование в таких, и без того сомнительных, определениях, как милосердие и сострадание, а потом разозлился на себя за то, что он до сих пор позволяет людям спекулировать своим доверием, так и не научившись на своей практике определять, чего от него хотят. Вслед за этим возникли сразу две мысли. Первая четко зажглась в голове фразой: «верить в людей нельзя!». Вторая сформировалась не сразу: она возникла из ощущения несправедливости по отношению к себе, нежелания оставаться в дураках и подпитывалась беззвучным тиканьем внутреннего хронометра Леши, сообщающего ему о том, что уже вечер, а перспектив, по-прежнему, никаких. Только когда его внимание привлек кот, внезапно решивший почесать ухо, Леша понял, что следует делать дальше. Алгоритм действий возник мгновенно, как и всегда, когда обстоятельства требовали от него действовать четко и быстро.

 Леша быстро оглядел кухню и заметил на подоконнике коробку из-под утюга. Запихав в нее не успевшего ничего понять кота и закрыв крышку, Леша, для верности, приклеил сверху полоску скотча и нетвердым шагом дошел до входной двери. Выставив коробку на лестничную клетку, Леша вернулся на кухню, допил все оставшееся вино, после чего подошел к двери в ванную и постучал.

 Шум воды стих, и Аня открыла дверь. Ее глаза покраснели, а волосы сильно растрепались. Видимо, она все это время плакала.
- Я пойду. – сказал Леша и тут же направился к двери.
- Ну, ты заходи еще как-нибудь… - ответила Аня и снова всхлипнула.
- Ага…, - бросил в ответ Леша и, стараясь не смотреть на сестру, скрылся за дверью.
 Укол совести Леша почувствовал только когда кот начал истошно орать. К тому моменту Леша уже прошагал треть парка, совершенно не задумываясь над своим поступком.

 Он остановился и посмотрел в дырку в коробке. Изнутри на него уставился немигающий глаз Шамиля, а затем наружу высунулась когтистая лапа и начала царапать коробку в попытке расширить дыру.

 Стиснув зубы, Леша перехватил коробку поудобней и прибавил шагу. Чтобы не мучить себя сомнениями, Леша решил поступить так, как делал всегда в подобных ситуациях – выпить.


 Сойкин был непростым человеком: умел разбираться в людях и животных, и, наверное, поэтому не любил торговаться. Леша познакомился с ним во время очередной посиделки в забегаловке неподалеку от дома, куда имел привычку заходить, когда тяга к общению с живым существом, при том, себе подобным, превышала в нем врожденную брезгливость к немытым стаканам и опустившимся людям. Иллюзий на счет этого человека у Леши не было. Он прекрасно понимал, что тот, в лучшем случае, предложит за кота четверть его настоящей цены. Но другого выхода не существовало – Сойкин единственный из всех его знакомых и приятелей мог купить кота, потому, что зарабатывал на жизнь с помощью торговли на птичьем рынке. Сам же Леша на рынок идти не хотел, отчасти из-за того, что от торговли был человеком далеким, отчасти, потому, что, не смотря на свое плачевное состояние, считал торговлю на рынке еще более гнусным занятием, чем ежедневное отравление организма алкоголем и не хотел, чтобы его видели за этим. К тому же, пришлось бы ждать до следующего дня.

 Даже не заходя домой, Леша отправился к Сойкину.

 Торговец живностью был трезв и этот факт настораживал. Леша подумал, что если у него не окажется денег, то всю ночь ему придется слушать кошачьи вопли. И это на фоне и без того плохого сна. Однако, выслушав Лешу, Сойкин, сначала с сомнением, затем с интересом поглядел в дыру в коробке и, в итоге, пригласил Лешу войти.

 При извлечении из коробки, Шамиль отчаянно пытался царапаться, но Сойкин опытными движениями перехватил его лапы и уложил на диван. В течение следующих минут, Сойкин сосредоточенно осматривал шкуру и зубы, измерял длину лап, ширину шеи и прочих частей кота. Наблюдая за этими манипуляциями, Леша уже почти органически ощущал, что сейчас его будут обманывать, но поделать с этим ничего не мог.

 Наконец, Сойкин поднял голову, выпрямил, насколько это было возможно, свою худощавую сутулую спину и заключил:
- Пять сотен.
- Я в котах ни черта не понимаю, но даже я знаю, что эта порода не из дешевых. – сказал в ответ Леша,- Я понимаю, тебе на этом денег наварить нужно, но не так же. Совесть иметь надо!
- Наличие совести у торговца есть залог его прозябания! – философски изрек Сойкин, запихивая Шамиля обратно в коробку. – Кроме меня, у тебя его все равно никто не купит, так что, соглашайся.
- Давай за шестьсот?
- Нет. Для меня, Алекс, это тоже риск.
- Хорошо.
- Ты меня тоже пойми…, - говорил Сойкин, доставая из навесного шкафа толстую пачку десятирублевых банкнот, одинаково помятых и засаленных. – Кровь у него чистая, сразу видно – не ублюдок. Но он не идеальный: лапы коротковаты; морда плосковата; шерсть, на мой взгляд, слишком блеклая. Да и потом, взрослое животное намного тяжелей продать. Оно уже к хозяину приучено. А с прививками у него как?
- Точно сказать не могу, но думаю, что полный порядок. – ответил Леша, убирая в карман обещанную сумму.
- Он у тебя, вообще, откуда? – поинтересовался Сойкин, разглядывая коробку из-под утюга.
- А тебе зачем?
- Не хотелось бы прежних владельцев встречать.
- Не беспокойся, не повстречаешь! – ответил Леша и подумал о том, как, собственно, должен выглядеть человек, заслуживающий определение «подлец»?
 От таких мыслей захотелось, как можно быстрей, покинуть квартиру Сойкина и, по возможности, уйти от нее как можно дальше.

 Дышать было сложно. Самое неприятное заключалось не в том, что нос упирался во что-то мягкое и мокрое, и даже не в том, при каждом вздохе сковывала острая боль. Невыносимым было ощущать, как, при каждом вдохе легкие наполнялись ледяным воздухом, а при выдохе наружу вылетал уже раскаленный. Лешу знобило, и от температуры слезились глаза, поэтому он не сразу сумел разобрать в расплывающихся силуэтах предметов очертания собственной квартиры.

 Пока он неподвижно лежал, уткнувшись лицом в мокрое одеяло и приучал глаза к свету, ничего кроме температуры его не беспокоило. Но, стоило ему только немного приподняться, как тут же закружилась голова. Придя в себя, Леша огляделся.

 Он лежал на собственной кровати, наполовину укрытый красным шерстяным одеялом. Неподалеку на полу валялись выпачканные грязью и песком ботинки, а остальная одежда, не считая черной ветровки, находилась на нем. От кровати к прихожей тянулась цепочка жирных грязных следов.

 С течением времени, Леша все меньше стал предавать значения таким утренним картинам и уже не испытывал этого особого дискомфорта, но в то утро, помимо всего прочего, присутствовала одна мерзкая деталь, из-за которой Леша проснулся намного раньше обычного. Его одежда, подушка и большая часть одеяла были настолько мокрыми и холодными, будто кто-то пытался его разбудить, поливая холодной водой, но, так и не сумев, удалился прочь.

 Но будить Лешу, тем более таким дерзким образом, было некому, да и не за чем, поэтому версия о неизвестной личности с ведром воды испарилась крайне быстро. Зато, мысль о воспалении легких заставила Лешу собраться с силами, подняться, сбросить с себя мокрую одежду и закутаться в халат.

 Телефон зазвенел в момент, когда Леша уже потягивал горячий чай с молоком на кухне, пока наполнялась ванна.
- А Олю можно? – поинтересовался пронзительный молоденький женский голос из трубки.
- Вы ошиблись. – коротко ответил Леша.
- Нет, нет, я все правильно набрала! – настаивала девица на другом конце линии.
- Все равно ошиблись, - подытожил Леша и повесил трубку.

 Собирая разбросанную одежду, Леша начал смутно припоминать события прошедшего вечера. От Сойкина он отправился обратно в парк, потом пересек шоссе и отправился в сторону канала. Посидел немного в летней забегаловке неподалеку от причалов, а после в памяти всплывали только светящаяся синим и голубым неоном высотка и дама по имени Кира, появившаяся из неоткуда. Остальных подробностей Леша не помнил.

 Пролежав полчаса в горячей воде, Леша почувствовал себя немного лучше. Когда телефон зазвонил во второй раз, Леша, закутавшись в халат, сидел за кухонным столом и прикидывал, сколько денег у него может остаться после вчерашней прогулки (проверять экспериментальным путем не хотелось до последнего).

 На этот раз, звонила Аня. Было непонятно, откуда она узнала его телефонный номер, но по голосу, Леша понял, что она даже не представляет, какую роль он сыграл в судьбе ее питомца.
- Леш, привет. – донесся из трубки унылый голос сестры.
- Привет, - отозвался Леша и подумал: «Началось…».
- Слушай, у меня тут несчастье. Даже, можно сказать, горе, - продолжала Аня, с, завуалированной фальшивой иронией, ноткой истерики в голосе: - Шамиль пропал.
- Пропал? – переспросил Леша, и тут же поймал себя на том, что прозвучало это правдоподобно.
- Ага. Ты когда вчера уходил, не мог его случайно на улицу выпустить? Он, вообще-то, не любит улицу, боится, но я уже весь подъезд обыскала и квартиру. Нет нигде.
- Да, нет. Думаю, я бы его заметил. Может, он с балкона выпрыгнул?
- Он никогда туда не выходит…
 До Леши донесся тихий глухой всхлип, словно Аня на мгновение отстранила трубку. Повисло неловкое молчание.

 Леша попытался представить ее, плачущую с телефонной трубкой в руке, но образ сестры от чего-то не хотел возникать. Вместо этого вспомнился момент из далекого прошлого, когда она поссорилась с очередным молодым человеком и долго плакала в своей комнате, рассказывая подробности ссоры по телефону. Кому именно, Леша не знал, но наверняка это была одна из тех ее многочисленных приятельниц, которые сначала усердно сочувствовали, а потом их распирало от злорадства. Ее неудачи воспринимались как редкие события. Наверное, поэтому у нее и не было близких подруг.

- Слушай, ну как ты думаешь, куда он мог деться? – нарушила молчание Аня.
- Не знаю.
- Вот ты можешь представить себя котом?
- Могу, наверное…
- И куда бы ты побежал?
 Леша оглядел свою квартиру: растерзанная и промокшая постель; отпечатки грязных ботинок; давно потухший и погребенный под слоем пыли и бумажного барахла, компьютер на письменном столе; журнальный столик с ворохом газет и грудой разнокалиберных чашек с остатками кофе. На фоне похмелья и температуры, картина выглядела еще более бесчеловечно, чем обычно.
- Приходи в парк. – стиснув зубы, наконец, ответил Леша. – Встретимся там.
- Почему в парк? – спросила Аня.
- Потому, что именно туда я и побежал бы. – сказал в ответ Леша и повесил трубку.


 На улице моросил, ставший уже вполне привычным, мелкий противный дождь. Как и в любое субботнее утро, площадь перед входом в парк практически пустовала. Только изредка из массы застывших автобусов, походивших на обиженных эволюцией неуклюжих рептилий, отделялся один и, неторопливо развернувшись, лениво полз вверх по улице. Очередная неделя лета подходила к концу.

 Леша наглухо застегнул воротник наспех очищенной куртки и, сунув руки в карманы, зашагал в сторону центральной аллеи. Не смотря на холод и сырость, Леше было настолько жарко, что за несколько минут похода, майка на его спине полностью пропиталась потом. И только когда порывы ветра, минуя куртку и свитер, попадали-таки внутрь, Леше казалось, что на него высыпали горсть снега.

 «Интересно, сорок есть?» - подумал Леша и принялся осматривать, по-прежнему продолжающими слезиться глазами, аллеи парка. Ани нигде не было. Решив не сидеть на одном месте, Леша направился в сторону, откуда, по его мнению, должна была прийти сестра.

 Опустив голову, Леша методично вышагивал по узкой асфальтированной дорожке. В голове крутилось несколько беспредметных мыслей, которые никак не хотели упорядочиваться. В какой-то момент Леша внезапно озадачился вопросом – как так получилось, что в результате, он шагает теперь под дождем с температурой и не может собраться с мыслями.
«- Кот. Это все из-за кота!
- Это из-за тебя!
- Из-за кота…, или из-за нее.
- Из-за тебя…, то есть из-за меня самого…
- Ну, допустим! Но, если чуть дальше, а? Я ее встретил, почему? Точнее – зачем?
- Просто встретил. Совпадение.
- Совпадение?
- Совпадение.
- Кот – тоже совпадение?
- Кот ни при чем.
- Это же из-за него…, хотя может и из-за Сойкина отчасти. Господи, вот сволочь!
- Он-то всего н6авсего, дал тебе денег, а пропил их ты. И в воду полез ты.
- Выходит, и Сойкин сволочь, и я сволочь», - Леша нервно усмехнулся и чихнул. – «Вот это, действительно, совпадение…».
 Леша услышал, как кто-то произносит его имя, и оторвал взгляд от асфальта. В нескольких метрах от него стояла Аня.
- Привет. – произнес Леша, залезая под ее красный зонт, и, стараясь не дышать в ее сторону, добавил: - Ну, что, будем искать кота?
- Я даже и не знаю, где его тут искать? Может, его тут и нету, даже. – озабоченно ответила Аня, и взглянула на брата. – Тебе не здоровится?
- Да так, ерунда. Не выспался сегодня, - отмахнулся Леша, и, оглядевшись по сторонам, произнес: - Говоришь, он у тебя домашний? Улицы боится?
- Угу…
- Значит, скорее всего, он направился туда, где людей меньше, то есть, в парк. Стоит отталкиваться от этого, наверное. Ты как думаешь?
- Наверное, - эхом отозвалась Аня.
- Вот. – удовлетворенно произнес Леша и продолжил: - Дождь кошки не любят, особенно домашние. Значит, он должен от него где-то прятаться. А где можно в парке спрятаться от дождя? Только под деревом или под кустами! Правильно?
- Наверное…
- Сделаем вот как: ты пойдешь осматривать одну часть парка, а я другую. Обращай особое внимание на места, где больше всего растительности. Я думаю, он должен будет истошно орать с непривычки, так что, услышать мы его должны раньше, чем увидеть. Ну, что, сойдет такой план действий?
- Сойдет.
- Тогда расходимся. Если результатов не будет, встретимся на этом же месте.
- Хорошо. Ты думаешь, мы и правда сможем его найти? – спросила Аня, рассматривая пустынные аллеи парка.
- Я думаю, стоит попробовать. – ответил Леша и зашагал в сторону соседней аллеи.
- В любом случае, спасибо! – сказала Аня.
 Леша сделал вид, что не расслышал и ускорил шаг.
 Дождавшись, когда Аня отойдет достаточно далеко, Леша свернул в сторону и побежал.

 Сойкин, по-видимому, уже успел проснуться – дверь открылась, едва стихли финальные трели писклявого советского звонка.
- Ты чего, охренел? – спросил Сойкин, как только опознал Лешину фигуру в пыльном подъездном сумраке.
- Я за котом. – лаконично ответил Леша.
 На некоторое время воцарилась тишина.
- Не понял. – произнес Сойкин.
- Я за котом, - повторил Леша. – Верни кота.
- Не, так дела не делают…, - успел сказать Сойкин, своим отрепетированным, наигранно усталым тоном, прежде чем Леша пропихнул его внутрь прихожей и, зайдя внутрь, закрыл за собой дверь.
- Ты че творишь? А? – недоуменно закричал Сойкин, никак не ожидавший такого поворота событий. – Вали отсюда! Я Щас ментов вызову!
- Делай, чего хочешь, но кота я заберу! – отрезал Леша, направляясь в сторону туалета, откуда доносился утробный вой.
- Да, че случилось-то? По человечески нельзя что ль? – огрызнулся, смирившийся с ситуацией Сойкин.
- На «по человечески» времени нет, уж извини, - ответил Леша, выволакивая извивающегося Шамиля в прихожую.
- Деньги верни, скотина!
- Вот. – сказал Леша, протягивая смятую пачку червонцев, - Остальное на следующей неделе отдам.
 Дойдя до двери, Леша остановился, ощущая, что погорячился со своим вторжением, но не найдя подходящих слов, спросил:
- У тебя сигаретки нет?
- Держи. – сказал в ответ Сойкин и достал из кармана пачку Явы.
- Спасибо. – поблагодарил Леша и, убрав сигарету в карман, вышел.
- Пожалуйста, псих чертов… - пробурчал Сойкин и с громким стуком закрыл дверь.


 Дождь усилился, превратившись из моросящего в полноценный ливень. Куртка и свитер уже не спасали, и Леша, отключив все мысли, молча шагал обратно в парк, стараясь не обращать внимания на капли воды, то и дело, попадавшие за воротник.

 Он остановился только когда почувствовал, что, вот-вот потеряет сознание. Придерживая одной рукой присмиревшего кота, Леша попытался опуститься на скамейку, и, поскользнувшись, повалился на газон. Лежа на траве, закрыв глаза и подставив лицо каплям дождя, Леша ощутил, что лежать вот так, как он лежит, на самом деле, не настолько неприятно, как казалось. Точнее, все представления о приятном и неприятном куда-то исчезли. Осталась только вода. Вода под ним, вода над ним, вода вокруг него.

 Пестрящая голубым неоном высотка из ночных похождений была намного ближе, чем Леша сначала представлял. До нее вполне можно было доплыть, а поскольку Леша уже находился в воде, ничего другого не оставалось. «Вот так, наверное, и выглядит московский Стикс» - подумал Леша. По мере того, как Леша продвигался вперед, очертания высотки становились все менее различимыми. Вскоре, Леша уже ничего не мог разобрать вокруг, кроме двух ярких синих огней под самой крышей строения. И когда уже нельзя было различить даже воду под собой, Леша понял, что огни это кошачьи глаза.

 Кот смотрел на него, и чтобы избавиться от этого пристального взгляда, Леша перевернулся на спину. Но и после этого кошачий взгляд не оставил его, казалось, что глаза блестели настолько ярко, что их отпечаток остался на сетчатке Лешиных глаз. Вода стала теплой и плотной, даже жесткой. Леша вновь почувствовал жар.

 Леша пришел в себя, когда что-то сдавило его грудь, не давая воздуху проникать в воспаленные легкие. Попытавшись дотронуться до груди, Леша наткнулся на что-то мягкое и живое. Открыв глаза, он обнаружил, что лежит в постели, укрытый толстым одеялом. Откуда-то сбоку бил холодный свет синего ночника, из распахнутой двери доносились звуки шумящей воды и работающего радио.

 В нескольких сантиметрах от его лица светились уже знакомые глаза Шамиля. Кот уселся Леше на грудь и пристально смотрел ему в глаза. Поиграв несколько секунд с котом в «гляделки», Леша, вспомнил, что тот мешает ему дышать, и сбросил животное на пол.
- Тебе уже лучше? – послышался голос со стороны дверного проема.
 Леша повернул голову и увидел свою сестру. Аня стояла, прислонившись плечом к двери. В руках она держала чашку, и Леша почувствовал аромат горячего молока с медом.
- Вроде, да… Я, что сознание в парке потерял?
- Свалился, прям на землю. Кот орал на весь парк, если бы не он, не знаю даже, сколько бы времени прошло, пока я на тебя наткнулась бы! Ну, разве можно было в таком состоянии на улицу выходить? Эх, ты! На вот, выпей.
- Можно, я с начала еще немного посплю? – ответил Леша, потягиваясь.
- Ладно, только, как проснешься, обязательно подогрей и выпей! Понял? – сказала в ответ Аня.
- Понял. – улыбнувшись, отозвался Леша и зарылся носом в свежую простыню.
 На этот раз, кот ему не снился.