У Большого театра

«У Большого театра»

Кто не знает знаменитого на весь мир Большого театра - славы и гордости русского балета! Традиции русской школы, свято чтимые в его стенах, уходят корнями в далекое прошлое. Сколько звезд и легенд! Здесь блистала Галина Уланова и Майя Плесецкая, безумствовал в танце неистовый и неподражаемый Рудольф Нуриев, столь рано окончивший свой трагический путь.
Надежда Павлова, Николай Цискаридзе, Константин Уваров - сколько имен, от одного упоминания которых уже кружится голова! К педагогам русской классической школы съезжаются ученики со всего света.
Не знаю, почему так повелось, очевидно, здесь какой-то неизъяснимый рок, но жизнь в танце столь прекрасна, что, как мне кажется, не оставляет для обыденной жизни уже ничего. Люди, живущие только искусством и для искусства, очевидно, уподобляют себя эльфам, совсем теряя связь с реальностью и связанными с нею жизненными ориентирами. Желая общаться только с себе подобными, они во что бы то ни стало и вне танца стремятся сохранить ту хрупкую грань, отделяющую полет вдохновения от житейских мелочей. Может быть поэтому, а может, и в силу традиции, которой столько же лет, сколько и классической балетной школе, юноши-танцовщики, как правило, имеют нетрадиционную сексуальную ориентацию. И в силу этого, а может и вследствие целой совокупности других причин, скверик у Большого театра издавна считался местом встреч таких юношей, и даже уже совсем не юношей, - связанных с балетом, и не очень.
Однажды, хмурым, дождливым ноябрьским днем двое друзей, мучимые обычным безденежьем, прогуливались по центру нашей столицы. И как раз проходя по тогдашней площади Свердлова (ныне - Театральной), одного из них вдруг осенила необычная идея.
- Слушай, Дима, - обратился один приятель к другому, глядя на скверик у Большого театра, где одиноко ежилось несколько невзрачных фигур. - А ведь здесь можно неплохо заработать.
- В каком смысле?
- В смысле срубить денег, ничем не рискуя.
- Ты что, решил запродать себя одинокому богатому дяденьке, любящему мальчиков чистой, юношеской любовью?
- Нет, продавать мы ничего не будем, но знакомство здесь можно свести.
- И что ты будешь делать, когда оно перейдет в завершающую стадию?
- А как раз завершающей-то стадии и не будет!
- Если завершающей стадии не будет, зачем тогда знакомиться? Подумай своей головой.
- Познакомимся, покажем ножку, назначим свидание, под это возьмем 10 рублей аванса, а на свидание не придем.
- Знаешь, Леня, пожалуй, в этом есть свое рациональное зерно.
И вот двое наших искателей приключений уже на скамейке у Большого театра. На другой конец скамейки садится солидный мужчина.
- Голубой! - толкает ногой своего соседа Леня, затеявший эту в высшей степени нелепую авантюру.
- Мужики, - говорит мужчина. - Дайте, что ли, закурить! - И, получив сигарету, прибавляет: - Тридцать лет не курил.
- Ну, точно - голубой! - решают наши мыслители.
Несколько минут проходят в молчании. Потом мужчина снова обращается к нашим друзьям:
- Ребят, да вы подсаживайтесь...
- Клюет, клюет! - толкают друг друга локтями эти любители острых театральных ощущений и в едином порыве подсаживаются вплотную к мужику.
Тот удивлен:
- К девчонкам!
Приятели в изумлении оборачиваются туда, куда указывает незнакомец, и впрямь видят двух девушек, присевших на соседнюю скамейку, которых они прежде не заметили.
- Что он о нас подумал! - сокрушенно говорит Дима, которому с самого начала эта затея не очень-то нравилась, по дороге домой.
- Да плюнь! А может, он просто нас раскусил и не стал ловиться, - говорит Леня, чтобы хоть как-то реабилитироваться в глазах своего товарища. - Сделал вид, что нормальный, а сам наверняка - голубой!


28.08.02