Реквием

Сначала отключили воду.
Потом отключили свет.
Потом погасла луна, а вслед за ней звезды.
Через 5 минут у меня остановилось сердце.

Погода была мерзкая. На дворе стоял ноябрь, тот самый ноябрь, когда землю покрывает первый снег, конец месяца. Небо хмурилось, и казалось, что еще совсем чуть-чуть, и оно изрыгнет очередную порцию колючих белых снежинок. Это была такая погода, когда хочется закрыться дома, пить какао, кутаться в плед или хотя бы в шарф. Никуда-никуда, только дома. Что и говорить, мерзкая погода.

На кладбище было тоже пусто. Серые и черные, полуразрушенные и новенькие, скульптурные и так, крестами-зубами в небо, надгробия молчали, слегка припорошенные белой манкой. Было слышно, как завывает ветер, как сипит старая береза, своими обрубленными ветками пытаясь разогнать облака, и как каркает простывшая и облезлая ворона. И только почти в самом конце кладбища топтались люди. Их было не очень много, они переступали с ноги на ногу, но все же не уходили. Наверное, они просто ждали, у кого же первого дрогнут нервы. Им всем до одного было неприятно, это было видно по их лицам, исхлестанным ветром щекам, красным, опухшим глазам. Они, наверное, не любят похороны. Я тоже не любила. Но свои пропустить не смогла.

Это такая нелепая картина. Вот мои друзья, вот мои враги, вот тот, кто так и не смог ответить мне взаимностью, а вон стоит другой, но уже я не была готова брать на себя ответственность. Это все так глупо. Глупо осознавать, стоя за спинами других, что в этой яме, в этой черной дыре сейчас спрячут целый мир. И полу замерзшие комки падают гулко на крышку гроба, моей новой подарочной упаковки. И кажется, что даже ворона на время замолчала, лишь бы не мешать, лишь бы никто не посмотрел, лишь бы они все ушли.

Стоя в толпе, я вспомнила тот день, когда август снимал кожу, так, нехотя, отдавая все-все-все права осени, новой королеве бала. И красные листья обрамляют последние дни, и море тянет за руку, зовет к себе, лаская твои ноги поцелуями. И чей-то голос “Ты будешь счастлива, подожди, через 8 месяцев ты будешь счастлива”. И небо на горизонте, с розовыми фонтанчиками облаков, и все так приторно сладко. И шепот моих губ “Меня уже не будет”.
Мне не хотелось этого говорить, просто стало противно от своей инвалидности, от этих успокаивающих слов, хотелось разбить это стекло застывшей в глазах жалости, лишь бы больше не слышать этих бодрых, нелепых, таких добрых слов.

Толпа все еще стояла, но было понятно, что осталось совсем немного. Рот ямы забили доверху липкой землицей, потоптались еще чуть-чуть, и пошли. Один за одним, прочь от моего начавшего истлевать мира, прочь от бренности, подальше, туда, где нет ни ветра, ни вороны, ни обрубленных ветвей. И не выдержало небо, и пошел снег, заметая  ярко-красные розы, оставленные кем-то на могиле. Нечетное число, как тогда, на день рождения. И крупные снежинки превращались в майские яблоневые лепестки, и закрыл мне кто-то глаза, и стояла я на краю крыши, и почему-то играл “Реквием” Моцарта.
И люди, люди, людишки подо мной, и я, раскинув руки, обретя настоящую власть над ними. Покайтесь!
И закрывали лепестки яблонь небо, унося меня прочь, и грянул гром, и началась весенняя гроза. И я смеялась…

Но нет. Это всего лишь снег, снег, что превращает мои ресницы в тонкие льдинки, тот самый снег, что укрывает ярко-красные розы, что так похожи на пятна крови. Это всего лишь ветер, что толкает меня в спину, кидает пригоршни снежинок в лицо, что просит уйти.
Я не уйду, вот мой новый дом, вот мой старый мир под землей, вот новый — пустой.
И ноги сами собой подгибаются, и прикоснуться губами к холодному камню, но не смотреть, ни в коем случае, иначе время покроется пузырями, как горящая пленка, и будет все не так, будет все по другому.
И не было сил встать, и читали мои пальцы слова, выбитые на камне, и доносился откуда-то “Реквием”, и кто-то взял меня под руки, завязал мне черною лентою глаза, и повел на расстрел, и зачитали мне мой приговор…а вокруг была весна, и летели куда-то лепестки яблони, летели куда-то прочь, покрытые алою росой, словно каплями крови…

Этот ноябрь люди запомнят надолго. Все произошло абсолютно случайно, и даже было немного обидно, что получилось именно так. Погода была мерзкой, и все-таки пошел снег в тот вечер, пошел крупными хлопьями, так напоминавшими лепестки яблонь, и где-то играл “Реквием”, и были открыты нараспашку окна…