Многожитие степана хрюкина. жизнь вторая хрюкин - отброс обществ

Проспав около трех часов, Степан Хрюкин проснулся от величайшего возбуждения. Во сне ему являлись светлые ангелы, серые космонавты и полосатые инопланетяне. Все они в один голос заявили, что многожителю предстоит еще немало претерпеть, но ему ни в коем случае нельзя сомневаться в выбранном пути, а нужно прямолинейно двигаться дальше.

Затем, на смену «залетным», приползли четыре черных, чрезвычайно чумазых младенца с рожками на головах и стали строить Хрюкину таинственные гримасы. При этом они утверждали, что прошлогодняя морква – самый бездарный материал для затыкания бутылок, и что лучше всего подошли бы кочны молодой кукурузы без зерен. А теперь, когда Хрюкин упустил из виду современные технологии закупоривания стекольных изделий, все его миссионеры, посланные накануне, непременно потопли. И, таким образом, он, Хрюкин Степан Степанович, виновен в потоплении целой военно-речной флотилии, а, заодно,  и надежды всего человечества. В ответ Хрюкин бросался во сне на черноголовых, пытаясь выломать их остроконечные атавизмы. С этим и проснулся.

«Приснится же», - подумал Степан, и решил сегодня больше не сдаваться в плен Морфею. Не вставая с кровати, Хрюкин в положении лежа приступил к гимнастике для ленивых, которую сам когда-то изобрел. Суть заключалась в следующем. Набрав воздух в легкие, Хрюкин напрягал все свои члены как можно сильней и держал напряжение как можно дольше, впрочем, не перенапрягаясь (гимнастика все-таки, а не районные соревнования). Покончив с физической культурой, Степан отправился на террасу, где по своему обыкновению, выпил пять чашечек зеленого чаю вприкуску с медовыми крендельками. Выпил и призадумался. О своей второй жизни.

После долгих и продолжительных размышлений, Хрюкин окончательно уверился в необходимости резкой смены предыдущего образа. Побывав в роли небесного посланника, Степан решил теперь сделаться тварью дрожащей, сущим выродком, недочеловеком. Существом без работы, без средств к существованию, без определенного места жительства. И не странствующим философом, как вы, наверное, подумали…

Для этой цели Хрюкину пришлось лезть на чердак, где лет этак двадцать назад его родителями были надежно законсервированы необходимые запасы продовольствия, а также складирована амуниция на случай третьей мировой войны или непредвиденного схождения лавины с последующей блокадой местного населения не менее чем на шесть месяцев. Отложив в сторону три противогаза и  ящик со сгущенным молоком 1984-го года выпуска, Степан подобрался к вещеблоку. Несмотря на долгий срок возлежания, одежда, к ужасу Хрюкина, имела довольно цивильный вид. Пришлось изрядно повозиться, чтобы довести ее до ума. Для этой цели Степан разорвал папины молодежные брюки в самых увлекательных местах, шилом проколол для вентиляции около сорока дыр в  дедушкиной шапке-ушанке, и немного растянул матушкин кружевной жилет. Затем Хрюкин приступил к розыску подходящей обувки. Здесь удача ему улыбнулась практически сразу и во все 32 зуба. Разгуливать в утепленных ботинках «прощай молодость» в 30 градусную жару было не так комфортно, но благодаря этому ноги в них вспотели за несколько секунд, и пронзительный запах ядреного мужского пота быстро распространился на всю округу.

Степан взглянул в старое зеркало. «Не хватает изюминки для сущего правдоподобия», - подумал он, и очередная мысль-находка не преминула забраться в его неуемную голову. Поколебавшись с минуту, Хрюкин по-пластунски пополз на соседский огород. Соседи отправились в отпуск в турецкую советскую республику, но не хватало еще, чтобы кто-нибудь из всевидящих одуванчиков доложил о подвигах Хрюкина по их возвращению.

Добравшись до вожделенной кучи, Хрюкин запустил пятерню в самое сердце навозной массы и еле сдержался.  Про червей и личинок неизвестных ему жукообразных он как-то не подумал, и теперь ему с трудом удавалось сдерживать рвотные порывы. Собрав все свое мужество в единый кулак и, им же раздавив неизвестную гниду (а скорее - целый отряд), он вытащил свою руку и произвел тщательный осмотр данной конечности.

Хрюкин  остался весьма доволен: «Самое оно - настоящее …»  Главное - не переборщить. И Степан стал тончайшим слоем втирать темную коричневатую жижу в собственную плоть. Поплевав себе на руки и окропив полученным амброзийным составом свой волосяной покров, Степан Степанович отправился в обратный путь. Таким же полуестественным образом.

Взглянув в зеркало, Хрюкин на этот раз еле сдержал рыдания. Ему захотелось отдать всю свою зарплату, а также и тринадцатую премию глядящему на него субъекту. Только бы его больше никогда не видеть. Хрюкин поставил себе пятерку с плюсом, но пить по этому поводу не стал, а, взяв ключи от машины, и, предварительно застелив салон полиэтиленовыми пакетиками, отправился в сторону матушки столицы…

* * *

Перед въездом в первопрестольную, Хрюкина остановил хмурый гаишник. Хрюкин решил не выходить из салона, дабы сильно не травмировать хрупкую душу ответственного работника. Дождавшись человека в форме, Степан аккуратно просунул документы на машину и страховку в открытое окно, из которого уже стали выходить ароматы садов и огородов…

- Что, блин, везем? – схватившись за нос, прогнусавил гаишник.

Хрюкин решил не изобретать велосипед и подстроился под ситуацию:

- Да, собственно, ничего, командир. Все уже вывез.

- ???

- Да теща моя совсем одурела, разыскала колхозное поле, где коровы все лето пасутся. А там лепешек ихних – тьма тьмущая. Вот и заставила навоз ей на дачу возить, в пакетиках. Да видно парочка упаковок порвалась по дороге, чтоб ей… И как теперь запах из салона выветрить, ума не приложу. Может, совет какой дашь, начальник?

- Разводись, идиот, - буркнул гаишник и молниеносно вернул документы. Отъезжая, Хрюкин заметил в зеркало заднего вида, как он еще некоторое время принюхивался к своей руке и брезгливо морщился…

* * *

Добравшись до заранее выбранной ветки метро, Хрюкин оставил машину, спустился на платформу и для конспирации проехал одну остановку до станции с переходом на другую линию. Именно переход он и избрал местом своих будущих свершений. Для начала он обозначил двух милиционеров как возможный вариант посягательства на свободу своей личности или ее защиты от конкурентов (в зависимости от ситуации). Затем выбрал наиболее удачное место для сборов. Такое, чтобы стражи порядка находились в умеренном отдалении, а человекопоток был весьма оживленным…

Хрюкин расстелил заготовленную желтоватую газетку советских времен, и, усевшись в позу лотоса, прищурил один глаз. Далее он решил поступать по внутреннему наитию. Протянув головной убор, Хрюкин чередовал заунывное бормотание с веселыми песенками из своего далекого детства. Петь Хрюкин любил. Даже слишком. Господь не даровал Степану слуха, но явно компенсировал эту несправедливость обильным желанием и любовью к песне. Ко всему прочему, в детстве от мамы он унаследовал несгибаемую стойкость по отношению к музыкальной критике. Помнится, еще в четвертом классе он подслушал любимую песню матушки и вызубрил ее наизусть:

Ах, какая невезуха,
Нет ни голоса, ни слуха…
А кому какое дело –
А мне бы дали,
А я бы спела!

С тех пор любые насмешки со стороны насмешников отскакивали от Хрюкина как от стенки горох. «Главное - вложить душу в песню, а ноты уж как-нибудь сами да выстроятся в должном порядке», - считал Степан…

Хрюкин с великим чувством и трогательным воодушевлением пел песни про зеленого кузнечика, полевую березку, белоснежную вишню, тонкую рябину и прочие виды национальной флоры. Он удачно чередовал их с революционно-душещипательными, про Аврору, вечно юного Ильича, красных кавалеристов и т.п., а также своевременно вкраплял в свой репертуар   и военную тематику – про огромную страну, про веселых танкистов с  береговой Катюшей и кудрявый клен в придачу…

Через некоторое время вокруг Степана собралась группа поддержки в образе могучей кучки сердобольных бабушек, а голос Хрюкина неожиданно утонул в резонансе дамских залихватских сопрано и пронзительных немолодых альтов. Воспользовавшись сложившейся ситуацией, Хрюкин волевым усилием заставил себя молчать и начал дирижировать столь впечатляющей новообразовавшейся труппой. После каждого выступления он собирал с прохожих очередную порцию драгмонет. Подавали, кстати, щедро, и неоднократно шапка-ушанка дирижера наполнялась до краев. Степану приходилось срочно распихивать свежезаработанные капиталы по своим карманам и карманам новоиспеченных боевых подруг…

Тем временем подошедший метромилиционер Антон Булошный с неодобрением наблюдал за происходящим. Сперва он хотел вызвать усиленный наряд, но, тщательно взвесив все «за» и «против», решил пока не вмешиваться, зная по опыту, что с бабушками лучше не связываться, разве только в самом крайнем случае. Ведь их показная немощность бывает весьма обманчивой…

Впрочем, имелась еще и вторая причина. В детстве Антоша обожал ходить в школьный хор, но его папаша зачем-то отдал юного солиста в секцию каратэ, где ребенку сперва  отбили внутренние органы, а потом повредили головной мозг. С его органами современной медицине удалось впоследствии кое-как разобраться, а вот с головой у Булошного частенько возникали серьезные проблемы. Поэтому амбициозному Антону оставалось только надеяться на успешное продвижение по службе. И все-таки детская привязанность сделала свое дело. Лопоухий  Булошный стоял, раскрыв рот, и шепотом подпевал бабулечкам…

Пропев уже более двух часов, Хрюкин охрип, утомился, и решил улизнуть, тем паче, его карманы больше не вмещали в себя очередные взносы добропорядочных граждан. Узрев неумелого милиционера и, вмиг оценив ситуацию, Хрюкин воспользовался подарком судьбы.  В один из перерывов между песнями он подошел к оперативнику, взял его за руку и подвел к хору.
 
Товарищ милиционер сначала попробовал оказать сопротивление, но, будучи человеком податливым, вскоре великодушно согласился. Как показало будущее, этот опрометчивый шаг стал роковым в карьере перспективного стража.  Но, как известно читателю, что Бог не делает, все к лучшему…

А наш герой в этот момент, выйдя на улицу, думал лишь об одном.  Охрипшему горлу могла помочь только спасительная влага.  Войдя в  миниатюрный всепродуктовый магазинчик, Хрюкин направился к витрине. Увидев вожделенный райский напиток, Степан жалобно прохрипел:

- Clausthaler,  две бутылочки.

 У продавца Павла Крынкина, собиравшегося выставить вон забредшего на огонек бомжа, отвисла нижняя челюсть, однако торговый инстинкт, в конце концов, победил, и он с трудом, но все-таки нашел в себе силы достойно ответить:
 
- Ты что, мужик, совсем от нужды окосел! Это пиво по 50 рублей за штуку, не видишь? Еще и безалкогольное, прости господи. На кой черт оно тебе сдалось, водки возьми, есть вон дешевая и неплохая.
- Не, нельзя мне водки, еще домой добираться. Да не боись ты, братан, праздник у меня сегодня, я, можно сказать, второй раз родился, - и Степан начал горстями вытаскивать мелочь из карманов и аккуратно ссыпать монеты на прилавок, - вот, хватит, надеюсь, а то крупные разменивать не хочется, когда такой дряни полные штаны…

Крынкин аж присвистнул от умиления:

- Слушай, мужик, да здесь рублей двести, не меньше. Мелочью, правда, но это даже хорошо, назавтра для размена оставлю, с утра вечно мелочи ни у кого нет. Сейчас, только сдачу рассчитаю, ты уж потерпи…
- Да ладно тебе возиться, потом досчитаешь, а сдачу себе оставь, куда мне ее девать-то, сам посуди. Я больше двух бутылок все равно не выпью. Ну, что вылупился, говорю тебе – еще дел по горло, а завтра вставать чуть свет, на работу в центр тащиться, давай скорей…

Павел Крынкин не отводя глаз, наблюдал за тем, как Степан Хрюкин на ходу залпом одну за другой опустошил две бутылки иностранного чудо-напитка, вышел из магазина и сбросил «наряд нищего» в ближайшую урну. А когда в трусомаечном костюме Степан Степанович Хрюкин юркнул на водительское сиденье вполне приличной девятки, продавец сникерсов и прочей лабуды всерьез подумал о смене профессии. И только хриплый голос отъезжающего бомжа-транжиры вернул Павла к действительности:

Ах, какая невезуха,
Нет ни голоса, ни слуха…
А кому какое дело –
А мне бы дали,
А я бы спел! АААААААААА!

- Нет, так натурально у меня никогда не получится, - подумал с грустью Крынкин и метнул в сторону отъезжающего Хрюкина несколько злобно-завистливых взглядов…