ДЕД

               

Дед тяжело дышал. Дыхание его было шумным, натужным, с хрипотцой. Молчание  затянулось, и Антону показалось, что вот-вот   стридорозное, свистящее дыхание деда приведет к удушью. «Только бы не приступ…» -  со страхом подумал Антон. Но неожиданно дед быстро и жестко заговорил. Слова  вылетали из его хриплого горла стремительно, со свистом,  как свинцовые пули.
- Там, на финской, нам было и холодно, и страшно. Мы были молоды, нам хотелось жить, а смерть стояла рядом. И когда один из нас, красивый и талантливый - предал, мы были потрясены. В предательство всегда трудно поверить. Не  сговариваясь,  молча, мы казнили нашего друга.
Дед замолчал, видимо ещё раз вспоминая ужасную  картину, выражение его лица было одновременно и суровым, и страдающим. Большие красивые руки генерала охватили края огромного письменного стола,  фаланги пальцев побледнели.  Антон чувствовал, что всё его тело сводит судорогой, а лицо становится ещё белее, чем дедовские пальцы. Он боялся только одного, он молил бога выстоять, не упасть,  не отвести взгляда. Пауза тянулась невыносимо долго.

***
Антон был любимцем деда. Офицер в третьем поколении, невысокого роста, но хорошо сложенный, широкоплечий красавец, спортсмен,  всегда жизнерадостный, с открытой белозубой улыбкой, Антон нравился всем, у него не было врагов. Окончен последний четвертый  курс Высшей школы милиции, сданы государственные экзамены, оставалась только защита  дипломной работы.
Митя позвонил.
 - Антон, надо срочно встретиться, ты должен мне помочь.
Всё изменилось за один день, за один час. Что это было: глупость, предательство своих самых близких, самых любимых? Из-за чего? Из-за сентиментальной товарищеской дружбы. Друг Митя сказал:
 - Антон, это надо сделать, понимаешь, надо их наказать.
Но наказали друзья себя - на семь лет усиленного режима.
Он, Антон Князев,  выпускник Высшей школы милиции, уже офицер, лучший из лучших, «шёл» на  красный диплом, был рекомендован после окончания вуза  в престижную разведшколу. Он, Антон,  любимец родителей, бабки и деда – преступник! Он предал своих родных, а все  они -  офицеры,  профессионалы, не ниже полковничьего чина,   дед – генерал. А любимый внук его преступил закон.
Школьный друг, оперуполномоченный уголовного розыска, лейтенант милиции Дмитрий Фёдоров, а для него, Антона, просто - Митька, сказал:
 - Понимаешь, Антон, они грязные и мерзкие,  распространяют наркоту, они оккупировали наш рынок, на котором продают наши же овощи. Они будут наказаны. Ты должен мне помочь. И Антон помог.
Суд был открытый, показательный – офицеры милиции. Потерпевшие – пять азербайджанцев на судебное заседание не явились, сбежали из больницы. Впоследствии  выяснилось, что трое из них находились в федеральном розыске…
Антон  вернулся домой из колонии  через пять лет по условно-досрочному освобождению.  Худой, больной, с потерянной, возможно навсегда улыбкой, когда-то жизнерадостной и открытой. Беззубая улыбка еще никого не украшала, а зубы буквально выпали, причина – нервы, драки, плохая еда в местах лишения свободы.

***
Пять лет дед молчал, он ни слова не сказал, ни до, ни после следствия и суда. Родные  как могли, поддерживали Антона и друг друга. Беда сплотила их. Страшно и стыдно, но «от сумы и от тюрьмы не зарекайся». А дед ушёл в себя, ни с кем не общался, и все боялись нарушить его молчание. За пять лет дед не позвонил в колонию, не написал письма. Ничего не боялся так  Антон - ни тюремного беспредела, ни загубленной карьеры, ни потери друзей - как встречи с дедом. И вот он в его кабинете.
Антону казалось, что прошла вечность. Дед всё ещё молчал, тяжело и со свистом дыша, затем как-то неловко,  резко встал и решительно подошёл к своему сейфу. Внутри у Антона похолодело. Он знал, что в сейфе дед хранит своё именное, наградное  оружие – пистолет Макарова. Антон всё понял, вот почему дед рассказал ему эту историю. В висках застучало, сердце, как будто кто-то схватил железной рукой и стал сжимать. Антон задыхался, но не от страха, он думал о генерале. О  своём замечательном, бесстрашном, и очень любимым им, деде.
Лучше бы его убили в колонии, лучше бы он  заболел и умер, когда его этапировали к месту отбытия назначения, но только не сейчас, не от руки деда.
Антон перестал чувствовать себя, перестал дышать…, он увидел, как открылась дверца сейфа, и как рука деда нырнула в его черное пространство. Генерал стал медленно поворачиваться. В глазах Антона неожиданно появились слёзы, он уже почти ничего не видел, но вдруг ясно услышал какой-то непонятный хлопок и голос.

- Вот возьми, это тебе на зубы.

На письменном столе лежала аккуратная, скрепленная канцелярской резинкой, пачка  денег.


ХЛ, 2004