Слепая страсть

                СЛЕПАЯ СТРАСТЬ

На столе начальника королевской тюрьмы лежали записки.
Я открыл их и стал читать.
…………………………………………………………
«Сегодня к нам доставили узницу. Впрочем, узницей её назвать трудно, это возлюбленная короля, которая сбежала из королевского замка со своим только что родившимся ребёнком. Никто не знал истиной причины её бегства.
Ходило много слухов о том, как она попала к королю. Одни говорили, что его величество похитил приглянувшуюся ему девушку в одной из заморских стран, другие утверждали, что её собственный отец продал её королю за горсть бриллиантов. Существовало предположение, что она поехала с ним сама, так как ждала от его величества ребёнка…
… И вот теперь она обнаружена и доставлена сюда. Однако ребёнка с ней не оказалось.
Его величество в бешенстве! Он заявил, что не собирается держать её в своём замке против её воли. Если хочет, то пусть уходит, но только после того, как вернёт ребёнка. Его величество считал, что младенец принадлежит ему и только ему. Он желал видеть в нём наследника престола, и хотя его мать отказалась стать законной женой короля, он был намерен объявить ребёнка своим сыном.
И вот теперь мне предстояло выяснить место нахождения королевского сына.
Честно говоря, я не понимал ни поступков этой женщины, ни их мотивов.
Отвергнуть короля – это слишком! Я велел привести её в свой кабинет.
Я надеялся, что мне вскоре удастся убедить её вернуть младенца его величеству. Это было бы единственно правильным решением, от которого выигрывали все – она получит свободу, король сына, ребёнок блестящее будущее и престол.
Стук в дверь отвлёк меня от размышлений.
Я сказал – да, и порог переступила маленькая женщина. Она была смуглой и черноволосой. Её ярко бордовые губы были похожи на спелые ягоды.
Казалось, что вся её внешность источала летний зной. И только глаза её резко контрастировали со всем остальным. Они были бархатно-серыми… в них лежала печаль подобно тому, как на зеркале лежит многодневный слой пыли.
Эти бесстрастные глаза казались чужими на смуглом цветущем лице.
Но может быть, именно этот контраст делал её неотразимой. Её лицо невозможно было забыть. За свои двадцать пять лет я ни разу не видел женщины подобной ей. Звали её – Далинэ.
Я предложил ей сесть, и она покорно опустилась на стул напротив меня.
Наши глаза встретились. Её взор вызывал недоумение, В нём не было ни страха, ни смущения… ничего… Далинэ смотрела отрешённо, безучастно, словно всё, что здесь происходило, её не касалось.
На все просьбы, уговоры и угрозы она не отвечала ни да, ни нет.
Каждый день происходило одно и тоже – я убеждал, требовал, умолял, взывал к её чувствам и разуму, а она смотрела сквозь меня и молчала.
Поиски младенца продолжались, но не давали никаких результатов.
Приказ его величества гласил, что с головы этой женщины не должно упасть ни одного волоса. Видимо, король по-прежнему любил её. Я же не знал, каким образом заставить её назвать место нахождения младенца.
Однажды я спросил её – неужели она не хочет обрести свободу и дать счастье своему ребёнку?
Далинэ посмотрела на меня своим отрешённым взором и сказала, что её свобода никоем образом не зависит ни от желания короля, ни от моих решёток и что она… не знает о каком ребёнке идёт речь.
Так текли дни за днями. Я перестал донимать её вопросами в надежде, что ей надоест жизнь узницы, и она сама  обо всём расскажет, тем более, что король больше не проявлял прежнего нетерпения.
Но со мной стало происходить что-то странное. Страшно даже подумать, но я уже не хотел, чтобы она вернула младенца королю. Ведь именно её отказ давал мне право держать Далинэ в этих стенах.
Я постоянно думал о ней. Её образ, как наваждение преследовал меня, чем бы я ни занимался, где бы я ни был. Я видел перед собой её губы, её волосы, её смуглую гладкую шею, маленькую родинку в ложбинке.
Я сходил с ума! И однажды я не выдержал. Задавая свои бесполезные вопросы, я подошёл к ней так близко, что почувствовал волнующий аромат её смуглой кожи. Я наклонился и поцеловал её полные губы. Их пряный вкус окончательно лишил меня рассудка. Далинэ не оттолкнула меня, не попыталась освободиться от моих объятий, становившихся всё более страстными.
Через несколько мгновений она стала моей…
Я был безумно счастлив!
Я с жаром стал убеждать Далинэ, что если она отдаст ребёнка королю, то станет свободной и мы поженимся.
В ответ она неожиданно громко расхохоталась.
Её смех отрезвил меня. … Но ненадолго…
Из королевской тюрьмы я перевёз её в свой роскошный дом. Он был, по-моему, убеждению не менее надёжен, чем решётки тюрьмы, но здесь в моём большом доме, я был в этом уверен, Далинэ не будет чувствовать себя невольницей, её сердце растает и она полюбит меня.
Я не думал о том, что мой поступок может навлечь на меня гнев короля…
Я ни о чём не мог думать кроме своей любви к Далинэ.
Все ночи мы проводили вместе. Моя страсть не знала пресыщения.
Далинэ по-прежнему оставалась холодной и покорной.
Я знал, что днём она либо бродит по дому, как неприкаянная тень, либо стоит у окна и смотрит вниз на цветущие деревья, на мягкую зелёную траву газонов, на людей, которые могут свободно передвигаться.
Всякий раз, заставая её за этим занятием, я надеялся, что она наконец-то захочет избавиться от своей тайны и я смогу обвенчаться с ней.
Я почему-то был уверен в согласии короля.
Однажды, когда я ласкал её, Далинэ оттолкнула меня и побежала вверх по лестнице на второй этаж. Я пожал плечами и не стал её преследовать.
Честно говоря, бурная ночь перед этим утомила меня. Я был уверен, что и она хочет отдохнуть.
Я задремал на диване в гостиной.
Меня разбудил испуганный слуга. Далинэ исчезла. Я не мог  себе этого представить! Она сбежала из моего тщательно охраняемого дома. Со второго этажа свешивались портьеры и привязанные к ним простыни. Я не мог поверить, что она спустилась никем, не будучи замеченной, среди бела дня.
И всё-таки это было так.
Предполагалось, что Далинэ отправится на станцию, чтобы покинуть город.
Тотчас была послана погоня. Однако Далинэ на станции не появилась ни в этот день, ни в последующие.
Я приготовился к самому страшному, но король, к моему изумлению никак не отреагировал на полученное сообщение, он только посоветовал не прекращать поиски.
Прошло несколько месяцев. Я был безутешен. Я бы отдал жизнь лишь бы увидеть Далинэ снова.
Всё вокруг потеряло для меня смысл. Я превратился в механическую куклу.
Днём я автоматически выполнял свои служебные обязанности, а по ночам лежал с открытыми глазами в постели… и видел перед собой Далинэ, либо бродил до утра по дому, пугая своим поведением преданных, не на шутку встревоженных слуг, или забывался коротким беспокойным сном в самом неподходящем месте.
Наверное, в доме уже никто не сомневался, что я теряю рассудок.
Но это было не так. Я ждал, я страстно ждал и надежда не оставляла меня.
И, вот однажды пришло сообщение, что разыскиваемая женщина обнаружена в доме торговца тканями. Он клялся, что это его законная жена.
Как я убедился позже, так оно и было.
Покинув мой дом, Далинэ не поехала на станцию, так как, она не сомневалась, что именно там, в первую очередь её будут искать.
До поздней ночи она скрывалась в заброшенном доме, а потом отправилась в бедные кварталы. Она правильно рассчитала, что ни кому не придёт в голову искать её среди трущоб. Далинэ избавилась от своего роскошного платья, надев взамен что-то несуразное, найденное ей в том покинутом хозяевами доме. За свои драгоценности она купила расположение одной древней старухи, которая перебивалась хлебом и водой в полуразвалившейся хижине.
Старухе через подставных лиц удалось сбыть часть драгоценностей.
Должно быть Далинэ околдовала её, как она это сделала со мной…
Так или иначе, старуха привязалась к Далинэ, как к родной дочери.
Из хижины они переехали в небольшой, но уютный домик и были весьма довольны друг другом.
Судьбе было так угодно, что торговца тканями застала в пути ночь, и он попросился на ночлег именно в дом, где жили Далинэ со своей приёмной матерью.
Старуха, конечно, представила Далинэ, как свою дочь. Она сказала купцу, что бедняжку соблазнил какой-то мерзавец и теперь она ждёт ребёнка.
На следующее утро купец не покинул гостеприимный дом. Не покинул он его и на следующий день.
А через неделю Далинэ уехала с человеком, который годился ей в отцы. Они обвенчались в небольшом деревянном храме, и Далинэ стала его законной.
Она была уверена, что в отдалённом от столицы городке, где они поселились с мужем, её никто и никогда не найдёт.
Это было слишком! Она предпочла мне, двадцатипятилетнему мужчине, облачённому властью, пожилого господина, торгующего тканями.
Мне, которому женщины оборачиваются во след и многие самые блистательные красавицы столицы мечтают о браке со мной.
… Я начисто забыл, что перед этим Далинэ сбежала от самого короля.
Обескураженный торговец тканями узнал всю правду о своей жене.
Ему было приказано немедленно доставить её в дом начальника королевской тюрьмы. Он не посмел ослушаться и утром отправился в путь. Он вёз её в своём экипаже, тщательно занавесив окна.
Он чувствовал себя опозоренным. Теперь он вынужден был скрывать от посторонних взглядов находившуюся в экипаже женщину, ту, которой он так гордился и которую так любил.
Их ребёнок остался в доме купца.
Я не сомневался, что это был мой ребёнок, но что-то подсказывало мне, что я не должен забирать его против воли Далинэ.
Несмотря на весь свой гнев, я по-прежнему любил её. Я так и не решился отдать приказ привезти Далинэ в тюрьму. Купец доставил её в мой дом. Охрана была удвоена. Теперь ускользнуть из него было практически невозможно.
Я с нетерпением ждал встречи с Далинэ. И вот она в моём доме.
Далинэ ничуть не изменилась, она была такой же, как в день нашей первой встречи – прекрасной и равнодушной.
Я перевёл взгляд на её мужа. Пожилой ссутулившийся человек смотрел на меня выжидающе. В его узких глазах была непомерная печаль. Лицо, испорченное оспой напоминало увядший от времени плод.
Я не понимал Далинэ!
Когда Далинэ увели в другую комнату, я сказал ему, что он может убираться на все четыре стороны. Он попытался что-то сказать, но я не слушал его, и тогда он опустился на колени. Я отвернулся и вышел из комнаты.
Мужа Далинэ выпроводили из моего дома и проследили, чтобы он уехал из столицы.
Дома его ждал ребёнок. Мой ребёнок. Я уже знал, что у мальчика ослепительно голубые глаза, белокурые волосы и нежная белая кожа. Это был без сомнения мой сын. Я был уверен, что Далинэ скоро надоест упрямиться, и она сама попросит меня привезти ребёнка в наш дом.
Я вошёл в комнату к Далинэ. Она стояла у окна и смотрела вниз. Я повернул её к себе и заглянул в серые бархатные глаза. В них не было ни одной слезинки. Я сказал Далинэ, что ни в чём не стану её корить, что любовь моя к ней осталась прежней, и что теперь мы никогда не расстанемся.
Она откинула голову назад и засмеялась своим обескураживающим меня смехом.
Несмотря на неприятное чувство, шевельнувшееся в моём сердце, я решил не ссориться с Далинэ. Её губы были так близко. Её волосы источали волнующий аромат орхидей. Я привлёк её к себе и с тал покрывать поцелуями её лицо, шею, грудь. Страсть захватила меня. Я чувствовал, что нарастающее желание разрывает меня изнутри. Я больше не мог сдерживаться. Её горячее тело напряглось в моих руках, она выгнулась и оттого стала ещё более соблазнительной, более желанной.
Я сорвал с неё одежду и овладел ею. Потом, немного остыв, я говорил ей о своей любви, о том, как я страдал, когда её не было рядом. Я рисовал перед ней живописные картины нашего счастливого будущего. И, наконец, решился спросить Далинэ о нашем сыне. Она отпрянула от меня, как от змеи, поднявшей голову из безмятежных волн разнотравья и сказала, что у меня нет сына и никогда не будет.
- Но… - удивлённо обронил я, - Далинэ, - не хочешь же ты сказать, что этот ребёнок не мой?!
Она расхохоталась мне в лицо и сказала, что я глубоко отвратителен ей, что я негодяй, которого она презирает, и что рано или поздно, она освободиться от меня.
Моё терпение иссякло, я едва сдерживал душившую меня злость. Я сказал Далинэ, что ей никогда не удастся больше покинуть стены моего дома.
Я посоветовал ей понять, что она пленница и перестать заблуждаться на этот счёт. В гневе я сказал её то, о чём не должен был даже упоминать.
Сам того, не осознавая, я оскорбил эту маленькую гордую женщину и она внешне всегда такая тихая, я бы даже сказал безучастная, ударила меня с такой силой, что у меня искры посыпались из глаз. Моя щека горела. Я перехватил руку Далинэ, когда она хотела ударить меня второй раз.
В порыве ярости я сжал её слишком сильно. Следы моих пальцев остались на нежной коже её руки. И в тот же миг в глазах Далинэ я увидел что-то непонятное, от чего моё сердце сжалось.
Я никогда не хотел причинять ей зла. Я любил её с той самой минуты, как увидел. Наверное, я поступил опрометчиво, когда сделал её своей любовницей.
Я должен был почувствовать по напряжению её несопротивляющегося тела, что ласки мои не столь уж желанны, но я слишком хотел её, я не смог справиться со своей страстью. Эта страсть была сильнее моей воли, моего рассудка. Она поработила меня. Я хотел только одного, чтобы Далинэ всегда принадлежала мне. И мне было всё равно, чьей она была раньше. Я хотел, чтобы отныне и навсегда она была только моей. И я готов был осуществить это любой ценой. Теперь я знал, что Далинэ не любит меня и… не полюбит никогда.
Я стиснул зубы, чтобы не закричать, не застонать. И всё-таки я решил, что Далинэ останется со мной и ничто не помешает мне любить её всегда.
Я посмотрел на Далинэ, которая стояла передо мной в непримиримой позе и не сводила с меня сверкающих глаз, утративших привычную туманность. Видимо буря, которая бушевала в её маленьком сердце, развеяла в прах мягкую бархатную пыль серых непроницаемых глаз. Я хотел обнять её, но она отшатнулась.
И тогда я бросил ей в лицо, что теперь она сможет покинуть этот дом только через мой труп.
Далинэ неожиданно смирилась…»
На этом записки обрывались.
…………………………………………………………
Наутро начальника королевской тюрьмы нашли в постели бездыханным.
В его сердце был воткнут кинжал, подаренный ему самим королём за храбрость и непримиримость…
На смятых простынях остались следы страсти.
Нигде не было следов борьбы.
Он был слишком хорош, чтобы умереть. И всё-таки он умер. Смерть не исказила его красивого лица. В глазах застыло изумление.
…………………………………………………………
На этот раз возлюбленную короля найти не удалось, несмотря на все усилия.
Но, честно говоря, мне совсем не хотелось видеть беглянку пойманной.
И я надеюсь, нет, я уверен, что теперь это непокорное существо находится вне досягаемости королевского сыска.
Я, конечно, не суеверен… но у меня нет ни малейшего желания видеть ту, что способна внушить слепую страсть губительную для обеих сторон.