Где-то, наверное, все по другому

Игорь торопился. Он шел в парк по весеннему городу, не оглядываясь по сторонам, будто боясь, что приближающийся парк исчезнет, и тогда он никогда не найдет Сашку, должно быть уже сидящего на самой дальней скамье, прячущегося от любопытных глаз гуляющих семейных пар. Сашка, как Игорь и предполагал, дожидался его, кутаясь в черную кожаную куртку, в дальнем углу парка. Весна еще не полностью вступила в свои права. Порывистый ветер забирался под одежду, заставляя людей вздрагивать от его холодного прикосновения.  Увидев Игоря, Сашка выпрямился и, улыбаясь, пошел навстречу. Его длинные пшеничные волосы растрепались на ветру. Мальчики, оглядываясь, обнялись. Любопытствующих поблизости не оказалось.
- Ну, как ты? – с нежностью в голосе спросил Игорь, отстраняясь.
 Сашка улыбнулся, глядя в голубые глаза Игоря. Не удержавшись, он провел ладонью по черным волнистым прядям, спадающим на плечи друга.
- Все хорошо, - ответил он, - куда пойдем сегодня?
- Пойдем в «Гренландию», там сейчас должно быть пусто.
Мальчики, переговариваясь, двинулись к выходу из парка.

В «Гренландии», затрапезном полутемном кафе, почти никого не было, только за дальним столиком у окна сидела подвыпившая компания.
- О, Игорище, Саня, кого мы видим! – заорал здоровяк, сидевший лицом к двери, – Чего приперлись то в такую рань?
Смутившись, Игорь сказал:
- Почему рань? Уже, между прочим, пять часов.
- А что, разве малолеткам разрешается ходить по кабакам? Мама не ругает?
Сашка выступил вперед и, защищаясь от нападок, сказал:
- На себя посмотри, Валет. Ты школу закончил, только годом раньше нас, а выступаешь так, будто старше лет на десять!
- Ну, ты! – здоровяк угрожающе поднялся, под оглушительный хохот компании.
- Ну ладно, хватит тебе.  – пьяная Маринка взяла его за руку, - Сядь, и не приставай к ребятам.
- Мы потом поговорим. -  многообещающе сказал Валет, и сев за столик выпил рюмку водки.
Мальчики прошли в зал и сели за столик, подальше от пьяной компании.
- Игорек, может уйдем отсюда? – Сашка все еще оглядывался на Валета, мрачно обнимающего Маринку.
- Нет, - твердо сказал Игорь, сжав под столом Сашкину ладонь.
Подошла официантка.
- Привет ребята, какими судьбами? – спросила она с тревогой
оглядываясь на орущую компанию.
- Привет Ксюша, решили зайти, день хороший. – Игорь с улыбкой
посмотрел на нее.
- Что будете заказывать?
- Давай два пива, - он  полез в карман, доставая деньги.
- Сейчас принесу, деньги потом.
Ксюша развернулась и пошла к бару. Через минуту поставила на столик две кружки, увенчанные белыми шапками тугой пены.
Заиграла музыка, вызвав оживление у соседей.
- Что нам делать, Игорек? – Сашка с грустью смотрел на него, - ведь все скоро поймут.
- Ничего не поймут, просто надо быть осторожнее! – Игорь нервно дернул плечом, - Просто будем осторожнее.
- Куда уж больше.
Сашка откинул со лба пшеничную прядь, достал сигареты. Мальчики закурили.
- Пойдем сегодня ко мне, - сказал Игорь, стряхивая пепел в черную
шестиугольную пепельницу, стоящую посередине стола. – Родители уезжают на дачу, их не будет до воскресенья.
- Пойдем.
Через час ребята вышли из «Гренландии».

- Ма, вы еще дома? – громко спросил Игорь, войдя в квартиру и бросая куртку на стул. Следом вошел Сашка.
- Дома, дома. Скоро поедем!
Мать вышла из кухни, с которой доносился аппетитный запах готовящегося ужина.
- Здравствуй Саша, что-то давно тебя не было видно! – с улыбкой сказала она. – Вы как раз к ужину подоспели. Мы сейчас поедим и поедем.
Мальчики прошли на кухню, где их встретил Виктор Сергеевич, отец Игоря. Он встал, чтобы пожать руку Сашке, - огромный и грузный. Кухня сразу показалась очень маленькой.
- Марш руки мыть! – засуетилась мать, расставляя на столе тарелки.
Ребята пошли в ванную. Стоя рядом, они умывались, разглядывая себя в висящем над раковиной зеркале. Вытерев руки, они повернулись к двери и прислушались. За стеной монотонно болтало радио, и слышался звон расставляемых матерью стаканов.
- Тсс! – прошептал Игорь и обнял Сашку, гладя его по голове. Сашка закрыл глаза и вздохнул:
- Я люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю, пошли. – ребята вышли из ванной.

- Сволочи! – ругался Виктор Сергеевич, прислушиваясь к радио, - всю страну развалили, а теперь снова лезут! Что с нами будет? Ведь где развал страны, там и падение нравов!
- Да, - грустно сказала мать, - а мы так верили в коммунизм. Теперь еще эти, как их там, неформалы. Опять бастуют, пропади все пропадом!
Ребята молча ели, слушая новости о происходящей в столице забастовке сексуальных меньшинств.
- А вы чего молчите? – Виктор Сергеевич грозно посмотрел на мальчиков. – Вот молодежь, на все ей наплевать!
- Пап, да ладно тебе, – поморщился Игорь, доедая отбивную, - Мне все равно, что происходит там.
- Ах, все равно! Вот, мать, дожили! Им все равно! – Виктор Сергеевич сник, глядя в тарелку. Однако он не умел долго
сердиться, поэтому вскоре повеселел, и, глядя на ребят, предложил им вина.
- Пап, мы посидим дома, послушаем музыку? -  стоя на пороге,
спросил Игорь, когда родители, подхватив сумки с огородными
принадлежностями, выходили на лестницу.
- Да сидите! – махнул рукой Виктор Сергеевич.
- Только бардак не разводите, - предупредила мать, и они пошли вниз.
Ребята постояли на лестнице, прислушиваясь к хлопнувшей внизу двери, и пошли в комнату.
Занавески были задернуты, и в комнате Игоря стоял полумрак. Он подошел к музыкальному центру и поставил диск с песнями «Роллинг стоунз». Музыка заиграла. Ребята сели на диван и принялись разглядывать фотографии, которые принес Сашка.
- Ну как, у тебя с Инкой что-нибудь получилось? – нарушил молчание Игорь.
- Нет, ничего не вышло. Сашка вперил взгляд в стену. – А у тебя с Натальей?
- То же самое.
Ребята помолчали. Внезапно, развернувшись к другу, Сашка заплакал.
- Слушай, ну почему все так происходит? Где-то, наверное, все по-другому. Знаешь, когда мы встретились возле универсама, помнишь, мы были с девчонками, мне стало не по себе. Мы, наверное, дураки с тобой. Ненормальные. Да, мы ненормальные, везде об этом пишут!
Он всхлипывал. Игорь прижал его к себе и тихо прошептал:
- Да, где-то, наверное, все по-другому…
Он взял Сашку за подбородок и, подняв к себе его заплаканное лицо, поцеловал в мокрые от слез губы.
- Мы все переживем, ведь правда? А потом уедем в другую страну, будем жить подальше от людей, - Сашка успокаивался.
- Да, - ответил Игорь.
Музыка кружилась по комнате, навевая какую-то безысходную грусть. Занавески слегка трепетали, изредка открывая взору темнеющее небо. Мальчики танцевали, крепко обнявшись. Они уже не сдерживали идущую из самого нутра, бешеную страсть, которая захлестывала их, доводя до изнеможения. Такова была их любовь, - порочная и, вместе с тем, прекрасная. Они по настоящему любили друг друга, до самого последнего, отчаянного вздоха,  любили, как в последний раз, зная, что у их любви нет, и никогда не будет будущего.
Лежа в  кровати среди скомканных простыней, ребята молчали, думая о своем. Музыка закончилась и в комнату вползла глухая тишина. Внезапно раздался стук, разорвавший тишину и внесший смятение в сердца мальчиков. Стук повторился, и ребята услышали голос Виктора Сергеевича, доносящегося из прихожей.
- Парни! – крикнул он в глубь квартиры, - вы чего не открываете?
Он вполголоса ворчал, разговаривая сам с собой:
-  Вот незадача, топор забыл. Надо вырубить кустарник на участке, тогда будет больше места, чтобы посадить картошку…
Нервно распахнул дверь в комнату Игоря. Ребята, как парализованные, стояли возле кровати, успев надеть брюки.  Виктор Сергеевич остолбенел. Лицо его стало белым.
- Что это? – тихо спросил он. Мальчики молчали.
- ЧТО ЭТО, Я СПРАШИВАЮ!!!!!!!! – заорал он. На его глазах, выступили слезы. Подбородок мелко дрожал.
Сашка очнулся и дрожащим голосом сказал:
- Это не то, что вы думаете.
- АХ, НЕ ТО? А ЧТО, ПО-ВАШЕМУ, Я ДОЛЖЕН ДУМАТЬ?!!! ПОШЕЛ ОТСЮДА, ЩЕНОК! ПОШЕЛ, СВОЛОЧЬ!!!
Он метнулся в прихожую и, схватив топор, понесся в комнату.  Сашка, всхлипнув, пролетел мимо него, и пулей выскочил из квартиры.
- ИЗВРАЩЕНЕЦ! УБЬЮ! – орал отец, брызгая слюной. Игорь покрылся смертельной бледностью. В голове все смешалось. Отец замахнулся топором.  Увернувшись, Игорь бросился в ванную, захлопнув за собой дверь.  В твердое дерево двери, с глухим стуком, врезался топор.
Дрожа всем телом, мальчик привалился к холодному кафелю стены, слушая, как отец, рыдая, в бессильной ярости кромсает дверь.
- Вот и все, – прошептал он, - вот и конец. Он меня хочет убить. Нет, я сам, сам, папочка, тебе не стоит так стараться. Я сам…
Не переставая  шептать, он нашарил на полке упаковку с бритвенными лезвиями, роняя мелкие предметы. Отец бушевал за дверью. Хлипкое дерево дрожало, начиная поддаваться.
- Я сам, не стоит беспокоиться, я сам, - бормотал Игорь, разрывая упаковку. Тусклый свет отразился в дрожащем лезвии.
- Я САМ, ПАПА, СЛЫШИШЬ?! – закричал он, и резко дернувшись, полоснул ею по горлу…

Сашка бежал сквозь вечернюю мглу, не разбирая дороги. Внезапно он остановился. Сердце резко кольнуло.
- ИГООООООРЬ! – шепотом закричал он, повалившись на пустынный
тротуар. Он лежал и плакал, не чувствуя пронизывающего весеннего холода, размазывая по лицу слезы. Затем, поднявшись,  шаткой походкой поплелся в парк. Дойдя до любимой скамьи, прячущейся в темноте, на которой они часто сидели, Сашка лег на нее, и, глядя на видневшееся сквозь голые ветви дерева звездное небо, глухо сказал:
 - Где-то все по-другому…