Эксгибиционист

Э- СТ
Э-нциклопеди-ст
Э-ксгибициони-ст
Э-кстреми-ст

 Роман-диагноз

Часть первая
... Я считаю до двадцати восьми и дотягиваюсь правой рукой до висящего над головой стеллажа. Мое светящееся, словно натертое фосфором лицо находится где-то посередине между далекими Нептуном и Плутоном, оно все такое загадочное в сиянии безмятежного покоя Вселенной. Мне хорошо, даже несмотря на то, что прямо на меня надвигается белый, словно айсберг холодильник с манящей едой в виде замороженной фасоли в томатном соусе. Я улыбаюсь и сглатываю слюну. Слава богу, я перечислил в уме всех председателей совета министров России-СССР с 1900 по 2000 год и теперь могу расслабить напрягшийся было мозг. Стоп, что-то мне показалось странным... Да, почему я забыл дату рождения председателя СМ СССР с 1955 по 1958 гг. Николая Александровича Булганина? Помню, что умер он в 1975 году, а вот родился то ли в 1894 то ли в 95... Меня начинает это сильно волновать и даже мурлыкающий под ногами кот мешает мне соображать. Я качаюсь, как береза под ветром, от нахлынувшего вихря неизвестности,  и что-то щелкает в моем мозгу будто затвор. Раз, два, три... В дверь кто-то звонит, но я упираюсь головой в стеллаж и лихорадочно перебираю в памяти даты рождений и смерти премьер-министров страны и вновь торможу, когда дохожу до фамилии Булганин. 
Слабое течение относит меня в туалет, где я с чувством глубокого удовлетворения вспоминаю, что член Политбюро ЦК КПСС с 1948 года Николай Булганин долгое время был министром обороны. Хотя, это не приближает меня к точной дате его рождения. Подумаешь, Жуков тоже был министром обороны, но я-то знаю, что он родился в 1896 а умер в 1974. Вообще я заметил, что даты рождения приблизительно с 1893 по 1898 запоминаются с трудом. Капельки мочи таки остаются на моих оранжевых рейтузах, которые я умудрился купить у одного дальнего знакомого, - он еще говорил, что Албания стала независимой в 1990 году, а через год президент Рамаз Алия ушел в отставку со всех партийных постов. Оказывается, я опять забыл ввернуть в туалете третью лампочку в люстру, и когда я всем этим займусь - черт знает! Катастрофически не хватает времени.

...Егор - неплохой парень, только с бабами у него проблема. Хм. А чего он, собственно говоря, хотел? Сначала трахался исключительно со старухами лет эдак под сорок, а потом вдруг захотел сразу и молодую и красивую, причем мулатку. Наслушался своего Джимми Хендрикса (Настоящее имя - Джеймс Маршал Хендрикс. Родился в 1942 - умер в 1970) и Уитни Хьюстон (родилась в 1963 году) и ждет милости у природы. Дурак. Почему же я перестал общаться с Егором? Наверное, мы просто исчерпали друг друга. Есть такая фигня: людям становится не о чем говорить. Мне он стал неинтересен со своими бесплотными теориями о том, что наркотики спасают душу. Я уж как-нибудь пешком постою.

А вот навстречу проносится девушка. Ну и глаза у нее! Долго смотрю ей вслед, а она только и знает, что удаляется. Я даже очки снимаю и вытираю пот, который почему-то образовался в районе глаз. И такое бывает. В моей руке болтается сетка... Стоп, зачем сетка? Надпись странноватая: “Союз”. Ну и что союз? Творческих союзов несколько: союз писателей, союз художников, союз кинематографистов, союз театральных деятелей, союз дизайнеров, союз архитекторов, союз композиторов... Черт, не могу вспомнить, кто был председателем союза писателей после Горького... Нет, точно не Фадеев. А Булганин... Черт, черт возьми!
Да что вы толкаетесь, - не на рынке же! Как, на рынке? Еще раз оглядываюсь. Кавказские морды кругом, пестрые груды фруктов, крики... Да, да, мне пожалуйста триста пятнадцать граммов слив. Почему, почему - по кочану! Я сливы люблю. Они положительно воздействуют на головной мозг и интуицию. Кстати, какого хрена я вам это объясняю?
Человек, взвешвающий мне сливы ужасно напоминает лицом одного моего знакомого, который утверждал, что Брайан Иноу круче Дэвида Боуи. А где, собственно, достать альбомы Брайана Иноу? Был у меня один 1992 года, - так это ерунда. Скашивает взгляд, просит денег. А Брайан Иноу родился 15 мая 1948 года. Известный мультиинструменталист, композитор, помогший, в частности группе U-2. Кстати, у этой группы есть замечатльная песня “The one” , она у меня связана с одним приятным ощущением. В середине этой песни есть такой незаметный переход, мелодическая находка Боно: музыка из резкой плавно становится красивой, шелковисто-грустной, почти как “Одинокий пастух”. А пастух - это 1983 год, круглосуточный детский сад, поляна, травинки, золотистый сундучок с пятнадцатью копейками внутри.
... Сколько рублей? Пожалуйста! Как все люди похожи: вон та женщина - ну чем не лауреат Нобелевской премии за 1938 год Перл Бак (между прочим, Перл Бак незаслуженно забыта в наше время, а зря, - получить и Пулитцеровскую и Нобелевскую почти одновременно!) Лук шелестит как звук шагов в ассоциативном альбоме Клауса Шульце “Мираж”. Булганин, Булганин... Ну а Виктор Михайлович Чебриков (1923-99гг.) - странная личность. Я хотел побольше узнать об этом замечательном политическом деятеле, но библиотекарша (размером с Сасквоча из детского кинофильма) обругала меня, как будто я спросил что-то неприличное. Но разве это справедливо, что о Горбачеве, Шеварднадзе, Яковлеве и даже Вадиме Андреевиче Медведеве можно найти хоть что-то, а В.М. Чебриков напрочь стерт со страниц истории, будто он и не был членом Политбюро ЦК КПСС с 1985 по 1989 годы и председателем КГБ с 1982 по 1988. Булганин...

В 1987 г. членами Политбюро ЦК КПСС стали Виктор Никонов (1929-94), Николай Слюньков (р.1929) и Александр Яковлев (р. 1923).

Просыпаюсь оттого, что хочется умереть. Слезы стоят в глазах и никак не прорываются наружу. Черт бы побрал этот Советский энциклопедический словарь 1988 года под редакцией академика А.М. Прохорова (1916-2002)! Юля уже целую неделю не смотрит в мою сторону, и когда я вижу ее в аудитории нашего института (на стене висят портреты А.С.Пушкина, Н.В. Гоголя и, почему-то, И.С. Тургенева. Даты их жизни знает любой дурак!) она то беседует с каким-нибудь заляпанным, очень похожим на молодого Ива Танги (1900-50) Валерой Медерским или пишет в тетрадочку свои стихи. Ее голубые глаза всегда смотрят вскользь и носик чуть вздернут - этакая отлицница и пионерка. Ненавижу!!! Господи, зачем ты создал такое убожище: и красивая и нежная и добрая и умная и скромная и... Может, стоит все-таи прочитать стихи румынского поэта Николае Лабиша (1935-56),а то я волком завою от своей любви гребанной!
Включаю запись концерта Питера Гэбриела “Secret world” и напеваю про себя “Shock the monkey”. Хорошая, по сути песня, про нас всех. Про миловидных девочек, которые обязательно дружат с сильными и туповатыми, но богатыми парнями и готовы отдаться им в любую минуту. А я - красивый, умный, загадочный и любвеобильный никому не нужен.

... Вот иду по коридору нашего общежития и вижу Ее. Она движется как кровинка по моей вене, мне больно и я сжимаю с силой руку, надеясь выдавить эту вену. Хоть бы посмотрела, а то... А если и посмотрит, то я, вместо того, чтобы улыбнуться или отреагировать, почему-то вспоминаю мысленно даты жизни нобелевских лауреатов по физике. Думаю - пока не перечислю, то не успокоюсь. А она идет с кухни и на кухню, с чайником и без, в брючках и в халате. Не важно! Важно, что Александр Дюма издал более 600 произведений, а я не могу дописать коротенький рассказ. Разве это дело. Он родился в 1802 году, а все основное написал в 1843-47 годах. Черт бы побрал этих французов.

Она стояла у окна и оттуда на нас смотрел полоумный месяц. Она была свежа и в губах ее пряталась скомканная усмешка. Я стоял прямо перед ней и между нами простирались восемьсот восемьдесят жизней отреченных от любви. Я помню, что в моем стакане застыл чай, а рядом с ним смеялся некто Эдик с фотокарточки, где он держит ее на коленях. Это мой новый друг, говорила мне она, а я созерцал ее пионерский галстук, наскоро намотанный на шею и неубранную челку, которая делала ее еще более сексуальной и недоступной. Министром финансов СССР в то время был Борис Иванович Гостев (р. 1927), да это и ни к чему. Мы катались на живой лошади, а до этого она зашла в кухню, в которой был громадный холодильник, бутылка уксуса и пара сухарей, а до этого я видел ее фотографию: черные глаза, полетный изгиб бровей, пухлые чувственные губы... Пела Дизайрлес, “Вояж”. А знаешь ли ты, что я могу достать билет на концерт Виктора Цоя? Мы обязательно пойдем туда. Да, спрашивала она и я видел в ее ночеподобных глазах страсть. Но не ко мне, да мне и этого хватало. А еще мы прыгали на кровати и она красилась и предлагала пойти к подруге, но я отказался, так как читал Советский энциклопедический словарь и выписывал даты рождения первых секретарей обкомов КПСС. Потом она позвонила и поздравила с Новым годом. В Новый год я приготовил три салата, все их в одиночестве съел, посмотрел телевизор и лег спать в час ночи, так как у меня сильно пылал живот и ныло сердце. Телефон отныне молчал.

Один раз библиотекарь Леонтина Потаповна решила меня покормить. Сидишь, мол, с утра до ночи бледный и все пишешь, пишешь, уж всю толстую книжку перечитал. Я приходил и она без слов подавала мне из-за кафедры нужную книгу. И еще жалобно улыбалась. Думала про себя, что тронутый, ободранный (на моих локтях, почему-то, всегда появлялись дыры), длинный как Останкинская башня и голодный как житель Поволжья 1921 года читает непонятные даже ей справочники и словари.  За окном бродили люди, красивые девушки и бомжи, а я прямо таки вгрызался в книгу и ничего не видел вокруг. Помню сандали одного мужика: он все время читал газеты и ерзал на стуле. У меня кончалась бумага, я просил Потаповну и она, пыхтя, извлекала из чрева своей кафедры несколько прямых и чистых листов. Бумага копилась в моем столе кипами. И в один преркасный момент я выбрасывал ее в сарай или попросту сжигал. И бежал в библиотеку, чтобы писать по-новой.

Как-то с другом мы пошли в лес и там я нашел кучу выброшенных старых газет “Правда” за 1978-84 годы. Друг курил хабон, а я лихорадочно засовывал газеты в свой найденный на свалке рюкзак. Дома я обнаружил в газетах биографии членов Политбюро ЦК КПСС образца 1981 года. Тогда был ХV1 съезд КПСС. Особенно мне понравилась биография товарища М.С. Соломенцева (тогда он был еще кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС и председателем Совета министров РСФСР). Михаил Соломенцев стал моим героем: я придумывал про него разные истории, наделял его неслыханными качествами и тщетно ассоциировал его жизнь с неким тайным смыслом. Даже сегодня, спустя почти двадцать лет, мне интересно, чем занимается Михаил Сергеевич?

Моя первая попытка самоубийства была примитивной и смешной. Я перевязал горло шарфом и сильно-сильно затянул его. Потом взял в руки бритву и несколько раз полоснул ею по руке. Кровь шла медленно и стекала по руке вниз, чуть капая на пол. Я хотел всплеска, воя, страсти, а получилось десять капель собственного ничтожества. Смотрел, как они вляпываются в оранжевое покрывало (верблюды, пустыня, почему-то Узбекистан периода группы “Ялла” и песни “кучкудук”) и удалялся в себя, перечисляя факты биографии министра иностранных дел России Н.К. Гирс. Кровь-то уже остановилась  и она меня все так же не любила, а я размышлял над тем, отчего же в выдуманном мной государстве Сиберии к власти в итоге пришла Национал-патриотическая партия любителей кофе с грильяжем. Тем временем забрезжило утро и в мое окно ворвались первые лучи аляповатого солнца.

Одиночество - это, когда в квартире друга слышны знакомые голоса твоих приятелей. Одиночество - это, когда ты, не любящий пить один, вертишь в руках початую бутылку водки. Одиночество - это, когда нравящаяся тебе девушка проходит мимо, невзначай послав тебе привет. Одиночество - это, когда смотришь в окно и замерзшая машина, стоящая на одном месте уже пару месяцев, заставляет вскрикнуть от тоски. Одиночество - это, когда по радио передают веселые песни и тебе от них еще грустнее. Одиночество - это, когда ты не в силах шагнуть на карниз. Одиночество - это, когда не хочется читать новый энциклопедический словарь и ковыряться в паутине Интернет.

Даша прекрасна по сути. Глупую сейчас обронил фразу, но иначе и не скажешь. Вот она улыбается  и рассказывает какую-то веселую чепуху: вчера ночью с подружкой учили введение в языкознание, пили крепкий кофе, а подружка все-таки уснула и Даша возненавидела ее и до утра бесилась, вперившись в книжку, где со временем даже буквы переставали различаться. Солнышко мое, бледненькое, худенькое, расплывшееся в улыбке чудо. Я даже двух слов связать не могу, даже мысли не хотят выражаться, а лезут в башку названия книг Ошо. Она уже понимает, что я не в себе,  и рассеянно пожимает плечами. Маленькие хрупкие плечики. Вот сейчас бы обнять, костлявыми своими руками чуть сжать их нежно и прикоснуться губами... Боже, оторопь берет... Джек Лондон (1876-1916) - великий писатель, надо в пятый раз перечитать “Мартина Идена” и принять, наконец-то, решение...

Я живу в аквариуме. Усатые, почти как Максим Горький-Пешков, сомики буравят каменистое дно и поднимают пыль. Я вдыхаю жабрами поступающий воздух. Тяжесть воды неощутима, зато я весь сливаюсь с богато-зеленым, плотным цветом, - я совсем зеленый, только красных меченосцев умудряюсь различать. Чувствую, что за мной кто-то наблюдает. Надо плыть в сторону бурого замка и обязательно проскочить в арку. Нет, кто-то определенно наблюдает за мной. Да погляди ты хоть на пузатых слепошарых телескопов или истерично-агрессивную мощную гурами! Что я Тебе сделал? Неужели я стою того, чтобы Ты за мной наблюдал? Сейчас вот растворюсь в вонючем грязном иле и какой-нибудь Максим Пешков превратит мою душу в облачко сросшейся пыли...

    Денег у меня почти никогда не было. Сначала я тратил все свои заработанные или данные мамой на сомнителные книжки. Так, например, в двеннадцать лет я приобрел справочник “Деятели Октябрьской революции и СССР” издательства братьев Гранат. Продавщица переспросила меня, точно ли я хочу купить эту книгу. Я, высморкавшись в трехгодовалый нестиранный платок цвета обложки собрания сочинений Фридриха Энгельса, утвердительно закивал и протянул мятую бумажку.
Потом деньги стали таять еще более катастрофично. Как-то я скопил на энциклопедический справочник “Хоккей” (сам не знаю для чего) и, пока денег не хватало, ходил каждый день в магазин и часами рассматривал его, вызывая гнев продавщиц. Но стоило мне его купить и изучить все написанное, как я его забросил, а потом вообще кому-то подарил. Первую свою зарплату я потратил на книжку “Сто известных писателей” и новый Российский энциклопедический словарь. Но тут меня сразила неудача: я обнаружил, что в этом, так называемом новом универсальном издании отсутствуют биографические справки Олдоса Хаксли (настоящая фамилия Гексли; 1893-1964) и известного космонавта Вячеслава Быковского (р.1934) Это было для меня трагедией: я не ел несколько дней. Тем более, что и денег на еду уже не было.

Я лежу на диване в своей архангельской квартире и созерцаю потолок. Мы давно его не белили и сейчас на меня смотрят клочья серой штукатурки, периодически падая на пол. За окном гуляют дети,  и когда-то там гуляла она. Я помню, как мы играли в “догонялки” и я, настигнув ее, сжал детское тельце своими костлявыми цепкими руками. Она не стала вырываться, а только плотнее прижалась ко мне. Со мной произошло нечто, - все в теле взлетело по направлению к горлу и мурашки забегали по спине. Потом я узнал, что она влюблена в меня, но я не знал, как подойти к ней и объяснить свои чувства. К тому же, я был сильно увлечен чтением книги “Сто памятных дат” о жизни великих художников. У Оли были золото-карие глаза и короткие, похожи на пушок младенца каштановые волосы. Сейчас она спилась и живет с каким-то наркоманом.

В детском саду у меня был знакомый по имени Женя. Я был задирой и мечтателем одновременно. Часто дубасил ребят и так же часто плакал при виде оборванной собачки или кошечки. Девочки мне не нравились, а Женя казался идеальным, этаким Феем. Когда нас фотографировали для выпускного альбома, я неожиданно прослезился. И Женя подбежал ко мне, обнял и принялся утешать, дал конфету “батончик” и поцеловал в щеку. Спустя десять лет, листая Всемирный биографический словарь я натолкнулся на фамилию Котов и вспомнил Женю. Его фамилия была Котов.

Я ем и мне уже двадцать четыре. Ногами я забираюсь на низенький стол и попеременно сплевываю на пол и сбрасываю крошки. На столе маячит фалловидная бутылка кетчупа “Царский”, а в тарелке собранием аскарид подыхают и остывают макароны. Моя вилка очень похожа на те вилки, купленные мамой в 1984 году, - ничем не примечательная, но закругленная на конце. Макароны падают в рот, они обмазаны майонезом “Провансаль” (раньше я не любил майонез). Хлеб нарезать мне лень, тем более что куски у меня получаются топором рубленные и рассыпаются сотнями крошек. Я очень плохо питаюсь. У меня нет денег. Зато передо мной новая книжка Джона Фаулза с биографической статьей об авторе и в мечтах образ мокрогубой бледно-голубоглазой и чувственно-отстраненной Раи.

Бабушка умерла, когда мне было четыре года. Мы возвращались из стоматологической поликлиники и по дороге кормили жирных сизарей. Бабушка кидала крошки поменьше, а я отщипывал большуханские кусищи, которые голуби принимались раздирать, словно падаль. Потом бабушке стало плохо и мы зашли в домоуправление. Очкастая тетка набрала 03 и продолжила писать. Бабушка сидела на стуле перпендикулярно мне. Мой стул был жестче и ноги свешивались и болтались. Бабушка упала и погрузилась в ковристый пол. Я закричал и тоже упал со стула. На мгновение перестал видеть, только потом обнаружил себя в объятияих незнакомой женщины, похожей на олениху. Бабушки уже не было. Мое одиночество успешно стартовало, а голуби теперь взмывали надо мной, не прося ни хлеба ни зрелищ.

Мантру “Харе Кришна” нужно повторять регулярно, на четках совершать шестнадцать кругов и уходит на это полезное дело часа два. Двое вайшнавов объясняют мне, что майя мешает жить каждому человеку. Горят огоньки, и прямо надо мной, вскинув стопы, царит Шрила Прабхупада. Я верю лысому вайшнаву с родинкой над губой и готов пойти в брахмачарьи. Он нравится мне еще и потому, что похож на девушку Лену, с которой мы ехали на поезде “Москва-Архангельск” летом 1993 года. Лена возбуждала меня пепельными волосами и хриплым прокуренным голосом. Я смотрел на нее со второй полки, и от неожиданности пукнул. От неловкости стал имитировать губами этот неприличный звук, стараясь доказать, что это всего лишь шутка. Лена не обращала внимание, а под подушкой у меня хранился словарь Ожегова, который меня бесконечно утомлял.
А Кришна есть. Я сам уже убеждаю лысого вайшнава и забываю его духовное имя, ем пальцами прасад (сладкую свеклу с орехами), и пачкаю им черные, купленные в 2001 году на базаре в городе Березники у черного парня по имени Руслан, вельветовые брюки. Они у меня одни. А в храме тепло и людно. Хочется подрочить, но нельзя. Отныне сексуальная жизнь для меня исключена. И слава Богу. Попытаюсь забыть пианистку Марину с ее толстыми бедрами и томными воловьими глазами.

Тем временем продолжается сессия. Я не вижу Свету и горько тоскую, сидя перед монитором компьютера образца 1992 с оперативной памятью 16 Мгбайт. Иногда играю в дурака и загадываю желание, что, если выиграю, то Света будет моей. Почему члены Политбюро ЦК КПСС все, без исключения, были женаты много лет? Неужели среди них не нашлось аутсайдера, подобного мне, которому таки не повезло в любви? Или в Политбюро не записывали неудачников?
Света... Москвичка, красавица, скромница, умница. Мы бы жили в однокомнатой квартире на Юго-Западе, ходили бы по выходным в театр “Ленком”, а еще в магазины, где она выбирала бы мне брюки. Вот у этих, знаешь, цвет не очень, а у тех мне фасон не нравится. Моя милая Света. По вечерам, за чашкой чая каркаде мы обсуждали бы проблемы наших друзей и читали друг другу новые стихи. А потом ложились бы спать и она прижималась бы ко мне, чуть посапывая и шевеля во сне губами. И за окном обязательно накрапывал бы летний дождик.  Ближе к утру, я снимал бы со своего плеча теплую Светину ручку, вставал бы и шел на балкон покурить и заодно встретить зарю.

В нашем общежитии есть мужской туалет. Сейчас я объясню, как до него добраться. Идете прямо по коридору от комнаты 525 до комнаты 517 и у комнаты 516 поворачиваете влево, доходите до комнаты 507, возвращаетесь назад к комнате без таблички и заходите туда. Там туалет. Рукомойники работают всегда, причем вода хлещет кое-где горячая, а кое-где холодная - на выбор. Две кабинки, обе приоткрыты. Заходите в крайнюю и видите дырку, измазанную каштановым кремом. Вы писаете, но в дырку не попадаете, ваша моча застревает, словно в трясине, в обилии студенческого говна. Вода начинает подниматься, и, если вы писаете долго (почаса или час), вы рискуете оказаться по щиколотку в желтой мутной воде. Перейдите в другую кабинку. Там говно, будто голова невиданного морского зверя, высовывается из дырки и глядит на вас. Вы замечаете все оттенки: от оранжевого до иссиня-черного. Кое-где виднеются хабчики, огрызки и шелуха от семечек. А вот и таракан с лихостью курьера проскочил в другую кабинку. Кстати, чтобы добраться до кабинок, нужно научиться существовать в условиях Антарктиды - везде тающий лед и вода (за окном теплеет). Мой знакомый, жизнерадостный грузинский поэт Ираклий поскользнулся и шлепнулся почти лицом в открытую кабинку, угодив в коричневое варево. Писать ему после этого расхотелось. И писать (стихи) тоже.

Оля пишет хорошие рассказы. Их постоянно хвалят на творческих семинарах нашего института. Мои стихи и рассказы вызывают, по меньшей мере, недоумение, но, чаще всего, негодование и плевки.
Оля хорошо учится. Школу она закончила с золотой медалью, а все экзамены сдает только на пятерки. Преподаватели любят ставить ей эти антипсихопатические отметки, напомниающие улепетывающего толстозадого бегемота. Я еле-еле закончил одиннадцать классов, причем математику, физику и химию не знаю вообще. В институте на меня смотрят со скепсисом и, усмехаясь моему ничтожному виду, заставляют по двадцать раз перездавать простейшие дисциплины.
Оля красива и очень нравится прыщавым московским подросткам. Она зачесывает волосы гребешком, привлекая к себе десятки глаз. На меня не глядит даже вечно пьяная уборщица Света, от которой пахнет селедкой и немытым телом.
...Я вновь и вновь открываю справочник “100 великих писателей” и перечитываю биографию Гоголя. Только это меня как-то успокаивает.

Вадик - шпион. Ему нечем заняться и он слоняется по коридорам с сотовым телефоном в руке. Глаза у него черные, а лицо напоминает юного Лермонтова. У Вадика до хрена баб, но ему их вечно не хватает. Если бы он не был мудаком, думаю я, намазывая на ломоть белого хлеба, словно пластилин, вареную сгущенку, то не ходил бы с такой кислой миной и не следил бы за мной. Подумаешь, у меня есть музыкальный энциклопедический словарь выпуска 1991 года под редакцей д-ра искусствоведения Г.В. Келдыша! Все равно ты, вафля, не знаешь кто такой Николай Семенович Корндорф (родился в 1947) или г-н К.М. Молдобасанов (р.1929). Я уж молчу, что ты не сможешь отличить даже виолончели от контрабаса. Зато регулярно закрываешься в комнате и возишься с бабами. Никогда мой романтически приподнятый чайник с байроническим носиком не капнет в твою красную кружку с надписью “Вася” даже капли кипятка! У, дылда!

...Егора я встречал студеным декабрьским утром 1996 года. Причем, каюсь, проспал и мой длинноволосый друг тринадцать минут мерз на улице, силясь раскурить на ветру сигарету “Ява”. Я спускался с горки и с обеих сторон просыпались калийные заводы, выпуская первые дымки из труб. А у Егора изо рта валил пар. Издалека я  не видел, но понимал, что это так.
У меня до сих пор сохранился черный плащ, который мама приобрела в маленьком магазинчике на улице Ленина в октябре 1995 года. Я сказал, что хочу иметь черный плащ (знал ли я тогда, бедолага, что плащ этот мне придется носить до старости!) и мама купила. Пять месяцев я стеснялся надеть его, так как думал, что в нем я слишком солиден и прекрасен. Потом надел и не снимал даже зимой. Так вот, кутаясь в свой черный плащ и натянув кепку на уши я спешил на вокзал.
В плейере у Егора играли INXS. Хорошая группа, я и сам потом купил себе их “Greatest hits”. Егор курил “Яву”, слушал пение Хатченса, а его стеклянные глаза вглядывались вдаль, выцепляя меня из морозного тумана. Скоро Новый год, а жизнь все еще продолжается, думали я и Егор, приближаясь друг к другу. Что ожидает нас этой мертвой ненасытной зимой, укрывшей белой депрессией город? Может быть поэтому так долго жали мы друг другу руки, вместе откупоривали пиво “Балтика” и закуривали “Яву”? Егор еще не знал, что в этом маленьком городе он встретит все свои три любови, станет заведующим монтировочеым цехом драмтеатра и даже на время сядет на наркоту. А я научу его здесь пить водку...

Личная жизнь у великого русского писателя А. долгое время не складывалась. Робкий и ранимый по натуре, он часто влюблялся безответно или просто боялся объясниться с любимой девушкой, считая себя недостойным ее. В восемнадцать лет он встретил Е. Казалось, жизнь начинает налаживаться, но частые ссоры и выяснения отношений сказались на состоянии психики А. и он расстался с Е.
В двадцать четыре года А. поступил в Макулатурный институт, решив стать писателем. И здесь он встретил студентку М., в которую влюбился без памяти, но ухаживания нищего и грустного А. за М.. не увенчались успехом. М. выбрала другого студента Ж. и вскоре вышла за него замуж. А. влюбился снова, на этот раз в О. На ней он удачно женился, у них родился сын и А. был счастлив, что отразилось в лучших его произведениях, считающихся и поныне шедеврами - “Война и пир”, “Имбецил” и “Подмастерье и Хуанита”. Галерея ярких женских образов украшает почти каждый роман, повесть, рассказ, стихотворение, поэму, элегию, сонет, акростих, эссе, очерк, драму, трагедию, комедию, водевиль, мелодраму, фарс, новеллу, статью, эпиграмму, репризу, скетч, шутку, анекдот, былину, сказку, эпопею и эпитафию великого русского писателя А., недавно скончавшегося в возрасте ... лет.

Я вспоминаю, что Николай Булганин родился в 1895 году и блаженно засыпаю. Под головой у меня новенький справочник биографий “100 великих правителей”. И снится мне сон. Приходит на заседание Политбюро ЦК КПСС 28 сентября 1983 года кандидат в члены ПБ Петр Нилович Демичев (р.1918 г.) и видит престранную картину: кресло генерального секретаря ЦК КПСС товарища Юрия Владимировича Андропова (1914-84гг.) обито красным плюшем. В кой-то веки, думает Петр Нилович, и чешет седой затылок. Затем крякает и достает из коричневого дипломата увесистую кожаную папку, футляр с очками и бутерброд с красной рыбой (красную рыбу в распределитель ЦК исправно поставляет министерство рыбного хозяйства СССР). Петр Нилович еще раз крякает и вдруг замечает, что в зале заседаний он совсем один, все места пустуют и не видно даже бумаг. Тогда Петр Нилович оглядывается по сторонам и, убедившись, что действительно никого нет, проворно усаживается в красное плюшевое кресло. Включает микрофон, говорит “Раз-раз” и достает из папки бумаги. Прокашливается и начинает читать. Дверь незаметно открывается и в зал заходит член ЦК КПСС, 1-й заместитель председателя комитета партийного контроля Иван Степанович Густов (р.1911). Иван Степанович вносит чай в крепких граненных стаканах, вправленных в цветастые подстаканники с надписью “Сочи”, вазочку с вареньем и печенье. Политики улыбаются друг другу и причмокивают губами. В коридорах Дома ЦК стоит внушительная тишина...

У Макса всегда есть кетчуп. Бывает, и пожрать-то нечего, - одна каша столетней давности, но Макс догадывается о роли диктатора Стресснера в жизни Парагвая 1954 года и, улыбнувшись, открывает шкапчик, где хранится красная бутылочка. После пятой всегда почему-то налегаешь на закуску. Первая, вторая и третья ложатся легко, думаешь, эх, нахрен жрать-то! После четвертой задумываешься и спрашиваешь, нет ли кусочка хлеба, а после пятой хочется уже либо соленый огурец, либо жареной картошки. Уф! А Макс ехидно улыбается (он поклонник Кастанеды и учения толтеков, знает об этом исключительно все и занимается тансьегрити) и предлагает кетчуп. Да ты спаситель, Макс, восклицают гости (обычно это я, строптивый онанист Владик Рубинштейн и толстый философ-мистик Боря Толстый). Тогда мы обычно принимаем решение бежать за второй.

Однажды меня хотела снять проститутка. У ночного киоска, рядом с магазином “Северный”. Было холодно, я пел песню Розенбаума о том, как утки летят, и ко мне подрулила крашеная низкорослая особа с бутылкой пива в руке. Спросила, занят ли я этой ночью? Я вспомнил писателя Карла Гьлеруппа, получившего Нобелевскую премию за 1917 год (вместе с Ханком Понтопидданом) и подумал, почему он, во-первых, спутстя два года умер, и, во-вторых, почему его произведения на русском языке не издают? Девушка поняла мое смущение и отошла, задумчиво склонив голову над бутылкой и прилипнув к ней губами. Падал крупными хлопьями снег. Дома я слушал Питера Гэбриела, дрочил и ужасно хотел куда-нибудь уехать. Хоть куда. Спустя полгода я оказался в Москве, в Макулатурном институте и влюбился в Машу...
 
Вчера разговаривали с Олегом о роли графа Льва Николаевича Толстого (не путать с Борей Толстым) (1828-1910) и пили ароматный чай каркаде. У Олега на лице угри, их очень много и по утрам Олег старательно выдавливает их ногтями, стоя перед зеркалом, в то время пока Валех спит. Лев Толстой, конечно же, гениальный писатель и творчество его делится на несколько этапов. Во-первых, “Детство”, “Отрочество” и “Юность” (можно отнести также “Казаков” и “Хаджи-Мурат”), во-вторых, “Война и мир” и так далее. “А интересно, когда Толстой начал активную половую жизнь?” - внезапно спросил Олег, оторвавшись от своего витиеватого и умного монолога о влиянии Толстого на судьбы молодого поколения начала ХХ1 века. Мне это тоже показалось интересным и мы с Олегом решили выпить еще чаю. Разговор плавно перетек к обсуждению интимной жизни однокурсников, размерам попки Саши Жмутиной и другой байде. Когда я вышел в коридор, мне показалось, что стало рассветать.

Я шел по ночному городу и рыдал. Чтобы убавить громкость воплей, купил бутылку пива “Рифей” и пошел дворами. Долговязые собаки и малоумные кошки шныряли повсюду, люди тупо смотрели вдаль, а я рыдал от сознания того, что Вика меня бросила. Очень классно рыдает мой друг Серега: после очередной попойки он закрывается в комнате, задраивает окна и щели, выключает свет, включает концерт Чайф в Горбушке и слезы плещут из него как из ведра. Девушки кидают, друзья уходят, водка кончается, а слезы остаются, как утренние капельки росы на траве.
Вот иду и плачу, а никто не смотрит. Только бабушка седенькая да горбатеньая остановилась, зыркнула и перекрестилась. Дошел до дому, на лифте поднялся на седьмой этаж, зашел в квартиру и как упаду на синий обрюзгший матрац! И битых два часа плачу. Только звонок Бори Толстого возвращает меня к жизни. Мы договариваемся постоять и покурить у дворца культуры металлургов. Боря Толстый хочет эмигрировать. Вот и обсудим наши планы...

Наркомы, министры иностранных дел РСФСР(СССР)(России):
1917-18 Л.Д.Троцкий (1879-1940)
1918-30 Г.В.Чичерин (1872-1936)
1930-39 М.М.Литвинов (1876-1951)
1939-49 В.М.Молотов (1890-1986)
1949-53 А.Я.Вышинский (1883-1954)
1953-56 В.М.Молотов (1890-1986)
1956-57 Д.Т.Шепилов (1905-1995)
1957-85 А.А.Громыко (1909-1989)
1985-91 Э.А.Шеварнднадзе (1928)
1991 А.А.Бессмертных (1933)
1991 Б.Д.Панкин (1931)
1991-92 Э.А.Шварнднадзе (1928)
1990-96 А.В.Козырев (1951)
1996-98 Е.М.Примаков (1929)
с 1998 И.С.Иванов (1945)

Я плохо играю в шахматы, но проигрывать умею. Мне особенно по душе позиция, когда ферзь зажимает в угол офицера, а с боков надвигаются две ладьи. Аккуратно съев офицера, мой ферзь остается неприкасаемым, но, через два хода попадает в капкан к дрянному коню. Не умею играть в шахматы, но играю. Сам не знаю почему. Придешь так вечером к другу, а выпить нечего и девушек нет, вот и засядешь в шахматишки. Друг чай по стаканам разливает, варенье ежевичное в вазочку накладывает(откуда он столько ежевики взял, неужто ковырялся в этих колючих кустарниках?) Так на душе хорошо становится, что даже проигрываешь с лихвой и без обиды. И другу приятно: он песенку “Ой то не вечер” напевает, а сам на моего короля зарится. Я сижу, болтаю и, между делом, фигуры двигаю, а он ехидно улыбается и просчитывает на пять-шесть ходов вперед. Люблю я его за ежевичное варенье, песню “Ой то не вечер” и наивную веру в себя. Чудак человек!

В Государственную библиотеку (бывшую “ленинку”) я не записываюсь специально. Просто, если я буду сидеть и читать там, то не только учебу, но и любовь к моей маленькой Ирочке заброшу, а это уж, извинятйте, конфуз. Еще туда фотографию надо представлять, а то не запишут. Фотографироваться я не люблю, и за всю жизнь у меня накопилось (дай бог памяти) штук двадцать пять фото. Зачем? Тем более,  библиотеке-то моя рожа на фиг сдалась? Энциклопедий там до черта, наверное, есть и новенькая “Рок-энциклопедия” под редакцией Сергея Кастальского, где ошибочно указан год рождения Клауса Шульце (вместо 1947 - 1949!). Сяду я, предположим в девять утра, а выйду ближе к полуночи. И до метро не смогу дойти, упаду где-нибудь или споткнусь и разобью колени. А милиционер или просто прохожий солидный мужчина в кирзовых сапогах и фетровой шляпе обязательно подумают, что я напился. А я уже несколько месяцев не пью, потому что: а) нет денег; б)убеждения не позволяют; в)не с кем: г)здоровье: д)депрессия обострится: е)родственники не одобрят; ж)водка продается паленая: з)утром надо идти покупать апельсиновый сок “Любимый сад” за 14-50, а сил встать нету: и)время выпадает, когда пьешь: к)забываешь даты рождения и смерти императоров Японии... Короче, не стану я записываться в Ленинку. Пущай себе стоит, небо загораживает.

Я часто думаю о тебе. Ну почему мы не можем быть вместе? Ты и я... Проходя мимо вечерних сверкающих витрин, я тоскую, глядя на торопящихся молодых девушек в модных плащах и пальто, с звенящими мобильными телефонами и озабоченным выражением лиц. Красивые, вдохновенные, они пробегают мимо меня, а я шатаюсь по центральным улицам мегаполиса и смотрю им вслед. И думаю о тебе. У меня нет денег, я роюсь в кармане и нащупываю горстку мелочи. Потом поправляю заношенную кепку и вливаюсь в людской поток.
Ты могла бы пожалеть меня. Но нужна ли мне твоя жалость? Нет. Я сам себя никогда не жалею и не щажу. Танечка, солнышко, моя единственная радость, свет моего заката, почему все так? Я мог бы весело подойти к тебе, взять под ручку, сводить в тихое элитное кафе, расположенное в одном из подвалов на Чистых прудах, и мы бы сидели там под музыку Майлза Дэйвиса или Орнетта Коллемана и улетали бы с легким весенним ветерком. Я не говорил бы глупостей, а только по делу, ты смеялась бы моим свежим шуткам. Мы выглядели бы красивой парой и поздно вечером пошли бы гулять по Москве. Я нравился бы тебе не меньше, чем ты мне. Прижимаясь щекой к моей небритой щеке, ты просила бы меня позвонить завтра, а завтра нам было бы еще лучше и свежее, а послезавтра...
Ведь все так просто, кажется... Но... Я гляжу в запотевшее окно и различаю только отдаленный гул проносящихся поездов. Передо мной раскрыта тетрадь, куда я заношу свои мысли, а точнее жалобы на жизнь. Хриплый динамик магнитолы выдает мне голос Фила Коллинза (альбом 1985 года) , а чая больше нет, и надо поскорей ложиться спать.
А вот если! Бы...

Однокурсник Петя с довольно редкой фамилией Забодай-Молоко и наглым фейсом семнадцатилетнего лже-аристократа из Сочи, до беспамятства орет как ишак. Голос у него просто педерастический, такого фальцета я еще ни у кого не слышал. Пародируя преподавателя введения в литературоведение кандидата филологических наук, специалиста по творчеству Боккаччо, автора одинадцати научных монографий и статей и более девяти увлекательных рассказов об удивительных похождениях капитана Оливова в Средиземном море, хронического алкоголика с восемнадцатилетним стажем, носящего очки с диоптриями на -7,5 Александра Дмитриевича Андреева, он закидывает голову и пронзительно визжит: “Анна Каренина, если хотите!” Проходящий мимо студент третьего курса и автор нескольких лирических стихотворений а-ля ранний Цыбин Саша Гнедов отшатывается в сторону и чуть не роняет кастрюлю с вермишелью “Экстра-М” (другое название почти космическое, где-то от Воннегута и Брэдбери - “Рожки-11”). Петя, в тонких облегающих худые ноги брючках голосит на весь коридор. Он мечтает остаться жить в Москве и купить трехкомнатную квартиру на Рублевском шоссе. А пока он живет в общежитии, в одной комнате с грузинским поэтом Ираклием, в то время как его мама существует в холодном летнем домике в Сочи (сейчас зима), где нет даже дров. Петя регулярно получает по сто долларов в месяц и давно плюнул на учебу, предаваясь прелестям свободной гомосексуальной жизни. А мама, тем временем, замерзает и ждет весны.
У Пети двеннадцать носовых платков, он их старательно, с упоением профессионального намотчика катушек 4 разряда, стирает, а еще у него есть карта мира, где мы с Ираклием обнаружили пятый океан. Когда Петя орет фальцетом, очки у него подпрыгивают, а лицо приобретает томатно-доцентный вид с оттенком рассерженного больного с диагнозом: “острая парапсихопатическая шизофрения в ранней стадии”.
Очень скоро Петя “выйдет замуж” за одутловатого пятидесятивосьмилетнего проректора по международным (!) связям (!!!) Сергея Андреевича Пустых. Тогда орать он будет уже не просто так.

ХХV11 съезд КПСС избрал членами Политбюро ЦК тт. Горбачева М.С. (р.1931), Алиева Г.А.(р.1923), Воротникова В.И.(р.1926), Громыко А.А.(р.1909), Зайкова Л.Н.(р.1923), Кунаева Д.А.(р.1912), Лигачева Е.К.(р.1920), Рыжкова Н.И.(р.1929), Соломенцева М.С.(р.1913), Чебрикова В.М(р.1923), Шеварднадзе Э.А.(р.1928), Щербицкого В.В.(р.1918).
Кандидатами в члены Политбюро ЦК были избраны: П.Н.Демичев (р.1918), В.И.Долгих(р.1924), Б.Н.Ельцин(р.1931), Н.Н.Слюньков(р.1929), С.Л.Соколов (р.1911), Ю.Ф.Соловьев(р.1925), Н.В.Талызин(р.1929)
Секретарями ЦК были избраны: Бирюкова А.П. (р.1929), Зайков Л.Н., Зимянин М.В.(р.1914), Лигачев Е.К., Медведев В.А.(р.1929), Никонов В.П.(р.1929), Разумовский Г.П.(р.1936), Яковлев А.Н.(р.1923)

Марина  играла на фортепьяно и ветер растаскивал по комнате ноты. У Марины были грустные серо-голубые глаза с уголками книзу. Она играла свою композицию (так она это называла) “Гималаи”. Маленькие пухлые пальцы часто сбивались и попадали не на ту клавишу, но я старался этого не замечать и продолжал слушать Марину (а точнее, смотреть на нее). Я знал, что это наша последняя встреча, пути наши расходятся...
Банальная, но чувственная музыка призывала остаться навсегда в этом весеннем сквозно-синем деньке, остаться и раствориться в аккордах, как растворяется в ручейке клавиш маринины неумелые негибкие пальцы. Комната представляла собой незамкнутый квадрат, потому что, была щель, через которую я должен буду уйти. Уйти и оставить Марину, играющую свою мелодию. И дело даже не в том, что валяющийся на полу журнал “Советский композитор” за 1977 год рассказывает о трагической жизни великого Эдварда Грига (1843-1907), который, как и я, тоже был несчастлив в любви и посему писал трогательные мелодии о природе, и не в том, что Марина резко перекрасила волосы в “баклажан”, воспользовавшись краской за 18 рублей, купленной в Центральном универсаме 25 апреля у продавщицы с огненно-рыжими волосами и огромным золотым крестиком на красном фоне груди, а дело в том... Эх, а дело в том, что наступила весна и из окна мы слышим пение птиц, которое гармоничнее и чище марининой мелодии, а чувства наши, увы, во власти неизвестного “шагокомандорского” будущего.
Но мне кажется, что вот сейчас мелодия оборвется, окно распахнется и ударится рамой о стол, а Марина поднимет голову и улыбнется в ответ на мое тугое молчание, и в этой улыбке я увижу всю несозданную ей музыку. Которую и не следует создавать...

Больной М. с девятнадцати лет проходил лечение в одной из дешевых психиатрических больниц города Б. Первоначальный диагноз был поставлен доктором К.: “затяжная реактивная депрессия”. Вскоре болезнь приобрела хроническое течение и М. раз в год ложился на лечение. Следующий диагноз звучал так: “невроз навязчивых состояний в форме часто появляющихся дат рождений и смерти выдающихся деятелей коммунистической партии, членов Политбюро и т.д.”. Но и этот диагноз оказался слабым штрихом в истинной картине болезни М. Следующий диагноз был поставлен уже доктором З.:”психопатия шизоидного круга с шизоидными осложнениями”. Жизнь больного М. стала похожа на драматический спектакль, в котором постоянно меняют исполнителей главных ролей. В московской клинике болезнь М. определили как “маниакально-депрессивный психоз с преобладанием депрессивной фазы”. Знал ли больной М., что следующий его диагноз будет звучать намного короче?

У Нади есть друг. Он тоже очень хороший человек и Надя его любит. Стеснительно, робко, но любит. Кто он, этот таинственный друг Нади? Чем он так замечателен? Наверное, он известный каскадер, ежедневно рискующий жизнью на киносъемках. А может, талантливый художник, создающий бессмертный шедевр в своей персональной студии, купленной заботливым папой-менеджером “Газпрома”? Или гениальный физик, проводящий время в лаборатории и корпящий над созданием новой формулы, которая обязательно перевернет научный мир. А может, просто, игрок на бирже, уверенный в своих силах, поклонник японской кухни и толстозадых девчонок? Или зубной врач, неисправимый и пламенный борец с кариесом и зубным налетом? Нет, скорее всего, он киллер (это романтично!) и приезжает к Наде исключительно на (чуть не сказал - золотом коне) бронетранспортере в окружении шалых, стриженных под бокс сочных молодцов. Неужто он простой студент, плохо сдающий зимнюю сессию (как и я), но много знающий о влиянии творчества Архилоха на созревание виноградного сорта “Кардинал”? Или запакованный, как сосиска в целлофан, летчик, ждущий возвращения Героя Советского Союза Сигизмунда Леваневского (1902-37?), чтобы сменить его за штурвалом самолета? Киноактер, - нечто среднее между Николасом Кейджем (р.1964) и Михаилом Кокшеновым (р.1936), снимающийся исключительно в вестернах Вима Вендерса(р.1945) и заслуженного деятеля искусств Таджикской ССР Давлатаназара Худоназарова (р.1944)?
Кто ты, Надин друг? Заглядываю в пробоину канализации и кричу туда: “Кто ты, Надин друг?” Возвращаюсь со спектакля театра на Малой Бронной под названием “Дураки”, где в одной из ролей выступает заслуженный артист России Виктор Лакирев, пинаю пустую пивную бутылку и взглядом ищу в толпе надиного друга. За что, Господи, за что?

А у Вадима есть морщинка на переносице. В ней сокрыт демонический образ одного из героев пьесы великого русского писателя Александра Пушкина “Каменный гость”. Вадим встречает меня приветливо и почесывает плечо. Кстати, морщинка и левое плечо тоже имеют непосредственную связь: они служат мостиком для сведения вадимовых мыслей. Вадим считает, что чай остыл и надо ждать шагов Командора. Я их тоже жду, даже прислушиваюсь (тем более сейчас, когда у меня с Машей и сессией обломы). Но что-то больно тихо: ни комнадора ни даже хруста бегущего таракана. А Вадим наливает новый чай, подергивает почесанное плечо и включает БГ. Мы все умрем, говорит Вадим взглядом, я ловлю его послание, но мне отнюдь не грустно. Я смотрю в морщинку на переносице и медитирую, уносясь в словно вдавленную ножом щель, за которой, оказывается, ничего нет.
Через пару минут Вадим закурит “Приму” и расскажет мне, что уже триннадцать месяцев не занимался сексом. Я пойму его и правым ухом услышу гудок убегающего от нас поезда.

Черный кот Микки потерялся 18 июля 2002 года в 13-56 минут по Екатеринбургскому времени. Он убежал от моей первой подруги Елены Светловой, родившейся 13 мая 1973 года в городе Верещагино Пермской области в семье простого рабочего и учительницы черчения (паспортные данные Н-УК № 239834, выданный ОВД города Талды-Кургана и прописанной по адресу: город Куев, улица Больших Большевиков, 14-5) Вместе с Еленой кота ловил мой друг Василий Храповицкий, родившийся 3 декабря 1978 года в городе Балашове Саратовской области в семье потомственных алкоголиков (паспортные данные Г-РО № 109700, выданный ОВД Юго-Западного округа Г.Москвы, прописанного по адресу: город Куев, улица Больших Броневиков, 3-871). Елена и Василий ловили кота, но черный кот скрылся в черном подвале, а туда двое представителей поколения Х спуститься не посмели, посчитав проникновение кота сигналом свыше.
Сейчас я лежу под одеялом выпуска 1991 года швейной фабрики “Чайка” и вижу, как кот, мурлыкая, заходит в комнату. Я глажу его против шерсти и думаю о своих друзьях Елене и Василии, так легко принявшими друг друга в постели после исчезновения Микки. Погладив кота, я исчезаю в черном подвале.

Тошно и грустно. Я гляжу в окно и тошнота усиливается. Отчего мне тошно? Оттого, что издательство “Российская энциклопедия” до сих пор не выпустило новый Российский энциклопедический словарь, где обязательно должна быть биографическая справка, посвященная министру обороны России Сергею Борисовичу Иванову? Или оттого, что я устал повторять в памяти даты жизни выдающихся ученых-ядерщиков? А может, оттого, что я напрочь забыл в каком году в состав Политбюро был включен Николай Григорьевич Игнатов? Оттого, что не знаю дату рождения космонавта Александра Баландина?
Или, все-таки, из-за того, что со мной нет Инны, а перед взором не бездонная голубизна ее глаз, а всего лишь легкая, оттененная, почти неуловимая голубизна компьютерного монитора? И так будет всегда? Горящее окно на первом этаже в доме напротив вряд ли даст ответ на мой вопрос...

Может быть, нужно жить иначе? А что, уехать в город Ирбит Свердловской области, устроиться работать в газету “Ирбитский рабочий” корреспондентом отдела досуга, писать о выступлениях образцово-показательного хореографического коллектива “Радуга” при доме культуры железнодорожников? Еще обсуждать проблемы вино-водочной торговли в городе, а заодно присматриваться к смазливым толстощеким ПТУшницам, мечтая кого-ниюудь из них трахнуть после распития местной алкогольной продукции. Потом можно будет жениться на самой сексуальной “простушке”, заработать денег и купить квартиру в центре города с окнами на одноэтажное здание городской администрации. Покупать своей жене шмотки, ходить на дискотеки и к “друзьям”,пить водку и смотреть американские боевики, обсасывать свежие сплетни, варить борщи, а ночью насладиться сексом с не очень умной, но потрясающе красивой женой. Она, в свою очередь, будет докучать скучными рассказами из жизни городских магазинов (в одном из них она обязательно будет работать), просить у меня денег на очередную кожаную куртку, а заодно и ребенка.
Когда ребенок родится, жизнь почти не изменится. Мы по-прежнему будем варить борщи, смотреть боевики, покупать шмотки, трахаться и обсуждать проблемы друзей. Только теперь надо еще ходить в детский сад за малышом, приобретать игрушки и показывать растущему будущему неудачнику (увы!) наш маленький, спившийся город, где по вечерам у центрального магазина продают спирт по цене 8 рублей за 250 грамм.
Жизнь будет проходить, я стану редактором газеты, отращу животик, куплю новую квартиру и сотовый телефон, выброшу все энциклопедические словари и уберу подальше детские и студенческие фотографии, и начну стареть. У жены появятся морщины и требования. Ей захочется новой любви, а мне будет даже скучно снимать с нее трусики и раздвигать ее немолодые ноги.
Я буду попивать и заведу молодую любовницу. Сексуальную, гдупую и добродушную. Она всеръез поверит, что я гений и захочет почитать мои рассказы, но я отвечу ей с ухмылкой, что рассказы мои - дерьмо, и вообще, я давно ничего не пишу. И это будет правда.
А потом... У меня случится первый инфаркт, за ним второй. Жена начнет жалеть меня, баловать вкусными салатами и супами, коллеги по работе - сочувствовать, а заодно спорить, кого же поставят вместо меня. Лежа в больнице, на фоне ослепительно белых тошнотворных стен, я вдруг пойму, что прожил жизнь не так, что тоска так и осталась моей единственной верной спутницей, что я когда-то, еще в детстве, потерял что-то самое главное, а венуть это, увы, нельзя. Банальные мысли одолеют меня, и я впервые за много лет заплачу, и вспомню всю прошедшую неяркую жизнь. И, в одну из ночей, я отпущу свое больное измученное сердце на волю, оставив гнить ненужное холодное тело... Но ни одна звезда не зажжется и не упадет в эту ночь, и даже ни одна свеча в мире не потухнет. Просто наступит следующая секунда, минута, час... 

После секса с нелюбимой женщиной чувствуешь, будто объелся помоев. Оказывается, ее промежность дурно пахнет (это напоминает твой собственный запах из-под мышек), глаза при утреннем свете тупы и нецелеустремлены, а волосы прямо-таки лезут и каким-то чудом попадают тебе в рот. Тьфу! Тогда почему ты так хотел ее, мысленно представлял это глупое обнаженное тело, бугры разваливающихся грудей и треугольник черных манящих трусиков? Ты думал, что она доставит тебе удовольствие, предвкушал его, попивая с ней чай и трогая рукой неуловимую талию. Твой член вскакивал, как боец во время караула, а в груди щекотало и слегка покалывало.
Каково же было твое удивление, когда ты, кончив за три минуты, с ненавистью к ней, откинулся к стенке и почувствовал тошноту? Словно выбросил всю накопившуюся негативную энергию, злость и остался ни с чем - расслабленный и рыхлый. Потом, конечно же, тебе захотелось еще, но лишь по привычке, по прихоти, - лежит перед тобой голая баба и вздыхает, не спит. Ты, посопев минут десять, уже ничего не сможешь в третий раз. Хочется уснуть, и член превращается в мокрого гномика, которого вряд ли уже разбудищь до утра.
А утром тебе хочется избавиться от нее. Ты встаешь, завариваешь чай, говоришь, что пора на работу и не предлагаешь встретиться. Она спрашивает, когда можно позвонить, и ты отвечаешь, что пока тебе будет некогда, ну, там, недельки через две-три (тогда тебя уже не будет в городе).
Зачем ты врал ей вчера, что увезешь ее с собой? Только из-за того, что хотел грубо, по скотски ее трахнуть? А тоска твоя так и осталась с тобой (эту тоску она, да и не только она, почему-то, принимает за успокоенность и мудрость).
Потом ты пьешь пиво и вспоминаешь ее замусоленное пьяными мужиками тело и жалеешь, но не ее, а себя. Жалеешь за то, что только такие женщины что-то от тебя хотят. Безумные, тоскливые и пустые.
В следующей жизни ты обязательно будешь счастлив. И будет в ней своя Римма... Когда я стану великим и известным... 

Лауреаты Нобелевской премии по литературе:
1901 - Р.Сюлли-Прюдом (1839-1907)
1902 - Т.Моммзен (1817-1903)
1903 -Б.Бьернсон (1832-1910)
1904 - Ф.Мистраль (1830-1914) и Х.Эчегарай (1832-1916)
1905 - Г.Сенкевич (1846-1915)
1906 - Дж.Кардуччи (1835-1907)
1907 - Р.Киплинг (1865-1936)
1908 - Р.Эйкен (1846-1926)
1909- С.Лагерлеф (1858-1940)
1910 - П.Хейзе (1830-1914)
1911 - М.Метерлинк (1862-1949)
1912 - Г.Гауптман (1862-1946)
1913 - Р.Тагор (1861-1941)
1914 - не присуждалась
1915 - Р.Роллан (1866-1944)
1916 - К.Хейнденстам (1859-1940)
1917 - К.Гьеллеруп (1857-1919) и Х.Понтопиддан (1857-1943)
1918 - не присуждалась
1919 - К.Шпителлер (1845-1921)
1920 - К.Гамсун (1859-1952)
1921 - А.Франс (1844-1924)
1922 - Х.Бенавенте-и-Мартинес (1866-1954)
1923 - У.Б.Йетс (1865-1939)
1924 - В.Реймонт (1867-1925)
1925 - Дж.Б.Шоу (1856-1950)
1926 - Г.Деледда (1871-1936)
1927 - А.Бергсон (1859-1941)
1928 - С.Унсет (1882-1949)
1929 - Т.Манн (1875-1955)
1930 - С.Льюис (1885-1951)
1931 - Э.Карлфельдт (1864-1931)
1932 - Дж.Голсуорси (1867-1933)
1933 - И.А.Бунин (1870-1953)
1934 - Л.Пиранделло (1864-1936)
1935 - не присуждалась
1936 - Ю.О`Нил (1888-1953)
1937 - Р.Мартен дю Гар (1881-1958)
1938 - П.Бак (1892-1973)
1939 - Ф.Силланпя (1888-1964)
1940 - не присуждалась
1941 - не присуждалась
1942- не присуждалась
1943 - не присуждалась
1944 - Й.Йенсен (1873-1950)
1945 - Г.Мистраль (1889-1957)
1946 - Г.Гессе (1877-1962)
1947 - А.Жид (1869-1951)
1948 - Т.С.Элиот (1888-1965)
1949 - У.Фолкнер (1897-1962)
1950 - Б.Рассел (1872-1970)
1951 - П.Лагерквист (1891-1974)
1952 - Ф.Мориак (1885-1970)
1953 - У.Черчилль (1874-1965)
1954 - Э.Хемингуэй (1899-1961)
1955 - Х.Лакснесс (1902-98)
1956 - Х.Р.Хименес (1881-1958)
1957 - А.Камю (1913-60)
1958 - Б.Л.Пастернак (1890-1960)
1959 - С.Квазимодо (1901-68)
1960 - Сен Жон Перс (1887-1975)
1961 - И.Андрич (1892-1975)
1962 - Дж.Стейнбек (1902-68)
1963 - Г.Сеферис (1900-71)
1964 - Ж.П.Сартр (1905-80)
1965 - М.А.Шолохов (1905-84)
1966 - Ш.Агнон (1888-1970) и Н.Закс (1891-1970)
1967 - М.Астуриас (1899-1974)
1968 - Я.Кавабата (1899-1972)
1969 - С.Беккет (1906-89)
1970 - А.И.Солженицын (р.1918)
1971 - П.Неруда (1904-71)
1972 - Г.Белль (1917-85)
1973 - П.Уайт (1912-90)
1974 - Э.Юнсон (1900-76) и Х.Мартинсон (1904-78)
1975 - Э.Монтале (1896-1981)
1976 - С.Беллоу (р.1915)
1977 - В.Алейксандре (1898-1984)
1978 - И.Б.Зингер (1904-91)
1979 - О.Элитис (1911-96)
1980 - Ч.Милош (р.1911)
1981 - Э.Каннети (1905-94)
1982 - Г.Гарсия Маркес (р.1928)
1983 - У.Голдинг (1911-93)
1984 - Я.Сейферт (1901-86)
1985 - К.Симон (р.1913)
1986 - В.Шойинка (р.1934)
1987 - И.А.Бродский (1940-96)
1988 - Н.Махфуз (р.1911)
1989 - К.Х.Села (1916-2002)
1990 - О.Пас (1914-98)
1991 - Н.Гордимер (р.1923)
1992 - Д.Уолкотт (р.1930)
1993 - Т.Морисон (р.1932)
1994 - К.Оэ (р.1935)
1995 - Ш.Хини (р.1939)
1996 - В.Шимборская (р.1923)
1997 - Д.Фо (р.1926)
1998 - Ж.Сарамаго (р.1922)
1999 - Г.Грасс (р.1927)
2000 - Гао Сяцзюнь (р.1940)
2001 - В.Найпол (р.1932)
2002 - И.Кертис (р.1929)   

Основатель мистического учения “Сант Мат” в городе Няндома Архангельской области, последователь великого гуру Такара Сингха, просветленный, мастер медитации и бывший мастер по ремонту сантехоборудования 5 разряда Леонид Александрович Сливко был жестоко избит на улице шайкой пятнадцатилетних гопников. Леонид Александрович возвращался в изрядном подпитии из гостей в сопровождении своего ученика, а, по совместительству, слесаря завода “Буратон”Максима Почивалина, когда неожиданно на них напали пьяные подростки. Леонид Александрович говорил о Вечности, о духовной силе своего учения и о том, что надо любить абсолютно всех: и бродяг и бандитов, как завещал великий Такар Сингх. Лицо его было воистину блаженно, Максим даже боялся взглянуть в эти строгие небольшие серые глаза и взгляд его падал и застревал в небольших рыжих усиках Учителя.
Уроды напали неожиданно: Леонид Александрович даже не успел вздохнуть и закончить длинный красивый монолог о пользе медитации. Парни пинали его ногами, прыгали на него и топтали хилое, в прошлом пропитое тело. Максим, увлеченный рассказом учителя, даже не успел сообразить, только открыл рот и молча созерцал избиение гуру.
Когда парни закончили, один из них процедил: “Че, уроды, еще раз встретим - выебем!”
Максим поднял основателя учения “Сант Мат” в городе Няндоме Архангельской области, отряхнул от снега его заношенное драповое пальто и взял Леонида Александровича под руки.
- Скоты! Жалко, что у меня нет с собой ножа! Урою всех, ****ь! - при помощи своего глухого голоса выплевывал слова Леонид Александрович, - Чтоб вы подохли вместе с этим вонючим городом!
Максим оглянулся по сторонам и убедился, что истерические вопли учителя никто не слышит. Потом было заикнулся о том, что пора помедитировать и выгнать ненужные сущности, дабы стереть себя как личность, о пути мага, о внутреннем свете, внутреннем звуке, и вообще, предложил увидеть в данном инциденте отпечаток высшего смысла, но Леонид Александрович матерился и размахивал руками, в результате чего Максим замолчал и закурил.
Спускалась ночь. Звезды тускло мелькали, как единственный источник света. Фонари не работали, а тропинка была запорошена снегом. Впереди маячила серая “хрущовка”, в которой на первом этаже жил и работал великий учитель Леонид Александрович Сливко. Квартиру он снимал, так как жена год назад выгнала его из дому. Работать Леонид Александрович не хотел и занимал деньги у духовных учеников, которые им не отдавал. Он был наделен великой мистической силой, и недаром многие называли его “Могучерукий Брахман”.
Леонид Александрович сплюнул сгусток крови и потрогал десну под выбитым зубом.

  Читать энциклопедический словарь, в котором даты жизни великих людей приблизительны просто невыносимо. Тут попался мне на глаза какой-то переводной справочник типа “Кто есть кто”. Разве так можно? Бывший заместитель руководителя Администрации Президента Юрий Яров там упоминается ввобще без даты рождения( он, что, стареющая женщина, о возрасте которой ни-ни?), а  певица Лайма Вайкуле родилась, согласно справочнику, в 1949 году (на самом деле - в 1954). Морочат людям голову. Наверное, пойду в ближайшее время в издательство “Российская энциклопедия” и устроюсь там на полставки. Хоть полы мыть, но рядом с нужной аурой!

Иногда отчаянно хочется уйти в снег. Сидя перед окном в маленьком уральском городке Губахе и разглядывая гигантские белые покрывала, думаешь: вот и наша жизнь, что снег - бела, монотонна, уныла и бесконечна. Нырнешь в один из сугробов и не вынырнешь. В белом холодном пристанище ты не почувствуешь ничего, просто зрение твое затмит потрясающая белизна.
Вот встать бы сейчас и уйти в снег. От полки с энциклопедиями и от Феклы, гуляющей где-то под ручку с везучим другом, от учебы моей мартовско-тающе-грязно-бесснежной и от дум тоскливо-зимне-бело-воздушных. Как когда-то, в Новый 1984 год, который мы встречали с родней на турбазе: я помню только страх и снег. Страх - это жизнь, как позже понял я, а снег... Тогда, 31 декабря 1983 года, я и маленький Вася плакали, лежа под елкой, в то время как родители гуляли и пили спермовидное шампанское и ледяную водку, оставив нас дома. Мы плакали и собирали кубик-рубик, но собрать не могли, потому что это довольно сложно (я и сегодня его собрать не в состоянии), я искал приметы будущего года и надвигающейся жизни, а Вася звал маму. Потом был сон, из когтей которого я еле вырвался тихим похмельным утром 1 января 1984 года. Оглянулся по сторонам - и увидел Васю, жующего золотистый мандарин. На щеке его плясал нелепый солнечный зайчик, а впереди у нас был уже не Дед Мороз и Снегурочка, а возвращение домой. Возвращение из снегов, аляповатого домика-турбазы и тонн чистого, бездомного воздуха.
Почему-то я хочу уйти в этот снег. И когда еду в поезде “Москва-Абакан”, проезжаю мимо снежных полей и темных лесов, мысленно выпрыгиваю из вагона и навсегда теряюсь в необъятной, магнетически-белой, застывшей, похожей на неземную музыку из альбома Андреаса Волленвейдера “Trilogy” дали.

Мы сидели с Нюшей и смотрели телевизор “Самсунг”, приобретенный в августе 1996 года в магазине “Континент” за 1 миллион 200 000 рублей (эти деньги нам заплатили за съем квартиры за год). Особенность этого цветного телевизора заключалась и в том, что артист 15 разряда Дмитрий Гудов уронил его в январе 2000 года на пол, после чего некоторые программы временно перестали показывать. Хороший телевизор, дай бог ему...
Так вот, мы сидели с Нюшей (она родилась 12 января 1971 года) и смотрели передачу “Жди тебя” . Пожилая женщина с растрепанными волосами, вся в слезах рассказывала перед камерой о том, что ищет свою мать, 1924 года рождения, и ищет уже более 50 лет. Женщина плакала на фоне плещущего моря, волны разбрасывали мелкие куски льда, словно символизируя горе несчастной. Еще у нее был украинский акцент, а родом она была из Днепроептровска (1-м секретарем Днепропетровского обкома КПСС в 1987-89 гг. был В.А. Ивашко, впоследствие - зам. генерального секретаря ЦК КПСС).
- Как давно я не была на море! - в самый разгар сопливого монолога пожилой землячки Ивашко, воскликнула Нюша. Я от неожиданности вытер слезу и икнул, и вспомнил, что последний раз был на море в августе 1993 года.
Мы с Нюшей посмотрели друг на друга и все поняли.

Москва. Мегаполис. Метро. Макдоналдс. МХАТ. Малая Бронная. Музеи. Мытарство. Мука. Мрак. Молитва. Мера. Мечта. Маша.
 
То был июнь. Компьютерный зал моего нового знакомого Жени Сизова. Женя три месяца назад освободился из “мест не столь отдаленных”, где сидел двеннадцать лет за совращение малолетних. Маленький лысенький человечек с добродушной мягкой улыбкой и сигаретой “Губернатор” во рту... Помещение бывшей экологической ассоциации. Белая ночь. Две “сиськи” пива “Медовое крепкое”, монитор компьютера, интернет-сайты и чаты... За окном тишина и растущая трава, на котороой (я вижу это даже со второго этажа) блестят капельки росы.
Мы с Женей не спим и пьем пиво. Он говорит о том, что надо рвать из этого маленького городишки, а его с горячностью поддерживаю. У моего нового друга есть несколько кусочков сала, завернутые в свежий номер газеты “Березниковский рабочий” за 13 июня 2002 года. “Закусывай!” - предлагает мне Женя, и я вдруг замечаю, что он начинает нравиться мне. Его голос, две дуги сероватых губ, цепкий взгляд круглых глаз, даже потная, похожая на пирожок, розовая лысина. Ловлю себя на мысли, что такой человек очень мог полюбиться несовершеннолетним мальчикам... Мы пьем пиво и строим планы. Потом я залезаю на сайт Макулатурного института и рассказываю Жене, что собираюсь туда поступать. Человек, отсидевший двеннадцать лет в лагерях, грустно улыбается на мое воззвание и тушит окурок.
Поют птицы. Слышно кряканье сторожа и отдаленный звук авто. Окно распахнуто как душа перед миром. Я думаю, что жить надо не ради какой-нибудь призрачной любви или миллиона в кармане. Жить надо ради вот таких вот мгновений, когда любая мелочь кажется яркой и запоминается навсегда.
Я открываю сайт известного писателя Германа Гессе (1877-1962), перечитываю его биографию, потом меня тянет перекатать на дискету даты жизни премьер-министров Испании, а Женя храпит, устроившись на небольшом диванчике в коридоре.
Скоро я услышу шелест дворничьих метел и почувствую второе дыхание.

Председатель совета директоров ОАО “ЮКОС” Михаил Борисович Ходорковский (р.1963) , по данным российских газет, имеет годовой доход за 2001 год в размере 8 с лишним миллиарда долларов США. Он питается в хороших ресторанах на Тверской, а одевается в импортных салонах у крутых кутюрье. У него есть жена, дети, друзья и коллеги по бизнесу. У него есть движимое и недвижимое имущество. У него есть проблемы с желудком. У него есть чувство глубокого самоудовлетворения. У него есть жизнь.
Мой друг, инвалид второй группы по шизофрении Илья, живущий в городе Тетюши Республики Татарстан получает ежемесячную пенсию в размере 700 рублей. Илья пишет пьесы и стихи, которые никого не интересуют. У него каждый день есть пачка сигарет “Прима” производства города Перми (она лучше и дешевле московской) по цене два рубля тридцать копеек. У него есть полбутылки пива “Рифей” и заначенная на “трудный день” бутылка паленой водки. У него есть однокомнатная квартира с окнами на круглосуточный продовольственный магазин “Прогресс”, где толпятся алкаши. А еще у него есть маленькая магнитола со странным названием “Akaiwa” , из которой звучит исключительно альбом БГ “Лилит”. Да, у Ильи есть еще надежда на то, что восемнадцатилетняя непрофессиональная певичка и блондинка с аппетитными ляжками Ксюша когда-нибудь согласится посидеть с пивом до ночи, а потом... У него есть жизнь.    

Аня совсем не смотрит на меня. Может быть, оттого, что я внезапно увлекся датами рождений и смертей духовных отцов Индии? Вот недавно, в институте, она очень громко рассказывала своей подруге о влиянии бурых марамышек на развитие постатлантической цивилизации в мультипликационном творчестве компании “Уолт Дисней”(она вообще всегда говорит очень громко. Например, когда мы едим в столовой и она сидит в одном конце, то я, сидящий в другом конце, отчетливо слышу каждое слово. Это всех очень раздражает, особенно Юру Мутыгина, пишущего о производстве фекальных удобрений и незабудках в саду). Так вот, стоит она и говорит, а я вынужден этот бред слушать. Я ей хочу сказать: “Аня, зачем тебе все это? Поедем лучше ко мне! У меня нет денег, зато, идя по вечерней по Москве и проходя по мосту на улице Руставели, под которым регулярно катятся электрички с недовольными бабками (в их руках корзинки и упаковки дешевой китайской вермишели быстрого приготовления) мы поймем, что эта Москва, этот вечер и эта жизнь сегодня наша”. Аня в свете фар проносящихся машин будет похожа на чародейку из сказки про бурых марамышек, а я вспомню, что она напоминает мне образ некоей Юли Стеговой, с которой мы пили кофе приятным августовским утром 1996 года. Юля хотела стать милиционером, а я выковыривал из мозгов дату рождения члена ЦК КПСС с 1986 по 1990 Петра Максимовича Телепнева.
Так и сегодня: Аня живет в царстве бурых марамышек, а я - в прямоугольной комнате общежития под номером 531 рамером 17 кв.м., с окнами на Останкинскую башню и дверью, почти соприкасающуюся с тупиковой студенческой кухней. Я чувствую, что перестаю любить Аню. Потому, что она не любит меня. Вообще, я заметил за собой, что если любимя девушка не обращает на меня внимания, то и я вскоре остываю к ней. Это роднит меня с кришнаитами, проповедующими четыре регулирующих принципа, среди которых есть и такой: жить всю жизнь с одной женщиной и не заниматься с ней сексом. А ооснователь Международного общества сознанния Кришны Шри Шримад АЧ Бхактиведанта Свами Прабхупада родился в 1896 году и умер в 1977.

Бродить по Новодевичьему кладбищу - вещь настолько наркотическая и полезная, что хоть селись рядом с одной из могил! Вот бродил, бродил я среди генералов, народных артистов, министров и балерин, и не заметил, что из носа бежит кровь. Взглянул на часы и обомлел: я на кладбище уже двеннадцать часов! В башке вертятся даты (я их все почти знаю) и уходить домой не хочется. Вот смотрю я на монумент бывшего наркома (министра) финансов Арсения Григорьевича Зверева и закрываю глаза. 1900-1969 - возникает передо мной, словно табличка с курсом обмена валют эта нехитрая цифровая комбинация. Открываю глаза и смотрю на могилу. Точно! Иду дальше: народный артист РСФСР Марк Наумович Бернес. Закрываю глаза: 1911-1969. Опа! Евгений Урбанский -1932-1965, академик Топчиев -1907-1962, кинорежиссер Михаил Калатозов (настоящая фамилия Калатозишвили) - 1903-1973... Проходит еще часа два. Кровь льется и капает на тающий снег. Я захлебываюсь ногой в грязном остатке сугроба и целеустремленно следую дальше. А мысли только об одном: почему одни живут долго, как, например, бывший министр общего машиностроения СССР, дважды герой Социалистического труда Сергей Александрович Афанасьев (1918-2001), а другие, как Артем Боровик (1960-2000) - мало.
Но меня, конечно, мало это интересует. Я просто медитирую, созерцая разного размера цифры с черточкой посредине. Я ненавижу Оксану, свою гадкую жизнь, китайскую вермишель, недопитое пиво, падающий мокрый снег, утренний и вечерние туманы... Я ненавижу все это и хочу прервать связь времен, застолбив четырехзначную цифру после 1978 с черточкой. К черту!
Редискоголовый сторож, выучивший также как и я, все даты, ставший тем самым моим конкурентом, выгоняет меня с кладбища, и я ищу взглядом метро, не нахожу и застываю в одной позе. Вокруг меня крутятся цифры и лица и цифры без лиц. 1929-1993, 1911-1985, 1921-1997, 1926-1992, 1913-1991, 1911-1987, 1891-1940, 1925-1994... Я сумасшедший?

                Часть вторая. 
Я сумасшедший. Огни витрин становятся датами жизни рок-музыкантов, а люди, проходящие мимо - повторы видимых раньше лиц. Вот - Менделеев, за ним девушка, похожая на знакомую по круглосуточному садику Сашу (которая была единственной девушкой, предложившая мне жениться на ней), вот парень, вылитый Вячеслав Михайлович Молотов (настоящая фамилия Скрябин) в молодости. Меня относит.
Относит, относит тебя как огни побережья...
                Владислав Дрожащих, поэт.
 
В метро можно жить. Лечь на ступеньку и спать. Подойдет милиционер. Скажет: “О, сучара!” и пнет тебя ногой. Ты повернешься к нему лицом и заметишь две точки в центре голубых глаз. Милиционер молчит и прикладывает руку к виску. Отдает честь. Потом звучит выстрел - он падает. Ты мысленно высчитываешь год его рождения.

Маша... Родилась в 1985 году... В этом самом далеком 85-м я пошел в школу, а перед этим ездил в Геленджик. Меня снял бородатый фотограф в костюме индейца. Индейцы всегда в моде. Но Фенимора Купера (1789-1851) я не читал. Облако. Хмурая улыбка старичка, работающего на театральной бирже в Москве. Приятная округлость попки блондинистой девочки, перескакивающей лестничные ступеньки. Лестница. Падаюшие газеты. Впереди - портрет Маши, прикрепленный к последнему этажу огромного здания. Мао. Маша. Мало.

Соленые огурцы лучше есть стоя. От них меньше болит голова, чем от кайенского перца. Запрокидываешь эту самую голову и вливаешь в глотку поток рассола. Крякаешь и вспоминаешь, что денег осталось три рубля. Три. 1933-1987 - даты жизни некоего Анатолия, брата матери отчима, умершего в поезде от разрыва сердца. Поезд. Темнота и лес. Это уже было... Лес и темнота. Старо... Темнота. Не то... Пожилая женщина, вяжущая носки внуку и звякающий стакан с чаем. Без чая. Стакан. Соленые огурцы. Еда. Езда. Поезд.

Под водой хорошо. Рыбы не имеют дат жизни, точнее это никто не фиксирует. А если представить, что было бы... Нет, лучше не стоит. 1881-1970. Александр Федорович Керенский. Дальше думать лень. Причем здесь Керенский? При том, что он под водой. Он по зодиаку принадлежит к стихии воды? Черт его знает. А языковед Гумбольт значительно отличается от Гумберта Гумберта. Но их даты я не помню. Под водой хорошо. Рыбы не имеют дат жизни, точнее это никто не фиксирует. Под водой хорошо. Под водой. Под во-дой... дой... дой... ой... хорошо...хрш... шо... Океан богат жизнями и смертями.

Питер Гэбриел (р.1950) давно стал моим любимым певцом. Только вот незадача: купленный мной 21 января 2003 года в магазине студии “Союз” на Таганке прекрасный альбом этого исполнителя под названием “Up” плохо проигрывается на моей магнитоле со встроенным проигрывателем компакт-дисков “LG”, приобретеннной, в свою очередь, 12 марта 1999 года в магазине “2-й универсам” города Березники Пермской области. Кассета, если выключить звук, пищит. Ну пищит и пищит! Раздражает, едрить ее налево! Я уже три месяца не могу найти крестовую отвертку, чтобы поменять корпус этой дряной кассеты. На днях пытался выковырять проклятые болтики дверным ключом. В итоге выкрутил один. Плюнул с досады и поставил кассету в деку магнитолы. На удивление, она перестала пищать. 1950 - хороший год рождения. Слава богу, Гэбриел жив, хоть и российские пираты выпускают дерьмовые записи.

Род Стюарт родился в 1945, а я бы с удовольствием дал ему лет семьдесят. Говорят (ой, как я люблю сплетни), что он слишком много... ммм... трахается. Простите, занимается сексом. Дозанимался! А я предпоследний раз занимался сексом девять месяцев назад. За это время можно было бы ребенку родиться. Последний раз, происшедший около месяца назад, я за контакт и не считаю. Значит, я тоже буду выглядеть молодо в пятьдесят восемь лет? Ха-ха-ха!

Курсовую работу я буду писать по мотивам трагедии “Эдип-царь” (к сожалению, я не знаю дат его жизни). С Эдипом у меня связаны две ассоциации: во-первых, я всегда путал Эдипа и Эзопа, а во-вторых, мой любимый герой романа Уильяма Стайрона (р. 1925) “И поджог этот дом” Касс Кинсольвинг постоянно цитировал “Эдипа в Колоне”. Касс Кинсольвинг мне нравился потому, что он - неудачник. Я давно заметил, что мне нравятся неудачники, а супергероев - любимцев женщин и детей, я терпеть не могу. Касс Кинсольвинг убивает удачливого во всех отношениях Мейсона. Убивает, совершая акт справедливости по отношению к себе. Нельзя чтобы всю жизнь одним везло, а другим нет! Долой классовую несправедливость и буржуев!
Вообще, меня всегда привлекали левые идеи. Если бы в 1991 году КПСС бы не развалилась, я наверняка смог бы сделать неплохую карьеру: сперва вступил бы в партию, потом продвинулся по идеологической линии, стал активным пролетарским журналистом, ну и, там дальше, глядишь, оказался бы в кресле если уж не члена Политбюро и секретаря ЦК КПСС (типа Виктора Петровича Никонова -1929-1993 или Николая Никитовича Слюнькова -1929) то в отделанном кабинетеке в здании ЦК. Жил бы я припеваючи, имел бы квартиру в центре Москвы, а по выходным ходил бы в баню с молоденькими девочками. Как было бы здорово, когда я, будучи старым, толстым и лысым начальником гладил бы грудь какой-нибудь восемнадцатилетней смазливой ПТУ-шницы и слюнявил бы ее белый животик! Эх, и при чем здесь, спрашивается, царь Эдип, бежавший из родной страны?

Боря Толстый - философ. Он обычно встает поздно, часов в двеннадцать - час дня. На работу ему спешить не надо, так как он служит ночным сторожем сутки через двое, а деньги на еду зарабатывает мама. Боря просыпается, смотрит в окно, улыбается и говорит сам себе, что день нынче хорош. Под бориной толстой задницей - цветастая, абсолютно свежая простынка, над его голым пузом - тяжелое теплое одеяло и пододеяльник с нарисованными линиями, а под головой две огромные ватные подушки. На стене висит гобелен с изображением отдыхающих у воды оленей.
 Боря хочет чаю и, потягиваясь, встает. Потом он долго пьет чай, намазывает на белый хлеб сливочное масло и клубничное варенье, еще поглощает весь запас сушек и зефира, а также выкуривает две сигареты “Максим”. Дальше нужно позвонить друзьям (кто не работает) и с кем-нибудь встретиться поболтать. Боря очень любит болтать, а еще больше ему нравится, когда его слушают. Он пожевывает губами, курит, и долго-долго говорит о красоте, тишине, созерцании и Боге. Он ничего не делает, у него попросту не хватает времени на дела. Зато с каким наслаждением, отужинав двумя тарелками салата с жареной картошкой, он берется рассказывать о Вечности, созерцая далекие звезды. Слова он употребляет одни и те же, потому что книжек почти не читает, - не хватает времени. У него нет девушки и твердых увлечений. Он  неизменный участник компаний бездельников и религиозных сект. Среди ночи в вашей квартире может раздасться звонок, и Боря захочет прийти к вам в гости попить с вами чаю и пофилософствовать. Обычно друзья, работающие на заводах посменно, посылают толстого очкастого мечтателя куда-то на ***, и Боря обижается. Еще он пыхтит в туалете над созданием прически и по многу часов может “делать” из бересты туеса (правда еще ни одного не доделал).
А недавно Боря Толстый ушел с завода “Уралсибспецмаш”, где ему платили за сладкий сон сутки через двое, заработную плату в размере 1500 рублей с учетом 15% уральского коэфициента и минус 13 % подоходного налога. Боря устал ездить далеко от дома на автобусе. Он устроился работать сторожем в соседнюю школу, где зарплата всего 700 рублей без коэфициентов и налогов. Но все равно времени не хватает. Мы с Максом решили, что через год-другой Боря уйдет на заслуженный отдых, несмотря на цветущий вид, розовые щеки и толстый живот. Еще так много нужно сказать! Ведь ему еще (а может быть уже) 27 лет... Когда я думаю о Боре и представляю его, болтающего, с чайной пиалой в руках, на глаза мои наворачиваются слезы.   

Девушка с большими синими глазами и короткой белой челкой плакала на Курском вокзале, прижимая к груди мобильный телефон “Nokia” предпоследней модели с подсветкой и автоматическим набором, подключенный к сети “Мегафон-Москва”, где все входящие звонки бесплатные (бля, так хочется купить сотовый телефон!). Она плакала оттого, что болел живот. Я вспомнил свою жену, у которой всегда были проблемы с желудком, и представил ее на месте плачущей девушки. Но девушка была мне симпатичнее (жена-то никогда меня не удовлетворяла ни в постели ни в жизни). Я с огромным удовольствием трахнул бы плакальщицу (вообще обожаю худеньких голубоглазых блондинок). Потом я подумал, что помочь-то я ей ничем не могу. На мне куртка, купленная пять лет назад моим отцом-рекетиром (который не шлет мне денег, падла), а в куртке - электрическая лампочка, подаренная студентом заочного отделения нашего Макулатурного института Володей Дебетовым (он пишет фантастические рассказы о вампирах, и сам чем-то на вампира похож). Куртка и лампочка, а под ними - просто я, немывшийся две недели и евший позавчера недоваренную гречку. Того и гляди сам начну светиться словно стоваттная лампочка. А красивая девушка плачет. И люди идут. Очаровательная, сладкая девушка, прямо с киноэкрана! Я припоминаю даты жизни великих американских художников-импрессионистов и прощаюсь с Володей до октября. Он уезжает в Донецк писать фантастический роман для голливудского кинорежиссера Стивена Спилберга (р.1947).

Читаю роман Хулио Кортасара (1914-1984) “62. Модель для сборки”, вышедший в 1968 году незадолго после шедевра “Игра в классики” и, одновременно, вспоминаю, какие компакт-диски я купил в марте 1999-2002 гг. 17 марта 1999 года - Peter Gabriel “Shaking the tree”, 26 марта 1999 года - Bryan Ferry “The best of”, 10 марта 2000 - Mike Oldfield “The essential”, 23 марта 2001 - Troika “Shaman”, 5 марта 2002 - Klaus Schulze “Body love”, а вот 6 марта 2002 года   купил диск германской группы Tangerine dream, а название его не помню... Помню, что он вышел в 1977 году и был саундтреком к малоизвестному фильму. У Хулио Кортсара все так перемешано, что я не понимаю сюжета, а мысленно вспоминаю все купленные компакт-диски. Потом обнаруживаю, что “прочитал” у Кортасара двадцать страниц, так ничего и не поняв. Откуда-то издалека слышу голос вахтера Василия Ильича Пономаренко, работавшего в Шадринском драматическом теаре с 18 января по 23 марта 1996 года и уволенного по статье 33.7 КзоТ (неоднократное появление на рабочем месте в нетрезвом состоянии). Василий Ильич говорит мне, поблескивая кругляшками очков-”ягуаров”, плохо сидящих на сизом, изрезанном морщинами носу: “Это, бля, надоть за беленькой сгонять, хе-хе!” Я иду за беленькой в компании студентки второго курса Елены Вышеславцевой, дочери депутата Мышкинского горсовета депутатов трудящихся и радикальной феминистки. Чекушка стоит 21 рубль. Кортасар пока не дочитан. Альбом Tangerine dream называется Sorcerer. Василий Ильич Пономаренко скоропостижно скончался 16 июня 1999 года в возрасте 68 лет.  У меня осталось мало денег.

Министры финансов СССР:
1938-48 А.Г.Зверев 1900-1969 (в 1938-46 нарком) 
1948 А.Н.Косыгин 1904-1980
1948-60 А.Г.Зверев 1900-1969
1960-85 В.Ф.Гарбузов 1911-1985
1985-89 Б.И.Гостев 1927
1989-91 В.С.Павлов 1937
1991 В.Е.Орлов 1936

- По-моему, он полный кретин!
- Да с виду, вроде, умный, книжки читает. Знает, когда родился президент Армении...
- Но он же закомплексованный! Красивый парень, высокий, а девушку не может развлечь! Скукота одна! Я тут с ним на концерт ходила, так он меня доставал то своим молчанием то болтовней! А говорит все о какой-то ерунде! Больно мне нужно знать, кто такой Андре Жид!
- Мне его жалко... Он тоже хочет любви и секса...
- Так я бы ему дала! Но он же не просит!
- А что он делает?
- Рассказывает о жизни великих русских писателей-эмигрантов! Псих!
- Наверное, он импотент...
- Да сволочь он! Ненавижу!
- Никто его, наверное, не любит...
- За что любить-то?!

Снег и фонарь. Фонарь и снег. Снег. Фонарь. Снегфонарь. Фонарьснег. Идет снег и горит фонарь. Горит снег. Идет фонарь. Фонарит снег. Идет горит. Снег. Фонарь. И.

В начале 1993 года я заинтересовался деятельностью зарубежных коммунистических партий. Особенно меня интересовала Коммунистическая партия Аргенитины. В 1989 году председателем КПА был избран Атос Фава (р.1925), а генеральным секретарем - Патрисио Эчегарай (р.1946). Меня настолько впечатлила магия цифр 1925 и 1946, что я сам придумал собственную партию, назначил председателя и генерального секретаря, избрал Политбюро и ЦК, написал биографию каждого их члена, а также представил себе этих людей вживую, наделил их качествами и семейным положением. Получилось довольно интересно. Потом мне это надоело и я придумал театр: режиссера, артистов, спектакли. Биографии, судьбы, цвет волос и размер обуви - я предусмотрел все. Одновременно с этим, я создал газету и - далее по тому же сценарию. Потом государство Сиберия с разветвленной историей и, соотвественно, политическими деятелями.
Вечерами, когда солнце садилось, утопая в кронах деревьев, вскоре пропадая где-то там, за войсковой частью № 38012 пограничных войск Российской Федерации (директор ФПС - К.А. Тоцкий), я наливал в стакан крепкий чай, бросал три ложки сахара и начинал говорить сам с собой. В моих сибериях, театрах, газетах ежедневно царила жизнь, происходили интересные события - куда мне обычная серость? То я кого-то увольнял, то появлялись новые люди, то даже кто-то умирал или кончал с собой из-за несчастной любви. Классно! Зачем ходить на свидания, зарабатывать деньги и писать стихи? Зачем каждый день жить этой скучной однообразной жизнью, в которой все так непредсказуемо? А вдруг, завтра станет плохо? Нет, я стараюсь не думать о завтра, отбрасываю его в сторону войсковой части № 38012 (в которой, к счастью, меня нет) и фантазирую на свои темы.
На улице тепло. Белая ночь. Кошка семенит по траве. Сарай утопает в зелени. Чай потихоньку остывает. В кухне темно. Я у окна. Беседа продолжается. Сглатываю слюну от наслаждения и продолжаю.

Леонид Александрович Сливко, Боря Толстый и Макс-кетчуп сидят у меня в гостях. Говорим о духовности. Леонида Александровича Сливко бросила жена. У Бори никогда не было жены. Макс - последователь Кастанеды и жены ему даром не надо. Леонид Александрович Сливко стреляет у всех сигареты. Боря покупает сигареты по-дешевке. Макс курит исключительно “Беломор”. Леонид Александрович Сливко пьет в гостях. Боря любит угощать пивом. Макс пьет плохо разбавленный спирт. Леонид Александрович Сливко никому не говорит, что дрочит. Боря дрочит, и иногда говорит. Максу это не нужно - он тантрист. Леонид Александрович Сливко прочитал две книжки. Боря прочитал шесть, но говорит, что больше пятисот. Макс книг не читает, но знает обо всем. Леонид Александрович Сливко умеет, но не любит работать. Боря не умеет и не любит работать. Макс работает, но не умеет. Леонид Александрович Сливко мечтает написать книгу и хочет прославиться. Боря не мечтает написать книгу, но хочет прославиться. Макс пишет книгу и ни о чем не мечтает.
Леонид Александрович Сливко мне симпатичен, но я общаюсь с ним редко. Боря мне симпатичен, но я общаюсь с ним слишком часто. Макс мне симпатичен и я общаюсь с ним. 

В снежно-морозной уральской тишине я слышу отдаленный гул. Вокруг деревья, дома и дороги словно замерли в ожидании чего-то. Вдыхаю сильный зимний аромат. Голова начинает кружиться, а гул нарастает. Маленький наш городок находится в эпицентре неких важнейших событий, отдающих метафизикой. Он, кажется, намертво примерз к никогда не оттаивающей земле, напоминая громадный висячий замок на двери амбара, в котором хранятся забытые зимние запасы. Это сродни смерти. Значит, ее запах и ее гул чувствую я, стоящий посредине абсолютно белого поля. Хочется выпить водки и закусить маринованым помидором. Я падаю на снег и врезаюсь в небо, наплывающее в нескольких метрах от меня. Раскидываю руки и хватаюсь за черный кусок, но руки мои встречаются и, сцепившись, падают на землю. Крик застревает в ослепительной серебристой дымке.

- Твой рассказ незакончен, - говорю я хрупкой синеглазой темноволосой Оле, почему-то напоминающей купринскую Олесю, - Мне так показалось...
- Он закончен, - говорит Ольга и забирает у меня папку со своими сочинениями.
- Ты не обижайся... Мне так показалось... - невинно оправдываюсь я, влюбленно осматривая стройную олину фигурку.
- Я и не обижаюсь. Просто, рассказ закончен.
Вот такой получлся разговор. “А я ожидала большего!” - так восклицает моя знакомая, корреспондент утренней газеты “Колобки вечерние” Людмила Дмитриевна Командирова, у которой очень длинный нос и два высших образования. Да, я ожидал большего. Думал, сейчас Оля обнимет меня (или покорится моим объятиям), а оказалось... Наверное, в умении нести бред я такой же мастер, как бывший министр внешних экономических связей Сергей Юрьевич Глазьев (р.1961), мастер красноречия.
Я ушел. Оля закрыла дверь. Тьфу ты, черт! Когда ж у меня что-то получится?

Помню, целыми днями я в 1992 году переписывал даты рождений народных депутатов СССР. Не ел, не пил - сидел в библиотеке и переписывал. Леонитна Потаповна специально для меня попросила книгу в областной библиотеке.
С утра я вставал, надевал свитер с дырками на локтях, пил чай без сахара и топал две остановки до стеклянного одноэтажного здания. Были свежие зимние деньки, а со мной была тетрадь, испещренная фамилиями и цифрами. Так я и шел на Восток, что пилигримм, в поисках не земли обетованной, а даты рождения Анатолия Александровича Собчака, народного депутата СССР от Ленинграда. Зачем мне было это нужно? Хрен его знает. Тетрадь с датами валяется в верхнем ящике моего письменного стола, и я раз в три года беру ее в руки, не листая...

Из института меня, скорее всего, выгонят. Уеду я из Москвы и потеряю из виду Лизу... И все мои стихи, рассказы, повести и мысли покроются пылью. Зато я накоплю денег и подключусь к Интернет, откуда буду скачивать биографические сайты. Сейчас я увлечен переписыванием “Рок-энциклопедии от А до Z”. Сведения о рок-исполнителях там настолько скудные, что хоть вешайся! Разве так можно: написать о группе Tangerine dream  и не указать в дискографии один из лучших альбомов “The turn of the tides”, созданный легендарными немцами в 1994 году, записанным на фирме Miramar records и продюсированный Эдгаром Фрезе? Сволочи, а не люди! Никому не нужны мои таланты, а ведь я столько знаю! Эх, выгонят из института, из Москвы! Жизнь моя жестянка!

Он и она проснулись рано утром в шикарной постели. Смятые простыни напомнили им о бурно проведенной ночи. Он чуть привстал и, облокотившись о подушку, принялся разглядывать ее: заспанные карие глаза, спутанные длинные каштановые волосы, одна прядь которых дразняще свисала со лба, узенькие изгибы плеч, высовывающихся из-под одеяла, где, оказывается, жило молодое, согретое в объятиях, тело, кончики ног, также слегка видные, и полные губы, чуть раскрытые и ждущие. Он поцеловал ее, погладил рукой мягкую горку грудей, затем прильнул к ней лицом и с минуту внюхивался, стараясь уловить запах женщины. Потом грациозно перемахнул через нее и ринулся на кухню, открыл холодильник, достал вчерашнюю недопитую бутылку вина, сполоснул бокалы, плеснул туда красную жидкость, чуть-чуть капнув на скатерть, вытащил плитку шоколада и фрукты, аккуратно разложил все это на фарфоровом блюдце и вернулся в комнату. Она ждала его, и уже сидела на подушке с обнаженной грудью, улыбающаяся и приветливая. Он заметил, что она убрала со лба прядь волос и сомкнула губы. “Жаль” - почему-то подумал он и положил на столик поднос. Они выпили и снова поцеловались. Он опять дотронулся до ее груди и сильнейшее желание, похожее на зуд, зажгло все его тело.
Целуя ее грудь, он медленно продвигался к животу, а там и ниже. Руки его слегка вздрагивали. “Что за неумелость” - пронеслось в его голове и он, погладил теплоту между ее ног. Она, пока он трогал ее, успела отщипнуть и съесть кусочек шоколода, специально оставив на губах коричневый след. В это тихое утро они были, как это банально не звучит, счастливы. Вспоминая вчерашний вечер, знакомство, стойку бара и музыку Стинга, они понимали, что этот миг обязательно надо сохранить. Обязательно, иначе он исчезнет. “Потом будет не то” - размышлял он и продолжал целовать ее везде-везде. Затем были стремительный огонь и кипучая вода, взметающийся воздух и спасительная земля... Вскоре они устали и заснули, отключив будильник. Он так не хотел просыпаться, и ее рука покоилась на его бедре.
... Он встал, оглядел одинокую грязную постель, зажег свет, взял будильник, послушал его, отпил из горлышка вчерашнее чуть горькое пиво и потрогал член.  Не одевшись, он побрел на кухню, разогнал стаю тараканов, бастующих на усыпанном крошками и яичной скорлупой столе, открыл холодильник, присвистнул и снова закрыл его. Когда он вернулся в комнату, то первым делом грохнулся на кровать и стащил трусы. Прямо напротив него висела фотография с обнаженной женщиной и подписью Samanta Fox. Он сжал в руке член и упал в мир фантазий. Она, красивая постель, вино, шоколад, грудь... Собственный вскрик и несколько белых капель на секунду подняли его сознание высоко-высоко, подняли только для того, чтобы тут же уронить тело в объятия собственной грязной постели.

Когда я читаю газеты. то первым делом ищу некрологи. И очень расстраиваюсь, когда не нахожу. Ну вот, опять никто не умер! То ли дело, как-то летом, я, листая подшивку “Правды”, наткнулся на два любопытных некролога. Первый сообщал, что на 87 году жизни скоропостижно скончался бывший секретарь ЦК КПСС и председатель Центральной ревизионной комиссии КПСС Иван Васильевич Капитонов (р.1915). Наконец-то! - подумал я. Дальше-больше. На 71-м году жизни скончался бывший кандидат в члены Политбюро и председатель Совета министров РСФСР Александр Власов (р.1932). Класс!
А может это что-то нездоровое? Чем-то напоминает оргазм. Видишь черную рамку, портрет, биографию с датами, подписи оставшихся в живых “товарищей” и просто-таки кончаешь от восторга. Обидно, что люди стали умирать реже. Мне бы вот хотелось и самому, но... Вряд ли некролог и портрет мои окажутся в газете “Правда”. А жаль...

Я хочу попросить свою однокурсницу Машу С., этакую упитанную телку с квадратной мордой и острыми ушами, поклонницу генерального продюссера ОАО “Наше Радио” Михаила Козырева, слушающую исключительно отечественную попсу и употребляющую в больших количествах спиртосодержащие жидкости, будь то водка, портвейн etc, а также ежедневно варящую и жарящую по десять-пятнадцать раз на нашей общажной кухне (ее там пора прописать), как-то пукнувшую на кровати моего соседа, прыщавую и тупоголовую, я хочу попросить ее: “Маша, можно я ущипну тебя, а ты хрюкнешь?” Причем, мне кажется, что если я ей этого не скажу, а просто ущипну без предупреждения, то она все равно хрюкнет. Вот сейчас ущипну ее сзади за толстую ляжку и... У-ви! Хрю! Тьфу ты, еб твай мать! А может, даже если я и не ущипну ее, то она все равно, сама по себе, хрюкнет. Просто так. И повернется в мою сторону, и попросит полтинник до завтра, потому что очень хочет жрать. У-ви! Хрю! 50-00.

Голубоглазый брюнет Марат, напоминающий актера Роберта Редфорда (р.1937), любитель молоденьких девочек и сам любимый ими, уставший от жизни повеса и талантливый прожигатель жизни, сексапильный дебил высшей категории, глубокомысленно потужился и значительно перднул. Потом поправил галстук и улыбнулся своему отражению в зеркале.

Снова стал забывать даты жизни чемпионов мира по шахматам. Особенно меня волнует Василий Иванович Смыслов. Мне сказали, что он еще жив, а я, видимо спутав его с г-ном Ботвинником (1911-95), решил, что чемпион мира в 1956-57гг. скончался. Ладно, дай бог здоровья. А вообще, надо всех припомнить... Ну, начиная с того же Ботвинника (дальше - такая глухомань, что хоть вой! Капабланки, Эйве, Ласкеры!)
1946-56, 57-59, 60-63 М.М. Ботвинник 1911-95
1956-57 В.И. Смыслов 1921
1959-60 М.Н. Таль 1936-92
1963-67 Т.В. Петросян 1929-84
1967-73 Б.В. Спасский 1937
1973-75 Р. Фишер 1943
1975-85 А.Е. Карпов 1951
1985-2000 Г.К. Каспаров 1963
с 2000 В.Б. Крамник 1975
И все же, я где-то запутался... Точка сборки смещается.   

Когда я захожу в здание метро на станции “Тверская”, дорогу мне перегораживает высокий, хорошо сложенный парень с надетой на руку пестрой куклой-обезьянкой. На парне светлая кожаная куртка и такая же кожанная, но темная кепка. Он крутит у моего носа своей обезьянкой, почему-то решив, что она мне крайне необходима. Порой мне хочется спросить высокого статного парня, он что считает меня обезьяной или думает, будто мне больше нечего делать, как собирать ненужный хлам вроде плюшевых игрушек? Другие люди хоть листовки у входа в метро раздают: вон крутозадая, волнотелая девчонка в фирменной куртешке сует красные бумажки, тут еще дядька продает черепах. Бог с ними, с черепахами, - все таки живые существа, может кому-то и пригодятся. А плюшевые обезьяны... М-да... Парень шевелит искусственными лапками своей питомицы, натянуми на собственные пальцы. Образцов, бля... Да убери ты свою обезьяну, в конце концов! Я лучше куплю веник или букет подснежников. Нахрен мне обезьяна?
Каждое утро миллионы людей идут работать на заводы, фабрики, в офисы и учреждения, а этот чудак идет к метро и целыми днями двигает ручками своей игрушечной обезьяны. Боже мой, я негодую, но чувствую, как меня забирает жалость.   Я часто думаю о том парне, которому впору разгружать вагоны или заниматься бодибилдингом. Почему он стоит у метро и сует всем под нос нелепую фигню? И сегодня, на пути из института, я снова встретил его. Он самодовольно окинул меня взглядом, покрутил обезьяной и почти ткнул ею в меня. Я посмотрел в его глаза (они были зеленые и тусклые, как галлюцинации-огоньки, видимые шизофрениками) и спустился в метро. Стоя на лестнице эскалатора, я захотел срать и, чтобы успокоиться и не обделаться, вспомнил биографии лидера группы Tangerine dream Эдгара Фрезе.
Обезьяна...

За окном пели птицы. Андрей встал, поправил штаны, съел кусок хлеба и посмотрел в зеркало. Валерий Владимирович... 15 марта... 1921-1995... Застрелиться... В сумке с надписью “Динамо”... Аэропорт! Харе Кришна! 1920-1988... Известный театральнй критик, доктор искусствоведения... Маша очень сексапильна... Застрелиться... Ты, теперь я знаю ты на свете есть... Герман Степанович Хохлов... Театр... 1899-1937... Застрелиться... Зеркало... Птицы...
Прошел час. Андрей выпил воды.

Голод и тоска. Раздвигая границы собственного сознания музыкой Klaus Schulze, думаешь, где взять денег на картошку и диск Dreams. В твоей жизни очередной облом. Посмотри на себя еще раз, примерь к себе дату рождения секретаря ЦК КПСС Михаила Васильевича Зимянина (1914-1995) и рискни прожить еще лет двадцать. Слабо? Ты глубоко вздыхаешь. А то? Оглядываешься вокруг и с голодным, слезным комом в горле, ждешь. Папа не посылает денег. Мама иногда помогает, но этого едва хватает, чтобы не повеситься. С работой у тебя ноль, потому что ты ленив. Ты думаешь заниматься творчеством, но сам осознаешь, что и творчеству твоему грошь цена. Тогда что же остается? Любимой девушки у тебя нет, друзей тоже. Ты боишься риска, бережешь последние копейки и иногда даже мечтаешь вернуться туда, откуда с таким большим трудом вырвался. Но ты понимаешь, что эта равнодушная презрительная Москва надолго запомниться тебе. Когда-нибудь ты будешь боготворить эти голодные вечера и мысленно возвращаться в них до бесконечности. Почему? Ты никогда не живешь настоящим, - может быть поэтому тебя так тянет к истории, к датам, к могилам и энциклопедиям?
Ты снова пьешь чай, тебя уже тошнит от вторичной заварки и черного хлеба, который ты ешь вприкску, от музыки, разрывающей пространство комнаты, от собственных слов, словосочетаний и междометий, от книг и от постоянных хождений в туалет.
И снова, как наваждение, всплывают даты. Они успокаивают тебя, усыпляют. Ничего не хочется делать, не надо искать работу, куда-то звонить, писать “гениальный шедевр”, тратить деньги и влюбляться. Включай свое сознание...

Альбомы греческого композитора, одного из основоположников жанра нью-эйдж Вангелиса.
1970 - “Sex power”
1971 - “Hypothesis”
1971 - “The dragon”
1971 - “Pais que ton reve solit plus long que la nuit”
1973 - “Earth”
1973 - “L`Apocalypse des animaux”
1975 - “Heaven and hell”
1976 - “Albedo 0.39”
1976 - “La fete sauvage”
1977 - “Ignacio”
1977 - “The spiral”
1978 - “Beauborg”
1979 - “China”
1979 - “Opera sauvage”
1979 - “Odes” (with Iran Papas)
1980 - “Shot stories” (with Jon Anderson)
1980 - “See you later”
1981 - “Chariots of fire”
1981 - “The friends of mr. Cairo” (with Jon Anderson)
1983 - “Private collection” (with Jon Anderson)
1983 - “Antarctica”
1984 - “Soil festivites”
1984 - “The velocity of love” (with Chery)
1985 - “Mask”
1985 - “Invisible connection”
1986 - “Rapsodies” (with Iren Papas)
1988 - “Direct”
1990 - “The city”
1991 - “Page of life” (with Jon Anderson)
1992 - “1492. Conqueste of paradise”
1994 - “Blade runner”
1995 - “Voices”
1996 - “Oceanic”
1998 - “El Greco”
2001 - “Mythodea”

Девушка в очках читает нам лекцию о крепком браке, о вреде секса до свадьбы, СПИДе и прочем хламе. На девушке черная болоневая жилетка. Очкастая девушка читает лекцию. Свободный секс - это плохо. Я и мой сосед, бездомный шестнадцатилетний парень Саня, крутящийся круглосуточно по Арбату, понимаем это и без лекции, но внимательно слушаем. Девушка немного издерганна и подвержена неуправляемой жестикуляции. Я понимаю, что она озабочена и неудовлетворена. “Я бы с тобой и в браке трахаться не стал” - думаю я, почесывая свой красивый нахмуренный лоб. А почему у девушки жилетка без карманов? Стоп! Это подобно озарению. Передо мной уже битый час стоит истеричная девушка (да еще и в очках), талдычит о здоровом сексе, рисует на доске маркером какие-то линии и кружочки, а на ней жилетка без карманов. Ну, джинсы, футболка, тапочки, - это все здорово, стильно. Но жилетка...
“Адам и Ева были изгнаны из Эдема, потому что прелюбодействовали” - почти скандирует сверхненормальная идиотка в жилетке без карманов. Скалит зубы, поправляет очки, осматривает нас троих, слушающих. Я пытаюсь смотреть на нас ее глазами. И что я вижу: сидят высокий, с виду симпатичный, но странно задумчивый, строящий из себя умника и страдальца, шизофреник; беспризорный малолетка, ерзающий на стуле и мечтающий что-нибудь эдакое стибрить и толстая “прикольная” тусовочная девка в офигенных с точки зрения их неестественности голубых лосинах. Ну, бля, че я, такая правильная и понятливая, объясняю этим кретинам? Все равно один уже до свадьбы трахался (и не раз), другой трахнется где-нибудь под забором, а третью поимеет на дискотеке какой-нибудь пьяный второсортный рэпер.
Девушка продолжает рассказывать. Я чувствую в ее речи нотки недовольства. Внезапно я замечаю едва заметный карман на ее жилетке.

Танцую на пьяной вечеринке, посвященной ежегодному фестивалю “Журналисткая весна”. Я пьян. Глазами выискиваю красивую свободную девчонку. Вау, их так много! Но никто не смотрит на меня. Все дергаются, будто под высоковольтным напряжением, извиваются и выплесиквают алкогольный пот. Я красиво двигаюсь, почти как робот или крутой брейкдансер, но в мою сторону так никто и не глядит. Девушки стройны, пьяны и раскованы. Но стоит мне подойти к какой-нибудь и пригласить на танец, то подумают невесть что. Да я раньше приглашал, только потом хотел продолжения отношений и получал отлуп.
Прильнуть к  красивой девчонке, ощутить ее тепло и трепет юного, разгоряченного тела. Потом замахнуть рюмку коньяка и рвануть в толпу под звуки песни Валерии “Метелица”. Лихая мелодия, взлетающие длинные волосы, округлые животы, стройные ноги, пупки, красные губы, сжатые в кулаки руки... ****ый в рот председатель ЦИК от Украины Г.И. Петровский(1878-1958)!
В этот вечер я так никого и не выебал, зато напился вместе с председателем комитета по делам молодежи города Соликамска, вялым и сопливым импотентом Геной Пастуховым. Мы ели салат из крабовых палочек, обсуждали текущие дела, блевали и снова наливали.

На лице доцента кафедры современной русской литературы Ивана Ивановича Степанова всегда довльная улыбка. Вот рассказывает он о судьбе писателя Венедикта Ерофеева и улыбается сам себе. Голос у него мягкий, интонацая самая спокойная, глаза добрые, движения неторопливые.
- Венедикт Ерофеев был глубоко несчастным, что отразилось в его лучших произведениях. Он сильно пил (в этот момент Иван Иванович как-то особенно улыбнулся) и вынужден был часто прозябать в нищете. Одиночество, частые болезни, алкоголизм... Такую горькую жизнь прожил великий русский писатель.
Я задумывался, отчего гладковыбритый и стриженый “ежиком” Иван Иванович улыбается в неподходящий для этого момент. Все равно, что на кладбище смеяться - неловко как-то... А он продолжал улыбаться, рассказывать правильно о правильных вещах и никогда не повышал голос, никогда не становился грубым, строгим, он был само олицетворение интеллигентности и умиротворенности.
Однажды я разгадал загадку Ивана Ивановича. После занятий я шел домой вслед за ним и увидел как мой преподаватель подошел к машине марки “Мерседес” и открыл дверь. Даже в темноте я видел его сияющую улыбку. Иван Иванович вальяжно сел, достал мобильный телефон и набрал номер.
- Я уже выезжаю. Курочку разогрей. Ну все, целую...
Моему разочарованию не было предела.
 
Застрелиться или повеситься? Утопиться или выброситься из окна? Эти вопросы я задаю себе уже не первый год. Раньше я думал, что “нахожусь в разладе с этим враждебным обществом”, но, оказалось, что “нахожусь я в разладе с самим собой”. Этот неутешительный вывод я сделал совсем недавно. И сразу же подумал, если я сам виноват в своих проблемах (а точнее мои лень, пассивность, безволие, трусость, и, как результат, ничтожность), то что мне с собой делать? Исправляться? По-моему, это бессмысленно (я вообще не верю в то, что человек может сильно измениться в положительную сторону). Оставить все как есть? Это затруднительно (я окончательно перестаю мириться с тем положением, в котором нахожусь). Покончить с собой? Наверное, это единственный выход (но останавливают, опять-таки, лень, пассивность, безволие, трусость и, как результат, ничтожество).
Парадокс, не правда ли?

Розовощекий вихрастый программный директор одной из московских радиостанциий, удивительно напоминающий мне веселость и легкость Леонида Александровича Сливко, а также глупость одноклассника Вити Макушкина, подает мне листочек с фамилиями известных политических деятелей России конца ХХ века и просит рассказать о каждом пару слов.
Я смотрю на листочек, усмехаюсь и включаю свой “энциклопедический аппарат”. Петр Олегович Авен родился в 1955 году в семье изветсного ученого, члена-корреспондента Академии наук Олега Ивановича Авена (1927-1994). По образованию экономист, кандидат экономических наук. В правительстве Егора Гайдара был в 1991-92 министром внешних экономических связей. Потом занимался банковской деятельностью, в настоящий момент - президент “Альфа-банка”. Борис Абрамович Березовский родился в 1946 году. Доктор физико-математических наук, член-корреспондент Академии наук. Крупный российский олигарх. В свое время занимал должности заместителя секретаря Совета безопасности России, исполнительного секретаря СНГ, президента ОАО “Лого-ВАЗ” и т.д. Александр Стальевич Волошин родился в 1956 году. С 1998 - руководитель Администрации Президента России...
Программный директор Леонид Александрович Сливко-Макушкин останавливает меня и с ужасом выхватывает листок.
-Откуда вы так хорошо осведомлены? - с оттенком страха перед спецслужбами, спрашивает Витя Сливко-программный.
-Да так, свойства памяти, - умно отвечаю я, понимая, что работать на эту радиостанциию меня никогда не возьмут.
У Леонида Макушкина “виснет” компьютер.

 Некоторые люди едут в вагонах метро в никуда. Они обычно ложатся на сиденья и закрывают лица руками. Никто не решается сесть рядом, старые тетки с авоськами и толстозадые девки с плейерами лучше постоят, переждут, чем сядут рядом с такими. Эти люди спят с утра. Вы можете ехать в восемь часов на работу и наблюдать их - спящих. Странно, подумаете вы, шурша свежей газетой. А потом поймете, что ничего странного тут нет. Они тоже едут. Только не на работу или на учебу. И им не нужна станция “Краснопресненская”, им не надо делать переход на Арбатско-Покровскую линию, не надо выходить в город. Они едут. В никуда. Попробуйте вглядеться в эти лица, закрытые грязными, жилистыми руками. Вы можете найти сходство с разными людьми и явлениями природы. Недавно мне в одном из спящих почудился Христос. Конечно, это мираж, но вдруг... Ведь едущие и идущие в никуда обычно оказываются мудрее тех, кто едет с какой-то целью. Что эта цель в сравнении с прелестью погружения в ничто? Вряд ли кого-то из этих “едущих в никуда” заботит покупка карты для мобильного телефона или новости сети магазинов “Пятерочка”, а также возможная отставка Правительства или замужество Бритни Спирс. Им ничего не надо. Они едут в никуда. Туда, где этого ничего нет.
Я стою и думаю, о том, что все мы, в принципе, едем в никуда. Только эти люди поняли это раньше нас...

Профессор нашего Макулатурного института Юрий Иванович Ископаемов успешно прочитал лекцию о жизни и деятельности писателя-мастурбатора ХV111 века Ипполита Богдановича. Профессор очень устал и заварил себе чай. Сколько лет он читает подобную херню, пишет научные доклады и диссертации. Классицизм, Екатерининская эпоха, Державин, Сумароков, Тредиаковский. Какая муть! Но профессор в очередной раз убеждает себя, что это не так. Кстати, даты жизни всех этих писателей он знает наизусть. А еще у него есть привычка во время лекции смотреть на потолок. А еще, с недавнего времени, профессора мучает геморрой. А еще, у него нет чувства юмора и он обижается на едкие шутки недорослей-студентов.
Профессор, автор восемнадцати исследований, имеющий свой сайт в сети Интернет и жену-стерву с повадками недобитой на бойне коровы, достает из нижнего ящика письменого стола порнографический журнал и принимается рассматривать забавные картинки. Ему нравится студентка Алиса, но он боится ей об этом сказать. Профессор стар, толст и скучен как журнал “Ведомости съезда народных депутатов СССР за октябрь 1989 года”. Он давно не занимался сексом. Говорить приходится о Ломоносове и Фонвизине, а перед глазами встают аппетитные девичьи попки.
Юрий Иванович допиват чай и убирает журнал. На этой неделе, слава богу, лекций больше нет и можно спокойно отдохнуть на даче. Надо бы капусту кольраби посадить.
Глядя на стареющего, геморридального профессора, мне всегда хочется вымыть ноги. Они у меня на его лекциях особенно потеют. 

 Еврейский безумный поэт Золотяник копит деньги. Он почти ничего не ест, ходит по общежитию в рваной кофте и бесконечно курит разные сорта сигарет. Но на книжке у него уже шесть тысяч. Поэт Золотяник сглатывает слюну и думает, у кого бы попросить поесть. Его обычно кормят, но аппетиты растут, а деньги тратить неохота. Зачем?
Поэт Золотяник, славящися матерно-шизоидными стихами с аллюзими к Библии, Талмуду, Кама-сутре, Стивену Кингу и прочей умности, чешет член (у него уже простатит) и говорит “Черт!” (он имеет в виду себя). Поэт Золотяник копит деньги на квариру в Москве, хотя говорит, что ненавидит москвичей и ему все похуй. Мы с заправленной в черные рейтузы, стройной садисткой, феминисткой Еленой Вышеславцеовой нахально крадем последние деньги Золотяника, чтобы их пропить. Ему же похуй.
Через час на наших глазах Золотяник плачет и рвет сберкнижку. Мы успокаиваем его и говорим, что книжку можно восстановить. А заодно обещаем, что вскоре обязательно издадут сборник его гениальных стихотворений, на гонорар от которой он смоежт купить себе десять квартир. Золотяник улыбается, обнажает абсолютно ровные белые зубы и говорит “Черт!”
Квартиру он получит в соответствии со своими размерами: рост - 175 см., в ширину - 35, нормальная дверь, украшенная цветами всех сортов.  Уютную, рассчитанную только на него.  Мы обязательно придет на новоселье и порадуемся за него, а заодно выпьем не чокаясь за его б...кую душу. Аминь.

Я ненавижу женщин как пол. За их легкомыслие, которым они сбивают с толку самых умных и талантливых мужчин (богатая мировая история готова предоставить многочисленные примеры). Я ненавижу женщин за их исключительно ****скую натуру (часто скрытую, непроявленную), за их сильное желание и отличное умение все делать за деньги, - ложиться, расставлять ноги, отдавая приоритет кошельку своего “принца”, а не его душевным качествам. Я ненавижу женские сплетни, этот безумный тошнотворный треп, стремление все свести к быту, пустозвонство и хвастовство. Я ненавижу их за их ложную эротичность, которую они стараются подчеркнуть развратной одеждой, за это вычурное кокетство, возникающее от душевной пустоты и глупости. Я ненавижу женщин, которые стремятся казаться умнее, заканчивают по три-четыре института, пишут какие-то повести, картины, стихи. Они не понимают, что это выглядит смешно, нелепо; стремление что-то доказать “мужикам” похоже на ненормальную потребноть уязвленного самолюбия. Я ненавижу эстеток, презирающих несчастных бомжей и стариков, но еще больше я ненавижу ПТУ-шных дурочек, стоящих в очередях за билетами на концерт групп типа “Руки вверх!” или “Иванушки”. Меня тошнит от старых дев (мне их нисколько не жалко), и я отворачиваюсь, когда вижу пьяную похотливую сорокалетнюю бабу, пристающую к малолеткам. Сама женская природа (пусть это уже не ново) - порочна, грязна и лицимерна.
Но еще больше меня убивает наивность восемнадцатилетних этаких “герлз”, мечтающих получить от этой жизни все, и вовсе не благодаря собственным стараниям, а только лишь из-за удачного замужества. Женщина - это тот же товар, что и магнитола, компьютер, автомобиль, квартира. Только стоит она намного дороже и толку от нее побольше, потому что она годами может развлекать и снимать сексуальное напряжение.
Иногда я думаю, как бы я был счастлив, если бы их не было. Столько раз в жизни приходиться отвлекаться на них, удовлетворять свое либидо (будь оно проклято!) и в очередной раз понимать, что иллюзии - это только иллюзии, а женщина настолько земное существо. что готова разрушить даже самую прочную из них.
Единственное, что действительно способна делать женщина и делать это добротно - рожать новых людей, воспитывать их. Материнская функция, на мой взгляд, единственная положительная функця женщины. Все остальное - тьфу!

  Снова в моей башке даты и числа. На сей раз я перечисляю номерные альбомы немецкого композитора-электронщика Клауса Шульце. Перчисляю и понимаю, что вскоре мне предстоит покинуть Москву, оставить этот институт, и вообще, уйти... Куда? В альбоме Шульце “Х”, выпущенном в 1978 году есть ответы на все мои вопросы, только я не все еще раскодировал. Но чувствую, что близок к истине. Тем более, что эта Москва с ее дурацким ритмом, метро, мобильными телефонами и хорошо одетыми недорослями меня окончательно достала.
Опять передо мной выбор? И на что же я, собственно говоря, годен, раз никак не могу вписаться в законы этой жизни, не могу найти себе места? Смешно?
Вот в очередной раз застирываю свою зеленую футболку, купленную в 1999 году (ей три с половиной года), рассыпаю на пол порошок, матерюсь, обливаю себя пенистой водой и понимаю, что мне все надоело. Подремав немного и повторив даты жизни знаменитых театральных режиссеров, я вспоминаю, что очень давно не плакал. Но слезы не идут, одна только желчь на дне цветастого тазика (я наблевал в него после вчерашней попойки). Что делать? А ведь кругом нормальные сытые люди, нормально одетые и нормально относящиеся к жизни, а также нормальная молодежь, тусующаяся в подземных переходах и распивающая пиво. Люди нормально влюбляются, ходят на работу, проедают деньги в “Макдональдсах” и кафе, спят, покупают тряпки и новые автомобили, пишут стихи и запивают, поют песни и путеществуют.
А что же я? Стою с открытым ртом посреди Тверской, напротив памятника Пушкину и медитирую, боясь что-либо сделать, что-либо предпринять. А то и попросту целыми днями валяюсь на диване и гляжу в потолок, вспоминаю прошлую жизнь и перечисляю даты. Когда жить-то? Боже! Со всех сторон мне пытаются внушить, что так жить нельзя, что нужно “крутиться”, зарабатывать, чтобы создать семью, чтобы родить детей, чтобы потом сдохнуть. Другие говорят о бессмертии души, тянут меня поклоняться новым мессиям, поят чаем, убаюкивают красивыми сказками о возрождении добра...
Прощай, Москва! Я уже предчувствую грядущее расставание и мысленно, не сходя с дивана, собираю чемодан. Вряд ли мне удасться также, не сходя с дивана, сдать сессию и убедить мастеров в своей творческой пригодности. Мне все по... А может быть, как раз наоборот, мне слишком все не по... Я сумасшедший?
Часть третья
Я сумасшедший.
Московская толстая жопа (по паспорту - Ольга Анатольевна Попова-Дьякова) уже четыре часа жарит на кухне жратву для своего ебаря, несостоявшегося эстрадного артиста и альфонса Олега Разъебаева. Она заняла все восемь конфорток - везде стоят ее кастрюли, сковородки и чайники. Сама Московская толстая жопа нарезает овощи, а Олег стоит рядом и любовно гладит свою пассию по толстым бедрам. Я не могу поставить чайник, чтобы попить чаю с черствым белым хлебом, а вонючая толстая баба готовит жрачку для своего кретина. Сейчас они все дожарят, доварят, докипетят и пойдут в комнату Олега, чтобы все это съесть. А потом они будут трахаться и пыхтеть, причем Московская толстая жопа обязательно незаменто пукнет от удовольствия. Олег почувствует неприятный запах, но будет продолжать трахать ее, потому что понимает, что она кормит его и оплачивает все расходы. Сама приходит в его общежитие, платит деньги за ночь (у нее квартира, московская прописка, машина, дача, гараж, мобильный телефон, ветчина, балык и т.д.).
Но это еще не все. Потрахавшсись, они заснут, но ночью Московская толстая жопа внезапно проснется и пойдет срать в загаженный общажный туалет. Она сядет на унитаз и начнет тужиться, вытягивая из себя все съеденные вкусные продукты. Потом она поймет, что у нее запор и расстроится. Тяжелый запор. Московская толстая жопа изо всех сил пердит и пыжится, но говно выходит из нее лишь редкими всплесками, а в основном просто звуками. Она заплачет от жалости к себе и своей жопе, проклянет мирно спящего ебаря Олега, свое богатство, некрасивую внешность и кипы прочитанных книг. Плачущая выебанная женщина, сидящая час на унитазе - как это неромантично!

Я совершил в выдуманном мной государстве Сиберия военный переворот. На место президента Габриеля Изаки приходит полковник военно-воздушных сил, бравый командир и пьяница Алибер Низги. Он распускает парламент, правительство и создает Временный комитет народного спасения. Мне безумно интересно, и я решаю, что мне сделать с бывшим президентом Габриелем Изакой - расстрелять, заставить эмигрировать или покончить с собой. М-да, сложная задачка. Надо все тщательно взвесить, как любил говаривать заместитель главного редактора и генерального директора ООО “Редакции газеты “Осинский лесничий” Юрий Петрович Мамонтовско.
Придумал! Габриель Изака возглавит оппозицию и вскоре вернет себе власть, а маршал и трижды герой Сиберии Алибер Низги будет повержен. Вива!

Так что, бля? Макулатурный институт процветает, да? А я работу не могу найти и денег у меня нету. В петлю скоро полезу. Они жрут, суки, у них много денег. Читаю справочник “Кто есть кто в современной политике” и примерно прикидываю, сколько каждый из них имеет на счету в банке где-нибудь в Швейцарии. Вот спикер Госдумы Геннадий Селезнев наверняка своим детям на карманные расходы дает по сто баксов в день минимум. Я уж молчу про Ходорковского или Смоленского. Суки! Я трачу сто рублей в три дня, загибаюсь в вонючей общаге Макулатурного института, только потому что я не сынок какого-нибудь толстожопого министра, банкира или директора ресторана. Что, Москва, ты долго будешь срать мне в рот? Тебе приятно видеть, как загибается один из миллионов твоих вы****ков? Ты стоишь и смотришь абсолютно холодно и невозмутимо. Тебе будет насрать, если я взберусь на одну из твоих высоток и сигану оттуда к чертям собачим. Перед этим я не забуду улыбнуться помятым клеркам и крутобедрым офис-менеджерс (чтоб они все сдохли с голоду!). И вообще, скорей бы свершилась революция и все было бы по справедливости.
Я стою на Тверской, жую дешевую булочку за 7 рублей, и оскорбленно взираю на Москву. Меня утешает только одна мысль, что это все ненадолго и скоро я уеду. А потом умру. А потом буду снова здесь. Но уже не с булочкой за 7 рублей. Я выебу весь этот мир, но сначала нащупаю его в темноте.
 
Я писаю в банку. Да. Ничего смешного я в этом не вижу. Иногда мне лень идти в туалет, видеть людей, вечно чем-то озабоченных, говорящих о шмотках, любви и прочих прелестях безделья. Я прекрасно понимаю, как болит голова у министра Российской Федерации по налогам и сборам Геннадия Ивановича Букаева, как тяжело ему сводить цифры всех налоговых поступлений. Однако мне на его проблемы насрать. И на всех тоже. Поздно ночью я чувствую жжение в мочеиспускательном канале и понимаю: пора. Я встаю, немного покряхтев и осмотревшись, взглянув на светящуюся в окне Останкинскую телебашню (думаю, телезрители меня не заметят) и... С каким удовольствием я закручиваю крышку банки и ставлю ее обратно в темный угол! Геннадию Ивановичу Букаеву, писающему исключительно в хорошо начищенный унитаз такое и не привидится. Ну и что, что он получает зарплату выше той, какую я могу представить как свой доход за пять лет! Плевать. Я пшикаю дезодорантом, дабы не пахло мочой и ложусь спать. Закрываю глаза и, перечислив в уме всех членов Российского Правительства, безмятежно заспыпаю. Я знаю, что если начнется война, что если меня одолеют долги и если схватит какой-нибудь арахноидит, то выкручусь я без малейшего труда. Лишь бы было куда поссать.

Состав Правительства РФ
(на 1.07.2003)

Председатель Правительства - М.М. Касьянов 1957
Зам. председателя Правительства - Б.С. Алешин 1955
Зам. председателя Правительства, министр сельского хозяйства -
                А.В. Гордеев 1955
Зам. председателя Правительства - Г.Н. Карелова 1950
Зам. председателя Правительства, министр финансов -
                А.Л. Кудрин 1960
Зам. председателя Правительства - В.Б. Христенко 1957
Зам. председателя Правительства - В.А. Яковлев 1944
Министр обороны - С.Б. Иванов 1953
Министр иностранных дел - И.С. Иванов 1945
Министр внутренних дел - Б.В. Грызлов 1950
Директор ФСБ - Н.П. Патрушев 1951
Министр юстиции - Ю.Я.Чайка 1951
Министр экономического развития и торговли - Г.О. Греф 1964
Министр по налогам и сборам - Г.И.Букаев 1947
Министр труда и социального развития - А.П. Починок 1958
Министр энергетики - И.Х. Юсуфов 1956
Министр транспорта - С.О. Франк 1961
Министр путей сообщения - Г.М. Фадеев 1937
Министр по связи и информатизации - Л.Д. Рейман 1957
Министр природных ресурсов - В.Г. Артюхов 1944
Министр промышленности, науки и технологий - И.И. Клебанов 1951
Министр по антимонопольно политике и поддержке
                предпринимательства - И.А. Южанов 1960
Министр печати, телерадиовещания и средств массовых
                коммуникаций - М.Ю. Лесин 1958
Министр культуры - М.Е. Швыдкой 1948
Министр образования - В.М. Филиппов 1951
Министр здравоохранения - Ю.Л. Шевченко 1947
Министр по атомной энергии - А.Ю. Румянцев 1945
Министр по чрезвычайным ситуациям - С.К. Шойгу 1955
Министр имущественных отношений - Ф.Р. Газизуллин 1946
Министр РФ (национальная политика) - В.Ф. Зорин 1948
Председатель ГК по строительству и ЖКХ - Н.П. Кошман 1944
Председатель ГК по статистике - В.Л. Соколин 1949
Председатель ГК  по физкультуре и спорту - В.А. Фетисов 1958
Председатель ГК по стандартизации и метрологии - В.В. Усов 1955
Председатель ГК по рыболовству - А.П. Моисеев 1955
Руководитель Аппарата - министр - К.В. Мерзликин 1965

С облегчением!

Кажется, я разлюбил мою сладкую Домну. Мою москвичу, умницу и красавицу. Как же это получилось, думаю я, покупая на последние деньги пиво “Пит-крепкое” за 14-50 (я знаю в Москве место, где оно стоит еще дешевле!)?  Во, бля, страдал-страдал, дрочил-дрочил, вспомнил всех президентов редкой африканской страны Нигер, и разлюбил! Не держит она меня теперь; только иногда чтой-то отзывается в груди. Но тогда я беру портвейн под названием “Агдем” по цене 42-70 (я не знаю в Москве места, где он стоит дешевле) и иду к феминистке Елене Вышеславцевой. Она умная баба, любит прозаика Виталика Тормозова и постоянно ругается с ним из-за всякой херни. Так вот я иду к феминистке и пью с ней портвейн. Сначала мы ругаем всех студентов Макулатурного института, затем переходим к собственным проблемам. “У меня нет денег” - театрально восклицаю я. “У меня тоже!” - радостно кричит Елена. “А я пишу херню” - захлебываюсь от восторга я. “Господи, а какую херню я-то сочиняю, стыдно даже” - признается Лена, улыбаясь мне в ответ. “Наливай!” - “Наливай!” - “Когда же я сдохну?” - спрашвает меня Елена и хохочет. “Ви-та-лик хороший” - дразню я ее, зная, что он в ссоре с Тормозовым. “Какой ты противный!” “Наливай!” - “Наливай!” “Да хорошо ты пишешь” - говорю я  Елене уже пьяный. “И ты тоже талант” - добавляет она, заглядывая в пустую бутылку и добавляет: “Где бы занять денег?” Не до Домны мне, жизнь хреновая!

Я хочу быть дешевой вокзальной шлюхой. Мне нравятся исключительно молодые бритоголовые ухари лет 15-17, малолетки, шпана, гребаные фраера, прикидывающиеся сильными и крутыми. Они глупы, не смогут связать двух слов (куда им до знания всех Нобелевских лауреатов). Зато они прикольные, простые, им не надо долго что-то объяснять, они сразу же въезжают в курс дела. Если бы я был вокзальной шлюхой Таней 25 лет, то с каким наслаждением я отдавался бы им за бутылку водки. Конечно, они не повели бы меня в ресторан (да зачем этот дешевый понт?), не стали бы долго объяснять свои чувства (короче, не стали бы врать), были бы резки и грубы (а к чему нежности, когда все сводится к похоти?), они сразу схватили бы меня за попу, погладили бы между ногами (а я такая “заезженная” шлюха, мне так приятно “попробовать” малолеток, ничего не понимающих в сексе, неумелых). Мы пошли бы на блатную хазу: трое-четверо крепких молодых пацанов и я, интеллигентная, начитанная, но шлюха. “Короче, без базара, берем водку и закусь!” - говорят мои сладкие ребята, а я уже предвкушаю с кем буду первая. Вот Толик, у него такие пьяные голубые глаза, я знаю, что он уже был в колонии, его там били, он хочет казаться сильным мужиком, много пьет и еще ширяется. Толик - вор, промышляет на рынках и в супермаркетах, но я думаю, что он добьется многого. Так я доставлю ему удовольствие, но и он мне его доставит. Я буду вздрагивать, почувствовав резкий запах водки и пота; он сорвет с меня трусики и раздвинет ноги. Господи, как здорово! Он - настоящий мужик, может по несколько раз сразу! Мы будем отдыхать, потом начинать снова и т.д. Ребята станут завидовать, но я хочу всех их: и черненького Витька и сухопарого беззубого Саню и даже низкорослого и тупого Вована. Моя мокрая от наслаждения п..а на редкость ненасытна!
 
Давно мечтаю повесить в туалете (когда у меня будет хотя бы свой туалет) фотографию спикера Государственной Думы Федерального Собрания РФ кавалера ордена “За заслуги перед Отечеством второй степени” Геннадия Николаевича Селезнева. Он всегда внушает мне оптимизм: такое сытое, довольное и очень интеллигентное лицо этакого директора гимназии в царской России. Нектороые дураки лепят на стенки киноартистов или голых баб, а я их не понимаю. Ну что киноартисты? Развратники, бабники, сволочи и живут чужими жизнями. А голые бабы? Ты же не снимешь ее со стены и не трахнешь. А Геннадий Николаевич - полезный для Родины человек и, к тому же, не урод. У него безупречная биография, он и журналистом был и депутатом и даже слесарем. Здорово! Гладко! Раньше у меня над кроватью висели портреты всех членов Политбюро (до сих помню). Как я любил мужественное выражение лица Николая Никитовича Слюнькова (р.1929): такой типичный директор-бюрократ, любящий вкусно поесть и отдохнуть на даче (я даже хотел бы с ним переспать (а что? Бабы-то все продажны, а от него и толк есть и денег даст). А хитрый прищур глаз Эдуарда Шеварднадзе! Или родимое пятно Михаила Горбачева! Суровый Дмитрий Язов и добрый Лев Зайков, мудрый Андрей Громыко и загадочный Владимир Щербицкий, красивый Михаил Соломенцев и просто обаятельный Николай Рыжков, очень авторитетный и взешенный Виталий Воротников и беззаботный этакий гуляка и пофигист Динмухамед Кунаев..
Так что пусть будет Селезнев. Жалко только, что я не могу с ним выпить и занять денег. Очень жаль...

Каждая баба сколько-да стоит. Точнее - ее ****а. И на нее всегда найдется покупатель. Конечно, ****а голубоглазой блондинки 18 лет стоит в миллион раз больше, чем жалкое подобие ****ы вокзальной бичевки 55 лет. Если у первой покупатели будут стоять в очереди, то вторую возьмут за бутылку сивухи пару вонючих алкашей. Но, повторяю, на кажду ****у есть цена. Совсем немного зависит от интеллектуальных качеств, чувства юмора и национальной принадлежности. Даже, я бы сказал, умные ****ы ценятся немного поменьше, чем глупые. Толстожопые буржуи вряд ли захотят покупать умную бабу, которая, вполне возможно, его облапошит.
Давайте проведем эксперимент. ****а очаровательной девочки- нимфетки стоит, примерно, сто-двести тысяч долларов (или рублей, в зависимости от качеств ****ы - сладости, объема и, самое главное, свежести. Девственницы стоят дороже). Могут быть исключения: только дурак, шибанутый на какой-нибудь АЭС купит за дорого толстую прыщавую и некрасивую ****у. Увы! Ей придется продаваться небогатому (фи), несимпатичному (фу!) и глупому (ой!) сантехнику, студенту или шоферу. Чуть дороже стоит ****а восемнадцати - двадцатилетней герл. Желательно, опять же, чтобы она была теплой, мягкой и доброй. Я имею в виду ****у. Ну и внешние данные, поменьше ума и чувства юмора, побольше претенизий (я не могу без мороженого! Я не могу без мобильника! Я не могу без машины! и т.д.).Следующей в нашем рейтинге идут ****ы двадцати - двадцати семи лет. Здесь, мм, стоимость от десяти до ста тысяч рублей (исключения - от ста до пятисот тысяч рублей, иногда до пятидесяти тысяч долларов). Эти ****ы уже не совсем свежи и молоды, зато они преданы и надежны, если ты имеешь подобную ****у, то можешь не бояться за будущее: она вряд ли тебя кинет. Еще надежнее ****ы до сорока лет. Бедные ****ы! Приходится продавать себя по дешевке, и уже не скажешь: “Я хочу того, я хочу сего...” Увы, увы. Некоторые ****ы лет тридцати пяти пытаются продать себя совсем дешево, рублей за тысячу, а то и меньше. Это похоже на застарелое мясо или на просроченные консервы.
Но самое ужасное ожидает **** после пятидесяти лет. Им зачастую приходится самим доплаичвать, чтобы кто-то воспользовался. Есть, конечно, извращен5цы, которые имеют дело с подобными ****ами, но это, либо старые пердуны шестидесяти лет с геморроем, одышкой и недержанием мочи, либо юные альфонсы, польстившиеся на деньги. Но ни тем ни другим особенно ****ы не нужны, тут, как я уже отметил, другие цели.

В последнее время меня волнует очень странный вопрос. Он не дает мне уснуть уже которую ночь. Почему губернатор Вологодской области Вячеслав Позглаев награжден орденом “За заслуги перед Отечеством 2-й степени”, а губернатор Мурманской области Юрий Евдокимов - орденом “За заслуги перед Отечеством IV степени”? Я окончательно тронулся? Но, в самом деле, почему? Сейчас, когда мне иногда нечего есть, я езжу в библиотеку, плачу деньги за проезд, плачу деньги за доступ в Интернет и часами ковыряюсь в нем, выискивая кого и когда наградили орденами, а также меня радует любое кадровое перемещение чиновника высокого ранга. Но самое классное - узнать дату рождения министра или его заместителя, руководителя региона или крупного ученого. Это меня просто-таки оживляет. Помню, я сижу в читальном зале, листаю журнал “Собрание законодательства Российской Федерации” и ищу не новые законы (как это делают умные и обеспеченные юристы, у которых все “как надо”), а указы о награждениях, перемещениях по службе и отставках. Сижу, а за окном работает строительная бригада. Молоденький паренек стоит и красит стену. Стоит, весь измазанный в разные цвета, и иногда поглядывает на убогого, плохо одетого, небритого психопата, листающего непонятные журналы и что-то иногда выписывающего в испещренную заметками мятую тетрадь. Как непохожи они: этот маляр, который, наверняка, мечтает о крупной сумме денег, красивой жене и собственной уютной квартире и “старатель”, целыми днями размышляющий о причине назначения Бориса Алешина на пост вице-премьера России и совершенно позабывший о каких-то важных делах, о том, что нужно на что-то существовать, кого-то любить, с кем-то спать! И если такие люди встретятся, то реакцией первого будет недоумение и отвращение, а второго - безразличие, граничащее с непониманием такого образа жизни. То есть, маляр никогда не будет (зачем ему?) часами выписывать биографии политиков и запоминать их даты, а “старатель” в жизнь не станет ничего красить, потому что этого не умеет и не хочет уметь. И оба этих человека живут в огромном неуютном мире, и оба когда-нибудь умрут; не важно где и как, в постели от цирроза или в психбольнице от передозировки. Ведь оба они считают себя ценными и единственными в этом мире, и оба они просирают эту свою жизнь зря. Конечно, первый думает, что крася дома он приносит кому-то пользу, а второй знает, что никому не приносит пользы, но старается об этом не думать.
Господи, открой мне глаза и вразуми меня! Хотя бы, дай ответ, почему у губернатора Нижегородской области Геннадия Ходырева только один орден и тот - Трудового Красного Знамени.
   
Я, на время удаленный из Москвы и Макулатурного института в ожидании своей участи (что решит некая “авторитетная” комиссия - жить мне или не жить, учиться или не учитться, писать или не писать), прозябаю на летних  “каникулах”. Иногда вспоминаю голубые глаза Алевтины и на мои, не голубые глаза наворачиваются слезы. Все наворачиваются, наворачиваются - никак не могут навернуться. Эх, ма! Когда же это кончится?
Сегодня смотрел по телевизору клип группы “Виагра” и в очередной раз вспоминал фамилии президентов Академии медицинских наук. Передо мной на экране скакали и ныли три аккуратные смазливые девки, которые просили, чтобы их не оставлял любимый. Я про себя подумал: ха, этих девок раскручивают некие менеджеры с полными карманами бабла. Как они заработали эти деньги, мы  не знаем, но знаем, что эти господа, заработав их, решили от скуки завести сексапильных подружек, а заодно и на них подзаработать. Кинули объявления типа “Ищу звезду” (“Ищу ****у”) и начали сортировать провинциальных дурочек. Выбрали самых смачных, естественно, сводили в ресторан (Ах, ты самая, самая!), слегка поебали, записали пару песен и о`кей. Клево! А народ должен хавать все это большими ложками. Народу-то совсем непонятны проблемы герлз и их продюсеров, но народ наш, славящийся своей непредсказуемостью (этакий коллективный матрос Железняк), ехидно посмеивается и про себя думает; вы сегодня трахайте-трахайте своих девок, а завтра мы придем и вас всех трахнем. Я подключаюсь к мнению народа и тоже готов трахать, тем более, что из-за отсутствия денег, мне и трахать некого. Будет и на моей улице праздник!
А потом я думаю: а так ли мне надо трахать всех тих “виагр”, “стрелок” и “блестящих”? Они же все одинаковые и слащавые, как дешевая карамель в красивой обертке. Что будет с ними лет через десять? Уф... Секс - это, например, марашалы Советского Союза. Вот это были люди! Таких не трахнешь!

Жизнь меняется, но не в лучшую сторону. Деньги и награды получаю не я (неужели я бездарнее даже Сальери), девушки уходят не со мной, фонари светят не мне, а машины и люди пронсятся мимо... меня. Можно, конечно, отвлечься, и снова повторить даты рождения 1-х заместителей и статс-секретарей министерств, а также бывших первых секретарей обкомов, но ведь главное-то остается за кадром. Главное - моя жалкая, бездарная жизнь. Сейчас собираюсь возвращаться в провинцию, совместно с большой сумкой дисков, шмоток и дискет с биографиями всяких козлов, которые, почему-то, продлевают мое существование. Да, я не гений и не супермен, не миллионер и не выдающийся хозяйственный деятель, но я - раскачивающийся воздух между жизнью и жизнью. Толстый слой невидимого, но тяжелого и заскорузлого, болезненного воздуха... Вечно зависший между небом и людьми, вечно забывшийся и непомнящий, где его дом и где его место.
Когда мой шапочный знакомый В. повесился, его жена забирала маленького сына из садика. Потом я думал: отчего счастливый, вроде, человек, имеющий так много (да мы все имеем очень много) повесился, а я, как ни странно, нет. Я думал над этим несколько минут, а потом решил, что виноваты здесь регулярно проходящие региональные выборы, на которых обязательно победит какой-нибудь замечательный человек. Я, например, искренне радовался переизбранию Виктора Кресса на пост губернатора Томской области (причем, в этот день ел только один раз и то времишель быстрого приготовления). Почему? Я перестал задавать себе эти вопросы. Жить интересно. Я - слабый и ничтожный человек. Я не состоялся здесь, в столице. Я не буду зарабатывать сраные доллары и жить в вонючей московской квартире с какой-нибудь московской толстой жопой.
Я уезжаю из Москвы. И увожу из нее свое безумие...

январь-октябрь 2003