Виртуальный роман

ВИРТУАЛЬНЫЙ РОМАН
Иронический рассказ

Каждая женщина мечтает о прекрасном принце. Непременно чтобы был хорош собой, молод, хотя бы душой, имел прекрасные манеры, разбирался в искусстве и, конечно, богат. Какой же это принц без королевства? Но так как аристократию в нашей стране извели давненько, а новая еще не народилась, взоры отечественных дамочек то и дело обращаются к далекой, но такой заманчивой загранице. А со всеобщей компьютеризацией дело приобрело-таки мировой размах.Вот и мне, тридцитилетней, необремененной чувством благодарности к родине россиянке, захотелось отыскать свою зарубежную половинку.
Обежав наш универиситетский городок в поисках фирмочки, занимающейся подобного рода услугами, я сделаласледующиевыводы:
1.Фирм много.
2.Нужны фото, позволяющие разглядеть "ихним" мужикам наши прелести.
3.Нужны деньги на размещение этих самых портфолио на каких-то загадочных сайтах и оплату корреспонденции, которая так и посыпется от очарованных иностранцев.
Фотографии, сделанные лучшим фотографом в Томске, веером лежали на столе в агентстве. С них на окружающий мир застенчиво улыбалась девушка в розовом сарафанчике с приспущенной лямочкой на голом плечике. Сотрудники фирмы, сгрудившись, украдкой смахивали слезы от умиления и прочили оглушительный успех.
Месяц прошел в томительном ожидании… В пластиковой папочке бок о бок лежали Джимы, Джоны, Полы, Кристофы и Майки. Каждый писал о том, какой он умный, добрый, богатый и очень-очень чувствительный. У каждого наличествовал полный комплект обеспеченной жизни и каждый из них увлекался немыслимыми в нашей стране видами досуга – гольфом, серфингом и путешествиями по миру. Всем им не хватало лишь очаровательной спутницы жизни из России, которая смогла бы оценить и понять такого неповторимого мужчину.
Из стапятидесяти заявленных участников путем естественного отбора теплые отношения завязались с десятком потенциальных женихов. Все клялись в искренности своих намерений, рисовали радужные перспективы, но на предложение ускорить встречу бодро отозвался лишь один. Это был отборный экземпляр, насколько можно было судить по фотографиям, да и страна привлекала своей развитостью до неприличия. Как-то при одном из визитов сотрудница фирмы райским голосом возвестила: - А вы знаете, что через неделю вы летите в Цюрих?
Собираться в путешествие чертовски приятно. Новые страны, лица, приключения и знакомства. У одной подружки одалживается чемодан приличной наружности, у другой – английский костюмчик, чтобы мой новый друг, увидев как я схожу с трапа, не смог забыть эту картину до конца своей заграничной жизни.
Москва уместилась где-то между туристической фирмой, посольством, аэровокзалами, подарками на скорую руку в «Китай-городе», путеводителем из «Библио-глобуса» и осталась за стенами Шереметьева-2. С рекламного щита улыбалось мое отражение – «Ведь я этого достойна!», а московская кузина, провожая, плакала и долго не отпускала взглядом…
«Крайслер-вояжер» мчался по шоссе, вдалеке мелькали Альпы, а Кристоф, казалось, был безмерно счастлив. За окном моросил дождичек пополам со снегом, а по моему лицу текли слезы. Дворец оказался двухэтажным, увешанным шкурами диких животных и уставленным фигурками из слоновой кости. Спускаясь в бассейн, мы заглянули в гараж, где красовался летний вариант – «Мерседес-кабриолет» с белыми кожаными сиденьями.
Разноцветные огоньки отражались в воде, пластиковые сталактиты свешивались с потолка, тихую музыку заглушало лишь фырканье Кристофа, плещущегося как рыба. Я сидела на краю бассейна с бокалом шампанского в руке и старалась не вспоминать такую далекую и холодную родину.
Ужин был обставлен с воистину королевским изяществом. На мраморном столе в позолоченном подсвечнике догорала красная свеча, в бокалах еще оставалось божоле, а я пыталась выразить восхищение с помощью мимики и отчаянных жестов, с ужасом обнаружив недостаток вербальных средств. Но благодушное внимание хозяина дома, сидящего нога на ногу с сигаретой в руке и с интересом разглядывающего вырез моего вечернего платья, несколько притупило мою бдительность.
Днем Кристоф работал, я же осваивалась в новом пространстве. Несколько дней не выходя из дому, я пыталась выстоять в борьбе с буржуйскими прелестями комфорта. Одолев науку обращения с посудомоечной машиной, музыкальным центром и немыслимым количеством бытовой химии, я споткнулась на сантехнике. Штырь, служивший пробкой в раковине, никак не хотел поддаваться отчаянным усилиям выковырять его с помощью отличного швейцарского ножа. И только долгие мучительные раздумья о назначении кнопочки при кранчике привели к победному кличу.





Люди, дома, магазины и белки в лесу казались ожившими реалиями из книжки, читанной в детстве. Все вместе они создавали аромат почти домашнего уюта и благополучия, давно забытых. Но мое испорченное сознание упорно сопротивлялось, исподволь ожидая подвоха, и каждый раз, выходя из дому, я озиралась по сторонам.
Кристоф сердился на мой плохой английский, повторял, что мне надо менять менталитет (можно подумать, это прическа!) и закармливал фруктами. Счет съеденных бананов никак не мог сравняться с количеством выученных слов. Мое первое «энтшульдиген» на родном для Кристофа немецком, произвело разительную перемену в его поведении, до сего момента всячески демонистровавшего убогость моих лингвистических способностей. Еще долго сомневаясь, не агент ли я КГБ, он все же благословил меня франками на самостоятельную поездку в Баден.
Вы когда-нибудь были в Швейцарии под Рождество? Значит вы никогда не забудете эти игрушечные городки с булыжными мостовыми, щелкунчиков и синдерелл в витринах, улочек, вихляющих меж расписных домиков-замков, украшенных елочными гирляндами и красными лентами, чистенького нищего чеха с гармоникой, поющего рождественскую песенку под аккомпанемент монеток, бросаемых в настоящую шапку-ушанку. И вам еще долго будет сниться запах кофе и яблочных штруделей, отведанных в «Моцарте» неподалеку от главной исторической развалины, молчаливо взирающей на житейскую суету с высоты своего семисотлетия.
К поездке в центр страны я стала готовиться заранее, припася пару бананов и немного орехов. Люцерн захлебывался дождем, зонт в патриотичных красно-белых тонах вырывало из рук, а я никак не могла оторваться от витрин, усыпанных настоящими швейцарскими часами. Знакомые по рекламе в иллюстрированных журналах, они искушали музыкой своих названий – Tissot, Rolex, Longines, Breguet... Прогулка завершилась подарком, а в копилку впечатлений добавилось умиление от миниатюрности королевства, которое можно объехать, потратив несколько часов после обеда в воскресенье.
В честь гостей Кристоф организовал сауну, а к ужину подал фондю. Тони и Верена вежливо удивлялись моему незнанию нескольких европейских языков, интересовались какой марки у меня машина, и была ли я когда-нибудь в Индии. Фраза «from heart to heart», сказанная Кристофом в ответ на вопрос, как мы общаемся, и мое природное обаяние создали атмосферу дружелюбия и миропонимания, вселяющую уверенность в светлом будущем, и Тони, который занимал скромную должность бухгалтера, и бывал лишь в Канаде, вызывал снисходительную улыбку. Кристофу понравилось, что экзотическая сибирская леди понравилась, и это еще больше укрепило нашу еще зеленую связь.
Цюрих мы деловито обскакали за полдня, утрясая мелкие формальности, связанные с нашей поездкой в Таиланд. Информационный бизнес, которым занимается Кристоф, позволяет ему регулярно устраивать длительные вояжи в теплые страны. Куда и намеревался он на сей раз захватить эту «crazy woman».
Королевский размах был присущ Кристофу во всем – рост, деньги, отпуск, манеры – все было большим. Поражали не размеры, а мера. Мера во всем – в людях, вещах, увлечениях. Тот аристократизм духа, по которому ностальгировала моя русская душа, воплотился в этом удивительном человеке. Так я размышляла, выедая ложечкой вареное яйцо за нашим последним швейцарским завтраком. У порога три красных пластиковых и один кожаный чемоданы символизировали начало новой, неизведанной жизни в Юго-Восточной Азии.
В салоне самолета тускло горел свет, люди спали, а я, уставшая от напряженного чтения рекламной брошюры о королевстве Таиланд, таращилась в иллюминатор. Оживление в салоне и огоньки за бортом возникли одновременно. Самолет неумолимо приближался к земле, пунктиры распускались в огни ночного города, что-то большое и душное заключало в свои объятия. Дружные аплодисменты пассажиров рейса Цюрих-Бангкок заглушили толчок при посадке.
Небоскребы, реклама, каналы, лотки с провизией, горы мусора, голые ребятишки, ленивая собака – над всем висел плотный смог, сквозь который робко пыталось пробиться утреннее солнце. 12-миллионный мегаполис готовился прожить новый день вместе с нами.
Побросав вещи в номере на 27-этаже отеля, мы всецело отдались неповторимому в своем очаровании городу, чередуя храмы днем и бордели ночью.
В самый главный, Королевский, дворец – меня поначалу не пустили. Коротенькие бриджи никак не соответствовали высокому статусу столь почтенного заведения. Кристоф, хмурый, с билетами в руке, топтался возле пальмы, а я рыскала в поисках решения по площади. Сувенирная лавка, битком набитая тайскими юбками, спасла положение.
Смиренные, мы бродили по храмам, пялясь на позолоту и смальту, слушая звон невидимых буддийских бубенчиков, удивляясь десятиметровым идолам, равнодушным к восторгам заезжих.


Тайские девочки были как на подбор. Вертя упругими попками, они блестели черными глазками и белыми зубками под немудренную попсовую песенку. Европейцы жмурились и потягивали «Хольстен». Обойдя все четыре яруса злачного райончика под названием «Нана», мы наконец определились в ориентации, но бикини, продаваемые тут же, оказались слишком тесными для моих бедер. Ах, «Нана», мое сердце осталось с тобой, и не утащи меня тогда Кристоф силой, быть может, среди смуглых тел появилось бы незагорелое…Но аппетит Кристофа, расположенный в другой сфере, гнал нас в поисках приличного ресторана. Когда он договаривался с «тук-тук», я и не подозревала, что меня ожидает. Взревев, эта адская колесница, поднялась на дыбы и понеслась на бешеной скорости сквозь людей, машины, мотоциклы. Огни витрин слились в единый, ветер свистел в ушах, а я дико хохотала, вцепившись одной рукой в колено Кристофа, а другой в бортик. Неоновая «Mama mia!» весело подмигнула, когда мы вывалились из повозки, захлебываясь от смеха.
В отель мы возвращались пешком, в ночном воздухе раздавался голос припозднившегося разносчика фруктов, а мы уже были своими в этом удивительном городе.
Дворцы сменялись хижинами, роскошь нищетой, девочки из «Наны» - на безобразных шлюх из сомнительных ночных заведений, а грязь на дорогах тоскливо напоминала родину. И уже не хотелось на крокодиловую ферму, слоны пугали своими размерами, а от змей у меня приключилась истерика.
Хижины, утопающие среди цветов и гор мусора напоминали о нищем детстве, а тайские Ромео и Джульетта, демонстрирующие «любовь» за гроши в низкопробном бордельчике, вызывали сочувствие.
Праздник жизни, на котором мы присутствовали, показал степень разности наших с Кристофом культур. Его не устраивал лишь уровень сервиса, а для меня это было слишком знакомо. Вот почему мы оба с таким нетерпением ждали отъезда в Хуа-Хин, расположенный в четырех часах езды у югу от Бангкока.
Но в последнюю ночь перед отъездом мне непременно хотелось осуществить давно задуманное. Когда Кристоф уже крепко спал, я, написав деловые письма, нацепила американское платьице, подчеркивающее фигуру, обвела губы красной помадой и спрятав в вырезе припасенные доллары, благоухая «Coco», спустилась в холл. Ночной портье удивленно вскинул брови, но, узнав меня, улыбнулся. Я шла по центральной улице, улыбаясь девочкам у витрин и презрительно оглядывая белых туристов. Путь мой лежал в «Нану». Квартал сменялся кварталом, отель потерялся из виду, когда я поняла, что заблудилась.
Моя мечта – купить девочку из «Наны» - рушилась. Я уже сама становилась объектом пристального внимания, когда мое внимание привлекла вывеска «Club». Спустившись в подвальчик, я оказалась в людском водовороте, кружащем под невнятное бормотание телевизора. Осознавая экзотичность собственного положения, я двинула к пустому столику и, плюхнувшись на диванчик, столкнулась с взглядом молодой тайки, покуривающей в ожидании клиентов. Толпа переминалась, дым стоял столбом, все, казалось, чего-то ждали. Моя соседка с интересом меня разглядывала, кокетливо улыбалась, но не решалась заговорить. Доллары шуршали, причиняя неудобство, и, погладив смуглую ручку, я вдруг поняла, как устала. Что могла знать это юное создание о жизни женщины из России, играющей роль благополучной подружки благополучного европейца?...
Кристоф пришел в ужас, узнав о моей выходке. Конечно, его женщина может выбирать другую женщину, но гулять в два часа ночи по Бангкоку – это опасно! Меркьюри надрывался, ветер трепал мою косынку, а наш «форд» мчался туда, где нас ждали настоящие каникулы.
Роскошная вилла утопала в зелени, возвышаясь над хижинами, напротив вовсю развернулась стройка, и горы строительного хлама загромождали дорогу. Для удобства передвижения местные жители использовали юркие мотоциклы, на которых носились все – от мала до велика. С утра нас ждал великолепный кофе, а после завтрака, состоящего из манго, папайи и прочих фруктовых прелестей, мы совершали набеги на местную экзотику.
Как-то пытаясь отыскать «Сад орхидей», мы слишком углубились, о чем свидетельствовали вдруг исчезнувшие надписи на английском. Делая разворот, Кристоф не справился в управлением, и наша «хонда» на полной скорости шмякнулась на асфальт. Перепачканные грязью и кровью, мы валялись в тайской антисанитарной канаве, и я вопила от боли и страха на всю округу.
Последующие дни мы восстанавливались на пляже, вечерами, ковыляя как кот Базилио и лиса Алиса, выбирали очередной симпатичный ресторанчик, где и наслаждались курортной жизнью.
В саду при отеле было оживленно, обслуга носилась с подносами, а ведущий настраивал микрофон. Мы озирались – Кристоф в поисках буфета, я разглядывала соседей. За ближайшим столиком сидела старая леди в открытом вечернем платье и вяло ковырялась в своей тарелочке. Казалось ее нельзя удивить даже надвигающимся новым тысячелетием.
Буфет был великолепен, изысканные явства искушали, а туши на вертелах и высоченные торты приводили в священный трепет. От обжорства меня спасли бойкие битловские ритмы, под которые стала подтягиваться публика. Бросив туфли и Кристофа, я очутилась на площадке среди немцев, датчан, американцев. Всем было очень весело, фейверк бабахал во все небо, а старая леди лихо отплясывала, лукаво подмигивая. «А ведь это я через много-много лет», - скользнула странная мысль.



Каждая женщина мечтает о счастливом мгновении, когда на берегу океана, под звездным небом, из широких штанин будет извлечена и вручена с подобающими случаю словами коробочка с бриллиантовым колечком. Но так как Кристоф молча возлежал в шезлонге, уставившись в ночной пейзаж, я решила проявить инициативу, сказав что-нибудь теплое. Облкотившись о его руку, я испуганно отпрянула, когда он закричал. На белом рукаве рубашки отчетливо проступала кровь. Черт, я совсем забыла про его рану.
Две фигуры, бредущие по пустынной улице, прохладный ночной воздух, звонкий смех загулявшей компании. Праздник не кончился, лишь наступало утро...
То ли это было со мной, то ли я где-то это видела, то ли этого вообще не было. Альбомчики фотографий, джинсы в дорогу, прощальные поцелуи, а перед глазами – высокий темноволосый мужчина в гавайской рубашке с перебинтованной рукой, говорящий: «Good bye, my love!». Сидя в аэропорту, я ожидала свой рейс и думала о том, что вся моя история только начинается...

Январь, 2000.