Геймер

Рэй внимательно смотрел в экран монитора. На экране царило оживленное движение, различные фигурки разбегались в стороны, в руках у них было оружие, из которого вылетали разноцветные лучи, ракеты, либо гранаты замедленного действия. Рэй, уворачиваясь от направленных в него выстрелов, при помощи клавиатуры и мыши управлял рукой с окровавленным ножом. Силы противника были неравны. Рэй принял незамедлительное решение спрятаться за колонну, которая примыкала вплотную к стене. Прижимаясь к стене, он обратил внимание на странный, ранее им не замеченный, проем, зияющий слева. Озадаченный появлением незапланированного объекта, Рэй, все же бдительность не терял.   Как только один из строптивых ботов, гранатометчик, оказался в зоне видимости, он, отчаянно стрейфясь приблизился к нему на расстояние ножевого удара. Противник за это время успел сделать пару выстрелов, но выпущенные им снаряды взорвались на безопасном от Рэя расстоянии. Рэй, подскочив к врагу, моментально разделался с ним и завладел его оружием. Затем вернулся к бреши в стене, нагнулся и с неимоверным усилием, только с третьей попытки протиснулся в узкий проем. Рэй попал в просторный павильон. Потолок павильона был выполнен в виде полусферы, а стены его испещрены модными граффити, изображавшими монстров и супергероев. Вдруг дыра, через которую проник геймер, стала постепенно сужаться, пока полностью не закрылась. Причем в момент, когда величина отверстия приблизилась к размерам сопоставимым с человеческим кулаком, по стене пронесся электрический разряд огромной мощности. Экран монитора неожиданно вспыхнул ярким светом так, что Рэю, который находился в неосвещенном помещении, пришлось на время отвернуться. Когда он повернулся обратно, всполоха на экране уже не было, вместо него появилось сообщение об ошибке. Рэй выключил компьютер и с сожалением вспомнил, что забыл сохранить игру. Геймер взглянул на часы, было почти 7 утра. Не более, чем через полчаса следовало отправляться в колледж. Рэй снимал двухэтажный коттедж на окраине, ехать до места учебы на обычном рейсовом автобусе предстояло около получаса, но тряске в общественном транспорте он обычно предпочитал поездку на велосипеде. И в этот раз он не отказался прокатиться на двухколесном друге, таким образом, у него осталось не так уж и много времени, чтобы медлить и он поспешил с необходимыми приготовлениями. На скорую руку позавтракал двумя тостами с кофе, сунул в папку тетради с ручкой, оделся в затертые джинсы и футболку с надписью NBA, взял с собой немного денег и выскочил на улицу. Спортивный велик уже дожидался своего владельца.

Рэй симпатичный молодой парень высокого роста и сухощавого телосложения, кареглазый шатен с волевым подбородком и скулами. Уже два года он обучался на факультете программирования по специальности программист-нейротронщик и жил отдельно от родителей. Недавно ему исполнилось девятнадцать лет, и год назад о нем узнал весь мир. Прошлым летом он ездил в Корею на ежегодные соревнования по кибериграм и там успешно проявил себя, завоевав первое место в нереальной 3-д-экшен Simulation, последней разработке мирового гиганта в компьютерной индустрии игр «Сайент Фикш Гейм Корпорейшн». Получив почетный диплом и приз победителя в размере 25000 долларов, Рэй почувствовал себя победителем и в жизни. Полученные деньги позволили ему перевестись в самый престижный колледж страны «Импайер» и оплачивать аренду коттеджа.

Рэй подъехал к зданию колледжа с десятиминутным опозданием. - Черт, - рявкнул он, взглянув на часы и проходя по пустынному холлу. Ему навстречу попалась специалист по посещениям миссис Блэкмор и спросила по какой причине он опоздал на занятия. Рэй извиняющимся тоном стал оправдываться, ссылаясь на пробки городских улиц, слова его звучали убедительно и миссис Блэкмор отпустила его без выговора. Рэй двинулся в знакомую аудиторию, неслышно приоткрыл дверь, спросил разрешения и, пытаясь не шуметь, проскользнул за свою одиночную парту. Медленно тянулось время, лекция по основам физических процессов плазма-энергии давалась с трудом, смысл ускользал, Рэю стало тоскливо, и он на время задумался. Рядом с ним, по правую сторону сидела Эмма, девушка на которую Рэй давно положил глаз. Он полюбовался некоторое время ее очаровательным личиком, но она, словно, почуяв на себе пристальный взгляд, повернулась в его сторону, и, заметив, что за ней наблюдают, смешалась и, отвернувшись, потупила в тетрадку. Лектор принялся прохаживаться между рядами, в апогее публичного выступления это входило в перечень его привычек. Когда преподаватель в очередной раз прошел мимо, Рэю вдруг стало дурно, его затошнило, перед глазами нависла туманная пелена, словно он терял сознание. Парень попросился выйти и, не дожидаясь традиционного кивка лектора, следующего в подобных случаях, бросился со всех ног в сторону клозета. Его тошнило все сильней и сильней, с каждым шагом подкатывавшая к горлу волна блевоты поднималась все выше и выше, еще совсем немного подбадривал себя Рэй. И уже не обратил внимания на окрик, прозвучавший с противоположной стороны огромного коридора, который принадлежал, судя по усиливающимся обертонам, миссис Блэкмор. В скором времени Рэй очутился у раковины. Опершись руками о края ее фаянсовой поверхности, ему не пришлось даже и открывать рот, зубы были стиснуты мертвой хваткой, потоки отвратительной белой слизи, смешанной с утренними хлебными крошками сначала заструились через нос, затруднив на время дыхание, а затем от усилившегося внутреннего напора хлынули изо рта.
Спустя пару минут Рэя попустило, но он уже не мог сохранять устойчивое положение, ноги отказали, и он рухнул на пол. Рвота почти прекратилась, лишь слабая струйка из уголка его рта стекала на пол, образуя мутноватую лужицу, иногда в нее попадали редкие капли крови. Вдруг в его голове ясно прозвучал приказ, в тебе проснулось стремление убивать, вперед Рэй. Рэй, придя в себя, воспротивился возникшему помимо его воли голосу. - Этого не может быть,   - подумал Рэй и в это время почувствовал резкую боль в голове. - Может, Рэй, я верю в твои силы, - снова отозвался странный голос. - Нет, - уже крик, и снова - боль. Рэй перевернулся на спину и несмотря на то, как велико у него было стремление поскорее покинуть туалет, поступил совершенно наоборот, на локтях пополз вглубь толчка, ближе к окну. Виной тому был страшный и странный голос, указывающий на то, что следует делать и при отступлении от приказов, карающий сильной болью. Рэй передвигался медленно, ноги все также не слушались и безвольно волочились по полу. Наконец Рэй дополз до подоконника и отключился.

Рэй даже не понял откуда в его руке оказался нож. Он рассеяно уставился на лезвие, повращал его перед глазами и отбросил в сторону. Жуткий звук от соприкосновения металла с кафелем отразился эхом и на некоторое время охватил замкнутое помещение туалета. И тишина, наступившая вслед за этим, замолкшая тишина. Рэй тяжко вздохнул и попытался подняться. Он все еще находился на полу. Ноги затекли, лежал он в неудобном положении, поэтому встать удалось не сразу. Одной рукой придерживаясь за край подоконника, другой упершись в пол, он постепенно принял вертикальное положение. Подтянувшись на руках, уселся на подоконник - Ты не намерен отправиться убивать? - вкрадчиво спросил прежний голос. Снова нестерпимая боль пронзила голову Рэя, его лицо перекосила гримаса отчаяния. Прозвучав, голос этот не заглох, а напротив, принялся блуждать эхом по черепной коробке, сопровождая возникшую боль отвратительным скрежетом и не менее отвратительным звоном, сравнимым разве что с шумом произведенным недавно брошенным ножом. - Нет, - вскрикнул Рэй, на этот раз намного громче и отчетливей, чем в прошлый раз. На шум отворилась дверь, и в помещение самоуверенно вошла миссис Блэкмор.

- Что вы себе позволяете, студент Джонсон, по какой причине вы кричите на весь этаж и пропускаете занятия?
- Я, не, - попробовал было оправдаться Рэй, но замешкался и запнулся на полуслове. В тот момент в его голове уже настойчивей звучала другая фраза, «убей», повторяемая монотонно и довольно часто, как будто вместо головы у него находился колокол, и этот колокол обезумевший звонарь неистово раскачивал, повинуясь какому-то своему сиеминутному порыву, а слова возникавшие в голове были тем самым язычком колокола, который ударяясь об его поверхность рождал спящую до поры до времени мелодию. И играла в мозгу Рэйя музыка смерти, симфония убийства, сливаяясь с обыденной оперой сознания в ужасную и устрашающую психоделическую какофонию.
Рэй двинулся в сторону миссис Блэкмор. По пути подобрал нож, и механически точным движением провел им по горлу специалиста по посещениям. Из перерезанной аорты хлынул фонтан крови, обдав Рэя горячей струей. Женщина, прижав ладонь к ране, качнулась в сторону, выпучила в предсмертной агонии глаза, и рухнула поперек входа. Рэй, переступив через ее труп, вышел в коридор. Навстречу ему попался директор колледжа, мужчина средних лет, приятной внешности. Увидев человека, одежда которого была вся выпачкана в крови, директор испытал шок. От страха он некоторое время не знал, как поступить в данной ситуации. Время как бы замедлилось, но все равно верное решение пришло довольно скоро, ведь если смотреть со стороны на эти колебания ушли какие-то мгновения. Директор развернулся и побежал к пожарному щитку с целью нажать находившуюся рядом с ним красную кнопку вызова охраны. Он лихорадочно суетился, руки его дрожали и никак не могли справиться с такой простой задачей. Несколько раз он промахивался мимо кнопки, и рука его утыкалась в стену прежде, чем он осознавал ошибочность своих действий. И не успел он в очередной раз дотронуться до продолговатой выпуклости кнопки вызова, как вдруг услышал окрик: «Стой, не делай этого, иначе убью» и повернул голову.

Когда Рэй увидел повернутое к нему лицо с судорожно дергающимися бровями, он запустил в него нож. Лезвие, пробив череп директора, словно яичную скорлупу, наполовину врезалось в мозг. От полученного удара мужчину развернуло и он рукояткой ножа опустился прямо на злополучную кнопку. Зазвучала сирена и Рэй, бормоча проклятия, метнулся к окну.
На пути ему попались два охранника. Один упитанный низкорослый крепыш, другой худощавый и чуть повыше. Прибежавшие охранники, по внешнему виду определили в молодом человеке возмутителя спокойствия, но замешкались. Крепыш ткнул резиновой дубинкой в сторону парня. Его напарник согласно закивал. Крепыш выхватил из кобуры пистолет, и предупреждающе крикнул: «- Стоять. Поднимите руки, чтобы мы видели». Рэй осклабился, не торопясь вскинул руки, и двинулся на охранников. Те повторили свое требование, но безрезультатно. Парень надвигался на них с нечеловеческим выражением на лице. Охранник выстрелил, но Рэй прогнувшись в пояснице так, что ноги остались на земле, а туловище оказалось в положении параллельном плоскости пола, увернулся от пули. За первым выстрелом последовал второй, третий. В то время как Рэй подбирался все ближе и ближе низкорослый охранник продолжал в исступлении опустошать обойму, пока не окончились патроны. Другой охранник краем глаза заметил труп директора и, вытаращив глаза, попятился к окну. Рэй подскочил к крепышу, обхватил его одной рукой за шею, производя удушающий захват. Двигался он настолько стремительно, что тот не успел ничего предпринять. Крепыш обмяк, словно мешок,   но, осознав исходящую от странного парня опасность, которая грозила при малейшем промедлении смерть, ухватился за локоть руками стараясь отвести его в сторону и изо всех сил навалился Рэю на грудь. Едва ему удалось на какое-то время ослабить зажим, он крикнул опешившему и объятому страхом напарнику, чтобы тот поспешил на помощь. Рэй стоял к худому спиной, и когда тот осторожно приблизился к нему почти вплотную с занесенной для удара дубинкой. Резко развернулся и со всей силы сжал горло своей жертве. Крепыш издал сдавленный стон, глаза его вылезли из орбит и напоминали крабьи телескопы. Рэй отпустил уже мертвое тело. Перехватил дубинку правой рукой, крутанул ее по часовой стрелке и выдернул из рук худого. Свободной рукой взялся за ее свободный конец и без особых усилий переломил пополам о колено. После чего, поймав охранника за плечи, потащил его к распределительному щитку. Сорвав металлический замок одним пальцем, открыл створку и, несмотря на его отчаянные попытки вырваться, сунул лицом прямо на оголенные провода. Из щитка посыпались искры, лампы освещавшие коридор замелькали и потухли, тело охранника судорожно забилось, кожа обуглилась и запахло паленой кожей. Со всех сторон послышался звук открываемых дверей. Рэй не теряя времени бросился к окну. На пути подобрал труп крепыша.и, схватив его за ноги, размахнулся и швырнул в сторону окна.
Послышался звон разбитого стекла, сработала сигнализация, а Рэй уже летел через образовавшийся проем. Падать было невысоко, окно находилось на втором этаже и выходило во двор. Во дворе был расположен небольшой сад: цвели кусты сирени, розы, аспарагус и две пальмы. Рэй приземлился на рыхлую почву рядом с сиренью. Не оглядываясь, он распрямился и побежал к низкому в человеческий рост забору, окружавшему колледж, перебежал через дорогу и скрылся в редком лесном массиве.

Лес был редкий, сухой. Без привычного для таких мест птичьего гомона и трелей. Словно в лесу поселилась некая злобная нечисть и, прогнав раз и навсегда доброго охранника леса лешего, умертвила в нем все живое, превратив лес в погост из неуклюжих крестов деревьев. Лишь изредка случайный пернатый нарушал кромешную тишину. Выжженные участки земли, встречавшиеся повсеместно, мертвые сучья деревьев и лишенные зеленого сарафана кусты радовали глаз Рэя, но и одновременно огорчали, злили и повергали в уныние, отдаляя время очередных убийств. Наконец сухостой кончился. Рэй взобрался на холм и оттуда увидел дорогу, за ней зеленые верхушки деревьев. Дул порывистый северный ветер, сгоняя перистые облака в его сторону. Солнце, стояло в зените и время от времени скрывалось в наплававших на него тучах.
Соседний лес были отделен от сушняка шоссейной дорогой. Рэй поднялся по насыпи, перемахнул через ограждение и бросился через дорогу, чуть ли не под колеса мчавшихся на высоких скоростях авто. Водитель большегруза, перед носом которого успел проскочить Рэй, от такой неожиданной ситуации, поспешил затормозить и дернул руль влево. Раздался визг тормозов, лязг покрышек, скребущих асфальт. Фуру развернуло почти на девяносто градусов, и вынесло на встречную полосу так, что она встала поперек дороги. Через мгновение ей в зад въехал фольксваген с фургоном. От полученного удара, колеса большегруза пришли в движение. Они уперлись в ограждение, смяли его, и скатившись с дороги, зависли над обрывом. Машины, подъехавшие к месту аварии, и не только по правой, но и уже по левой полосе, останавливались на безопасном от раскореженной техники расстоянии и лишь недовольно гудели. Все находившиеся в фольксвагене были мертвы, их тела, словно попав под пресс, превратились в кровавое месиво. Благодаря молниеносной реакции Рэю удалось в целости и сохранности добраться до противоположной стороны. Там он преодолел ограждения и, пробежав по насыпи, тут же растворился среди деревьев. Чем дальше он шел, тем растительности становилось все больше и больше, в отличие от сушняка.
Деревья, за редкими исключениями, теперь попадались высокие и стройные, с массивными стволами, кустарники пышные и раскидистые, трава и широколистный с длинным стеблем папоротник густо устилали землю. Раздвинув кусты можжевельника, Рэй увидел перед собой освещенную полянку, тучи с севера прошли мимо. Натолкнувшись на корягу, Рэй запнулся и слегка подвернул ногу.   Его скрючила боль и он, прыгая на одной ноге, повалился в траву, упал плашмя на спину. Перевернувшись на живот, Рэй обнаружил перочиный ножик, вернее его рукоятку. Кто-то воткнул его в землю и забыл, либо попросту потерял. Рэй потянул за рукоятку. Лезвие ножичка хоть и было изготовлено из нержавейки, все же с краев слегка потускнело. Рэй резко и   слегка касаясь, провел им по пальцу, на возникшей ранке выступила кровь. Нож оказался острым.

Однообразно медленно тянулось время. Рэй привстал, и, сминая траву, пополз к коряге, чтобы срезать ее ножом. Срезав, выстругал из нее короткую, но толстую палку с развилкой на конце и, сунув ее в карман джинсов, почувствовал, как боль в поврежденной ноге затихла, а спустя мгновение и вовсе исчезла. Снова подул северный ветер. Рэй вдохнул свежий воздух и прислушался. Кто-то стонал, скорей всего взрослый мужчина. С той же стороны доносился рев, который лишь отдаленно можно было принять за человеческий голос, и если бы он принадлежал человеку, то им с одинаковой вероятностью мог оказаться, как подросток с ломающимся голосом, так и женщина. Парень отправился туда, не мешкая. По пути он натолкнулся на потухший костер с раскиданным возле него мусором, разгреб его рукой, но ничего необычного не обнаружил. Из своих трусов выдрал резинку. Потом достал из кармана деревяшку, примотал резинку к ее концам. У него получилась рогатка, которую он заткнул за пояс. Кругом валялись пустые стеклянные бутылки, а рядом высился огромный дуб. Рэй разбил пару бутылок о ствол, собрал осколки в карманы и взобрался на дерево. Сверху открывался прекрасный обзор, и почти как на ладони было видно, как уходила с востока на запад дорога с окаймлявшим ее сухостоем, а на севере совсем близко обрывался лесной массив, за которым начиналась просека и загородная зона с миниатюрными, словно спичечные коробки домиками. Вдруг прогремели два одиночных выстрела, и наступила тишина. Спустившись, Рэй побежал на звук. Он летел неистово, натыкаясь на сучья деревьев и ломая их, трава под его ногами разлеталась в стороны. Добежав до места, откуда звучали выстрелы, он увидел тушу огромного бурого медведя, который лежал на животе, неестественно раскинув лапы. Шерсть его была заляпана кровью, а под туловищем вокруг растеклась красная лужа. Рэй подошел к зверю вплотную, перевернул его ногой, чтоб полюбовался зловещим оскалом, как вдруг услышал за спиной шорох, и прежде чем успел хоть как-то отреагировать, ствол ружья уткнулся ему под левую лопатку. Сзади стоял охотник с разорванной до бедра штаниной. Свисавшие лохмотья были пропитаны кровью, а оголенная нога исполосована когтями.

- Стой смирно, иначе выстрелю!   - крикнул человек с ружьем,- Кто ты?
- Я - геймер, - ответил, не поворачиваясь, Рэй, - А вот ты - смертник.
- Чего тебе надо?
- Твоей смерти!

И сказав эти слова, Рэй резко дернулся вверх. Оторвавшись от земли, он завис в воздухе и развернулся лицом к охотнику. Тот машинально нажал на спусковой крючок и прогремел выстрел. Пуля, просвистев под ногами Рэя, не причинила ему ни малейшего вреда. Рэй, продолжая висеть, извлек из-за пазухи рогатку, вложил в резинку осколок стекла, и, прицелясь, запустил его в сторону охотника. Осколок проскочил между ребрами и, преодолев преграду из легких, пробил сердце насквозь. Охотник как подкошенный сноп рухнул на землю. Постояв какое-то время над трупом, парень понял, как он заблуждался, принимая рев медведя за человеческий голос, а раз из людей, кроме охотника никого больше не было, он подобрал ружье, снял с охотника патронташ и двинулся к просеке.

Комиссар Мейсон сидел за столом личного кабинета и изучал сводки преступлений, когда в управление поступил звонок. Взволнованный голос диспетчера сообщал о чрезвычайном происшествии в колледже. Молниеносно собравшись, Мейсон пулей выскочил в коридор. Там он встретил своего напарника Филда, который спешил к нему на чашечку кофе. Время близилось к обеду и неудивительно, что напарник нес пакет с сэндвичами. Филд Коллинс был обрюзгшим высоким толстяком средних лет с густой щетиной на лице и мешками под глазами.

- Филд, ну и время ты выбрал, чтобы подкрепиться, - пробормотал комиссар. Его мужественное лицо, испещренное складками морщин, выражало крайнее недовольство.
- Так обед на носу. Что-то случилось, Тони?
- Скорей собирайся, только что с места преступления поступила информация. В колледже обнаружены четыре трупа. Даю тебе ровно пять минут. Я буду ждать тебя в машине. Не успеешь, ждать не буду, - сказал, как отрезал Мэйсон и глянул на часы, -   Время пошло.
Комиссар молча направился к выходу. Его сухощавая длинная фигура в черном, слегка засаленном пиджаке и такого же цвета обтягивающих джинсах, через мгновение скрылась в толпе сослуживцев.
- Ты психопат, Тони, - крикнул ему в спину толстяк.

- Толстый самодовольный идиот, - процедил сквозь зубы Мэйсон, разворачивая машину и вливаясь в шумный поток. Прибыв на место, он первым делом изучил обстановку возле трупов. Ничего подозрительного он не обнаружил, если не считать кровавые следы, тянувшиеся от туалета к окну и заканчивавшиеся на подоконнике. Окно оставалось распахнутым. Энтони выглянул во двор, отметил чтото про себя и принялся осматривать убитых. Сперва он прошел в туалет. Миссис Блэкмор продолжала лежать в том положении, в котором ее оставил убийца. Фотограф из управления завершал съемку, медики, вызванные наряду с пожарными в соответствии с регламентом, переговаривались о чем-то своем, и уже собирались уходить. Колледж до конца рабочего дня закрыли, помещение снаружи находилось в оцеплении. Мэйсон решил немного обождать, чтобы работать в тишине. Вскоре все, кроме комиссара покинули здание колледжа. Мэйсон размял руки и принялся за дело. Он тщательно осмотрел труп женщины, собрал волоски и кусочки кожи и прочие улики. Спустя короткое время подоспел напарник. Грузно вывалившись из машины, Коллинс, невзирая на солидный вес, резво вбежал по ступенькам. Поднялся на второй этаж, и, запыхавшись, вяло уставился на убитых. На корточках, склонившись над трупом директора, сидел Мэйсон и аккуратно левой рукой, облаченной в перчатку, извлекал орудие преступления, нож, торчащий у него в голове. В другой руке у комиссара находился специальный полиэтиленовый пакетик.

- А где еще один? - указывая на мертвых людей, спросил Коллинс.
Мэйсон молча сложил пакетик с ножом в карман и протянул руку в сторону туалета.
- Пойду, гляну.
- Можешь не проверять, Филд, я уже внимательно осмотрел миссис. Лучше займись этим черным, который под щитком.
- Вечно ты мне перечишь, Тони-поперечный, - пробурчал под нос Филд, но все-таки побрел к щитку. Наклонившись к трупу, он произнес, - Э, да это вовсе и не негр, судя по физиономии, итальянец, просто обгорелый, запеченный до хрустящей корочки. Вернее уже труп. И тебе не мешало бы взглянуть на него, любопытный экземпляр!

Комиссар повернул голову его в сторону и взглянул исподлобья. В его взгляде было одновременно и осуждение нелепой шутки и просьба оставить в покое. Молчаливый жест подействовал на толстяка убедительно, и он, сконфузившись, принялся за работу.

Уже усевшись за руль и заводя двигатель, Мэйсон услышал позывные рации. Дорожная полиция сообщала об аварии на трассе Джорджтаун-Ньюкасл. В аварии фигурировали жертвы. Бросив «скоро буду», Мэйсон без промедления выехал к месту событий. Сидевший с ним, Филд потянулся за бутербродами. Всунув почти половину сэндвича в рот, он принялся самозабвенно жевать, перемежая поступательные движения челюстей смачным чавканьем. Комиссар недовольно поморщился.

- Как ты можешь их есть?
- Не с голоду ж мне пухнуть, - добродушно рассмеялся толстяк.
- Я не про то, в такое время я не в состоянии думать ни о чем ином, кроме как не о работе.
- Тони, так кто по твоим предположениям мог решиться на такое?
- Я б воздержался от определенного ответа, есть только версия. Предположительно это был серийный убийца, но как связать воедино четыре трупа, здесь же нет никакой логической цепочки! Глупо надеяться, что мои подозрения окажутся хоть на капельку ближе к истине. Но все же, пока не проведена экспертиза, будем отрабатывать любые версии, даже самые нелепые. Хотелось бы слышать твое мнение по этому поводу.

Несмотря на медлительность и инертность, присущие Филду, временами на него нападала неуместная словоохотливость, позволявшая ему вести пустые и бесконечные разговоры, но в ответственные моменты, связанные с работой его приходилось раскачивать и буквально клещами вытягивать слова. Впрочем, несмотря на халатное отношение к занимаемой должности, Коллинс иногда давал ценные советы. Живя по принципу, тише едешь, дальше будешь, он выдавал порою дельные замечания, но обычно после тщательного и основательно проведенного анализа. Вот и тут он глубоко задумался и лишь спустя пару минут решился произнести:

- Понимаешь, Тони, пожалуй, я присоединюсь к твоим сомнениям. И вот почему. В таких случаях, убийства крайне редко носят массовый характер, и совершаются в основном в безлюдных местах. Хотя сразу отметать такой вариант развития событий все же не стоит. Вполне возможно преступник планировал убить женщину, или директора, порядок совершения и очередность убийств нам пока не известен. А возникшие на пути преступника охранники тут я готов держать пари, убиты как нежелательные свидетели.

- Это и так очевидно. Но почему женщина и директор, чувствую, поломаем мы голову над этой дилеммой. Энтони погрузился в дальнейшие размышления, а Филд, продолжая прерванную трапезу, уставился в окно.
Молодая девушка вбежала по ступенькам до калитки. На дорожке из плитки, обрамленной аккуратным газоном, стояла женщина со шлангом в руке. Она поливала цветы, рассаженные в разноцветных клумбах, различные кустарники, розы. Не успела калитка распахнуться, как радостно махая хвостом и заливаясь визгливым лаем, из конуры выскочил пес Терри. Увидев дочь, женщина отбросила шланг и подошла к ней. Девушка была чем-то взволнована, ее и без того бледное лице было белее снега. Материнское сердце, предчувствуя беду, забилось чаще.

- Что случилось, Эмма? - спросила дрожащим голосом женщина, хватая дочь за руку.
Девушка попробовала вырваться, но безуспешно. Сильвия, развернула ее к себе лицом, - Что стряслось? По какой причине тебя отпустили так рано? Говори же, не молчи.
Эмма отвела глаза в сторону.
- Ну, - на этот раз справившись с волнением, настаивала Сильвия, - Отвечай.
- Отпусти, ничего особенного, - почти прошептала девушка, - не задерживай меня.
- Мне не совсем понятна твоя упертость. Ну, ладно, иди.
Эмма скрылась за дверью и заперлась у себя в комнате. Уткнувшись в потолок, она легла прямо на пол. Странные события в колледже, повлекшие за собой нелепую смерть не последних в нем людей отрицательно отразились на ее психике.
Месяц назад Эмме исполнилось семнадцать лет. Прошлой осенью она переехала с родителями в этот городок. Их переезду способствовал дядя Эммы, брат ее отца, господин Рикс, специалист по компьютерным технологиям и вирусологии. В целом, это был очень добрый и отзывчивый человек. С его подачи Эмму, минуя конкурс, зачислили в колледж на престижный факультет, пользующийся повышенным спросом среди состоятельных граждан. Все шло своим чередом. Однако, Эмма ни с кем не водилась, погруженная в себя, была ненаблюдательной. Достаточно скоро люди, с которыми по тем или иным причинам ей приходилось сталкиваться, составили о ней нелестное мнение и относились к ней с некоторым предубеждением.

Свободное время девушка проводила в библиотеке колледжа. За короткое время она прочла почти всю художественную литературу и имела некоторое представление о технической в рамках изучаемых предметов. Не с меньшей любознательностью она постигала труды известных философов и трактаты по психологии и психоанализу. Робкая привлекательная девушка, скрытая за маской неприступности. Так ее окрестили одногруппники. Она давно испытывала на себе заинтересованные взгляды парней, но лишь редкие смельчаки не нарывались на отказ. Ни с кем из этих парней она подолгу не задерживалась. Как правило, они бросали ее чаще, чем она намекала на неуместность продолжения дальнейших отношений.
Лежа на полу, Эмма рассуждала о колледже. Мертвые тела, суматоха возле учебного заведения, служащий персонал с застывшим выражением ужаса на лицах, не менее перепуганные дети, люди в форме отряда национальной безопасности, оголтелые напористые представители прессы, лишенные возможности комментировать ситуацию с места трагедии. Все эти образы слились в ее сознании в один огромный алогичный ком, сильно давило на виски и тошнило.
Случайно возникшие мысли о причастности к этим событиям Рэя, повергли девушку в немыслимый шок. Ведь его уход не остался не замеченным. Об этом полиция обязательно спросит дядю, а может быть орудовала целая банда головорезов и Рэй один из ее участников. Естественно она гнала от себя подобные мысли как можно дальше, но чем больше сопротивлялась их нарастающему валу, тем сильнее погружалась вглубь себя, рефлексируя, увлекалась самокопанием настолько, что уже запросто могла бы решиться на отчаянный шаг, чтобы при случае выгородить Рэя, если его вдруг заподозрят в преступлении. Пойдет на все, даже если придется лгать полиции. Конечно, он не имеет к случившемуся никакого отношения, но сомнения, появлявшиеся время от времени пугали.

Было в этом происшествии что-то не то, допущена какая-то абсурдная оплошность ошибка, которая выдавала в убийце человека агрессивного, подверженного сиюминутным порывам необузданной ярости и ненависти, склонного к насилию. И в ту же секунду ее голову пронзила странная догадка, достаточно немыслимое объяснение произошедшего, на грани фантастики и вымысла. Что если злодейства совершил представитель иной цивилизации, некий пришелец-монстр и тогда во всей этой чехарде смертей проглядывалось дикое и не поддающееся логике убийство души, нежели умерщвление плоти, но тем не менее окутанное тайной и мраком, пропитанное мистикой. Впрочем, разумом постичь это не представлялось возможным, находясь за гранью восприятия, опасения проявлялись на подсознательном интуитивном уровне, в виде предчувствия, тяжелым грузом тяготившего сознание.

Эмма поднялась и подошла к окну. В ее памяти всплыло сосредоточенное лицо Рэя. Его острый, как клинок из дамасский стали, взгляд, пронзивший ее сердце стрелой симпатии, которая мгновенно переродилась в чувство влюбленности. Ранее за Эммой ничего подобного не наблюдалось, она никогда никого не любила, напротив, уверенность в том, что настанет такой счастливый день в ее жизни не то, чтобы не была, а отсутствовала в принципе. Но в момент, когда она ощутила пристальный взгляд Рэя, в ее душе что-то переломилось, преграды и барьеры на пути к ее сердцу разрушились, ее холодная натура вдруг воспламенилась слабым огоньком страсти. Не даром говорят, что для зарождения самого возвышенного чувства достаточно одного взгляда на свою гипотетическую половину и имя ему любовь.
Сильвия набрала телефон колледжа. На другом конце провода молчали. Прежде чем получить ответ, пришлось набирать номер несколько раз подряд. Она уже намеривалась бросить трубку, как тишину нарушил голос пожилого мужчины. Голос с хрипотцой и явно недавно отошедший ото сна проговорил.

- Алле.
- Скажите, это колледж? По какой причине сегодня отменили занятия у моей дочери, - требовательным тоном обратилась Сильвия.
- Я сторож Рэйчел. По этому вопросу ничего конкретно сказать вам не могу. Обращайтесь к администрации.
- Так что там, черт возьми, произошло?
- Ничего особенного, мэм, но я вынужден молчать.
Сторож положил трубку, послышались короткие гудки.
Сильвия позвонила своему brother-in-law. В учтивом голосе лектора по информатике помимо доброжелательных ноток чувствовалось раздражение.
- Что случилось такого странного в вашем колледже, что моя дочь пришла сама не своя? - резко спросила истеричная Сильвия.
Мистер Рикс совершенно не был готов к такому вопросу, он в недоумении повел головой, но, собравшись с мыслями, решил погодить с правдой.
- Отвечай же, - настаивала женщина.
- Ко мне пришел мистер Грей. Сильви, подожди минут десять, я тебе сам перезвоню.

Рикс задумался. Учитывая особенности ее темперамента и склонность к непредсказуемой истерии на почве перманентного психоза и неуравновешенности, он бы на ее месте попросту воздержался от подобных требований. Ему не хотелось тревожить психику своей sister-in-law. К тому же сказанное обязательно отразится на ее дочери. В конце концов, все камни полетят в его сторону, ведь по его инициативе Эмма поступила в этот злосчастный колледж, но к себе он не испытывал жалости. Он переживал о том, как, узнав подробности, Сильви бросится рвать и метать, требуя от мужа переезда на новое место, чтобы избавиться от возможной, но маловероятной угрозы жизни любимой дочери. Хватит и того, что Эмма, испытала сильный стресс и шок от происшедшего. С другой стороны, рано или поздно Сильвия докопается до истины и тогда обвинит его во всех тяжких и тогда, он даже не хотел продолжать мысль.

Время близилось к трем часам пополудни, когда Рэй, наконец, вышел к населенному пункту. Перед ним оказались аккуратные двухэтажные домики, разделенные наряду с многосекционными коттеджами опрятными подстриженными газонами. За жилыми строениями высилась целая гряда скалистых отрогов. На улице, раскинувшейся вдоль жилого массива, было тихо. По разным сторонам улицы, выстроившись в линию, на одинаковом расстоянии друг от друга, росли крупные вязы. Рэй, не сворачивая, пошел по направлению к ближайшему коттеджу. Когда до веранды оставалась не больше десятка метров черная дворняга, лежавшая до этого под деревом поднялась и с визгливым лаем бросилась ему наперерез. Парень резко отскочил.   Его охватила странная тревога, и он в панике кинулся к перекрестку. На самом деле внимание собаки было привлечено появлением соседской кошки, которая, несмотря на опасность быть изодранной, собралась понежиться на солнечной лужайке. В планы псины входило совсем другое, а именно: застать ненавистную кошачью породу врасплох и при удачном стечении обстоятельств схватить и наказать за чрезмерное любопытство. Ну не тут то было, кошка устрашающе выгнулась дугой, а затем, пятясь и угрожающе шипя, увернулась от оскаленных зубов. В два прыжка достигнув дома, она юркнула в лаз, который находился под входной дверью, а собака, завертевшись волчком у лаза, визгливо затявкала. Рэй, скрываясь от ужасного животного, перебежал на другую сторону улицы и как угорелый, понесся вперед.

Встречавшиеся на пути стволы деревьев мелькали в ритме игры “жажда скорости” (Need For Speed), сердце бешено колотилось, а мозг непрерывно требовал быть как можно дальше от объекта страха и ужаса, и парень ускорялся, врезаясь сердцем в пропитанный адреналином воздух, мчался в диком темпе, пока не очутился на пустыре. Наконец, не чувствуя за собой погони, парень остановился, осмотрел ружье. Никаких повреждений на нем не имелось, за исключением, слегка покореженного и видавшего виды ствола. Без особых хлопот он зарядил ружье крупнокалиберной дробью. Вокруг никого не было, но в атмосфере ощущалась некая тягучая тревожность и странный гул.   Рэй огляделся. Он заметил сбоку от себя массивный железобетонный забор. Рядом с забором располагалась автостоянка. Массивный забор ограждал стройку по периметру. Пока назначение строящегося сооружения оставалось загадкой даже для местных жителей. Оттуда неслись разнообразные голоса, перемежаемые монотонным гудением работающего крана. Через дорогу, в телефонной будке стоял, увлеченный разговором подросток. Рэй вскинул ружье, и что есть мочи нажал на спусковой курок. Грянул дуплетный выстрел, по громкости соизмеримый с шумом падения огромного валуна на булыжную мостовую. Картечь, выпущенная со значительной дистанции, рассыпалась, рикошетя, в разные стороны. Лишь часть заряда достигла цели, превратив стекло будки в паутину с редкими отверстиями. Парнишке, державшему трубку, дробь пробила навылет кисть руки, и слегка задела лицо, поцарапав щеку и скулу, но, невзирая на полученное ранение, он оправился от шока почти мгновенно. Лихорадочно суетясь, подросток покинул кабинку и, выбежав на проезжую часть, пересек ее, петляя зигзагами, после чего припустил в сторону стройки.

Рэй погнался за мальчуганом, но он, прибавив скорость, достигнул ограждения, и, протиснувшись сквозь узкую заборную щель, скрылся из поля зрения.   Геймер оценил вероятность проникновения на территорию стройки, как ничтожно малую, в связи с чем, продолжать погоню не решился. Вдруг краем глаза он заметил человека в черном, который брел через пустырь. Человек был от него на значительном расстоянии и направлялся к перекрестку. Рэй напряг зрение и через перекресток, где начинался жилой сектор, разглядел небольшую часовню. Часовня представляла собой каменное здание, совмещенное при помощи переходной арки с двухэтажной пристройкой. “- Смерть, верным!” – возникло само собой в голове.
Когда отворилась дверь, и в помещение ворвался запыхавшийся геймер, священнослужитель неторопливо прохаживался вдоль узкого коридора в алтарь. Рэй полез за патронами, но что-то его остановило, некая неподвластная ему сила заставила взглянуть на внутренний интерьер и отказаться на время от стремления к убийствам. Он увидел стройные ряды кресел, разделенные небольшим проходом, который в конце разветвлялся, и одна его половина уходила к помосту с алтарем, к которому с левой стороны шли ступени, а другая вела к двери, судя по всему к переходу в пристройку-молельню. Увиденное подействовало на него умиротворяющим образом, и способствовало укрощению его пыла. Это был обычный католический храм. Церковные своды, выполненные в виде полукруга, располагались достаточно низко от уровня пола. Стены украшали фрески на библейские темы: "Омовение ног", "Тайная вечеря", “Отречение Петра” и “Бичевание Христа”.

Казалось, наваждение, охватившее парня в колледже, постепенно отступало. Голос, сопровождавший его в течение всего пути тягостным звоном, утих. Рука, сжимавшая ружье, под влиянием неведомой силы опустилась. Рэй остановился напротив пастора, который к тому времени успел вернуться из алтаря с книгой. Священник листал ее по пути и обратил внимание на прибывшего человека, лишь тогда, когда тот, отбросив ружье, схватился за голову и двинулся к нему навстречу.

Священник оставил книгу и уставился на парня. В лице вошедшего человека не было никакой жизни. Его отсутствующий взгляд пугал и отталкивал, что-то животное и низменное, отвратительное и одновременно ужасное виделось в нем. И даже странные метаморфозы, сопровождавшиеся переменами в его облике, когда скорченная злобная гримаса принимала сколько-нибудь осмысленные человеческие черты, не выглядели от этого менее пугающими. Все равно эти изменения не остались незамеченными. Поэтому неудивительно, что отца Арнольда охватила тревога. Он стал белее снега. Внезапно парня передернуло и, он, метнувшись в сторону кресел, на мгновение застыл, после чего его затрясло мелкой дрожью и в довершение всего вырвало. Ноги его подкосились и он, перед тем как окончательно потерять сознание пробормотал несколько ничего не значащих фраз.

Ксендз Арнольд уже в течение пяти лет обслуживал местный храм. Молодой священник был подвержен новомодным веяниям. С тех пор как среди церковного сообщества произошел разброд, и католическая церковь раскололась на два лагеря, не менее половины ее представителей оказались в зависимости от государственной власти. Защитники традиционных консервативных взглядов с упорством отстаивали точку зрения, сводившуюся к постоянству божественной силы и воли вне зависимости от энтропии внешнего мира. Организация приверженцев старых традиций условно именовавшаяся традиционалистской, становилась с каждым годом слабее, но не настолько, чтобы можно было судить о ее явном ослаблении и настроениях упадничества среди его ярых защитников, даже, невзирая на то, что она лишалась поддержки со стороны государства. Более гибкие и либеральные технократоры сущность Бога представляли несколько утрировано, идентифицируя его с обычным человеком, с той лишь разницей, что Бог в их понимании, способен в своем развитии превзойти себя и благодаря этому совершенствуется разум и крепнет вера в такого могущественного Бога.

К священнослужителям, отличавшимся демократизмом в умонастроениях, принадлежал и ксендз Арнольд. Обычно на служениях пастве он надевал черные солнцезащитные очки и держался непринужденно.

Появление в храме странного субъекта могло б и не смутить Арнольда если б не огнестрельное оружие и одежда, заляпанная пятнами крови. В ином другом случае ему пришлось бы удостовериться в степени вменяемости прихожанина. Даже самому последнему алкоголику и наркоману давалась возможность получить отповедь и покаяться в грехах. Но в практике такая ситуация была впервые если не считать один единственный случай, когда Арнольду пришлось поступиться собственными принципами. Однако, его далекие от строгого формализма и традиционализма взгляды предполагали в первую очередь помощь несчастному, к чему после размышлений и пришел Арнольд.   В конце концов, человек продолжал спокойно лежать и не представлял пока никакой опасности.

“Церковь в это время для прихожан закрыта, - рассудил ксендз, - Поэтому вряд ли кто заявится в ближайшие час-полтора.”

Он закрыл входную дверь и, подойдя к парню, дотронулся до его шеи, примерно в той области, где обычно проверяют пульс. Полицию и медицину он привлекать не стал. Излишнюю суету Арнольд презирал, несмотря на свои широкие взгляды.
Убедившись, что странный прихожанин не мертв, но и не особенно жив, ксендз сходил за водой. Однако, привести нежданного гостя в чувство не удалось, парень даже не шелохнулся. Тогда Арнольд спустился за сукном в чулан. Сукно было черное, изъеденное молью, обычно из такой ткани шьют рясы и прочие церковные одежды, но за давностью лет эта материя была пригодна только для тряпок.   Расстелив ткань на полу, ксендз уложил туда парня и аккуратно, стараясь не запачкаться в крови, закатал его, благо отрез был в длину не менее двух метров, оставив голову наружу.   В таком виде он отнес бедолагу в личный кабинет, который располагался в пристройке.

В большей мере Арнольдом руководило любопытство. Для начала он решил выяснить, с какой целью к нему попал этот парень. Но и не только. Год назад в церковь забрел окровавленный паренек-сатанист, в его груди торчал наполовину вбитый крест, перевернутый по дъявольскому обычаю. И ксендз вопреки своим понятиям нормы и морали, не прогнал его, а напротив способствовал избавлению от сатанинской одержимости, подлечил святым словом и оказал лечение. Тем самым проявил себя как истинный служитель бога и показал не на словах, а на деле, что не чужд милосердию, состраданию и вдобавок к тому известный альтруист. С этого момента Том, так зовут бывшего последователя сатаны, самый примерный и богопослушный прихожанин.

История Тома началась с того, что очутился он в секте 666 совершенно случайно, попал в этот рассадник зла благодаря приятелю, который учился с ним в одной колледже.   Тот пообещал массу острых ощущений и впечатлений. Впрочем, он не лгал, проводить время в секте было занятием не скучным. Удовольствия и пороки увлекали Тома и одновременно отдаляли от реальности. Раз в неделю там проводились развязные оргии и пьянка, не возбранялось употребление любых наркотиков, но всему свой предел. В чем он в скором времени и убедился. Однажды ночью состоялось служение черной мессы, приуроченное к празднику Люцифера. Когда подошел Том, почти все сектанты были в сборе, присутствовал и его приятель. Увидев его издалека, он пробрался к нему и приготовился к черному обряду.   В помещении полуподвала царил полумрак, и было шумно: множество голосов подхватывало жуткие завывания, исходившие от сцены. На сцене размещался алтарь с обнаженной девицей, вокруг нее с книгой в руках прохаживался лысый человек - Главный Оккультист Храма Сатаны имени 666.
Вдруг отправление обряда прервал пожилой сатанист. Выскочив стрелой на сцену, он попросил, чтобы его выслушали. Он обвел присутствующих испытывающим взглядом и внезапно разразился гневной тирадой. Оказалось, во время мессы кто-то стащил деньги из кассы. Служители культа перекрыли входы и выходы и устроили обыск, тщательно проверяя всех подряд. Осмотр продолжался недолго.

Вскоре украденные деньги обнаружили у приятеля Тома. Паренек принялся неумело оправдываться, ссылаясь на то, что не только не знал о существовании кассы, но даже и в мыслях у него не было стремления похитить оттуда деньги.   Однако, факты, указывающие на его причастность к грабежу, были неоспоримы, даром сказать несколько тысяч долларов покоились в его карманах.   Вдобавок, против него ополчились главные оккультисты храма - и он, понурив голову, сдался. Старейшина приказал помощникам держать вора, а сам отправился за крестом пытки. Этот крест представлял собой массивную металлическую конструкцию, на четырех концах которой были приварены железные петли. Обычно в эти петли продевались гвозди и крест прибивался к груди наказуемого. Крест состоял из двух металлических перекладин. Причем горизонтальная планка была короче вертикальной и располагалась на расстоянии чуть больше одной трети от вершины. Всего в длину крест достигал сантиметров тридцать не меньше.   С лицевой стороны скалился отформованный Сатана, а цифры 666 над его головой увенчивала корона из пламени.
Когда появился старейшина, неся перед собой железное орудие пытки, Том все понял.   Служители культа непременно убьют его друга, казнят во имя якобы справедливости, но на самом деле пострадает невиновный. Не может такого быть, чтобы его приятель позарился на богатства секты, такой поступок был как минимум глуп. Своровать и спокойно ожидать своей участи, рискуя при этом быть пойманным, - на такое мог быть способен только самый последний идиот. Короче, в тот факт, что его приятель - вор он не поверил бы даже в самом страшном сне.   Оставалось последнее - признать, что деньги были заведомо подброшены с целью навета на него, чтобы оклеветать и тем самым принести в жертву. А в намерении сатанистов убить его друга он уже не сомневался. Том решительно выступил вперед и кинулся на защиту.

На его настойчивое требование не доводить дело до убийства и отпустить парня, ограничившись исключением из секты, никто не обратил внимание. А когда он попытался освободить приятеля, расталкивая державших его людей, один из верзил просто отбросил его, как досаждавшую муху к противоположной стене. Ударившись головой о стену, Том почувствовал закипающую в его груди злость. Опершись о пол рукой, он наткнулся на тяжелый тупой предмет и, невзирая на грозящую опасность, вновь предпринял попытку освободить друга. В это время пленника уложили на стол, а чтобы он не сопротивлялся, его руки и ноги крепко держали помощники. Главный жрец-оккультист прошел к его изголовью и приготовился совершить обряд казни. Том прицелился (в детстве он превосходно бросал камни) и кинул предмет точно в голову жреца. Он, покачнувшись, упал, а гнев и злоба перекинулась на Тома.

Прошла ночь, а утром Рэй пришел в себя. Он лежал, завернутый в рулон из ткани и разглядывал потолок. Прервал его покой, задумавший его проведать ксендз.

- Как тебя зовут? – спросил его Арнольд, присаживаясь на лежак.
Рэй с трудом повернул к нему голову, но, видимо не разглядев, откинулся и промолчал.
- Ну, раз ты еще не отошел, я тебя оставлю, - после некоторых раздумий произнес священник, и собирался удалиться, как услышал за спиной покашливания.
- Постой, - промолвил парень, - Меня зовут Рэй, чего хотел?
- Прихожане называют меня отец Арнольд, я здесь работаю священником. Ответь мне пожалуйста, откуда ты и зачем пришел сюда?
Рэй погрузился в раздумья. У него была амнезия, он утратил способность воспроизвести в памяти события, произошедшие с ним с того момента, как он покинул дом.
- Я ничего не помню, - после непродолжительной паузы ответил Рэй.
- Ясно, Рэй. Тогда, может, ты вспомнишь, откуда у тебя ружье?
Рэй естественно не помнил ни про ружье, ни про какие-либо другие события, но, опасаясь, что его превратно поймут, выдумал версию охоты. Мало ли чего он мог натворить.
- Кажется, я начинаю припоминать, - соврал Рэй, - Я охотился. Огромный медведь напал на меня. В борьбе я выронил ружье, но в какой-то миг мне удалось увернуться от его лап. Завладев оружием, я все-таки застрелил зверя.
- Ладно, я тебе поверю, оставайся, пока не вылечишься.
Священник освободил его от ткани, которая не давала ему пошевелиться, после чего сменил повязки. Ночью он промывал и дезинфицировал раны и вообще следил за его состоянием. Рэй остался лежать на койке, его организм был истощен длительным хождением и стонал от ран.

Все, что было раньше, Рэй помнил в точности до мельчайших деталей, но, начиная с поездки на велосипеде, воспоминания сплетались в бесформенный алогичный ком, из которого вычленить нужное не представлялось возможным. По прошествии некоторого времени Рэй припомнил некоторые подробности, в частности, занятия в колледже. Он напрягся в надежде восстановить череду событий, но этого ему удалось достигнуть не ранее, чем появились осознанные ужасные мысли. Сознание, вначале робко, а затем настойчивее повторило страшные предположения о том, что он, пребывая в беспамятстве, совершил несколько дерзких убийств. Но он сомневался. На следующий день ему пришлось в это поверить, тем более, что в его памяти всплыли все детали в мельчайших подробностях.
«Как так вышло, что я оказался способен на циничные зверские убийства. Неужели, я спятил, - думал он. Тогда, что помешало мне уничтожить настоятеля храма? Ведь я, будучи сумасшедшим, сообразно предыдущим актам насилия, подвергнутый немотивированной агрессии просто не мог его оставить в живых. В том то и дело, что ничто. И остался не менее важный вопрос, на который мне предстоит найти однозначный ответ, что послужило причиной моего странного перевоплощения. Так, стоп. С каких пор у меня возникли навязчивые идеи и шум в голове, призывающий к убийствам? Если мне не изменяет память, наваждение стало меня преследовать, начиная с занятий в классе. Однако, ничего странного я не замечал, следовательно это могло произойти раньше. Может, кому-то удалось погрузить меня гипноз? Вероятно, но спорно. Для этого необходимо знать, кому это может быть на руку. Врагам? Но у меня нет врагов, тем более таких, чтобы им пришлось избавиться от меня подобным способом. Остается еще одна версия, основанная на предположении использовании моего тела с целью ликвидации конкретных лиц. В таком случае, почему они не стерли всю память. Если бы злоумышленники отважились на зомбирование, частичное стирание мозга, опять же если такое возможно, не избавило бы от возможности провала их операции. А мы наблюдаем обратное. Память, подвергнувшись амнезии, через некоторое время почти восстановилась. Кстати, насчет устранения конкретных людей. Такая версия совсем не вяжется с убийством охотника и аварией на хай-вее. При чем здесь охотник, а он абсолютно никаким боком не связан с предыдущими убийствами. Думай, Рэй, думай пока находишься в здравом рассудке. Не исключено, что ты заболел невероятной болезнью, которая на определенном этапе приостановила свое течение.»

Рэй мобилизовал практически все ресурсы, пытаясь путем отчаянных усилий докопаться до сути. Его лоб покрыла испарина, пальцы вцепились в простынь, лицо перекосила гримаса, свидетельствовавшая о чрезмерной умственной активности. Перед глазами поплыли круги, и в мозгу пронеслась фраза из кинофильма. - «Вспомнить все». «Вспомнить все», - пробормотал Рэй, прежде, чем в угасающем сознании явственно всплыла картина: тусклоосвещенный готический зал без признаков жизни, изображения монстров индифферентно взирающие усталым взглядом со стен, и он, стоящий в центре залы. На него спустилась гнетущая тишина. Панорама, открывшаяся его взору, поражала своей немотой. От этого ему стало страшно, и он, съежившись в ужасе, расширенными зрачками пытался разорвать эту тишину. Но она не поддавалась, напротив она росла и крепла, поглощая его сознание, и отвратительно скалилась в ответ, обнажив, импровизированные зубы. И Рэй, собравшись с силами, крикнул. Крикнул во весь голос, как только мог, но из-за надвинувшейся глухоты почти не расслышал. Крикнул беззвучными, жалкими остатками воздуха, которые не успела еще поглотить немая сила. Но этого оказалось достаточно, чтобы его голос не затерялся, как бывает в толпе, а наоборот разросся и, заняв собой пространство, заставил ее отступить. Но сиюминутная победа не могла вселить уверенность в завершении испытаний. Долго сомневаться не пришлось. Окружающая обстановка, до этого находившаяся в покое, пришла в движение. Тишину сменил скрежет. И Рэй почувствовал, словно он находится в центре карусели, а именно ощутил себя осью, вокруг которой происходит вращение. Скорость вращения постепенно нарастала. Стены мелькали перед глазами с возрастающей частотой, пока не превратились в неразличимую калейдоскопическую кашу. Пол стал уходить из-под ног, голову пронзила боль, и Рэй, откинувшись как можно дальше, вновь потерял сознание и отрубился. На этот раз он заснул. Галлюцинация получила право на существование уже совершенно в другой форме. Говоря о галлюцинации, не лишним было бы упомянуть тот факт, что связь с предыдущими событиями, когда герой попросту бредил, настолько крепко переплелась с его подсознанием, что вылилась в причинно-следственном продолжении. Сознательное смешалось с бессознательным, реальность с ирреальностью, порядок с хаосом. Снился тот самый зал, в котором он очутился, запустив игру дома.
Разница состояла в окружавшей Рэя псевдореальности, усиливавшейся благодаря впечатлению ожившей картинки и возникшим из ниоткуда голосам, реву монстров и приглушенной стрельбе. Краем уха Рэй уловил металлический голос и прислушался. Наверняка он не обратил бы на него внимание, если б не четкость и выверенность произносимых им фраз. Голос монотонно перечислял факты и события из его жизни, происшедшие с ним не далее, чем год назад. Причем очередность освещения событий не соблюдалась. Информация подавалась выборочно. И если представить эти события в виде небольших отрезков, и расположить их на одной временной линии друг над другом, то кривая, описывающая события имела бы вид нормального гауссовского распределения. Воспоминания случайным образом выхватывались из головы, а затем зачитывались невидимым комментатором. Некоторые эпизоды припоминались с трудом.

К примеру, среди перечисленных событий, упоминалась драка в столовой, которая произошла между Рэем и невзрачным пареньком, когда тот, проходя мимо его столика, бесцеремонно опрокинул на него суп. Самое примечательное в этом происшествии заключалось в том, что паренек этот, не извинившись, тут же попытался нахамить Рэю, чем сильно задел его самолюбие, что в итоге вылилось в небольшую потасовку. Впрочем, никто особо не пострадал, ибо подоспевшие охранники поспешили разнять дерущихся. Но не напомни Рэю об этом инциденте странный голос, сам он вряд ли б вспомнил о нем. Однако, в каком месте размещался буфет и когда это произошло, так и осталось загадкой, пока не зашел монолог о компьютерных соревнованиях. Разрозненные воспоминания, связавшись в единую логическую цепь, прояснили причину драки. В соревнованиях по кибериграм, проходившим ежегодно в Корее, кроме Рэя участвовали представители других стран. Однако крупные державы имели возможность выставить от себя несколько участников. Рэй и Стив, так звали того парня, с которым произошла стычка в буфете, отстаивали право Америки называться мировой державой по компьютерным играм. Стив - худощавый человечек маленького роста, в отличие от Рэя обладал своенравным и строптивым характером. Лицом очень схожий с актером французского кинематографа Шарлем Азнавуром, он резко контрастировал со своим экранным прототипом, был слишком заносчив и дерзок. К тому же он сторонился людей и был агрессивно настроен к обществу. По этой причине среди игроков за ним закрепилась кличка Карлик Ивл. В позапрошлом году ему удалось завоевать первенство в самом динамичном кровавом шутере «Симуляция». С тех пор его и без того склонная к чрезмерному тщеславию личность болезненно реагировала на успехи других геймеров. Этот молодой восемнадцатилетний паренек возомнил себя непревзойденным мастером игр и никак не мог признать факт своего поражения на следующих состязаниях, когда ничем не выдающийся, по его мнению, аутсайдер одолел его в финальной битве.

После объявления победителя, Стив предпринимал всяческие попытки досадить победителю, наиболее показательна в этом отношении упомянутая драка в столовой. Были и другие курьезные случаи. Проходя по трапу самолета, следовавшего домой в Америку, Стив, поравнявшись с Рэем, как бы невзначай толкнул его плечом так, что он, потеряв равновесие, чуть было не травмировался. На его удачу за ним поднимались другие участники программы и он, наткнувшись на препятствие в лице американского куратора компьютерных игр мистера Крамли, не упал, и все обошлось.
Вдруг вспыхнул яркий свет и настала темнота. В наступившей темени голос, сопровождавший Рэя на протяжении всего сна, на миг смолк, но ненадолго. Вскоре послышалось невнятное бормотание, как будто у сумасшедшего случился приступ бреда, и этот человек пытался объяснить другим свои мысли, которые были доступны для понимания лишь ему одному. Бормотание сменилось перечислением машинных кодов с комментариями. О программировании Рэй имел смутное представление, но основные различия машинных кодов от высокоуровневых языков настолько очевидны, что даже незнакомый с компьютерными терминами здравомыслящий человек сразу без особых проблем определит, где есть что. Однако в большей мере геймера заинтересовали комментарии. Кратко эта информация сводилась к следующему: запустивший игру на своем компьютере под влиянием программы погружался в почти бессознательное состояние и его мозг становился доступным для записи туда определенных указаний и действий. Правда, не все комментарии к программе, поддавались расшифровке, а некоторые и вовсе отсутствовали. Это случалось из-за того, что некоторые комментарии состояли из ряда сокращенных символов и обозначений.
Проснувшись, Рэй задумался.

“Теперь все ясно, - Размышлял он, - Все приводит к тому, что ничего не ясно. Но что-то всетаки скрывается за этим странным сном, не может просто такого быть, чтобы ничего не скрывалось. Вполне возможно посетившее меня сновидение выходит за рамки обычных снов, скорей всего так оно и есть, иначе как понять столько совпадений. Непременно этому есть разумное объяснение, ведь как трактовать объяснение свалившейся на мою голову одержимости убийствами. Так, стоп”. Вдруг в голове пронеслась еще одна тревожная мысль. Он осознал, что был запрограммирован на выполнение определенных действий, и эта программа - очень страшный вирус. Рэй в задумчивости сник, пока компьютерная программа не реанимировалась, назрела необходимость перебрать в голове множество вариантов, из которых только один оптимальный и спасительный. Во-первых, блуждая под влиянием вируса, он порядочно наследил, а это означает лишь то, что рано или поздно его обнаружит полиция. Теперь это стало настолько очевидно, что не оставалось ни малейших оснований думать иначе. При таком стечении обстоятельств отвести от себя подозрения в причастности к убийствам невозможно. Тем более, биологический компьютерный вирус   - новый виток в интеллектуальном программировании, и вряд ли полиция, а тем паче суд поверит в версию заражения. Во-вторых, выходить из церкви опасно. А этот факт накладывает определенные ограничения. Если он покинет церковь, то запросто может снова попасть во власть компьютерной программы. Надо искать иной путь избавления от ее действия. Как поступить в этой ситуации и что следует предпринять? Догадка родилась в тот момент, когда в проеме входной двери появилась фигура Арнольда. Ксендз, поздоровавшись, уселся на стул рядом с лежаком, на котором покоился раненый Рэй и пристально взглянул на него, словно, усомнившись в правдивости его рассказа, решил по глазам определить его помыслы и чаяния. Рэй ни чуточку не смешался, погруженный в свои мысли, он обдумывал новый план, и обеспокоенность и настороженность священника его не волновала.

- Как твои дела, Рэй? - участливо поинтересовался Арнольд, - Как самочувствие, уже лучше?
- Я по-чти в нор-ме, ес-ли не счи-тать тя-гу-чей бо-ли в го-ло-ве - растягивая слова по слогам проговорил геймер и рукой схватился за лоб.
Нависло тягостное молчание,
- Видишь ли, я не хотел тревожить твой покой. Я вообще думал оставить тебя и не мучить дурацкими расспросами, если ты чувствуешь себя плохо. Но, если бы не одно но. Наверное, лучше будет сказать сейчас. Не люблю я неопределенностей.
Рэй понимающе кивнул.
Священник достал платок, вытер выступивший пот со лба и продолжил:
- Примерно за полчаса до твоего появления я возвращался от тетушки Джинджер и слышал громкий выстрел, но особого отношения этому не придал. Впрочем, как и большинство жителей нашего небольшого городка. Мало ли кто мог охотиться. Однако, на следующий день я узнал, что кто-то стрелял в телефонную будку. В будке находился мальчик, он рассказал все полиции. Так вот мальчуган тот утверждает, что в него стреляли из охотничьего ружья. Стрелявшего он, к сожалению, не разглядел, так как впопыхах выскочил из будки и убежал на стройку. Сейчас, я кажется, начинаю догадываться, кто тот охотник. Неужели, человек, которому я помогал, мог так бессовестно лгать? Все равно, Рэй, ты слаб, оружие я закопал рядом с церковью. Я хочу знать правду. Скрывать бессмысленно, да ты и сам понимаешь. Пойми, я не желаю тебе зла, но если стрелял ты, для тебя же лучше признаться в этом и очистить душу. Все равно полиция тебя вычислит.

И в это мгновение Рэй съежился и громко застонал. Арнольд поднялся со стула и подошел к нему вплотную.
«Пора действовать, пока не поздно, - рассудил Рэй, - только не дергаясь, осторожно и слаженно, нельзя давать ему повода для паники». Рэй притворился сильно недомогающим и прищурился. Его расчет оправдался, Арнольд клюнул на нехитрую уловку. Когда священник намеривался коснуться его лба, псевдобольной, ни секунды не медля, вскочил и перехватил его руку, выворачивая за спину. Арнольд дернулся в сторону и тут же вскрикнул от пронзившей его плечо боли. Рэй дернул священника на себя, и тому пришлось на время подчиниться, однако свободной рукой он попытался нащупать спинку стула, но парень разгадал его замысел, и прежде чем он осознал тщетность своих попыток, Рэй, спрыгнув с койки повалил его на пол. Между ними завязалась упорная борьба. Одолеть Арнольда было непросто, ксендз оказался жилистым и выносливым противником и не занимайся Рэй греко-римской борьбой вряд ли б ему удалось одержать над ним верх. В любом случае, поверженный священослужитель, получив точный короткий удар по шее теперь лежал без сознания, а Рэй с помощью веревок и разорванной на длинные лоскуты простыни обвязывал его запястья и щиколотки. После чего он заткнул ему тряпкой рот, а обнаружив в секретере небольшую бобину скотча, обмотал для надежности его голову и конечности.
Машина подъехала к месту аварии, когда искореженный фольксваген, предварительно разобранный для извлечения тел, собирались отвозить эвакуатором. Среди сотрудников дорожной службы Мэйсон разглядел знакомого человека. Он стоял к нему спиной и отчаянно жестикулировал.

- Эй, Файт, не тебя ли случаем принесла нелегкая? - окрикнул его Мэйсон.
- Тони, привет, старина, погоди немного, сейчас освобожусь, подойду, - отозвался старший инспектор по контролю дорожных происшествий.
Судорожно взмахнув руками и наказав, чтобы перед отгрузкой машины, не забыли в нужное место подогнать эвакуационный тягач и составить необходимые документы, Файт подошел к полицейским, и поприветствовал их рукопожатием.
- Филд, все еще несешь службу, вечный лейтенант, - усмехнулся Файт Линц.
- Извини, Файт, но я никак не могу уяснить причины твоего особого рвения вот в этом, - съязвил Коллинс, указывая на место аварии.
- Попробуй, оставь их без присмотра, потом отвечай за них. Даже эвакуационная бригада, словно из лунных кратеров только повылезала. Какую-то молодежь прислали, - ну, детсад, ей богу.
В это время к Файту подбежал юный спасатель и, запыхавшись, принялся сбивчиво объяснять, что, мол, разобрав машину, один труп они не заметили, и при попытке транспортировки, чуть было не раздавили. Поэтому срочно нуждаются в его помощи.

- А я то тут причем? - немного рассудив, возразил Файт.
- Как же, вы представитель дорожной полиции, да и чего вам стоит. Тем более, поймите, нас послали сразу после стажировки.
- Они сведут меня с ума, уж и дела с коллегами обсудить некогда, -   не сдерживая раздражение, рявкнул Файт и, обратившись к полицейским, добавил - Ладно, я на минутку.
Файт отправился к эвакуатору. Слышно было, как громко выказывая недовольство, он называл всех подряд тупицами, остолопами и бездельниками.
Оставшись наедине с Мэйсоном Филд, пытаясь казаться серьезным, произнес:
- Как ты считаешь, Тони, кто первым лишится работы господин Линц или бригада спасателей?
- Не хотелось бы делать скорополительных выводов, но у меня складывается впечатление, что мы попросту бездарно теряем время. Энтони смолк и пристально уставился под ноги.
- Лучше, попытайся ответить на следующий вопрос, есть какая-нибудь связь между этим происшествием и недавними убийствами?
- Зачем тебе это? И как ты можешь делать такие предположения? - Филд помрачнел и с сарказмом заметил, - Это все равно, что утверждать, мол, Солнце крутится вокруг Земли потому, что я наблюдаю его движение по небу, в то время, как Земля покоится на месте.
- Коллинс ты ненаблюдательный, самодовольный идиот! И не смей отрицать очевидное!
- В чем дело, Мэйсон? - обиделся напарник, - Что с тобой? Как ты можешь мне говорить такое, ты что, спятил?!
Ни один мускул не дрогнул на лице комиссара.
- Давай подойдем вон к тому бортику, - рука Мэйсона указала на защитное ограждение вдоль трассы. Полицейские свернули в сторону и, сделав всего несколько шагов, оказались перед ограждением.
- Взгляни-ка вниз, только внимательно. Видишь там следы?
- Ну да, и это все что ты хотел мне показать?
- Нет, это мне было необходимо для того, чтобы подтвердить свои выкладки. Не более того.
- Тони, ты вновь уходишь от ответа. Мне ничего не понятно. Объясни мне самодовольному кретину, как ты изволил выразиться, в чем состоит мой просчет, иначе ты в моих глазах автоматически становишься этим самым безмозглым кретином. Иногда меня поражает твое высокомерие и заносчивость.

Энтони молча вернулся на место. Напарник, потоптавшись у бордюра, сплюнул. Комиссар присел на корточки и жестом попросил следовать его примеру. Филд подсел к нему и, присаживаясь, чуть не опрокинулся навзничь.   Одной рукой придерживая напарника, Мэйсон, все так же продолжая молчать, пальцем другой руки провел по асфальту криволинейную замкнутую траекторию.

- Причем здесь урок наскальной живописи? - Коллинс постепенно закипал, превращаясь из добряка в злюку.
Комиссар прервал его сердитым взмахом руки:
- Разве не ясно, что собой представляет контур, который я обвел? Ты так скоро без моей помощи самостоятельно думать разучишься!
- Энтони, вечно ты переоцениваешь свои возможности. Ну, что из того, что я вижу перед собой еле различимые следы. И здесь вижу, и быть может, там вижу, - Филд обвел глазами дорогу, - Что из того? Наследить мог кто угодно.
- А вот теперь ты меня выслушай, Коллинс. Осадков сегодня не было, следы, пересекающие дорогу свежие, протекторы подошв напоминают отпечатки на которые я обратил внимание еще будучи в колледже. Наследил один и тот же человек. Даже бурые капли крови сохранились, гляди внимательнее. Вот здесь, - он ткнул по краям. - Немного поодаль, началось торможение. Фура пересекла условную черту из следов и затем, немного проехав, развернулась поперек дороги. Человек, оставивший следы и послужил причиной трагедии. И вот еще одна немаловажная деталь, которая накладываются на уже отмеченные детали. Направление стоп с головой выдает его появление воон из того леса, а этот лесной массив противоположной стороной выходит как раз к тому самому колледжу, где были совершены убийства.
- Прошу прощения, не хотелось бы вмешиваться в вашу увлекательную беседу, - навис над полицейскими Файт, - Но мы планировали что-то обсудить. Не так ли?
-   Совершенно верно, - распрямился коммисар, - Я не откажусь поподробнее узнать об этом ЧП
- Серьезная авария, если успели уже догадаться, есть жертвы, мужчина, женщина и двое детей, не будь жертв, обошлись бы и без вашего участия. Кто-то додумался перейти трассу в неположенном месте, чем и сынициировал дорожно-транспортное происшествие. Водителя-дальнобойщика до сих пор трясет. Всякие попытки расспроса оказываются безрезультатными. Постоянно твердит одну и ту же фразу. Какой-то дурак бежал наперерез, он по тормозам. Слава богу, не задавил, а потом страшный удар в зад и его развернуло. Что-то в этом духе.
- Линц, а ты ничего странного не заметил? - спросил его Филд.
- Да нет, ничего, по-моему, если не считать шоковое состояние бедолаги-шофера. Первый раз с подобным сталкиваюсь, постоянно мычит, заикается, двух слов связать не может, как бы умом не тронулся.
- Ладно, - принял решение Мэйсон, водителя мы заберем в участок, может удастся разговорить. Трупы мы смотреть не станем, пусть везут в морг на опознание. Поехали, Коллинс.
Пробираться через образовавшееся скопление автомобилей было не просто. Место аварии находилось в оцеплении. Транспортные средства с каждым часом прибывали, и, не имея возможности объехать (машина оказалась зажатой с разных сторон), комиссар с напарником и водителем, покинув машину, вышли на городскую дорогу. Там поймали частника и не без помощи полицейского удостоверения договорились с шофером, чтобы тот отвез их в управление.

Вечерело, когда машина выруливала к полицейскому участку. Часы давно уже отбили восемь вечера, а солнце собиралось накинуть на городок полупрозрачную паутину из тени. Комиссар поручил Филду отвести водителя в следственную камеру. Там следовало провести основательный допрос для прояснения некоторых фактов и деталей, несущественных для простого обывателя, но значимых и чрезвычайно важных для раскрытия преступления.

Коллинс, несмотря на поразительную тупость, обладал уникальным даром. Когда требовалось разговорить подозреваемого, будь то закоренелый уголовник или опытный вор, исключения составляли только запуганные до смерти молодые люди, задержанные за распространение наркотиков, всегда звали Филда. Старший инспектор Коллинс пользуясь своей особой методикой, «раскалывал», заставляя признаться во всех смертных грехах, практически любого человека. Некоторые утверждают, что причина подобного успеха кроется в здоровенных кулаках толстяка, но такие домыслы, как правило, ни чем не обоснованы и подкрепляются лишь неуемной человеческой завистью. Оставив Филда наедине с дальнобойщиком, Мэйсон отправился в ближайший пивной паб. Пивные бары у сотрудников полиции всегда вызывают определенный интерес. За пинтой пива есть возможность почерпнуть если даже и не море интересной информации, если уместно данное выражение, так хотя бы несколько ее глотков, чего иногда бывает более чем достаточно. В конце концов, вполне реально застать в пабе осведомителя. И если завсегдатаи таких заведений, при виде полицейских пытаются вести себя сдержаннее, беседа с наблюдателем не всегда сулит неудачу, а порой приносит положительные результаты. На этот раз интуиция подвела Мэйсона. В пабе никого из знакомых не было. Энтони заказал себе пинту пива и, уединившись в углу за столиком, предался аналитическим выкладкам.
 
продолжение следует... август-ноябрь 2004г.