Благими намерениями

Начинался рассвет. Ночная прохлада, смешавшись с утренней росой, заставляла зяб-ко ежиться и плотнее кутаться в потрепанный плащ. Человек покидал ночлег, вновь двигаясь в путь. Бросив последний взгляд на остывшие угли костра, он погрузил стопы в перевидавшую тысячи судеб дорожную пыль.
Странник знал, что путь, которым его вот уже не один год вела судьба, близился к завершению. Но в отличие от многих, чья дорога бала пронизана неизвестностью, его тропа шла к заранее известному завершению. В последнее время путнику часто вспоми-налась прошлая жизнь. Жизнь до Дороги. Маленький город, в котором у него была своя, доставшаяся по наследству от отца, лавка. Была жена. Был сын. И сорок лет жизни, ничем не отличавшейся от соседской. Зарабатывал, большую часть чего проживал, остальное ко-пил на будущее сына. Так было заведено из поколения в поколение. И, сознавая рутинность  собственной жизни, он продолжал идти проторенной и, как казалось, предначертанной стезей.
Человек усмехнулся. Теперь от того лукавого темноволосого купца не осталось ничего. Разве только угольночерные глаза. Его лицо стало открытым и приветливым для всех. И для случайных знакомых, с которыми пересекались пути жизни, и для сбивающего с ног ветра, и для беспощадного дождя.  Лицо странника покрывал загар наблюдавшего за его походом солнца. Плащ был разорван укрывавшими на ночлег и не желавшими отпускать ветками деревьев и кустарников. Волосы путника поседели и белым снегом обрамляли потрескавшиеся, но всегда с приподнятыми уголками губы.
Свидетелями его пути были лишь посох и котомка. А еще человек верил, что за ним следует ангел. Именно этот, возникший перед ним в день сорокалетия ангел и посоветовал двинуться в Путь. До того дня человек не верил ни в Бога, ни в дьявола. Он жил как жили до него, и был уверен, что именно так будут жить его сын и будущие внуки.
Теперь дорога уходила в небо. Тысячи километров остались позади. Десятки городов. Сотни лиц и встреч.
Вдоль дороги тянулась редкая степь. Иссушенные растения. Камни. Путник знал, что дорога подходит к концу. Он не жалел, что покинул привычную жизнь. Что выбрал Доро-гу. Странник посмотрел на озаренное утренними лучами солнца небо. В который раз восхитился утопающим в золотых нитях розовым облакам. Улыбнулся свежему ветру. Его ноги привычно совершали шаг за шагом, а мысли снова возвращались к тем встречам, которые подарил ему Путь.
Вспомнил как пару лет назад, идя по площади какого-то шумного и торопливого города, успел спасти парня, которого едва не переехала груженая телега, а потом они вместе в какойто забегаловке выпили за удачную будущую жизнь и за неведомые перекрестки дороги, так вовремя пересекшие их пути.
Вспомнилась ему и немолодая уже женщина, поразившая при встрече засевшими в глазах невыразимой тоской и безысходностью, опущенными уголками губ.  Почему-то ее, банальная, в сущности, история по настоящему задела его. Рано вышла замуж, родила двоих детей. Муж гуляет и пьет. В результате в сорок  лет ей нельзя было дать меньше шестидесяти. Да и оценивать возраст было некому – муж ушел, дети стали самостоятельны. Человек снова вспомнил эти так поразившие его глаза. Он решил подарить ей то, чего она никогда не имела – любовь. Они провели вместе два дня и всего одну ночь.  А потом странник вновь двинулся путем Дороги. Но он был уверен, что подарил той женщине са-мое важное, что только может быть в жизни и ради чего стоит жить.
Дорога стремительно мчалась вперед, становясь все более ровной и гладкой. Казалось, она сама спешила привести истертые ноги путника к цели. И хотя странник выбрал Дорогу ради пути, а не ради цели, он чувствовал, что уже прошел свой путь, увидел и принял все, что было отведено ему, и теперь стремился скорее придти к заветным воротам. Воротам Рая.  Даже находящийся за правым плечом путника ангел стал оживленней. Он все внимательней вглядывался в даль, временами залетая вперед и нетерпеливо возвращаясь к путнику.
Впереди показались Ворота. Совсем не те, которые ожидал увидеть путник. От серых камней веяло невыносимой тоской, казалось сам воздух вокруг пропитан ужасом и страхом. По обе стороны от Ворот стояли мерзкие существа.
 - Но почему? Почему?!! – Странник обернулся к ангелу, неизменно сопровождавшего его Путь. Облик ангела стремительно менялся – безупречно белые крылья превраща-лись в черные,  кожистые, заостренные по краям. Нимб исчез, на голове появились не-большие рожки, а лицо исказилось довольной ухмылкой.
- В таком виде я больше соответствую твоим представлениям? – явное ударение на слове «твоим» придавало фразе еще больше издевки. Черт откровенно забавлялся расте-рянностью путника.
Страннику казалось, будто земля, по которой он так уверенно шел столько лет, разверзлась вокруг и он стоит на единственном уцелевшем, но безжалостно шатающемся островке. Он уже понял, что что-то оказалось неправильным, что-то, во что незыблемо верилось, что-то, считавшееся непреложно истинным. Он не чувствовал разочарования, не чувствовал обиды. Все его существо стремилось понять.
-Ты никогда не был ангелом? – вопрос был скорее уточнением очевидного. Но ве-рить в очевидное не хотелось до последнего. 
- А по-твоему все имеющие пернатые крылья и сидящие за правым плечом ангелы? Люди сами придумали стереотипы и сами в них верят. Я же могу выглядеть как угодно. Нет запрещенных обликов, есть более привычные и понятные вам.
- Но ты же указывал мне на людей, которым была необходима помощь. Моя помощь. Помогал делать добро!
- Добро? – черт расхохотался. – А кому, позволь спросить, ты сделал добро? Мимо-летная встреча, выполнение сиюминутной просьбы и продолжение пути. С чего ты взял, что принес добро? Встреча с тобой становилась роковой для каждого, ну или почти для каждого.  Я лишь пересекал твою дорогу с чужой. Выбор же действия совершал только ты.
- Зло? Но кому я мог причинить зло? Я отдавал деньги. Дарил заботу, любовь, пони-мание тем, кому они были необходимы. Спас несколько жизней.
- Ну да. Например, тому мальчику, который едва не попал под колеса телеги, а потом напился в таверне со своим благородным спасителем? А ты интересовался, что стало с ним потом? Никогда не слышал, что спасая человека несешь ответственность за его даль-нейшую жизнь и поступки, ведь они становятся в какой-то степени следствием твоих? Между прочим, тот мальчик должен был, попав под колеса телеги, попасть в Рай. Он всегда был праведником. Семинарию окончил. От мирских радостей в стороне держался. А после спасения решил, что оставленная жизнь – подарок судьбы и распоряжаться им мож-но по своему усмотрению. Тем более, что в таверне, куда его, кстати, вспомни кто привел, увидел, чего лишал себя. Не увидев ради чего.  Теперь он слоняется из кабака в кабак, а между ними зарабатывает, срезая чужие кошельки, да заходит в публичные дома.
- Но это его выбор!
- Конечно. А твоим выбором было его спасти. И идти дальше. Пути встретились и разошлись. Хотя могли идти дальше вместе и закончиться иначе. Выбор был за тобой.
Путник чувствовал себя раздавленным. Он слишком хорошо помнил ясные глаза юноши. Верить черту не хотелось. Но сомнений в истинности слов быть не могло.  – Но были и другие встречи. – слова вырвались сами как-то не уверенно и без убежденности.
- Были. Со спасением этой жизни мы, похоже, разобрались. Другие спасения окончились в сущности тем же.  Что ты там еще «хорошего» делал? «Любовь дарил и сочувствие»? Уж не той ли ткачихе, которую бросил, проведя ночь? Так она, позволь сообщить, повесилась.  От тоски и безысходности. От того, что человек, которого она полюбила и который, как ей казалось наконец-то полюбил ее, ради встречи с которым она еще жила, только этой надеждой и жила, бросил ее.
- Я хотел показать ей, что в жизни есть прекрасное, ради которого и стоит жить. Любовь прекрасна. Даже если она на время. Даже если она несчастна. Она наполняет жизнь смыслом и целью.
Черт демонстративно зевнул. Он уже сделал свое дело, и объяснять прописные исти-ны не было ни малейшего желания. - Показал. И тут же отнял. Думаешь, решаясь на смерть, она  вспоминала ваши счастливые два дня? Нет. Она проклинала бросивших ее мужа, детей и тебя.  А тот отец семейства, которого ты встретил в самом начале пути и отдал половину взятых в дорогу денег. Это был его первый раз. Впервые он решился по-просить, а получил столько, сколько не зарабатывал за год. Ты надеялся, этой суммы хватит, чтобы он перестал попрошайничать? Он же сделал вывод, что работать и зарабаты-вать вещи разные. Даже отказался, когда ему предложили вернуться на прежнюю работу. Зачем? Прося милостыню, получишь больше. Теперь обучает этому ремеслу своих детей, заставляя их казаться больными и убогими, чтоб лучше подавали.  Скажешь, это его выбор? Согласен. Но подтолкнул его к этому ты, тоже, кстати, имея выбор. Выбор пройти мимо. Или подать меньше. Тогда он бы разочаровался и пошел искать другие пути. Может преступные, а может честные. Он несет ответственность за свой выбор. Ты – за свой.
- Но ему мог помочь кто-то другой, и последствия были бы те же.
- Слишком много условий, тебе не кажется? Помог бы другой, другой и отвечал бы. А ты мог хотя бы поинтересоваться, как пошла его жизнь после твоей помощи. Наставить на путь истинный. – Черт начинал раздражаться. – Если не достаточно, могу и о девушке напомнить, которой ты так щедро совет дал. Она плакалась тебе, что живет с мужем, любя другого, боится уйти и поэтому страдает. Ты посоветовал ей уйти.  Она и ушла. А потом поняла, что на самом деле мужа любит, да еще и ребенка от него ждет, а муж к тому вре-мени с горя другую нашел. Тоже, между прочим, бывшую жену любя. Рассказать, что с ней стало,  а что с ребенком?
- Ты не справедлив. Я не мог знать то, чего не знала даже она сама, прося совета. Ей было плохо с ним, я посоветовал уйти к любимому. Что же здесь не так?
- А кто ты такой чтобы вообще советы давать? Да еще не знакомому человеку? Мог выслушать. Успокоить. Чтобы сама подумала и разобралась. Ты же сказал что делать. Она и сделала, а теперь ты считаешь себя непричем?
- Ты с самого начала знал, что все будет именно так?
- Надеялся. Направлял. Конечный же выбор всегда оставался за тобой.
- Но я хотел сделать добро.
- Не важно что ты хотел сделать. Важно что сделал. Имеют смысл лишь поступки и то, к чему они приводят. Твои поступки ломали жизни.
- Но это не правильно. Так не должно быть.
- Почему?
Странник замолчал. Он не мог примириться с мыслью, что казавшееся ему добром, служило злу.  Что люди, которым он помогал, становились несчастными и проклинали встречу с ним.
- Но если бы я не встретил тебя? Если бы не выбрал Дорогу? Что было бы тогда?
- Ты бы просто умер. Ты же не верил в Рай. Не верил в Ад. Те, кто верит только в жизнь, получают только жизнь. А за жизнью следует смерть.
- Я могу умереть, просто умереть сейчас? Насовсем.
Черт рассмеялся. – Это было бы слишком просто. Ты выбрал Путь, надеясь на Рай. Но проиграл. Наказание должно соответствовать выигрышу.
- Разве это игра? И разве смерть не является наказанием?
- Все в той или иной степени игра. Смерть является ничем. Это нормальный ход ве-щей. Нормальный для природы. Выбирающий же путь веры подчиняется иным законам. Для них нет смерти, есть конец Пути. И если в конце твоего Пути оказались не те врата,  которые надеялся увидеть, значит шел не той дорогой. Но Путь пройден. Тебя ждут.
Врата распахнулись, вынуждая странника сделать последний шаг по Дороге.