Старшина

Старшина Петру понравился сразу. В тот момент, когда вошел, окинул взглядом казарму и сказал:
-- Молодых могу бить только я.
Это было полушуткой. Шуткой, потому что новобранцев старшина не бил и бить не собирался. Полу, потому что их действительно никто не трогал. Таковы были традиции разведроты и воля старшего прапорщика Сенчина.
Старшине Петр, похоже, не понравился сразу. С того момента, как новобранцы принялись таскать в казарму кровати. На некоторое сомнение рядового рядового Петра Стрельникова в том, что на данных предметах можно лежать, старший прапорщик обстоятельно ответил:
-- До отбоя лежать не положено. К этому времени как раз приведете кровати в норму. Сетки натянуть, крючки подогнуть.
-- Чем?
-- Руками и головой. Понятно?
Петр не удержался:
-- Крючки подгибать лбом или затылком?
Старшина шутку оценил. Крикнул кому-то:
-- Аверьянов! Тут тебе на завтра напарник по кухне образовался.
На стандартном армейском языке это означало наряд вне очереди.
Следующим утром Стрельников в сопровождении пофигистически настроенного дембеля явился на продуктовый склад. Младший сержант Аверьянов времени даром терять не стал. Сел на лавочку и углубился в газету. Принялся, так сказать, осуществлять общее руководство. Сам процесс оказался несложным. Таскать разную провизию со склада в грузовик.
Небольшое приключение случилось через час. Подошли две помятые личности стройбатовского вида и потребовали:
-- Так, молодой. Через пять минут нарисуешь пять банок тушенки, пять банок рыбы и два батона хлеба.
-- Карандашей не ношу, -- буркнул Петр.
-- Смотри, Глюка, какой салага борзый попался, -- хохотнул один. – Что с ним делать будем?
-- Уму учить будем. Скажи мне для начала, сколько дедушке до дембеля осталось.
За Стрельникова ответил Аверьянов:
-- Сейчас обоим челюсти набок посворачиваю!
-- Да ладно тебе, Аверьяныч, -- испуганно заговорил Глюка. – Что, уже и молодого поучить нельзя?
Младший сержант принялся складывать газету. Два свирепых деда предпочли не ждать и сделали ноги.
Так для рядового Стрельникова закончилась дедовщина. И начались суровые армейские будни. Наряды, работы, лекции, практические занятия. Снова наряды. Петр потихоньку втягивался. Даже начал получать удовольствие. Которое, правда, сильно портил старшина.

-- Рядовой Стрельников! И это называется сделанная работа? Ну и что, что краны чистые. Если бы я хотел, чтобы они были чистыми, приказал бы их помыть. А раз их требовалось почистить, то они должны сверкать.

-- Рядовой Стрельников! Запомните: книга должна лежать в тумбочке, а не на ней. И на минуту тоже класть в тумбочку.

-- Рядовой Стрельников! Что вам сегодня капитан читал? Точно не помните? Хоть записывали? Вот и хорошо. Прочитаете, вспомните, доложите.

-- Рядовой Стрельников! Да не маши руками как мельница. Это – рукопашный бой, а не китайский боевик. Перед девчонками будешь так махать. А здесь изволь ерундой не заниматься.

-- Рядовой Стрельников! Вам патроны для чего дают? Для поражения мишени, а не для лишения окружающих слуха. Тебя целиться учили? Вот и целься.

Сам старший прапорщик все знал, все умел, все помнил, все делал правильно и, что самое невероятное, везде успевал. Причем не в тот момент, когда хотелось чем-нибудь похвалиться, а совсем наоборот. Другим, конечно, тоже доставалось немало, но Петр был уверен, что является для старшины целью номер один.
-- Понравился ты старшине, -- сказал как-то Аверьянов. – Сделает он из тебя человека, если прежде не загнешься.
Может, и так, но Стрельников предпочел бы более гуманный ход эволюционного процесса.
Об этом он и думал, покуривая в туалете. Что было не положено, особенно дневальному. Однако Петр тщательно продумал детали. Разрешение дежурного получено, раскрытые по случаю теплой ночи окна моментально вытягивали дым. Дверь в казарму заперта, если кто и придет – есть время выкинуть бычок. Тот после предварительного затушивания должен был улететь в мусорный бак, стоящий внизу. Предварительная пристрелка бумажными шариками показала высокую вероятность попадания. А в случае промаха… Помойка, она и есть помойка.
Докурив, Стрельников плюнул на окурок, после чего послал его в полет.
-- Промах, -- раздался снизу знакомый голос. – Так что, рядовой Стрельников, бери лопату и спускайся. Будем хоронить. Дежурному от меня привет.
Получив от дежурного краткий, но емкий нагоняй, Петр взял лопату и спустился.
Всю дорогу до пустыря старшина молчал. Зато когда Стрельников приступил к работе, высказал. Кроме стандартных истин о чести, совести и достоинстве российского воина Петр узнал, что кругом виноват, так как совершил должностное правонарушение сам, подбил дежурного и дневального, да еще и был пойман.
К утру достойная бычка могила была готова. В вырытую яму влезал не только окурок, вместе с ним неплохо бы улегся товарищ старший прапорщик. Стрельников отогнал от себя соблазнительную мысль. Старшина похоронить себя не даст, скорее, закопает несчастного рядового.
Старший прапорщик могилой остался доволен. Совершил торжественное опускание тела. После чего приказал яму зарыть.
И тут где-то кто-то подозрительно зашумел. Точнее, для Петра где-то кто-то. Старшина принялся целенаправленно продираться через заросли. Стрельников последовал за ним.
Происходящее точно не походило на любовь одной к пятерым. Девушке зажимали рот и пытались завести руки за спину. Культурное мероприятие тянуло на статью.
-- Так, рядовой Стрельников, бегом в часть за подмогой, -- тут же определился старший прапорщик. – Я пока попробую разобраться.
И он двинулся вперед. Петр решил никуда не идти. Разве можно пропустить бой старшины с пятью отморозками?
Однако, к удивлению Петра, Сенчин в атаку бросаться не стал. Лишь грозно заговорил:
-- Что, развлекаться изволим? Гулять надоело, посидеть решили? В тюрьму хотим?
Никого тон не испугал. Один из парней вытащил нож, помахал им перед лицом старшины и ответил:
-- Ты, дядя, тюрьмой не пугай. Недавно оттуда. И вообще, шел бы к себе домой, а то ведь и понести могут.
И тут случилось странное. Точнее, страшное. Старший прапорщик Сенчин развернулся и резво побежал. Петр не мог в это поверить: его кумир удирал от шпаны.
-- Зря отпустил, -- сказал один из бандитов главарю. – Настучит.
-- Не настучит. Знаю я этих вояк: прибежит домой и постарается забыть о случившемся. А если ты, милочка, будешь себя плохо вести, -- главарь повернулся к девушке, -- ему даже удастся.
Петр скрипнул зубами. Пусть старшина оказался трусом и сволочью, но он, рядовой Стрельников, не вояка. Он – солдат. Петр сжал кулаки и приготовился шагнуть вперед.
-- Рядовой Стрельников, почему не выполняете приказ?
Старший прапорщик Сенчин уже стоял сзади, сжимая в руке лопату.
-- Да я… -- Петр замялся.
Старшина все понял:
-- Вам на тактике не говорили, что следует добиваться максимального превосходства над противником?
-- Так я и подумал, что два человека надежнее, чем один, -- тут же нашелся Петр.
Эх, Стрельников, Стрельников, на гаупвахту бы тебя. – Старший прапорщик протянул лопату. – Когда будешь махать, меня, смотри, не задень.