I love to love

Мы любим больше своё желание,
чем объект нашего желания (Ницше).

Как тяжело бороться с той любовью,
Которая тебя совсем не ждёт.
Которой пульс души твоей
Так безразличен.
Которая не лжёт,
Но и не верит.
Которая прекрасна, но нема.

* * *

С чем можно сравнить жестокость свободы? Только с её самым прекрасным вкусом.
Рай на земле невозможен. И не на земле тоже. По крайней мере, учитывая свободу, рая не может быть. В Библии мы это видим сразу на первых страницах, - как только человек создан свободным – он выбирает не Того, Кто дал ему эту свободу. И в повседневной жизни свобода делать добро и зло ведёт именно к злу. Без которого, конечно, не было бы и добра. Но именно это и делает невозможным рай. Конечно. Возможно наступят такие времена, когда каждый живущий осознает, что выбирая зло, выбирает себе самому наихудшее из возможного. Может быть даже настанет и такой день, когда не единицы, а все до последнего человека вдруг поймут, что настоящее блаженство делать добро другим, и не искать своей выгоды даже в добре. Но и тогда решиться лишь часть наших проблем. Мы так устроены, что легко влюбляемся. И самой огромной воли не хватает избежать тех страданий, которые причиняются неразделённой любовью. Мы всякий раз способны с самым искренним сердцем пожелать счастья нашей мечте и забыть, но как быть с пустотой и тоской в сердце, которая остаётся после каждой такой встречи и расставании? При всём своём кардинальном переустройстве мира в Добро, эти страдания так и останутся страданиями. В этой сфере мы беззащитны, и будем лишь наблюдать, как наши любимые выбирают других. Однако стоп. О чём это я? Разве рай без страданий не рай? Это мы себе рисуем такой рай, а может быть, как раз, без страданий нет и рая? Если нет страданий – нет творчества, нет сомнений, нет поиска и открытий. Нет ни настоящей литературы ни душетрепещущей живописи. Нет пробирающей до мозга костей музыки. Какой же это рай без страданий?