отрывок

* * *

Паломники вышли из автомобиля. По-летнему теплый ветер принес запах листвы, тронутой ночными заморозками, сухой травы, накаленной солнцем, и по-настоящему лесной аромат свежих грибов. Отец Николай медленно положил руки на поясницу, прогнулся вперед, разминая затекшую за время дороги спину. Спутникам показалось, что сейчас мощное тело заскрипит подобно тополю во время бури – настолько выразительными были его движения. Священник распрямился, вернулся к машине. Из салона вытянул посох, который носил, очевидно, подражая монахам прошлого. Крепкая древесина – очевидно, ясень, потемнела от времени и блестела, отполированная тысячами прикосновений, железный наконечник заметно стерся. Отец Николай прислонил посох с дверце автомобиля, распахнул багажник. Пошарил там, вытянул простой солдатский вещмешок. Закинул его за спину, взял посох и зашагал в глубь леса. Остальные замешкались на несколько секунд, разбирая вещи, потом последовали за ним.
Влажная земля ощутимо подавалась под ногами. По голенищам сапог хлестали стебли сухостоя, гнилые ветки рассыпались от веса ходоков. Заросли стали плотнее то, что можно было назвать тропой куда-то исчезло, путникам пришлось пробираться сквозь чащу. Они ныряли под ветви, одновременно перешагивая через колодины, обходили сплошные завалы. К вспотевшим лицам липла паутина, за шиворот сыпались листья, хвоя и непонятно что еще – главное, все это было жестким, холодным и колючим. В какой-то момент шедший за отцом Николаем молодой послушник не заметил природного капкана в виде сплетения веток упавшего древа, зацепил ногой и свалился в бурелом. Юноша выпутался из веток и поднялся раньше, чем спутники подошли к нему, но стал заметно припадать на пострадавшую ногу.
Еще несколько минут ходьбы и чаща поредела. Отец Николай резко остановился.
– Здесь, за этими деревьями то самое, святое место, – сказал он, указывая на ряд берез, которые частоколом высились перед ними, словно были специально посажены кем-то.
Протиснувшись между стволами, путники оказались на маленькой – метров тридцать, круглой поляне. Смешанный лес подступал вплотную со всех сторон, а березы, казалось, служили пограничной чертой. В центре поляны росла одинокая рябина. Дерево было невероятных размеров – привычные глазу цивилизованного человека садовые растения того же рода казались по сравнению с ним кустами смородины. Над поляной стояла тишина. Куда-то вдруг подевались все звуки леса, провожавшие путников через чащу, стих даже легкий ветерок.
Люди почувствовали, как их охватывает необъяснимый трепет перед величием дерева – представителя Природы. Отец Николай сделал несколько шагов вперед, стал спиной к рябине и лицом к солнцу. Замер, подняв вверх руки. Рукава рясы сползли вниз, обнажив крепкие руки со жгутами мускулов. Послушники присели на землю возле зарослей берез, прикрыли глаза, и, казалось, задремали. Алексей – единственный человек, не имеющий отношения к монахам, покосился на спутников, потом подошел вплотную к дереву. Опустился на колени. Стебли травы ощутимо укололи голени даже через тонкий брезент комбинезона, но Алексей этого не почувствовал. Ему казалось, что с ветвей дерева стекают упругие теплые волны, которые обволакивают тело, бережно пеленают его, потом проникают внутрь, вымывая болезни, горести, смягчая душевные раны …  Внезапно началась дрожь в руках, она перекинулась дальше, захватила его полностью, потом в глазах вспыхнул свет и Алексея бросило на землю.
Рассвет занимается над землей. Цветущий луг. Над ним – туман легкими клочками. Трава, кажется, готова разорваться от наполняющего ее сока, не просто зеленого – изумрудного цвета. Медуница, кипрей, таволга, клевер уже встречают новый день, их аромат примешивается к запаху земли, необъяснимо легкому, который, кажется сам наполняет легкие, привыкшие к грязи и копоти городов. Тишина. Алексей сделал шаг вперед, невольно посмотрел под ноги, страшась покалечить удивительную красоту природы безжалостными, подбитыми гвоздями подошвами армейских ботинок. С растениями ничего не произошло. Да и не могло. Обувь победителей и покорителей исчезла вместе с зеленым комбинезоном. Вместо них – невесомые, тонкие сапоги до середины икр, белая, с легким желтоватым оттенком – очевидно, льняная, рубаха и шаровары зеленого сукна. Не понимая, что происходит, Алексей, тем не менее, двинулся туда, где туман, сгущаясь, указывал местонахождение какого-то водоема – оттуда послушался звон колокольчика. Ноги шли по лугу, не встречая сопротивления, словно трава сама расступалась перед ними. Но ни один стебелек не шелохнулся, даже капли росы не упали с листьев.
Звон приблизился. Из тумана, как птица из облака выскочила маленькая белая коза с колокольчиком на шее. Увидела Алексея. Замерла, постояла немного, потом взбрыкнула всеми ногами и умчалась прочь. Следом за ней из тумана выбежала девчушка лет десяти, встрепаная, босоногая, в зеленом сарафане. Словно старая знакомая, приблизилась к Алексею. Посмотрела не него, недовольно надув губы.
– Нашел время по лугам шастать. Гляди, без головы не останься! – Алексей с удивлением посмотрел в синие глазенки, нахально разглядывавшие его.
– Ну чего уставился?! Давай быстро – возвращайся обратно. Держи. – Наглая девчушка вскинула руки, набросила на шею Алексея какой-то деревянный медальон на шнурке и вприпрыжку побежала за козой. Едва она скрылась, туман сгустился, закрыв луг. Земля дрогнула.
Алексея подбросило. Он шлепнулся на землю, вскочил на ноги. Отец Николай все также стоял лицом к солнцу, подняв руки. Послушники сидели у опушки. Но что-то изменилось за те несколько секунд, что он пролежал под рябиной. Наваливалось чувство неотвратимой опасности. Алексей сделал несколько шагов к опушке, машинально проводя рукой по поясу. Под ладонью привычно заскользили стальные звенья манрики-гусари – метровой цепочки со стальными грузиками на концах. Это безобидное, на первый взгляд, приспособление не одну сотню лет выручало своих хозяев в рукопашных схватках. Еще не вполне очнувшись от своего видения, Алексей сжал в кулаке один из грузиков, приготовившись сорвать цепочку с пояса.
Никто не заметил, как – словно птица вспорхнула с ветки, со стороны зарослей прилетел топор. Узкое лезвие вошло в спину одного из послушников. От удара его бросило ничком на землю. Второй монах вскочил на ноги, выдернул из-за пояса топор – очень похожий на тот, что был брошен из леса. Раненый захрипел, сжал руки в кулаки, попытался приподняться… и упал. Послушник посмотрел на него, потом вглубь леса.
– Берегись! – Алексей успел заметить, как сбоку выскочил кто-то, с топором в руках. Он рванул наперерез противнику. Тот приостановился, поднял оружие… свистящий грузик припечатался на лоб, и нападавший упал на землю. Послышался стук дерева о дерево. Отец Николай отбивался посохом сразу от двух нападавших, а послушник сцепился еще с одним. Алексей прикинул шансы и поспешил не помощь священнику. Выждал момент, накинул манрики-гусари на ногу нападавшего, рванул. Упавший противник умело откатился в сторону, вскочил на ноги и пошел врукопашную. Его стиль боя был очень своеобразным – несмотря на немалые габариты, нападавший лихо уворачивался от ударов, описывал топором замысловатые фигуры. За несколько секунд его оружие как минимум четыре раза вылетало с неожиданной для Алексея стороны, так что ему с трудом удавалось отпрыгивать в сторону. Очередной натиск – и цепочка не выдержала. Обезоруженный Алексей отскочил подальше, оступился. Припал на одно колено, схватившись за ушибленную ногу.
– Сдаюсь! Остановись! – Закричал он. Противник брезгливо сморщился.
– Сдохни, пес! – Сделал шаг вперед… черная полоска ножа прочертила невидимую линию между ними. Нападавший замер. Из его горла торчала рукоятка, обмотанная шнуром. Медленно раненый выронил свое оружие, опустился на землю. Взялся за нож, рванул его… и обмяк. Алексей поднялся, одернул штанину, скрывавшую ножны. Огляделся. Монахи справились со своими противниками и теперь стояли, пытаясь отдышаться.
– Кровь пролита на священной земле, – С непередаваемой горечью произнес отец Николай. – и мы в этом повинны.
– Кто эти люди? – Алексей начал догадываться, но решил все же проверить.
– Отступники. Они используют полученные знания ради достижения своих целей, не заботясь о том, пострадает ли кто-нибудь от их действий.
– Но, разве…
– После. Нам придется уйти отсюда. Сейчас же.
– А как быть с…
– Природа позаботится о павших.
– Вы – не священник. – «отец» усмехнулся.
– Я ношу официальное звание служителя традиционной церкви. Но среди нас есть люди разных профессий. Идем или ты останешься здесь?
Идем. – Алексей поднял руку, чтобы застегнуть ворот комбинезона и почувствовал под одеждой нечто чужеродное. Деревянный медальон.