Налбалдян

«Помойки, помойки – блеск и нищета мира как в едином зернышке. Это не просто объекты – это памятники, очень они уж похожи на кладбища», - поучал несмышленых ворон бомж со стажем Митрофан. «…Вот, давеча, припрятал я чекушку. Подхожу к 7 помойке, оглядываюсь, лезу: батюшки унесли, твари. Всегда знал жадность людскую, но зачем же в святом месте воровать – в помойках. Едрить, наверняка косой Абдулла снёс. Все надо мной смеются, мол, ты, что в помойки-то так веришь. А я им и сказать то не могу – не поверят…», - из уголка полуслепого глаза выкатилась небольшая слеза и, оставляя бороздки, спустилась на грязную бороду Митрофана.
«А ведь было время, был инженер, изучал вопросы времени - сам Бей-амин-Бей мне бороду расчесывал, сам Курчатов мне косички заплетал. А  теперь что, просто бомж, грязный никчемный бомж».
Неожиданно из мусорного контейнера вылетела точёная женская ножка с веселыми и яркими ногтями на пальцах. Митрофан поморщился, давние эксперименты давали о себе знать. Когда он, ещё будучи не старым ученным с мировым именем, Налбалдян Оголадзе отправлял путешествовать по контурам параллельного мира людей. В те годы напряжёнка с энергией была, как, впрочем, и со всем остальным, и люди целиком не отправлялись. По сему приходилось, утирая жалобливые слёзы, отправлять их частями:  сначала голову, затем ноги и т. д. Что самое удивительное, пропутешествовав положенную часть времени (времён) по каким-то там параллельным мирам, части эти сами возвращались.
Хотя Налбалдян делал гео- и хронопривязки объектов, дабы неожиданно не проскочила чья-либо милая попка на воскресном молебне, иногда возвращались проворные репликанты в самых неожиданных местах, особенно часто почему-то вылетали из заброшенных помоек.