Суккуб

Ты сам назвал ее так в одну из ночей. А она хохотала, сверкая зубками, и повторяла на разные лады:
- Сук… куб! Суккубица!
Ты смутился и, уткнувшись лицом ей в шею, намотал на палец прядь ее волос.
- Впрочем.. ты прав, - все еще смеясь.

Рыжие лилии и желтые розы – смятыми лепестками на полу. Кофейный аромат ее тонких сигарет. Перезвон колец на пальцах. Золото кожи и по бесу в глазах.
- Я тебя… тебя,.. – тянет она и с прищуром смотрит в твои измученные и ждущие глаза. - Я тебя…
Вытягивает одну ногу, другую и кладет их крест-накрест тебе на плечо. Заложив руки за голову, белеет изнанкой плеча. А ты напряженно всматриваешься в ее лицо и никак не можешь увидеть хотя бы в одной его черточке продолжение этих слов. Она же в ответ на твой вопрос, на твой взгляд приподнимает одну бровь и произносит каллиграфически-буднично:
- Скоро утро. Тебе пора.
Ты скидываешь ее ноги со своего плеча.
За твоей спиной множество раз захлопывалась эта дверь, и каждый раз ты говорил себе, что никогда больше, что навсегда. Сейчас ты это знал и без слов.


Ты ждал, как же долго ты ждал. Идя по улицам, стоя на перекрестках, в толчее автобусов всматривался в лица, надеясь увидеть ее лицо. Иногда ты резко останавливался: сладкий, тягуче-пряный ее аромат тонкой струйкой касался тебя, твоей щеки, самого краешка твоего обоняния, - и ты стоял, принюхивающийся словно зверь, обтекаемый недовольной толпой прохожих.
В тот вечер ты решил, что ждать – напрасный труд, что надеяться – глупая наивность. А в дверь раздался звонок.
Она стояла на пороге и не была твоею – той, которую ты знал. Вместо ведьминой растрепанности волос – тугой конский хвост на затылке, руки – судорожные кулачки в карманах плаща, вместо золотых искр в глазах – ожидание, надежда, страх и снова надежда. Она подняла лицо – нездоровый свет подъездной лампочки желтым пятном лег на левую скулу. Дрогнули бледные, без помады губы, она с усилием разомкнула их.
- Возьмешь? – сказала она так, как не говорила никогда.

Расплавленное золото, плещущееся в ее глазах. Нет, то лишь слезы – вот одна слезинка покатилась по щеке, повисла на подбородке и, сорвавшись, упала тебе на плечо. Она зажмурилась, заставляя слезы течь, убрала ладонью волосы от твоего уха и прижалась к нему губами.
- Мой,.. – задыхаясь, зашептала она, - взращенный… взлелеянный… выпестованный… выстраданный… мой инкуб.