Тогда мне было 20...

Я тогда совсем не думал о разнице в возрасте. Для меня она не существовала. Я молодой, меня окружали такие же молодые люди, а все, кто старше, не принимались во внимание. Я не засматривался на друзей родителей, и мне было бы, по крайней мере, странно, услышать вопрос красива ли подруга моей матери. И вообще, подлежит ли обсуждению вопрос о красоте после тридцати?! Конечно, до пенсии ещё не скоро, но мне казалось, что это уже вторая половина жизни – последняя...
Мы возвращались с торжественного вечера. Она была в нашей компании. Мне было 20, и я был взрослым мужчиной. На неё я вообще не обращал внимания, потому что ей было 37-38. Короче, старая женщина. Нет, сейчас моё мнение немного изменилось, но к 38 я по-прежнему отношусь с уважением.
Она попросила проводить её. Тогда я ещё не умел отказывать. А чего её провожать, в этом возрасте тоже нужно чего-то бояться? Я в первый раз бросил критический взгляд на её ноги и после того, как не нашёл к чему придраться, поднялся к талии и отметил её наличие. Затем я поднялся ещё чуть выше и почувствовал, как мой внутренний страх перед возрастом начинает потихоньку рассеиваться. Я как-то ушёл в себя, переваривая увиденное. Я знал её. Она преподавала английский в каком-то институте, и мы даже несколько раз пытались пообщаться на этом языке. Мы были рядом, мы были вместе, но я, можно сказать, не видел её.
Она дала мне время на осмотр и даже не пыталась поторопить меня. Когда я, наконец, поднял взгляд до уровня её глаз, то, вопреки своей природной застенчивости, не отвернулся.
То, что кожа её лица была гладкой и здорового оттенка – меня это не удивило. Морщины великолепно замазываются гримом, а нужного цвета добиваются румянами. На это я внимания не обращал, процесс старения необратим – для меня это не было тайной, но когда наши глаза встретились, то отвести взгляд, я уже был не в состоянии. Её глаза оказались большими, темносерыми с густыми ресницами. И всё таки, это можно было пережить, но я отметил ещё глубину и наличие мысли, то есть это был взгляд умного человека. Женщина может быть симпатичной, привлекательной, красивой или даже очень красивой, но умной! Её взгляд меня просто обезоружил и все мои лжетеории о мужском превосходстве рухнули.
Я вдруг понимаю, что она видит меня насквозь, что она знает, о чём я думаю и что чувствую, но меня это не разозлило, скорее раскрепостило. Я даже не попытался подсчитать, сколько будет, если от тридцати восьми отнять двадцать – вдруг это оказалось совсем неважно. Мы проболтали всю дорогу. Мы подошли к её подъезду и я, конечно, вошёл с ней – вдруг там грабители. Я с ней прощаюсь. И тут она кладёт мне руки на грудь и медленно тянется к моей шее. Я понимаю, что она не собирается меня душить, но от этого мне не менее страшно. Я не знаю, как мне поступить. Ясно, я должен что-то предпринять. Но я не делал никаких авансов! Ну, хватались мы за руки, когда смеялись над моими шутками. Шутки и впрямь были удачные, и я всегда был рад над ними посмеяться. Её руки уже на моём затылке и её ничуть не смущает, что я даже не наклонил голову. Я стою, как английский часовой у Букингемского дворца. Я мог её остановить, но как быть с умным взглядом? А уважение к возрасту? Одно дело уступить место в автобусе, а другое начать целоваться... Она стала на цыпочки и всё-таки дотянулась до меня. Как не трудно признаться, но у мужиков есть что-то от собак. У меня глаза закрыты, впрочем, в подъезде кромешная тьма, и я воспринимаю только на слух и обоняние. Но, этого оказывается достаточно, чтобы почувствовать, как по всему телу пробежала горячая волна вдруг вспыхнувшего желания. И я уже не стою с гордо поднятой головой, и у меня уже решена проблема с руками, которые ещё минуту назад я не знал куда деть. Она лишь продолжает подтверждать свою смелость и моя рубашка уже растёгнута и её руки под моей майкой. Нет, я не теряю сознание от удовольствия, я просто забываю, где я и с кем и почему. Я расстворяюсь в поцелуе, сливаясь с ней в одно целое. Тут открывается дверь и в подъезд врывается пучок света с улицы, и она прерывает наш поцелуй,  успевая поздороваться с соседом, который спешно проследовал к себе в квартиру. Я уж и не думаю, насколько порядочно мы поступаем, находясь и занимаясь подобным в подъезде. Она решает подняться к себе и тащит меня за руку. Я чуть не падаю на ступеньках – оказалось, что кроме рубашки, она успела растегнуть и мои брюки и те, упав на пол, затруднили моё передвижение.
Я не жалею, что не сопротивлялся. Отказом я мог нанести ей душевную травму, у неё могли появиться комплексы, а со мной ничего плохого не случилось. Вот только я никак не мог понять, как может сочетаться глубина взгляда, ум и зрелый возраст с растёгиванием чужих рубашек и штанов?
Тогда я этого не мог понять... Тогда мне было 20...