Елена

Если бы мы не были с ней знакомы, то всё было бы значительно  проще. А так, мы уже пять лет отучились вместе и тут вдруг я со своими ухаживаниями.
 
  Елена. Почему не Лена? Может потому, что ещё тогда пять лет назад, она так представилась? И мне ещё тогда не захотелось чего-то там отнимать у неё. Она мне сразу показалась совершенной, без изъянов, даже буква в её имени не могла оказаться лишней.
 
  Но все эти годы я молчал. Спрашивается, почему? Ой, как не люблю я эти самокопания. Тут до правды никогда не доберёшься. Как не старайся, но ты всегда сам себя выгородить захочешь. И оправдание всегда наготове.
 
  Так почему же я всё это время молчал и не открыл ей своих чувств? Ещё тогда, пять лет назад, я мог ей во всём признаться, но если бы последовал отказ или через год-два мы просто надоели бы друг другу, то, как продолжать учиться вместе? Все эти вопросы я формулирую только сейчас, тогда я их просто не произносил, но думал то же самое. И всё-таки, я должен был застолбить участок. Мне следовало начать ухаживать, проявить каким-нибудь образом свою симпатию. Но я этого не делал. Я так свыкся с мыслью, что однажды мы будем вместе, что смотрел на Елену, как на свою собственность. Самоуверенность? Да и нет. Скорее глупость. Когда я узнавал, что у неё есть очередной ухажёр, то воспринимал это как вызов, как если бы она хотела заставить меня ревновать. Я никогда никого не буду ревновать. Так я думал тогда. И у меня появлялась новая подружка. В противовес её ухажёру? Нет, я никогда не стал бы играть на чувствах девушки, только для того, чтобы кому-то что-то доказать. Я бы никогда не опустился так низко. Только когда я целовался с очередной своей пассией, мне хотелось прошептать её имя, мне хотелось оказаться с ней, с моей Леной.

  Когда я был с другой, я не упрекал себя – ведь не было произнесено никаких клятв, я ничего ей не обещал. Я просто знал, что мы предназначены друг для друга, мне казалось, что и она об этом знает.

  Я говорил себе, что когда мы будем вместе, то я даже не посмотрю на другую. Но сейчас, пока не было произнесено признание в дюбви, я мог позволить себе немного вольности, чтобы потом было о чём вспомнить. Вот нагуляюсь, думал я... Да нет, я скорее занимался самовнушением, чтобы не отстать от других, чтобы быть не хуже моих однокурсников.
Скоро диплом, общих занятий стало очень мало и мы почти не видимся. Вот защитимся, и я ей скажу кто и что она для меня. Это я так думал раньше. У меня всё было расписано и аккуратно разложено по полочкам жизни.

  Только не все получается так, как мы планируем. Сейчас я должен сидеть над проектом, но передо мной вместо чертежей пригласительный. Я ещё и ещё раз читаю выведенные золотом стихи, и мне кажется, что они совсем не рифмуются. Может потому, что после каждого слова мой взгляд поднимается наверх, где так красиво выведены два имени Елена и Таль. Моя Елена, моя Леночка, моя единственная, которая просто не может не быть со мной, самый родной человек, приглашает меня на свою свадьбу.
  Я ещё раз читаю стихи и в очередной раз терплю неудачу с рифмой.
  Этот пригласительный совсем не для того, чтобы разбудить во мне ревность – здесь стоит дата, говорю я себе и тут же понимаю, что мне нужно было идти учиться на следователя.
Неужели она не понимает, что совершает ошибку?!
А если я для неё ничего не значу? Но как быть со всеми теми взглядами и вздохами в мой адрес. Я не мог ошибиться. Я точно знал, что я ей небезразличен. Моя Елена испытывала ко мне чувство не меньшей силы, чем я к ней. Только я сумел это скрыть, а она нет.
  Я снимаю трубку телефона. Я должен с ней встретиться, я должен ей всё сказать. Я набираю номер её сотового.
- Алло,- слышу я знакомый и до боли родной голос.
- Елена?
 Наверное, только я так её называл и поэтому, не колеблясь, она отвечает:
- Рон?
- Елена, мы должны поговорить,- промямлил я, вдруг осознав, что где-то потерял свою уверенность.
- Это по поводу проекта?
- Нет, это по поводу нас?
- Нас?

  В её голосе звучит удивление, а я вдруг пугаюсь, что со своими признаниями буду выглядеть смешным. Что если я всё это время ошибался? Что если ответная страсть лишь моя выдумка? Я тешил своё мужское самолюбие и напридумывал всяких небылиц. Я был уверен, что она готова ждать меня всю свою жизнь и когда вдруг всё пошло не по плану, то у меня не возникло ни малейшего сомнения, что стоит мне только позвонить и всё тут же станет на свои места.
  Чёрт побери! Пусть я буду выглядеть смешным, но я должен ей во всём признаться.
- Елена,- говорю я и тут же жалею, что не подготовился заранее,- Леночка, передо мной пригласительный на твою свадьбу...- я говорил совсем тихо, смерившись, что со своей уверенностью мне придётся навсегда распрощаться.- Вобщем, хотел сказать тебе, что стихи совсем не рифмуются. Плохие стихи.

  Она ответила не сразу. Очевидно, по моему тону, она поняла, что я не шучу.
 - Рон, исправить уже нельзя. И потом, что - это так важно?
 
  Я, конечно, понимал, что не со стихами жить.
- Я вот что сказать хотел,- проговорил я, совершенно не отдавая себе отчет, что именно я хотел сказать,- я бы ничего не имел против стихов, если бы только там вверху, вместо имени Таль, стояло Рон.

  Последнюю фразу я произнёс на одной ноте, не веря, что я это делаю.
В ответ тишина.
- Елена?
- Ты это понял только, когда получил пригласительный?- спросила она после короткого молчания.
- Я это понял в тот первый раз, когда увидел тебя...
- Сволочь.
Я промолчал и добавил про себя – ненормальный.
- Ты молчал все эти годы, а я как дура спать не могла!
- Но ты тоже молчала,- перешёл я в оборону.
- Мне следовало сделать тебе предложение?!- спросила она, и мне показалось, что я вижу, как она подняла брови.
- Может, я стеснялся...- скорее себе, чем ей попытался я объяснить.- Я просто не знал, как тебе это сказать.
- Если так, то ты стеснялся только со мной,- сказала она, и перед моими глазами пронеслись лица моих бывших подружек.
- Но у тебя тоже были парни,- робко возразил я.
- Конечно, я должна была терпеливо ждать, пока ты не перегуляешь со всем нашим курсом.

  Она говорила со мной, можно сказать, грубо. Для меня это было открытием. Но, с другой стороны, вселяло надежду.
- Так что будем делать?- спросила она.
- Нам надо встретиться,- уже более уверенно ответил я и добавил,- мы должны быть вместе.

  Мои глаза были закрыты, трубка прижата к левому виску и из неё доносились короткие гудки. Весь этот наш диалог я так ловко и быстро придумал... Я опять по привычке захотел разложить всё по полочкам, по заранее отведённым местам.
И я снова пытаюсь убедить себя, что мне следует позвонить.
Нет, я не могу довериться телефону. Мне необходимо видеть её глаза. Я должен доказать, что она совершает ошибку, что нам суждено быть вместе и неважно кому первому следовало сделать признание. Я поговорю с ней, но мне не хочется выглядеть неуверенно, не хочу, чтобы она меня жалела. Мне нужно совсем немного времени, чтобы всё хорошо обдумать, чтобы подготовиться.
   
  И я опять всё обосновал, сам себе разъяснил и убедил.
  Потом, с каждым новым днём, я снова и снова находил причину, чтобы отложить встречу. Я уже столько раз мысленно беседовал с Еленой, что мне казалось между нами всё решено, так как после каждой беседы я представлял её в своих объятиях. Я понимал, что моё поведение должно вызывать беспокойство. Ещё немного и я заговорю сам с собою вслух.

  Почти весь день я пробыл в институте, но Елену там не видел. Начинало темнеть, и я решил не ехать домой, а отправиться к ней.

  С девчонками я никогда не был робким. Почему с ней я боюсь принять решение? Может потому, что с другими я не собирался связать всю свою жизнь? Или потому, что всё ещё боюсь отказа, как бы не уязвить своё самолюбие?

  Я подъезжаю к её дому. Там, в конце тёмной аллеи виднеется свет из её подъезда. Надо выйти из машины. Надо решиться на встречу с ней.

  Я иду по тёмной аллее и вспоминаю, как неумело она пыталась скрыть свои чувства ко мне и моё нежелание раскрыться перед ней, что послужило пассивным отказом с моей стороны.

  Подойдя к двери подъезда, я слышу слабый женский голос, и мне вдруг кажется, что это голос Елены. Я делаю шаг в сторону и всматриваюсь в темноту. В десяти шагах от меня стоят два человека. Я не могу сделать вид, что мне это неинтересно – я слышал её голос. Я подхожу ближе и вижу Лену прижавшуюся спиной к стене дома, а рядом стоит он. Нет, я не знаю его, но по её виду я понимаю, что он представляет опасность. Я протягиваю перед собой руки, показывая, что я безоружен и медленно подхожу к ним. В его руке появляется нож.
- Проваливай!- слышу я его хриплый голос.

  Я в двух шагах от них. Я немного сутулюсь, глаза опущены вниз, никоим образом я не выказываю агрессивность. Я продолжаю держать руки перед собой, как если бы прячусь за них. Моя стойка выражает страх и покорность, что вселяет увереность в мужика. В мою кровь попала свежая порция адреналина, но он этого не знает. Я уже пять лет, как демобилизовался, но закалка боевых частей ещё не успела выветриться. Передо мной враг, и я должен его уничтожить. Неважно чем я вооружён и в каком количестве передо мной противник, то есть это влияет только на моё поведение. Он один и для меня задача предельно ясна. Я ещё ниже опускаю голову. Он, успокоившись, переводит взгляд на Елену, и я головой вперёд прыгаю на протянутый нож. Моя левая рука у него на запястье, правая хватает его за локоть и я, как выпущенная торпеда, головой наношу сокрушительный удар ему в бок, в район печени. Мужик падает на живот, а я поднимаюсь, продолжая держать его за руку. Я поднимаюсь, прижимая мужика левой ногой к земле. Его рука заведена за спину. Мне остаётся лишь резко провернуть против часов его запястье, нанеся одновременно удар коленом по его локтю. И я это делаю. Слышится хруст, разжимаются пальцы и на землю падает нож.
- Рон,- произносит она, продолжая прижиматься к стене.

  Я бью ногой по упавшему на землю ножу, отбрасывая его далеко в кусты. Мне не хочется, чтобы он снова достался мужику. Сам мужик со стонами поднимается и ковыляет в противоположную от нас сторону.
  Взяв Елену за руку, я подвожу её к подъезду.
- Как ты здесь оказался?- спрашивает она.
- Я пришёл сказать тебе, что ты нужна мне, что я просто не могу без тебя,- не задумываясь, говорю я и так же, не задумываясь, добавляю,- я люблю тебя.
  Я смотрю в её широко раскрытые глаза, и мне кажется, что страх, который нагнал на неё этот мужик, ещё не прошёл и что она не совсем чётко воспринимает мои признания.
- Но почему сейчас, почему сегодня?- спрашивает она, доказывая тем самым, что вполне отдаёт себе отчёт в происходящем.- Мы знаем друг друга пять лет и тебе нужно было, дождаться объявления о свадьбе, чтобы сделать признание?!
К этому вопросу я уже был готов.
- Мне казалось, что ты знаешь о моих чувствах. Да, я должен был тебе в них признаться, но мне не хватало смелости.
  У меня были наготове ещё несколько вариантов ответа, но я почему-то выбрал этот.
- А если бы я не решила выйти замуж за другого, ты так бы и продолжал молчать?
  То, что она может задать подобный вопрос, мне не приходило в голову и домашних заготовок не оказалось. Поэтому я сказал ей правду.
- Елена, я постоянно мечтал о тебе, я не переставал тобою грезить. Мне казалось, что мы не можем не быть вместе, ещё немного, и я бы нашёл в себе силы признаться тебе.
  Я старался звучать убедительно, и мои старания были замечены.
  Её руки у меня на шее, её губы совсем близко и я слышу её тихое «люблю тебя».

  Как всё просто! Я нервно смеюсь. Затем я выхожу из машины, и хлопаю за собой дверцей, даже не потрудившись её замкнуть. Я иду по тёмной аллее, направляясь к её подъезду. У самого подъезда я останавливаюсь и смотрю по сторонам – вдруг и вправду мне посчастливится освободить мою Елену от какого-то мерзкого типа. Но вокруг тихо. Чего я пришёл? Если бы она любила меня, она бы не выходила замуж за другого. Или может не так? Если бы я любил её по-настоящему, то не допустил бы, чтобы она встречалась с другими, я не боялся бы отказа, я не боялся бы выглядеть смешным. Я не позволил бы, чтобы каждый вечер она возвращалась домой одна, и не освобождал бы её от ножа придуманного бандита вместо того, чтобы быть рядом с ней.
Каждое новое слово упрёка, самобичевания всё сильней и сильней, всё громче и громче звучит во мне, и я закрываю уши, чтобы хоть как-то приглушить свой же собственный внутренний раздор. Всё крепче и крепче я сжимаю уши и не могу сдержать вырывающегося из моего горла стона.

  Я открываю глаза и вижу, что не нахожусь у её подъезда, а сижу у себя дома, за своим письменным столом. На столе дипломный проект и конспекты лекций. Мне вдруг становится ясно, что пригласительной открытки никогда и не было.
  Ещё мне ясно и то, что я должен немедля позвонить Елене.
 
  Я снимаю трубку телефона, но не набираю её номер - у меня часто бьётся сердце, и я хочу успокоиться, чтобы не задыхаться при разговоре с ней.
  А если я буду звучать взволнованно, так что?! Может это очередная уловка, чтобы отложить разговор? А если это так, то может и чувства мои не настолько уж и сильные? Может вся эта спешка с признанием только оттого, что я сам себе напридумывал о её внезапной свадьбе? Но ведь я люблю её, ведь я хочу быть с ней! Но стоит ли спешить?

  Я кладу трубку на место. Ведь можно сначала защитить диплом, можно немного погулять. Я усаживаюсь поудобнее в кресле. Нет, речь не идёт о возможных изменах с другими женщинами. Хотя, разве это измена, если мы ещё ни в чём друг другу не клялись, ничего не обещали? Наверное, нет, говорю я себе и, подперев подбородок руками, пытаюсь снова вникнуть в суть моей дипломной работы.