Глава 1. Условие

Внутри себя ничто не повернуть вспять. Но, с другой стороны, кто об этом узнает? Снаружи ведь ничего не заметно.
   У Гоголя в "Мертвых душах" дамы делились на приятных и приятных во всех отношениях. Гоголь, разумеется, вовсю иронизировал, а я действительно произвожу впечатление человека приятного и при первом впечатлении, и при ближайшем рассмотрении тоже. И сейчас ничего не изменилось. Даже теперь.
   С мужчинами? Ну, была первая любовь, ну переживала, но потом забыла. Ну, легко могу увлечься, но не надолго и не сильно. Вся моя жизнь складывается среднестатистически, функция без экстремумов. Все, что у меня есть - мои желания. Только они имеют значение. Я не могла жить, не следуя своему желанию, не осуществив его. Не могу жить и теперь.
   И еще, я о любви много книг читала. О любви, что "движет солнце и светила". О любви, которая изменяет человека насквозь, она раскрывает лучшие качества, всю жизнь переворачивает, расставляет все на правильные места. Она озаряет сердце, душу таким дивным светом, что для всех вокруг это очевидно - ты влюблен и любим. Ты есть. Это настоящее волшебство, наверное, единственно доступное каждому человеку, но от этого не менее чудесное. Такой любви мне захотелось с этим человеком. Речь ведь здесь идет о нем, а не обо мне. Понадобилось всего два взгляда, два соприкосновения глаз, чтобы я ощутила себя мессией, дарующей смысл его нудной жизни. Кажется, его глаза умоляли об этом весь мир: "Я все еще надеюсь, помогите". Мое существование наполнилось смыслом. Хотелось, чтобы он увидел такой же свет в своем сердце. И был благодарен за это мне.
   Этой мечтой я жила два года. Два года я соединяла себя с ним в своем воображаемом мире. Два года я видела его изо дня в день. Два года я нуждалась в идеальном моменте. На два года я затаилась в ожидании:
   "Мир кажется вовсе не плохим еще по дороге на работу. Но по прибытии вхожу, вплываю в зону опасную, искрящую электричеством человеческих тел. Передвигаться здесь - с трудом: все время бьешься о фонарные столбы ожидания..."

          * * *

Следует "Ожидание".
         
          * * *

   Все разрешилось просто: в день рождения я отправила ему SMS. Он ответил. И вот, мы, два человека, достаточно робкие для того, чтобы взглянуть друг другу в глаза попристальнее, устроили такой SMS-беспредел, что хоть святых выноси. Мы эсемесили днями и ночами, мы увлеклись настолько, что стали безошибочно определять, с какой интонацией "сказано", всерьез или иронично, с каким выражением на лице, и стоит ли отвечать или помолчать пока. Мы доходили до физической близости посредством SMS... Что это был за секс! Все возможно, все фантазии к нашим услугам - без запретов, без границ - все для удовольствия. Потом захотелось всего наяву. Начали издалека - по телефону. И если на уровне SMS мы уже достигли многого в отношениях, перешли все известные пределы и даже немного пресытились, то здесь все пришлось начинать сначала. Словно пытаясь заполнить упущенные пробелы, мы болтали часами. О чем? Совершенно ни о чем. Ну, нас тянуло друг к другу, кто сейчас посмеет это отрицать? Наговорившись, вешали трубку, а потом еще SMS - обменивались впечатлениями от разговора, словно не мы сейчас болтали, а только были свидетелями чужого общения. Месяца через два созрели для личной встречи. И снова с самого нуля. Это были другие люди. Он, правда, сразу предупредил, что ничего не обещает. Но, где уж там - коготок увяз\птичка пропала. О любви мы никогда не говорили, но зачем? В каждой букве она была. Была. Писал мне, как скучает и как хочет увидеть, прижать к себе, обнять, просто помолчать. И о странном течении времени, когда мы вместе, его всегда не хватает. И об открытом им для себя удивительном эффекте: когда мы вместе, всего мира вокруг будто и нет. И все время спрашивал: "Ну, что ты со мной делаешь? Со старым больным дядькой?" А однажды позвонил и сказал: "Что ты со мной сделала?" Я спросила: "Как? Всегда говорил  "что делаешь". "Похоже, что уже сделала...", - ответил он.
   Можно долго рассказывать о подобных вещах. И о том, как у него сломалась машина, и он приехал ко мне на автобусе и стоял под дождем, чтобы услышать что-то он меня лично, так как я решила, что некоторые вещи надо говорить только лично. Как пытался подарить мне розу, хотя я их ненавижу - он думал, что я кокетничаю, кто же от роз отказывается, а потом пришлось ее выбросить, потому что я реально не люблю розы. (Ирония вот в чем: два года хранить ксерокопию сделанной его рукой записи в журнале учета, и отказаться от цветов из его рук.) И как я испытывала его терпение по ночам, мучимая страхами и сомнениями, в поисках поддержки. И много такого, что в том или ином варианте присутствует в каждом романе. Я не питаю иллюзий относительно того, что это только с нами могло быть, и все это судьба, и мы созданы по спецзаказу друг для друга. Да, могла бы поведать. Только зачем? Мне и по сей день тревожны эти воспоминания. Но вот что странно - я не прикидываю возможные варианты, не слышу в своем сердце сомнений, что могло быть по-другому. Могло быть только так, как было, ничего ни убавить, ни прибавить нельзя. Вариантов нет. Сожалений нет. Мы поверили тогда друг в друга. Поверили, что все возможно, весь мир для нас двоих.