Записки самоубийцы

  Всё надоело. Честное слово. Сколько можно терпеть эти издевательства!? Ладно, раньше одна мама доставала, а теперь ещё и Леночка туда же. Да, я плохой писатель. Да, у меня получился никудышный роман. Да, чёрт побери, да! Я не смог его продать, я не могу обеспечить семью, я не могу прокормить даже собственную собаку. К чёрту всё, надоело!
 
Я вскочил с кровати и подбежал к письменному столу. Достал с полки чистую тетрадку и ручку. Леночка придёт только вечером. Так обычно бывает после наших ссор. Пробежится по магазинам, купит себе какую-нибудь дурацкую обновку, потом к маме, жаловаться. Там отсидится до вечера и домой. И я ещё прощение прошу. Надоело всё. Нет, сегодня будет по-другому. Совсем по-другому!

Я вырвал листок из середины тетради и начал писать: «Уважаемые Лена, мама и тёща!». Ерунда какая-то получилась. Ничего они не уважаемые. Я же решил покончить жизнь самоубийством, а не прощения снова просить. Наверное, с окна сброшусь, у нас шестой этаж. Разобьюсь, точно. Пусть потом отскребают от асфальта.

Я вырвал второй листок из тетради и снова начал писать: «Леночка! Раз я тебе не нужен, раз тебе не нужен мой роман…» Да, надо побольше о романе написать – вдруг Леночка всё же добьёт издательство и его опубликуют. То, что он станет популярным, это бесспорно. Главное, чтобы опубликовали. Раз для этого я должен умереть, так пусть оно будет так. Пусть хоть после смерти стану известным! Я снова начал писать: «Если мой роман всё же опубликуют, деньги можешь оставить себе. Если я всё же стану известным, тебе будет вдвойне обидно». Да только зачем мне известность, если я уже умру? Что мне с того, что роман издадут большим тиражом? Больше-то я написать не смогу. Нет, про роман в записке не надо. Пусть сама думает, куда его деть. Может, выбросит совсем… Да и с окна прыгать небезопасно – всего лишь шестой этаж. Были случаи, что и с девятого человек падал – живой оставался. Пара переломов и всё. Вдруг калекой на всю жизнь останусь. Что Леночка со мной делать будет? Замучается ведь совсем. А вдруг дураком стану? Тогда и писать даже не смогу. Нет, так дело не пойдёт. Лучше повешусь. Да, точно. Пойду в ванну и в петлю.
Итак, на чём я остановился? Ага… Я вырвал новый листок из тетради и начал писать: «Леночка! Вся наша жизнь была глупой и бессмысленной. Я жалею, что вообще женился на тебе»… Эх, а прошло-то всего два года. Как мы тогда на свадьбе зажигали. И тёща ведь, вроде уже не молодая, а так веселилась… Хорошая она женщина, хоть и ворчливая. Ведь практически каждые выходные к ней на блины ходим… Да что я вообще ерунду пишу? Нормально мы с Леночкой жили. Ругались, конечно. Но какая же пара сейчас без этого? Главное, мирились всегда. Нет, обижать её нельзя.

«Дорогая Леночка. Ты была великолепной женой. Жаль, что наша дальнейшая жизнь не сложилась» А ведь летом мы с ней в Сочи собирались. Мама обещала помочь с билетами. Здорово там, наверное, в Сочи. Теперь Ленке придётся одной ехать. А может, она совсем не поедет. Вместе же собирались. На вторую годовщину нашей свадьбы… Эх, жалко я до неё не доживу.

А есть у нас дома вообще верёвка толстая? Да, есть, кажется, в кладовке. Точно, канат толстый. Интересно, это больно, повеситься? Кажется, мыло ещё надо. Только вот для чего? Шею намылить перед смертью, чтобы не так больно было? Шею намылить… Так вот откуда это выражение пошло… А петлю я сделать смогу сам?. Я галстук-то завязывать не умею, не то, что виселицу себе. Эх, вот если бы у нас дома было ружьё. Или пистолет. Сразу бы все проблемы решил. Приставил к виску – выстрелил и всё. Как там по-испански? Фенит аля комедия? Ну, что-то вроде этого. Эх, Ленка, зачем же ты так грубо меня обидела.
 
Тут входная дверь со скрипом открылась. Я быстро сложил все листочки в стопку и убрал в стол. В комнату вошла Леночка. С пакетом в руках. Похоже, мамы дома не было.

- Что, так и сидишь тут целый день? – тихо спросила она.

- Лен, прости меня, - я виновато улыбнулся.

- А, ну тебя, - Леночка махнула рукой, - пойдём есть. Я пельмени купила.
- Спасибо! – улыбаюсь я. Эх, Ленка, Ленка. Если бы ты знала, что только что вытащила меня из петли. А ведь на самом краю был. Ещё бы немного и умер. Почувствовала, наверное, сердцем. Поняла, вот и пришла.

А записки выбросить надо. А то вдруг найдёт – неудобно получится…