Необыкновенная сила желаний

Юная художница сидела в плетёном кресле на своём балкончике. Абрикосовые лучики света ложились на её скулы и заставляли невольно улыбнуться. Солнце медленно исчезало за домами, уступая место сумеркам. Внизу по каменной мостовой шли люди.  С балкона было легко наблюдать за ними, этот балкончик был лучшим из того, чем обладала его хозяйка. Обстановка её квартиры была бедна. Скромные доходы не позволяли жить в роскоши, денег хватало на еду да на краски с кистями и прочей всячиной, так необходимой художнику. Балкон же был просторной площадкой с мраморными колонами, обрамлявшими его по краям. Каждое утро и каждый вечер она совершала свой ритуал – выходила на балкон и смотрела вниз, на поток людей,  бегущих и кричащих, бранящихся и размахивающих руками, хохочущих и улыбающихся. Буря эмоций, круговорот чувств, всегда можно было выхватить из этой толпы несколько образов, лиц, пару чувств или тройку гримас и запечатлеть их на холсте. Улица, словно кладезь идей, люди, поражающие своей простотой и непосредственностью.
Да,  мы, пожалуй, забыли про ещё одну ценность этого дома. Почему-то все ценности были очень фундаментальными – старый камин, помнящий несколько поколений жильцов. Иногда казалось, что он живой, когда его зажигали, он фыркал словно зверёныш и лишь после этого разгорался ярким пламенем. Художница любила сжигать в нём неудавшиеся эскизы и наброски, поджечь уголок листа и наблюдать, как пламя пожирает штрихи карандаша и неудавшиеся фантазии.
Как говаривали покупатели и заказчики портретов, девушка была талантлива и с её упорством должна была рано или поздно достичь успеха.
В последнее время в голове  витал какой-то образ, но она никак не могла уловить, что конкретно это было. Она чувствовала, что это должна быть какая-то грандиозная работа или даже серия работ. Она не могла рисовать, всё выходило не так, люди на улице уже казались безликими куклами, типичными и обыденными, опустившимися и не заслуживающими внимания. Этот неведомый образ захватил всё её сознание, но никак не хотел показать своего лица. Лишь нечёткие, туманные очертания, дразнящие и ещё больше притягивающие. Это дикое предчувствие грандиозного, невиданного доселе творения преследовало её и не желало отпускать, словно именно она была избрана, чтобы воплотить его в жизнь.
Небо уже загорелось миллионами звёзд. Вдохнув ещё немного свежего, прохладного воздуха она вернулась в комнату, было самое время для сна. Сегодняшний день был неплодотворен для искусства, возможно, завтра что-нибудь изменится. Она легла на кровать и закрыла глаза, они были похожи на маленькие улыбки.
Все люди видят сны, цветные и чёрно-белые, страшные и добрые, разные… А особенно люди творчества, именно во сне рождается множество идей, которые потом вызывают бури оваций и восторгов. Похоже, именно этой ночью должна была приоткрыться завеса тайны, мучавшей её несколько дней, должен был родиться тот самый сюжет, который утром оставит следы карандаша на бумаге, а позднее и красок на холсте.

Шикарный королевский дворец, расписные потолки, статуи с драгоценными камнями. Огромная зала, заставленная столами, которые просто ломятся от всяческих кушаний. Запечённые кабаны, поросята, тарелки икры, рыба, блины, пышные пироги, кубки с вином. Поражающее глаз разнообразие, не одна сотня поваров потрудилась над этим. Публика соответствующая: графы, маркизы, бароны, дамы, щеголяющие своими туалетами. Во главе стола сам король, невысокий полненький мужчина, с кудрявыми волосами, в золочёном камзоле. Необыкновенно довольное, сытое выражение лица. Он держит в руке кубок и произносит длинную речь, встречаемую громом аплодисментов.   Пир продолжается, количество яств на столе заметно уменьшается, мальчики-поварята сбиваются с ног. Всё это великолепие кажется чем-то нереальным, неземным, особенно в контрасте с жизнью, которая начинается за стенами дворца.
Пышный пир, реки вина, всё это внезапно исчезает и сменяется другой картиной. Король на своём ложе, лицо искажено болезненной гримасой, десяток суетящихся докторов, пытающихся облегчить страдания. Желудок бедного правителя уже не выдерживает таких приёмов. Вот к каким мукам приводит чревоугодие.
Она открыла глаза. Золотистые искрящиеся лучики освещали её комнату, проникая через открытую балконную дверь, лёгкий ветерок играл с занавеской, она наслаждалась последними минутками сладкого сонного блаженства. В этом сне определённо крылся какой-то смысл, но какой? Воображение художницы дало о себе знать, ей сразу представилась картина: пышный пир, сотни людей, поглощающих всё подряд. От сонливости не осталось и следа, она бросилась к палитре. Весь день эти нежные руки, со светлой, притягательной кожей неустанно трудились, подбирали нужный оттенок цвета, правильную тень. Необыкновенно трудно суметь уловить мимолётное выражение лица и изобразить его краской, порой сложно найти какой-то особый поворот головы, особый фон или особую улыбку. Художник отдаёт каждой картине, каждому персонажу часть себя, своего мировоззрения и душевного тепла. Если картина лишена этого, то она никогда не сможет притягивать к себе тысячи взоров. Такая картина бездушна и пуста, она ничтожна.
Ночь поглотила весь город, укрыла его своим одеялом и шепчет сказку на ночь. Прошло несколько дней с нашего последнего визита в мастерскую художницы. В углу стоит картина, в темноте видны лишь её очертания, а на кровати сладким сном, уставшая от трудов, спит художница. Сейчас она видит сны, добрые и светлые, раскрашенные во все цвета радуги.
Проснувшись утром, она занялась обычными домашними делами, которые кажутся несложными, но почему-то отнимают уйму времени. Поэтому она освободилась лишь к вечеру, всё было сделано, можно было прогуляться по городу.
Она вышла из дома и пошла вперёд по тенистой аллее, на улицах было немноголюдно, в период летнего безумия  многие уезжают на воды. Она устроилась на лавочке и стала наблюдать за плывущими по небу облаками. Эти причудливые формы, в них можно увидеть всё, кто-то видит очертания вороных коней, кто-то человеческие фигуры, а кто-то просто облака. На лавочке напротив сидел пожилой господин, в аккуратном костюме, с седыми вискам, крупным носом с горбинкой и тяжёлым взглядом из-под густых бровей, рядом лежал цилиндр, сам же он читал газету. Невдалеке маячил парнишка, один из тех детей улицы, брошенный родителями, незнающий ласки и привыкший добывать пропитание своим трудом. Господин отложил газету, полез в карман и извлёк оттуда золотые часы, с переливающимися камнями, вставленными в крышечку и золотой цепочкой. Взор мальчишки остановился на этих часах, а на лице возникло выражение необыкновенного детского восторга, через секунду сменившиеся  завистью и озлобленностью. Ему определённо очень хотелось иметь такие часы, но судьба одарила его лишь деревянной рогаткой. Это выражение животной, глубокой зависти, дикого, ничем неприкрытого чувства поразило художницу.
Посидев ещё немного, она отправилась дальше, гуляла по набережной, любовалась на птиц, кружащих на рекой, расправлявших крылья и улетавших ввысь. Домой она возвращалась, когда уже стемнело.  На перекрёстке толпился народ, в центре стояли уже знакомый господин, парнишка и полисмен. Возмущённый господин кричал и размахивал руками, постоянно пытаясь отодрать мальчишку за уши. Полисмен старался его успокоить и расспрашивал о подробностях ограбления, парнишка же стоял рядом с грустным выражением лица. Его натура не выдержала, и он стащил эти необыкновенные часы. Похоже, он уже сам пожалел о содеянном. Художница не стала вмешиваться во всё это дело и лишь подумала, насколько сильное чувство  зависть, ей сразу вспомнилось то дикое выражение лица мальчика. Это событие превратилось в ещё одну картину.
Последние дни были на редкость полны впечатлениями. А возможно, она просто стала наблюдательнее, начала прислушиваться к окружающему миру. Люди поражали своей непосредственностью, уникальностью. Даже в банальных сплетнях и пересудах присутствовала своя интрига. Однажды художница услышала разговор двух почтенных дам, обсуждавших некоего господина, в своё время всеобщего любимца, центра любой компании, блиставшего интеллектом и остроумием. В последнее время его никто не видел, как оказалось, апатия овладела человеком. Потух тот огонёк жизни, притягивающий к себе сотни людей. Банальная леность захватила его существование, диван стал лучшим товарищем. Какие разительные перемены, сложно себе представить, что за силы руководят всеми этими изменениями…Только после этого разговора девушка поняла всю опасность желания бросить всё, поддаться лени. И вот, очередная картина…
На днях в мастерскую заскочил один из постоянных покупателей картин, который в какой-то степени уже стал другом. Они любили посидеть с чашкой чай и поговорить о жизни, поделиться впечатлениями и наблюдениями. Но в этот раз он был необычайно агрессивен, зол, гнев читался в каждом его жесте. Поводом послужила какая-то мелочь, незначительная, на наш взгляд, ссора с товарищем. Но какой бурный отклик в душе посетителя она вызывала: раскрасневшееся лицо, горящие глаза, какой-то звериный оскал. Этот человек был похож на зверя. Именно в моменты наивысшего эмоционального напряжения в нас просыпается эта звериная сущность, казалось бы, забытая навсегда, скрытая под человеческим лицом, но нет, она никуда не девается, а всё время пытается вырваться наружу, и иногда ей это удаётся. Художница никогда ещё не видела этого человека в таком состоянии…
Постепенно ей удалось его успокоить, страсти улеглись, и лицо приняло обычное умиротворённое, довольное выражение, которое часто можно увидеть на лицах так называемой «богемы».  Разговор завертелся вокруг светской жизни, художница была далека от всего этого, но товарищ с удовольствием рассказывал об образе жизни современной «богемы», главных событиях и сплетнях. Эта высокая, одухотворённая братия на самом деле жила низкой, призёмлённой жизнью. Повергали в шок истории о необычайном распутстве, пьянстве и разгульности. Художница как губка впитывала в себя все эти истории и сплетни и воплощала их на холсте.
Все 5 картин, написанные за последние недели обладали особой идеей, невооружённым взглядом была видна их связь, но не хватало ещё чего-то, словно звена в цепи. Коллекционер, зашедший утром, явно ощутил эту необыкновенную силу, заключённую в картинах, но попытался скрыть свою заинтересованность, предлагая совершенно смешные суммы за 5 картин. Он торговался за каждую монету, хотя недостатка в средствах не испытывал. Поразительная скупость! Скупость – вот последнее звено в цепи! Договорившись встретиться с коллекционером завтра, художница принялась за работу.
Вот оно – воплощение идеи, грандиозная работа. Чревоугодие, зависть, лень, гнев, распутство, скупость… Всё это нашло отражение в лицах, мебели, зданиях, в каждой частичке картины. Здесь было на что посмотреть….
Коллекционер был поражён, его глаза горели, он пророчил художнице всемирную славу. Несколько часов он превозносил юный талант, лишь к вечеру удалось остановить этот словесный поток. Договорились забрать картины утром, на этот раз на деньги он не скупился. Шестая картина придала коллекции завершённость. 
Художница лежала и думала о предстоящих перспективах, вспоминала рассказы о том круге людей, «богемы», в который ей суждено было попасть. Но мысли её были лишены радости, какое-то смутное предчувствие бередило душу. Осознание пришло как молния, промелькнуло и исчезло. В этот вечер шесть картин запылали огнём. Шесть смертных грехов были уничтожены, не дав родиться седьмому, возможно, самому губительному для души человеческой – гордыне.