Он живой

Кровь сливается со слезами и потом. Голова продолжает долбиться об стенку. По комнате носится ветер. Разлетается бумага, пыль. Губы шепчут слова древнего заклинания. В дверь ломятся, но она пока не поддается. Кто-то пытается залезть в разбитое окно с улицы. Через дорогу собралось уже около двух десятков прохожих...

***

Ветер ласкает мою кожу, ерошит волосы. Я сижу на карнизе. Этаж всего четвертый... казалось бы - так низко, но падать так больно. Я могу. Но не буду. Ты слышишь, ветер? "Я выдержу", - шепчу так, чтобы услышал только ветер. Он бережно берет мои слова в свои холодные бесплотные руки и уносит к горизонту. Где-то там живет та, которую зовут Жизнью. Та, с которой я незримо борюсь, пытаясь доказать, что она мной не владеет.

***

- Ты что дура? - Макс расхохотался.
- Нет. Я - сумасшедшая.
- Глупости. В этом мире нет нормальных. Здесь все психи.
- Ты думаешь я шучу?
- О нет, ты права! Ты действительно ненормальная.
- Твою иронию заметит и умственноотсталый. Запомни мои слова. Не говори потом, что я тебя не предупреждала.
- Не грузись. Ты у нас, конечно, с прибамбасами, но у каждого есть свои тараканы в голове. Улыбнись...

***

Я кричу. Так дико, пожалуй, не кричал ни один человек за всю историю мира. Да что там человек - ни одно живое существо. Голосовые связки просто не созданы для такой нагрузки. Но я не человек. И уж тем более я не жива. Ветер, что пляшет у меня по комнате - ветер из другого времени. Мы с ним - несуществуем. Еще немного и мы сольемся в одно целое. Но мне мешают. Они. Те, кто считает меня человеком. Они ломятся в дверь, кричат в окно. Я произношу слова. Мне осталось немного и... это "и" никто никогда не узнает, потому что в проеме разбитого окна появляется человек. Я говорю еще одно слово заклинания, а он уже у двери. Еще слово - дверь открыта и толпа мчится на меня. Еще слово - мне заламывают руки и надевают смирительную рубашку. Я прикусываю язык. Заклинание не окончено, а значит теперь я обречена медленно умирать. Как и этот ветер.
Меня ведут на улицу. В коридоре мы встречаем Макса. Его глаза испуганно смотрят на меня и компанию людей. Хотя нет. Все-таки на меня. Он расталкивает людей. Кричит, чтобы остановились, дали ему со мной поговорить. Но два дюжих мужика останавливают его и препирают к стенке. Макс продолжает кричать, вырываться...

***

Он приходит ко мне через две недели. Когда меня привезли в клинику, врачи постановили: "Буйнопомешанная. Две недели в одиночной палате без посетителей" и еще какие-то успокоительные. каждый день мне вводили лекарства и меняли смирительную рубашку, снимать которую было категорически запрещено. Кормили только манной кашей.
И вот он приходит. Весь чистенький, модненький. Гордый. За это я его и любила - он всегда умел держать себя, где бы ни находился. В его руках - букет цветов. До этого они стояли в холле больницы.
- Я знаю, что ты не любишь цветы... Но одна недовольная женщина всучила мне этот букет. Вроде как неприлично навещать девушку без цветов, - бледная улыбка тенью скользнула по его губам.
Я засмеялась:
- Хочешь я брошу этот букет в какую-нибудь медсестру? Мне можно, все чем меня накажут - разговором!
Он погруснел и серьезно сказал:
- Не глупи. Ты не должна вести себя так только потому, что тебя считают ненормальной. Ты выйдешь отсюда. Очень скоро.
- Не обманывай себя. Я говорила тебе, что я псих. Назад пути нет - для меня.
- Я не верю. Даже если у тебя есть проблемы... Человека можно вылечить пока он понимает, что он болен. Ты лучше всех, кого я знаю, это понимаешь! Ты выберешься отсюда, я верю!
- Не надейся на это. Надежда глупое чувство. Кроме того, меня уже поздно лечить. Болезнь впиталась слишком глубоко. Меня уже никто не спасет.
- А я? Ты обо мне думаешь? Ты нужна мне. Я знаю, что ты не сумасшедшая. Я это знаю, - он положил ладони мне на щеки и посмотрел прямо в глаза.
- Как же ты объяснишь ветер, разгуливающий по моей комнате, словно ураган? И побитые стекла? Я ненормальная, Макс! - его глаза намокли, но он моргнул и взял себя в руки. Он всегда берет себя в руки. Он никогда не плачет.
- Я не верю. У тебя есть дар. Ты смогла вызвать этот ветер. но ты не псих! Милая, солнышко, зайчик мой, ты вылечишься. Ты сможешь... - он сдерживает слезы. За десять лет, которые мы знакомы, я никогда не видела его в таком отчаянии.
- Макс. Прости меня. Ты не должен жить во лжи. Ты должен все понимать. Я не знаю кто я в этом мире и зачем я в этом мире.
- Зачем? Для меня. Ты нужна мне. Ты самая умная и понимающая. Ты здесь для того, чтобы просто жить.
- Я пожила уже, но нету больше сил. Ты не поймешь. Ты должен уйти.

***

- Я не уйду. Я не хочу оставлять тебя здесь... - я говорю, но глаза ее потухли. Она смотрит сквозь меня. Она не слышит меня.

***

Я пытаюсь пробиться сквозь завесу ее мыслей, как учили меня врачи. Я каждый день прихожу и сижу у ее кровати, приговаривая: "Это я, Макс, слышишь меня, солнышко? Очнись милая, я здесь, я рядом... - но она не слышит. Прошло уже шесть месяцев с того момента как она попала в больницу. Я не пропустил ни одного дня. Я помогаю ее кормить и мыть. Мне сказали, что она в оцепенении и вряд ли когда-нибудь из него выйдет. Первые три месяца я судился с больницей. Я выиграл суд и теперь государство оплачивает аппаратуру и все остальное для нее. Иногда из ее глаз катятся слезы, но это все, что она делает помимо дыхания. На днях я вышел из больницы и меня чуть не сбил с ног порыв ветра. Что удивительно, так как погода была безветренная. С того момента я каждый день, выходя из клиники, чувствую этот ветер на коже - мне кажется, что это один и тот же ветер. Он живой.