Бритва Оккама

   Чёрт. Не могу вспомнить своё имя. Ну вот же невезуха.
   Вчера вроде помнил, сегодня - нет.
   Ладно, проехали.
   Когда-то меня звали Укуренный Хрен. Это когда я курил - траву, в смысле. Я раньше всё время ходил в парах ганжи, весь такой укутанный лёгким зелёным облачком, ну просто натуральный раста - подрабатывал пушером в ночном клубе. Золотое время - ноу проблем, донт ворри, би хэппи. Сейчас я не курю, не могу просто - как только беру сигарету в рот, ну или косяк там, тут же жуткий приступ кашля, чуть ли горло, нутро себе не отхаркиваю. Мне говорили, сходи к врачу, Спринтер, сходи, может у тебя там рак или ещё какое дерьмо, но на врача у меня просто-напросто нет времени. Равно как и денег.
   Деньги. Всё в мире принадлежит им.
   Даже имена... возможно.
   Сейчас меня называют Спринтером. Не потому, что я быстро бегаю, или что я спортсмен какой-то трахнутый, скорее, наоборот - потому что я вышел на очень короткую, но офигительно сложную дистанцию, а до этого хорошо побегал на других дорожках, усыпанных наслаждением и счастьем. Бегал я и на кислоте, и на коксе, и на химии всякой левой, и на герыче. А потом появилась она, и я понял, что этот забег - финишный. Моя последняя стометровка, и я рванул так, что за мной уже не угнаться никому. Эта дистанция называется - Смерть. Кроссовки начищены, мышцы размяты, в глазах целеустремлённость, о да - в этом забеге я буду первым.
   
   Я сижу в своей пустой облезлой комнате, которую снимаю за 600 рублей в месяц. Сижу на полу. Практически голый. В позе лотоса. Или, как называют это йоги - падмасана. Говорят, что поза лотоса умиротворяет, привносит гармонию и прочее. Что-то в этом роде. Впрочем, мне просто удобно так сидеть, хоть заднице и довольно холодно - стульев нет, а пол не обогреваемый, по нему скользят узкие потоки мёрзлого воздуха. Тут в этой комнатушке, в пятиэтажке сраной, разваливающейся по кусочкам, по кирпичику, только окно с трухлявой рамой, облупленная гармошка батареи да тараканы. И ещё умывальник у стены. В умывальнике тараканов особенно много, таких мелких, как семечки и коричневых - хотя, семечки обычно не бегают и не шевелят усами. Иногда я даже думаю, что они выползают из крана. Из этого покрытого известью крана лезет всё что угодно - тараканы, слизь, ржавчина - но только не вода. Трубы прогнили, капитально.
   А вот тараканы живут. Плодятся. У них дистанция совсем короткая, но им везёт - я уверен, что они не думают о жизни. И, тем более, о смерти. Лишь как бы только потрахаться.
   Да уж, люди от тараканов не сильно отличаются, если подумать. Во всяком случае, и тех и других легко раздавить, и те и другие, даже будучи практически полностью раздавлены ногой, ботинком, всё равно цепляются за уже ненужную жизнь, борются за неё, скаля зубы и пуча налитые кровью, готовые вот-вот лопнуть глаза, не желают признавать, что всё уже кончено, и что они скоро станут комком разлагающейся слизи.
   
   Да, сегодня нет воды...
   Засохли все реки, засохли ручьи, и только стервятники реют под солнцем.
   Хм.
   
   Впрочем, пить мне не хочется. Я своё уже выпил.
   На коленях у меня лежит матовая чёрная лоджитековская нави-консоль, запястья обхватывают световые "браслеты". Блеклая тень, отбрасываемая мной - я сижу спиной к окну - падает на 10-дюймовый экран сонивского стим-терминала.
   
   Прежде чем встать наизготовку, приготовиться бежать, надо обсудить всё с тренером. Тренер, это такой человек, который в курсе всего. Поможет если что, даст рекомендации, наорёт на твои ошибки, брызгая слюной, расскажет, как обойти соперников. В общем, сенсей. Учитель.
   
   К сгибу моей левой руки прикреплена обручем из велкро крупная ампула с мутно-жёлтым, как растительное масло, веществом. Маленький катетер уходит в химпорт стим-терминала, другой впивается в вену на руке. 70 кубиков отборнейшей коммуникативной дряни сведёт новичка киберпространства с ума за пару минут, но закалённый в боях с химикатами нарик проглотит их как пинту кока-колы и не поморщится. Я пощёлкал грязным ногтём по ампуле, наблюдая, как вверх по жидкости устремились пузырьки. Потом наклонился, взял три провода, присоединённых к терминалу. Провода заканчиваются иглами из окисленного иридия, и они достаточно ядовито блестят в тусклом свете весеннего города, что льётся из окна. Иглы, длинные, сантиметров по восемь длиной, напоминают клыки какой-нибудь змеи.
   У меня есть всё - отборный яд, "Желтый китайский Шанель", как называют дилеры этот комтек, стим-терминал, и эти прекрасные ржавые иглы из окисленного иридия.
   Только не надо говорить, что окисленного иридия не бывает. Иначе, что это такое? Я вообще-то парень доверчивый, и когда сухонький старикашка Нг из вьетнамской лавчонки бэушными товарами, заверил меня, что это самые натуральные иридиевые иглы из Южной Кореи, то я поверил. До этого у меня были платиновые, причём фирменные "Делл", но с такими проблемы - они мягковаты, да и башка после них болит.
   
   Да что башка. Болит всё. Это совесть, я знаю, в клочья дерёт внутренности, не желая заглохнуть, как отработавший своё мотор.
   Как же там было?
   "Does your god come in a capsule,
   To sedate you tear the walls down"
   
   Да-да, вроде того. Мои боги снисходят ко мне в капсулах и заставляют меня молчать. Заставляют совесть заткнуться. Но она никак не хочет, драная паршивая сучка!
   
   Гистамин, 5-метокси-н, н-диметилериптамин, трисолам, занекс, ибогаин, тетра-гидро-хлорид - мои боги. Я взываю к ним, о да.
   
   Придите и облачите меня в доспехи непроницаемого равнодушия и блаженства.
   Придите и закуйте меня в белые мягкие стены, где нет места жалости, совести, любви и прочим ненужным человеческим слабостям.
   Молю вас, валиум, гармин, морфин, псилобицин - придите ко мне дрожащими капельками на клыках гадюки, призрачными парами, порошком принесите с собой эфирное забвение...
   
   Дарвасет, атенонол, аррабинитол, псилоцин, фламизин, хармалин и цилотек, не забыть про допамин и мдма - это боги с ссохшимися зелёными лицами и запавшими глазами, боги рахитичных суставов, расширенных как чёрные дула испуганных пистолетов, глаз, боги красных белков, внеземных странствий, не-бытия, мои персональные боги, которые ублажают меня тихим шепотом, и запускают в гниющие и плохо выглядящие синие вены свои длинные прозрачные когти.
   
   Я люблю их.
   О, да.
   
   Беру первую иглу, и осторожно, чуть скалясь от боли, вставляю её под кожу головы, около левого виска. Стираю пальцем охладившую кожу влагой, каплю крови.
   Вторая игла прокалывает кожу у правого виска.
   Третья - мягко, до отвращения приятно входит под углом в шею.
   Верчу головой, разминаю позвонки. Потом включаю стим-терминал. Загрузка операционной, ввод.
   На маленьком экранчике пошла трансляция нейронных цепей, этих замечательных бензинных узоров. Лёгкое электрическое покалывание в висках, взгляд мутнеет, тем временем, я проваливаюсь в завораживающую глубину цепей - комбинация шизоидных узоров и коммуникативных наркотиков - это паспорт в сеть.
   
   Правда, это и pass port all to death. Ух, какой каламбур. Ведь и в самом деле - что может думать человек, у которого отмерло уже около четверти мозга? Пока я ещё могу ходить, говорит, что-то делать, но проблема заключается в том, что нейроны в моём мозгу отмирают. Быстро и необратимо. Эти лампочки гаснут, одна за другой, и скоро, очень скоро наступит полная темнота. Я уже предчувствую её - постепенно забываются вещи, имена, понятия, словно волна наркотиков метлой проходится по коре и выметает лишнее.
   Боги, это страшно.
   Поэтому добежать до смерти надо раньше, чем она добежит до тебя.
   Надо опередить её во что бы то ни стало, пока не разбились все лампы.
   Пока ещё что-то горит и освещает путь во всём этом дерьме.
   
   Неожиданно, как всегда, из недр экрана разворачивается огромное, словно шёлковое, чёрное полотно, этакая клякса абсолютной тьмы в пространстве, и окутывает меня.
   Голову, руки, всё.
   
   \Добро пожаловать в КемНет\ - синтезированный, холодный женский голос проплывает в темноте огромными и объёмными зелёными буквами.
   \Введите свой АйДиКод\ - я проваливаюсь всё дальше в пустоту, где нет тела, нет ничего, кроме заполонившей весь мир непроницаемой паутины КемНета. Но руки ещё совершают заученные роботизированные движения над консолью, вводя код.
   \Код принят. Ждите окончания загрузки копии личности\ - изображение дёргается помехами, и я знаю, что если б я мог рассмотреть экран стим-терминала, то увидел бы там расцветающую фракталами модель своего мозга и нейронных связей, оцифрование которых идёт в эту самую минуту.
   Пульс падает до 30 ударов в минуту.
   Зрачки расширяются.
   Температура тела снижается до 33 градусов и на спине выступает ледяной пот.
   Интересно, а как там мозговая активность?
   \Загрузка выполнена. Приготовьтесь к вхождению в порт номер 122.34.6.1\
   
   Момент Большого Взрыва, пространство-время моментально сжимается в одну крошечную сверкающую точку и виски озаряет неземная электрическая боль, горящим отпечатком клейма вспыхивающая, и обжигающая мозг.
   Смерть?
   
   
   \Соединение установлено\
   
   
   ****
   
   - Да. Я отвез девчонку на свою дачу, там всё есть. Теперь я намереваюсь расслабиться...
   - Скажите ещё - "получить удовольствие"... - Хохотнул было Лев, но, вглядевшись в квадратные зенки своего босса, решил, что смеяться в такой ситуации было бы неуместно. Совсем неуместно, как если бы он вдруг стал есть клубничный джем с воронёного дула своего внушительного "кольта". Поэтому он оперативно и профессионально заткнулся и отправил очередной сладкий блинчик в рот, запечатав тем самым дальнейшие прения.
   Босс же скучающе ковырял вилкой кулебяку и нервно теребил ворот рубашки, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Лев почувствовал сквозь свою толстую шкуру укол стыда - это была его идея перекусить в "Пирогах", а место это, не какой-нибудь закрытый элитный ресторан, где официанты откаблучивают невероятно изысканные па и чуть ли ботинки не лижут богатым клиентам, а пёстрая шумная забегаловка, странного вида богемные подростки, умудряющиеся одновременно говорить по Bluetooth'у и с реальным собеседником, и откровенные неудачники, зарывающие носы в чашки с кофе, плюс заблудшие из соседних офисов на обед, "белые воротнички", трескуче перетирающие какую-то нудятину. Но желудок Льва стремился к сдобе, и вполне мог проигнорировать разноцветный гомон вокруг себя. Босс же очевидно, думал иначе.
   - Лев, не забывайся. Главное прибыль, а я не балуюсь дурью. Это не солидно. - Босс двумя пальцами ослабил удавку тёмно-винного шёлкового галстука и чуть более вальяжно расположился на стуле. Пригубил пива, и отёр осевшую пену с губ салфеткой. Льва завораживала непринуждённая и естественная грация босса. Он в буквальном смысле мог наблюдать за ним часами. Что ещё радовало Льва - ему никогда не приходилось вколачивать в неразумные головы тот неоспоримый, с его точки зрения, факт, что босс - человек, которого надо уважать, причём беззаговорочно и всей душой. Дело было даже не в самом Льве, бывшем СОБРовце, а ныне телохранителе владельца одной из самых крупных в Москва-Сити сетей ночных клубов "ЗионЪ", которого босс (Лев так всегда называл своего подопечного, даже в мыслях не проскакивало навесить на него "шефа", "папу" или имяотчество) буквально вытащил из гиблых объятий подпольных боёв насмерть. Нет. Дело было не в благодарности, а в слепом раболепии перед человеком, который внешне выглядел как топ-менеджер российского отделения какой-нибудь солидной и уважаемой заграничной фирмы, а на самом деле являлся одним из крупнейших (в бизнес-плане) и влиятельнейших "отцов" города. Босс был молод, он даже не перевалил черту в 45 лет, не обрюзг и не замордел. Но спокойный и расчётливый взгляд, в котором не было напускной брутальности и дешёвых провинциальных понтов, действовал на психику собеседников и деловых партнёров не хуже навороченной мобилы, запредельно дорогих костюмов, и бешеного драйва вперемешку с матом и слюной изо рта. Босс вёл дела по-буржуйски - взвешенно, степенно и крайне корректно. Его аккуратная, иногда немного неофициальная манера проведения переговоров, с одной стороны, складывала в более широких и открытых кругах желанную репутацию бизнесмена новой формации, а с другой стороны - успокаивала и смягчала более агрессивных акул капитала, которые начали неуютно себя чувствовать в изменившейся окружающей среде.
   Правда, мало кто знал, что так же спокойно он может придушить неугодившую ему танцовщицу из клуба - без эмоций и раздумий, благо хорошая физическая подготовка позволяла. Босс был не менее кровожаден и охоч до развлечений, чем остальные - просто не выказывал этого в открытую.
   Лев ушёл в отставку сразу после второй чеченской кампании, успев проработать в СОБРе лишь пару месяцев - зарплата и положение лейтенанта мало удовлетворяли невероятные амбиции, роившиеся в маленьком пространстве под толстым черепом и узким лбом. Хотя Лев и производил впечатление недалёкого парня, умеющего лишь поигрывать внушительными бицепсами, но не могущего связно сказать предложение без помощи рук и вспомогательного мычания, впечатление это, как и в случае с его боссом, было обманчивым. Конечно, телохранитель не тянул на нобелевского лауреата, но вот звериная хитрость была обострена до предела. Это чутье привело его в подпольные клубы, тотализатор для посвящённых, где воздух буквально пропитывался не только запахом крови и разгорячённых потных тел, но и - ни с чем не сравнимым ароматом зелёных купюр.
   Опытный боец, он скоро стал звездой одной из арен. Крупный, но быстрый, он честно заслужил кличку Молот - частенько противники, поймавшие головой удар стального многопудового кулака, падали, как подсечённые и больше не вставали, только кровь натекала на маты из открытых ртов.
   Деньги появились, но - отнюдь не в том объеме, в котором ожидал боец. Зато, по мере того, как на счётчике увеличивалось количество выигранных боёв и убитых противников, по мере того, как всё большее и большее количество богатых зрителей громко скандировало его имя, когда он стоял на залитой слепящим светом прожекторов арене, весь в синяках и кровоподтёках, ухмыляющийся и довольный, выплаты за бои стали увеличиваться. Стас, представитель Льва уже начал заикаться о мировых чемпионатах, и все помыслы солдата обратились к кровавым заграничным аренам и вероятной сногсшибательной славе.
   Но, этой мечте не суждено было сбыться.
   Как раз незадолго до этого, Россия испытала новый культурный шок - импланты. Именно в столице первыми появились люди с усиленными мышцами, стальными костями и встроенными в череп микрокомпьютерами. И естественно, подобные новшества не могли не затронуть криминальные и полукриминальные сферы.
   
   В тот день он впервые дрался с кибером.
   И конечно не знал, чего ожидать.
   Парень был чуть пониже Льва, с хорошо развитой мускулатурой. Дрались бойцы раздетыми по пояс, и поэтому Лев мог хорошенько и в подробностях разглядеть "преобразования" ну хотя бы на руках - некрасивые длинные шрамы и жесткие углы каких-то механизмов, выпирающих из-под кожи. Из костяшек на кулаках выступали длинные металлические шипы. Вообще, в бою не разрешалось применять какое-либо оружие, кроме природного, но тут поспорить было нельзя - такой кастет не сбросишь, он - часть самой кисти.
   Лев посмотрел на табло, и заскрежетал зубами - по предварительному подсчёту, за кибера было больше заявлений. Лев не помнил, чтобы в последнее время народ так сильно сомневался в его боевых качествах, и это только разозлило его, стерев из сознания всю бдительность. Поэтому он атаковал первым.
   Недооценка оказалась крайне серьёзной. Скорость передвижения противника поражала, и в первые же две минуты всё было кончено. Лев даже не смог ударить своего врага. Просто первый удар шипованного кулака раздробил ему нос и половину лица, а дальше - дальше он схлопотал ещё пару ударов в живот и рухнул лицом на маты, расплёскивая кровь и осколки зубов. Под одобрительный вой толпы, кибер перебил бывалому бойцу шею, как тореадор добивает обессиленного дротиками и бандерильями быка.
   Но, сила Льва не была сломлена полностью. Когда тело унесли с арены, медик был вынужден констатировать, что боец всё ещё жив, хотя и не надолго. Так или иначе, прошедший войну ветеран должен был по всем земным законам закончить свое существование на свалке, где его бы быстро растащили на части бродячие псы.
   И тут появился босс. Который не первый день симпатизировал ранее практически непобедимому бойцу.
   Деньги сделали своё - частная клиника, пластическая хирургия, нанопротезирование. А взамен требовалась лишь преданность и честная служба.
   Босс как всегда сыграл правильно - самая лучшая защита от предательства - это спасение жизни. Тем более, если спасённый - бывший солдат с обострённым чувством долга и чести. Такого не подкупишь, плюс тот факт, что Лев через год службы начал купаться в ранее недосягаемой роскоши, ещё сильнее скреплял пункты негласного договора.
   
   Сейчас же босс был чем-то озабочен. Такие вещи Лев чувствовал кожей. И вправду, босс наклонился вперёд и понизил голос:
   - Вот что... тут такое дело. Я подумал, что наш друг - сам знаешь какой, может спсиховать - при условии, что он жив. Ты же знаешь, наркоманам нельзя доверять...
   Лев кивнул, съел ещё один блин.
   - У меня предчувствие. Нехорошее. Насчёт него. Понимаешь?
   - Конечно, босс. - Поспешил заверить его Лев.
   - Вдруг ему придёт в голову забрать то, что он продал? Мы же не хотим лишних эксцессов?
   - Но, босс... Что он может сделать? Мы ж всё из его квартиры вынесли, ещё до этого... - Лев вглядывался в молчащие глаза своего начальника.
   - Я знаю. Тут такое дело. - Взгляд босса словно затуманился. - У него есть связи, понимаешь? Нежелательные связи с узкоглазыми. Может, мозги у этого урода спеклись настолько, что он продал за дозу свою девушку, которая сама даст фору любому героину, но в один прекрасный момент, его шарики могут встать на место, и тогда... Могут возникнуть проблемы - определённого сорта, - он рассеянно передвигал солонку и перечницу по столу, словно разыгрывая шахматную партию. - Ты и сам прекрасно знаешь, что нельзя оставлять в живых людей, у которых есть к тебе счета, особенно такие крупные...
   - Угу... - Ещё один блинчик канул в недрах Льва.
   - Неровен час, и их предъявят к оплате. А платить будешь должен ты... В общем - звонишь своим ребятам, пусть подъедут к нему, и сделают всё максимально тихо, - он допил пиво и элегантно промокнул салфеткой рот, одновременно откидываясь на спинку стула. - Это бритва оккама, Лев... Знаешь, что это такое?
   - Да нет, босс. - Тот пожал плечами.
   - Переводя в доступные понятия, это значит - если убить проще, чем оставить в живых - убей.
   - Ясно-о...
   Босс совсем перегнулся через столик и тихо, но отчётливо, сказал:
   - Пусть они принесут мне его голову.
   Лев взглянул в глаза боссу и сглотнул - там была только насмешливая и бессмысленная жажда крови.
   Последний блинчик с клубничным джемом никак не лез в глотку, и оба человека в строгих костюмах вскоре ушли из "Пирогов". Запаковались в огромный чёрный "биммер" 9-ой серии.
   В кафе не стихал гомон...
   
   ****
   
   Пустыня. Высокие золотистые барханы, резкие промоины чёрных отточенных теней. Белёсое, сухое и глубокое небо над головой. Ветер швыряет в лицо наждак мелких песчинок. Куда не посмотри, только одно - дюны, дюны, и ещё раз дюны. Острые жёлтые гребни на фоне светлого безоблачного неба. Никакой растительности, никаких следов - всё замыто и заполировано ветрами. Единственный звук - осыпающийся временами с гребней барханов песок.
   Мои ноги утопают в нём. Я одет - чёрная майка, на ногах - протёртые джинсы и кроссовки. Уже чувствую, как в эти кроссовки медленно, но верно затекает всепроникающее мелкое крошево оксида кремния. Явственно ощущается, что вокруг на многие километры ты - единственное живое существо.
   Жаркий воздух закупоривает горло.
   В паре-тройке метров от меня стоит телефонная будка. Будка как будка, такая, как в Америке, в NYC - много стекла, аккуратная, на металлических перекрытиях играют солнечные зайчики. Одно стекло, которое на двери, треснутое. Внутри - телефонный аппарат, чёрная трубка на гофрированном шнурке, матовые кнопки, корпус, многое повидавший, весь в царапинах.
   Конечно, ничего тупее и абсурднее придумать нельзя - телефонная будка посреди пустыни.
   Идиотизм.
   Я стою и смотрю на него, на телефон.
   И тут он начинает звенеть.
   На высокой противной трескучей ноте. Звук такой, будто тут вовсе не открытое пространство, а маленькая комната - он заполняет всё вокруг.
   На секунду виски простреливает боль, а потом я захожу в кабину и поднимаю трубку.
   Звон смолкает.
   - Ну, привет. - Говорит кто-то на том конце провода. Голос ровный, но немного хрипловатый.
   Облизываю губы. Вот оно.
   - Это Туз? - Спрашиваю я.
   Короткий смешок помехами бьёт в ухо. Голова начинает болеть сильнее.
   - Да, если хочешь, называй меня так. А ты, полагаю, тот самый... прости, забыл твоё имя. Тот жокей.
   - Спринтер.
   - Да, именно. Я слышал, ты меня искал?
   Тут уже пришла моя очередь смеяться.
   - Тебя? Искать? Нет, зачем? Ты везде и нигде, это я знаю. Я хочу поговорить об Игре.
   - Правда? Спринтер, если ты задаешь этот вопрос, то ты отдаешь себе отчёт в своих действиях. Ты чист? Или в твоих венах сейчас вместо крови течёт какая-то дрянь? Я готов разговаривать только с вменяемыми людьми.
   - Только комтек.
   - Хм. Так что ты хочешь знать об Игре? - Голос становится глубоким и вкрадчивым.
   Я сглатываю слюну.
   - Я не хочу знать. Я хочу играть.
   - Даже так... Хорошо, не будем тянуть резину. Твои условия? - Тон деловой. Хорошо этот ИР подстраивается.
   - Значит так... - Начинаю я. - Я работал официантом в баре "Московский Пижон". Но, я не только там работал - я из-под полы толкал кислоту. Хозяин не знал об этом, но как-то однажды пронюхал, и меня взяли с поличным. Такая фигня, что там имеют право толкать дурь только их люди, а я вот... Короче, они расценили это как дерзость. Весть дошла аж до верхов, до самого босса, Валерия Евгеньевича Тугарина. Они заставили меня выплачивать им каждый месяц по тысяче баксов. Я не только там торговал - впрочем, я со всех своих точек не мог собрать столько денег, да и моя крыша драла с меня втридорога. Короче, дела были совсем плохи. Я не смог расплатиться, к тому же сам сидел на игле, мне самому не хватало. В общем, они забрали всё из моей квартиры, все деньги, запасы. Начали оформлять документы на всю квартиру...
   - Я не понима...
   - Слушай дальше. Я умираю, так и этак. Героинщик, видишь ли. Мозг загибается. Когда они всё забрали, меня притащили к нему, к шефу. Побили, конечно. Он сказал, что если у меня больше ничего нет, что они могут взять, то меня убьют. Будут убивать долго и мучительно, для удовольствия. Я...я видел. Мне показали, что они делают с такими как я - живьём кожу срезают.
   - Ну...
   - Я сдал им Олю. Оля - она необычная девушка. У неё сдвиг. Сдвиг в ДНК. Её пот - наркотик, довольно сильный, чуть слабее кислоты. Что-то у неё нарушено в химизме мозга и желёз. Мне уже он не так нужен был... Героин - это всё. Мне тяжело об этом говорить, но - человек в ломке не соображает ничего. Я молил их о дозе, ползал в ногах, лизал им ботинки и плакал, а они лишь презрительно смеялись, и били меня - конечно, они все такие красивые были, не то, что я, в слюнях, соплях и дерьме. Я сказал: сделайте мне только один укол, и я отдам вам то, о чём вы никогда не пожалеете.
   - Ты продал свою девушку за дозу героина.
   - Да. Я сожалею об этом, честное слово. Когда его, Тугарина, шестёрки, поехали к ней на квартиру, они взяли меня со мной. Жестоко конечно. Я был в отрубе, но её крики, и красное лицо, рыдающие обвинения в мой адрес я слышал и видел, как-то. А потом очнулся у себя в квартире. Без неё.
   - Они оставили тебя в живых? Странно. Нелогично. Так зачем тебе нужна Игра?
   - Ты выводишь меня к ней. Я должен искупить это... спасти её. Умереть спокойно, а не как последняя мразь, понимаешь?!
   - А я?
   - Ты же, Туз-В-Рукаве, не человек. Но любишь играть людьми, я знаю. Мне плевать - все, что мне нужно, это найти и спасти Олю. Эти суки могли сделать с ней всё, что угодно. Я отдаю себя на откуп тебе, ИР. "Блютус" у меня есть. Я готов к забегу.
   - Хм. Звучит интересно. Но ведь это влиятельные люди. Ты думаешь, что в состоянии бросить вызов их деньгам и ресурсам? Мои камеры сообщают, что ты меньше всего похож на такого человека. Ты и дышишь-то чудом... - Он чуть не смеётся.
   - Неважно. Если я сдохну, ты немного потеряешь. А точнее - ничего.
   - Кроме времени.
   - Кроме времени.
   - Скажи мне, Спринтер - знаешь, что такое бритва оккама?
   Вопрос вводит меня в ступор. Это ещё что?
   - Нет.
   - Ну и ладно, тебе этого знать не надо. Я согласен. Номер мобилы?
   - 8-95203511275.
   - Окей, Спринтер, герой-любовник, Иуда техногенного века - я поведу тебя, как Господь агнцев своих. Впрочем, думаю, Библию ты тоже не читал. А пока бери пистолет и отстреливайся...
   Гудки.
   Я недоуменно смотрю на трубку и вижу, что это больше не трубка, а огромный, неправдоподобно огромный револьвер. Серебристый и ненастоящий. Голову сжимает тугой обруч боли, и я выхожу из кабинки. Пейзаж не изменился.
   Причём тут бритва оккама?
   От кого мне отстреливаться?
   Шуршание - ответ на вопрос. Из-за гребня дюны, в ложбину, где нахожусь я и будка, невероятно быстро перемещаясь, лезут кошмарные и жуткие существа.
   Человеческие головы с широко разинутыми ртами, в которых поблёскивают многие ряды острейших зубов, проворно семеня крабьими лапками, идут в атаку. Песчаного цвета, они истекают слюной и жаждой моей плоти.
   Одна из голов прыгает, но я успеваю выстрелить, и мерзкими ошмётками создание разлетается на куски. Но за ним - десятки таких же. Нет, сотни.
   Один выстрел - одной головой меньше. На лице кислотой шипит кровь, в воздухе смрад несвежей слюны. Пуль в револьвере - шесть, и, наконец, одна из тварей вгрызается мне в ногу. Падаю, и отвратительная пасть смыкается на моём горле. Захлебываюсь кровью, в то время как челюсти всё сильнее проминают кожу и мясо.
   Но болит не шея.
   Виски.
   Я ору, и из пальцев в песок вываливается пистолет.
   Небо - белое, слишком близкое.
   
   \Превышен болевой порог\
   \Подтвердить экстренный выброс?\ - ДА!
   
   Темнота.
   Боги, как уютно.
   
   ***
   
   Рыбак и Мёртвый знали друг друга со школы. Как повелось в старших классах бить и обижать более мелких детишек, так и поехало. Дальше - пиво, девочки, драки на улице с нацменьшинствами, веселая и необременительная жизнь, в которой не было места для высшего образования или тому подобной чуши, как, например, творческая самореализация или самоопределение. Эти двое хотели удовольствия и проблем поменьше. А раскурочить кому черепушку - так то занятие не менее увлекательное и приятное, чем остальные, не считая, конечно, секса. Накатанная тропинка привела их в "ЗионЪ" и уткнулась в стену. Правда, обоих друзей это обстоятельство волновало мало - кто-кто, а они своей жизнью были вполне довольны. В мирное время - вышибалы в ночном клубе, в более напряжённые минуты - боевые единицы, два куска мяса по центнеру каждый, с руками и ногами, и достаточным количеством мозгов, чтобы отличать где у звукострела ствол, а где - приклад.
   Из двух корешей посмышлёнее был Мёртвый, чьё погоняло прицепилось к тому из-за совершенно равнодушного и застывшего взгляда, в котором явственно читалась нелёгкая работа мозговых винтиков и шестерёнок. Лучшая смазка для них, шестерёнок, по мнению Мёртвого - это "Балтика N9" и кокаин, а также смазливенькая девчонка с большой жопой. Такие вещи развязывали его язык, и иногда тот даже извергал кой-какие умные мысли. Но Мёртвый всё же был хитрым, чего не скажешь о Рыбаке - тот большую часть времени молчал, зато в драке ему не было равных. Лицо угрюмого бугая озаряла радость лишь при звуке ломающихся ребёр и умоляющих криках жертв, а также при виде крови - чужой, конечно же.
   Тем не менее, злые российские будни не смогли развалить настоящую мужскую дружбу двух простых парней, что, учитывая окружающую действительность и не совсем выдающиеся умственные способности обоих, было если не чудом, то редкостью.
   
   Сейчас эта парочка кралась по лестнице развалины-пятиэтажки. Оба плоских лица взмокли от пота, но не по причине волнения, а единственно от жары и спёртого воздуха. Бояться им было нечего, задание-то плёвое - пришить хилого нарка, который, вполне возможно, уже сам давно сдох и провонял всю квартиру, а потом отрезать ему голову (для этих целей имелся мясницкий тесак) и доставить её боссу. Никто из них не задавался вопросом, для чего это надо: сказано - сделано. Тем более что мысль об убийстве ассоциировалась у них со скорее приятным, нежели наоборот, времяпрепровождением.
   - Какая квартира-то? - Спросил Мёртвый, вытирая свободной рукой лицо (в другой удобно лежал новенький звукострел "Гипербел-2010"). Рыбак наморщил узенький лоб.
   - Не помню.
   - Блин, ну так посмотри. У тебя ж бумажка есть...
   - Сейчас. На, подержи. - Сунул Мёртвому в руки свой лезвемёт, покопался в обоих карманах джинс и извлёк мятую бумажку.
   - 303-я.
   - Ага. Мы на месте. Слышь, Вадь, тока тихо, понял? Ломаем дверь и быстро, ок?
   - Да говно вопрос...
   Оба бандита подкрались к скромной, обитой бордовым дерьмантином деревянной двери, встали по обеим сторонам от неё, взяв оружие наизготовку.
   Мёртвый смотрел на Рыбака, и глаза его блестели. Он считал.
   - Один, два, три... Пошли!!!
   
   ***
   
   Я, стиснув зубы, вытащил иглы из висков и шеи - те оказались покрыты малоприятной на вид сукровицей и гноем. Отбросил их в сторону и встал с пола, пошатываясь от накатившей слабости и боли, особенно головной - жутко болели места контактов от игл. Предметы, прежде двоящиеся и размытые, теперь начали приобретать чёткость и собираться вместе. Я подошёл к окну, взял с подоконника ракушку "Синего Зуба" и вставил её в ухо.
   Гудок.
   А потом вкрадчивый голос льётся в ухо:
   - Игра начинается, но сдаётся мне, Спринтер, что ты опоздал. Они уже здесь...
   
   ***
   
   Дверь жалобно треснула под неистовым напором двух тяжеленных туш. Мёртвый и Рыбак ворвались в квартиру, быстро оценив обстановку, пересекли коридор и оказались в большой комнате. Мёртвый огляделся и опустил звукострел.
   - Млять... Я так и знал.
   Рыбак заглянул через его плечо.
   Нарик лежал на полу, неестественно скрючившись, в одних грязных трусах. Мёртвый сплюнул от отвращения - он терпеть не мог опустившихся наркоманов, а этот был одним из самых поганых. Чувак напоминал обтянутый синеватой шелушащейся кожей скелет. Он лежал на боку, свернувшись в позу эмбриона около какой-то странной на взгляд Рыбака, техники, и каждый позвонок и ребро мертвеца хорошо наблюдалось, будто тот голодал чёрт знает сколько времени. Оставив Рыбака стоять, где тот стоит, Мёртвый подошёл к трупу, и присел рядом на корточки, положив звукострел рядом с каким-то плоским чёрным прибором. Взял наркомана за плечо, разворачивая к себе лицом, закусил губу.
   "Тёплый ещё, недавно помер" подумал он.
   Потом скривился - бритая башка умершего блестела влажными кровоподтёками, на губах запеклась пена. Глаза закатились так, что только матово белели в пасмурном сером свете белки. Мёртвый быстро осмотрел руки - чёрно-синие дороги, вздувшиеся вены, мерзкий запах. Нарк не дышал.
   - Мёртв как пить дать. - Сказал он, повернув голову к другу. - Передоз, мать твою, чего париться было?
   - Чё, будем ему башку пилить? - спросил Рыбак.
   - Да... - Мёртвый выудил из-за пояса тесак. - Тесак у меня, сейчас быстро сделаем. Ты там глянь, мы дверь закрыли? Ещё не хватало, шоб бабуля какая-то подвалила...
   Рыбак кивнул и исчез в дверном проёме.
   Когда Мёртвый повернул голову, то не сразу осознал, что глядит прямо в широкий ствол своего же звукострела.
   Гиперзвуковая волна смела сидящего на корточках Мёртвого, мгновенно оглушая и опрокидывая того на спину. Не выпуская звукострел из рук, Спринтер довольно резво вскочил на ноги и подбежал к валяющемуся в бессознанке Мёртвому - у того из ушей текла кровь, с такого расстояния направленный гиперзвуковой удар рвал перепонки в клочья. Спринтер вырвал было из его руки тесак, как...
   - Ах ты ублюдок! - В дверях появился Рыбак, и его перекошенное красное лицо не предвещало ничего хорошего. Спринтер замер - в одной руке тесак, в другой звукострел, а в грудь ему нацелен лезвемёт. Он даже видит смертельный блеск стального клина в прорези дула.
   - Тесак...
   Кажется, прошла вечность, прежде чем Рыбак, обезумевший от того, что какой-то паршивый нарик их провёл, выстрелил.
   Треугольный стальной клин тяжело прогудел в воздухе, и со звоном разбил окно, осыпавшееся стеклом, а Рыбак медленно начал оседать, а потом и вовсе упал на спину, взметнув с прогнившего паркета облачко пыли. Тесак раскроил его лицо пополам, да так и застрял там.
   Спринтер, дрожа, распрямился, так и не веря в свою удачу - КемНетовская реакция спасла его, на сей раз - в реале. Он подошёл к поверженному Рыбаку, присел, и неуверенно схватил ручку тесака. С хлюпом извлёк её из проломленного вовнутрь лица неудачливого убийцы - теперь оно представляло малоаппетитное месиво из обломков костей, обнажённой плоти и кожи. Меж тем, тело Рыбака дёрнулось в конвульсии и замерло. Спринтер спешно отвернулся и прошёл обратно в комнату. Под ногами скрипел песок.
   - Ты ещё не разобрался со вторым.
   - Да, я знаю. - Пробормотал он, и приставил дуло к голове Мёртвого. Выстрел из звукострела с такого расстояния превратит мозги бандита в желе.
   - Я не то имею в виду. Я уверен, что они посланы Тугариным. Ты мог бы узнать у этого, где находится его босс, и, вероятно, Оля...
   Спринтер спохватился.
   - Я и впрямь идиот. Ты прав, конечно.
   - Ты ведь любишь её, так? - Ехидный, крайне ехидный голос.
   - Люблю, да.
   Но он не знал, в глубине души, что любит больше - саму Олю или... её пот. Потому что в данный момент ему хотелось только ширнуться. Хотелось, до зуда в венах.
   
   ***
   
   Сознание возвращалось к Мёртвому медленно и неохотно, словно зная, что в реальности его ничего хорошего не ждёт.
   Мутные цветовые пятна наконец начали оформляться в нормальное изображение, и первое, что увидел Мертвый - это бледную рожу давешнего трупа. Не осознавая, что делает, поддавшись первому порыву, он кинулся было придушить гада.
   Поэтому тот факт, что его руки оказались чем-то привязанными к ещё крепкой, построенной на века, батарее, оказался не только неожиданным, но и привёл Мёртвого в бешенство.
   - Ты, мля! Да я тебя... Я тебя! Я тебя кастрирую, понял?! На лоскутки порёжу, суку!
   Наркоман присел на корточки, поводил по полу тесаком, выписывая в пыли остриём круги. С интересом посмотрел на дёргающиеся ноги Мёртвого. Покачал головой.
   - Не кричи. Если ты сейчас не заткнёшься, я тебя убью, понял? И так голова трещит.
   Слово "убью" прорвалось сквозь красную завесу ярости в сознании бандита, да и усталое и равнодушное лицо нарика являло собой крепкое основание этого самого слова. В глаза у него не было ничего, кроме ледяной пустоты. Поэтому Мёртвый, в миру Макар, благоразумно заткнулся. Однако процедил:
   - Где Рыбак?
   - Умер. - Ровно ответил тот и выразительно покрутил в руках своё оружие. Поднёс к лицу окровавленное лезвие, и улыбнулся. Улыбка вышла тонкая и на редкость неприятная, будто череп оскалился. Потом Спринтер облизал губы.
   - Скажу тебе сразу. Мне нужно знать лишь одно - где твой хозяин.
   - Я не знаю. - Быстро ответил Мёртвый, оценив ситуацию.
   - Ты что, думаешь, что у меня совсем мозги скисли? - Резко спросил Спринтер. - Я прекрасно знаю, от кого исходил приказ! Где он?
   - Я не знаю, - Глаза Мёртвого забегали. - Это был Лев...
   - Какой Лев?
   - Ну... Его телохранитель.
   - Спроси его про девушку...
   - Ты видел с ними девушку?
   Мёртвый замялся. Он никак не мог отвести взгляда от лезвия.
   - Ээээ...
   - Я ещё раз повторяю - ты видел со своим боссом девушку? Малиновые волосы, на лице синяк, большие глаза?! - Взревел Спринтер, выходя из себя. Почему-то вид беспомощного человека, прикрученного изолентой к батарее выводил его из себя, и тянул на... на насилие. Так и хотелось полоснуть тесаком по испуганному лицу простого сытого парня, посмотреть, как под начинкой плоти блеснёт кость и как это лицо взорвётся в крике.
   -Не очень-то он разговорчив.
   - Ты будешь говорить, или НЕТ?!!! - Заорал Спринтер и опустил тесак со всей силы аккурат на колено Мёртвого. Раздался противный хруст.
   Тот заорал и выгнулся дугой.
   - Нет, нет, О БОЖЕ, НЕТ!!!! Я НЕ ВИДЕЛ!!! - Истошный крик прорезал губы Мёртвого.
   Кровь из раскроенного колена забрызгала лицо Спринтера. Он поднялся на ноги, лицо исказилось в гримасе злобы.
   - Последний раз спрашиваю - куда. Они. Поехали. Телохранитель. И. Босс.
   - Я не знаю, правда... - Заскулил Мёртвый, пытаясь подтянуть к себе покалеченную ногу. "Этого не происходит, это страшный сон, страшный сон. И всё же, госпо-оди, он убил Вадька, сучара, хреносос паршивый, муда-ак!"
   -Он врёт. Я могу отследить Тугарина по GPS, но это долго. К тому же, криптозащита...
   - Ты знаешь. - Мягко произнёс Спринтер. - Иначе - я отрублю твою ногу. Честное слово. С удовольствием.
   Дыхание Мёртвого прервалось на секунду. Голова до сих пор гудела от сотрясения.
   - Этот тесак - зачем он вам? Я полагаю, чтобы кое-что мне отрубить, а потом доставить боссу. Не знаю, с чего вам такая хрень в голову пришла, но вы ведь это отрубленное должны были куда-то привезти - к нему? Не лги мне парень, я увижу... И тогда можешь попрощаться со своей ногой!
   Мёртвый судорожно втянул в себя воздух.
   - Они...н-на... на дачу поехали...
   Обескровленные губы Спринтера растянулись в хищной и радостной усмешке. Он перехватил тесак поудобнее.
   - Адрес! - Рявкнул он.
   - Б-баковка. Ул-лица Л-лесная... д-дом 46... - Из ноги медленно текла вязкая кровь.
   
   Спринтер выдохнул и распрямился. Глянул на Мёртвого, чьё лицо уже заливала болезненная синева.
   - А теперь убей его.
   -Что?
   - Убей. Его. Жестоко. Сейчас же. Это приказ. К тому же оставлять его здесь опасно.
   Убить. Да. Именно этого ему и хотелось. Он потрогал пальцем лезвие - острое, лазерная заточка. Режет мясо с кожей, как масло. Хотя...
   - Ты хочешь жесткое убийство, Туз?
   - Да.
   - С кем ты, чёрт побери, говоришь? - Взволнованно вскричал Мёртвый.
   - С собой. - Спринтёр извлёк из-за пояса лезвемёт. Тяжёлый, удобная рукоять. Он взвесил оружие в руке, прицелился, держа на мушке голову Мёртвого.
   - Эй, ты что?!!! Что ты собрался де...
   - Отстрелить тебе яйца, говнюк. - Сообщил Спринтер и ухмыльнулся.
   Мягкое нажатие на спусковой крючок, мягкий шлепок, когда 10-сантиметровый клин из нержавеющей стали вошёл в пах Мёртвого, кромсая тело и перебивая крупные кровеносные сосуды, кровь из которых не замедлила исторгнуться хилым булькающим фонтанчиком. Мёртвый не успел даже закричать, потом что следующий клин, свистнув, пробил его глазницу со всплеском густой тёмно-алой крови и пригвоздил голову бандита к батарее.
   Мёртвый мелко задрожал, а потом обмяк.
   Впервые в жизни полностью оправдывая свою кличку.
   
   ***
   
   Через полчаса, я, одетый в снятые с тела Рыбака шмотки, выбежал из подъезда. Джинсы и кожаная куртка сидели на мне мешком, а вот говнодавы оказались по ноге. В заплечной кобуре покоился лезвемет с двумя кассетами, в кармане куртки - звукострел. Тесак я заткнул за пояс, кое-как. При ходьбе создавалось ощущение, что он вот-вот провалится в штанину.
   Если ещё полтора часа назад я чувствовал себя подыхающим псом, то сейчас - ходячим арсеналом. Оружие дарило потрясающее чувство полной защищённости.
   Было уже около полпятого, около подъезда на лавочке сидели старушки и неодобрительно на меня щурились.
   - Туз?
   - Я тут.
   - Что дальше?
   - Ты знаешь адрес, не так ли? - Хриплый смешок.
   Чёртов ИР. Я огляделся - во дворе играют дети, смеются. У меня наверху - два трупа. Оказывается, убивать легко. Совсем как в КемНете. И... не менее приятно, так?
   - Ладно, Спринтер. Беги. К метро. Быстро. Ты ведь Спринтер.
   Так. Только я умираю. Мир гаснет.
   Оля-Оля, где ты, когда ты мне так нужна?
   Слизать бы с шелковистой кожи кристальные капельки пота, провести пальцами по упругим ягодицам, сжать маленькие твёрдые груди и окунуться с головой в экстаз...
   Я побежал. Вначале тяжело, но потом всё быстрее и быстрее наращивая лёгкость...
   
   ***
   
   Добежав до метро, Спринтер остановился. Поднёс руку к уху, вжимая ракушку наушника поглубже, тяжёло дыша, оглядел палатки с цветами и газетами. Люди суетились, занимались своими делами, сновали туда-сюда.
   - Ну?
   - Я позволил себе дерзость позвонить твоему хорошему другу Димону. У него есть машина, так ведь? Я хорошо копирую голоса. Сейчас он подъедет. Веди себя так, будто всё путем. Придумай что-нибудь.
   - Хорошо.
   И вправду, через пару секунд на противоположной стороне улице тормознул синий "Гольф" Димыча. Друган-пушер Спринтера вышел из машины и помахал тому рукой.
   
   ***
   
   Димон, к моему вящему неудовольствию, выглядел на редкость сытым и довольным. Ветер трепал его мелированные кудри, на нём была дорогая найковская ветровка, и вообще, он совершенно не походил на наркодилера. Улыбнувшись во все тридцать два первоклассных протеза, он пожал мне руку, слабенько, и как-то по-женски.
   - Здоров, Спринт. - Он щурился на солнце, от чего и без того малоприятная слащавая улыбка кривилась. - Как дела, как бизнес? А, не отвечай - сам вижу, что дела наладились - ишь, какой кожан отхватил!
   В ответ я пробормотал что-то невнятное и забрался на пассажирское место. Хлопнул дверью.
   Внутри "Гольф" оказался просторнее, чем снаружи, но обилие синей краски бесило меня. На зеркале заднего вида висели пушистые, синие же, игральные кости.
   Димон завёл мотор, и мы поехали.
   
   - ... Ну, она и говорит - серьёзные отношения - это не для меня. А я - ты, сучка, что ты мне мозги три месяца парила? Она - в истерику! Во-от. Ну, я на Рублёвку сворачиваю? Эй, чувак, ты спишь, что ли?
   Я не спал, просто пытался отвлечься от назойливого словесного поноса, непрерывно лившегося изо рта парня. Димон, конечно, пушер крупный, уважаемый, и "клубный", по помойкам не шастает, образ жизни скорее богемный, чем рядовой. Но, этот парень такая же пустышка как и тот пипл, который он обслуживает. Пересеклись мы случайно, но, сразу раскусив этого, в принципе, хорошего в душе чела, я оперативно сел ему на шею, перейдя в разряд френдов - естественно, в то время я больше подходил по определение "милашка" - ещё не сел на иглу. Впрочем, он всегда был треплом. Я повертел шпенек громкости. По радио играли старую песню Систем оф э Даун. Звуки наполняют эту маленькую жестянку, несущуюся к смерти по бесконечному асфальтовому конвейеру:
   
   Trust in my self-righteous suicide, I, cry - when angels deserve to die!
   
   Олька была моим ангелом, во всяком случае, во мраке беспросветного дерьма стала маленьким окошечком света. Сейчас и того нет.
   - Ну так, куда... А, вот, "Баковка". - Пробормотал Димон, провожая взглядом мелькнувший столб с указательным щитом. - Да, а чё ты везёшь-то, и кому, э?
   Я похлопал по животу, из которого выпирало оружие.
   - Четверть кило "беленького". Крутой пипл, нувориши.
   - А, клёво, ёпт. На подъёме... Муси-дуси в шоколаде, где вы девочки-****и... - Рассеяно напевал Димон, сворачивая, наконец, на сельскую дорожку - теперь мы ехали меж рядов шикарных и неприступных кирпичных средневековых замков и крепостей. Изредка попадались убогие деревянные домишки и дачники, полностью погружённые в свои немыслимые дела.
   - Попроси его остановить машину. Ничего не говори. Я только что подключился к охранным системам дома Тугарина. Даже определил местонахождение охраны. Теперь слушай внимательно. У ворот стоят два охранника. Дом в тупике Лесной. Тебе придётся протаранить на машине ворота. Дальше - на самой территории, перед домом, около пяти человек охраны. Вооружены автоматами. Вроде есть ещё собаки, но я пока их не засёк. В общем, так. Камеры - на мне. Ты таранишь ворота, подъезжаешь к дому, и проникаешь внутрь. Как - не моё дело. А теперь убей своего друга. Без вопросов. До связи.
   И тут Туз отключился.
   
   ***
   - Дим, давай, тормозни на обочину...
   Машина послушно заскрежетала шинами по гравию, и, накренившись, встала. Димон обратил свой ясный взор на меня.
   - Ну, что такое? Дом забыл?
   Он никогда не был моим настоящим другом. А словоохотливость - грех.
   - Тут, видишь, ли, проблема... - Замялся я, и полез в карман за звукострелом.
   - Какая? - Нахмурился он. Над зеркалом покачивались игральные кубики.
   Прости, Димон, но Игрок из тебя неважный.
   - Ты. - Ответил я, вытаскивая из кармана звукострел.
   Кажется, удивление - это уже стандартная реакция.
   Невидимый импульс, и голова парня взорвалась, словно изнутри, как гнилая дыня, или иной спелый фрукт. Ошмётки разлетелись по всему салону. Я зажмурил глаза. А когда открыл, то, свет в машине стал приглушённо-розовым. А моё лицо - липким.
   
   ***
   Обезглавленный труп остался мешком лежать в пыли, дворники смахнули последние кровяные сгустки, а Спринтер, заехавший в тупик, испуганно скалился, взирая на ворота дома N46.
   Забор вокруг резиденции Тугарина явно вознамерился посоперничать с Кремлёвской стеной по толщине и высоте. Красный кирпич выгодно подчёркивали староанглийские чугунные фонари с мраморными плафонами. Сами ворота, метра три в высоту, сталь, обшитая деревом, выглядели неприступно и угрожающе. Покрытые козырьками камеры медленно поворачивались, беспощадно сканируя окружающую местность.
   Нога Спринтера нервно постукивала о педаль газа, рука намертво вцепилась в рукоять КПП.
   
   ***
   
   Пётр Горенко курил и рассказывал своему корешу про турецких шлюх. Его отрада, аккуратненький "ТТ" мирно покоился в набедренной кобуре. Только что они сообщили на пост, что всё тихо, и поэтому тёплый весенний воздух теперь действовал на обоих охранников донельзя расслабляюще. Пётр бросил бычок себе под ноги, затоптал его в траву, а когда поднял голову, увидел на подъёздной аллейке синий "Гольф". Машина стояла неподвижно.
   - Сань, знаешь этого?
   - Да нет. А что?
   - Стоит. Короче, звякни им, спроси, не ждут ли гостей...
   
   Его напарник не успел позвонить.
   
   Машина словно выстрелила с места, и разделявшее её от ворот расстояние поглотила с ужасающей быстротой.
   Пётр завопил, в панике дёрнулся наперерез машине, в тот самый момент, как нос автомобиля клюнул дерево ворот. Стальной бампер перерезал незадачливого охранника пополам, одновременно впечатывая прилипшие к капоту внутренности и останки в сминаемые чудовищным ускорением створки ворот.
   Обалдевшего от грохота и скрёжета, от происходящего Санька щедро залило плеснувшей, как из лопнувшего пузыря, дурно пахнущей кровью.
   Автомобиль, превратившийся в неуправляемый снаряд, высекая снопы искр из снесённой створки ворот, частично попавшей под днище, влетел на охраняемый участок.
   
   
   
   
   
   
   - Приведите его КО МНЕ, ЧТО, НЕПОНЯТНО?!!! - орал в наушник взбешённый Тугарин. В одной руке, очень ухоженной и холёной руке, он держал бокал с красным вином, другая же, звякая золотыми "Tissot", яростно рубила воздух. Такой же Тугарин, с побагровевшим лицом, отражался в огромном зеркале. Лев, прислонившись к сидению велотренажёра, задумчиво протирал свой "кольт" 45-го калибра, доводя и без того блестящую поверхность до логического оружейного совершенства. Оба они находились в персональном тренажёрном зале босса, и, кроме различных тренажёров, гигантского, во всю стену, зеркала, кроме дорогой боксёрской груши, там же находилось и специальное медицинское кресло, в котором безвольно лежала девушка. Пребывала она не в лучшем состоянии - запавшие, окольцованные синяками глаза, в которых уже не оставалось ничего разумного, сальные малиновые падают на лицо, и вообще - обмякшее тело, привязанное к креслу эластичными повязками, руки, все в катетерах из капельницы, всё это представляло не самое радостное зрелище. Вокруг девушки суетился какой-то хмырь в белом халате и постоянно промокал её нагое тело губкой.
   - Да они с ума все посходили! То камеры не работают, то какой-то тип, ВРЫВАЕТСЯ сюда на машине, громит всё, а они?!! Куда эти мудаки смотрят, я им ДЕНЬГИ ПЛАЧУ!!! - Взорвался босс. - А что будет, если сюда отряд дагов нагрянет, а?! Они что, оружие сложат, и примутся им задницы лизать? Ты чего смотришь, пшёл отсюда! - Прикрикнул он на типа в халате. Тот, испугавшись, ссутулился и как-то приник, только глаза блестели за безоправными очками. - Да, и как там, норму снял?
   - Д-да, потоотделяющее работает, но сердце - оно может не выд... - Заикнулся тот.
   - По хрен, сучка молодая... Вали с глаз моих. - Отмахнулся Тугарин, и раздражённо пнул стальную ножку одного из тренажёров. Отпил вина.
   Через минуту в помещение ввалилось трое охранников в чёрной форме, с нашивками на рукавах. Двое под руки вели висящего и еле волочащего ноги парня, в грязной и окровавленной одежде - его голова безвольно свешивалась на плечо, а взгляд не отрывался от пола. Третий охранник держал вновь прибывшего на мушке звукострела.
   Тугарин, брезгливо кривя лицо, подошёл к нему. Повернул его лицо к себе и скривился ещё больше.
   - Он на ногах стоять может?
   - Да, вроде. Мы его из машины-то вытащили, глядим - живой, и оружия на нём было - охренеть! Его ранило, видите? - Охранник показал на кусок металла, торчавший из намокшего в крови плеча незадачливого налётчика.
   - Так, оставьте его здесь. И быстро РАЗОБРАТЬСЯ С КАМЕРАМИ!!!
   Тугарин узнал того, кого ещё в начале дня приказал убить.
   "Прямо как чувствовал, что это чмо ещё заставить тебя понервничать, Валерк..." подумал он, с презрением поглядывая на Спринтера.
   А Лев ничего не думал - он смотрел на дрожащего от боли, усталости, и, вероятно ломки, наркомана и хладнокровно прикидывал. Ждал приказа.
   
   ***
   
   - И что же ты думаешь, сучонок? - Мягко спросил Тугарин, отпивая из бокала. - Крышак поехал, да? Ты что, на полном серьёзе думал, что тебе удастся сюда пробраться, и убить меня?
   Я не поднимал головы. Стоять, сохранять равновесие было трудно. Кровь из рассеченной брови плёнкой заливала лицо, штырь в плече причинял невыносимую боль. До зуда в елде хотелось дозы. А самое главное - мне нечего было сказать этому богатому и всесильному человеку.
   - ОТВЕЧАЙ, МАТЬ ТВОЮ! - Вдруг заорал он, брызгая слюной.
   - Я.. я хотел спасти её. - Кивнул в сторону Оли.
   - Что?! Спасти? - Он расхохотался.- Лев, ты это слышал? Герой-любовник! Джеймс Бонд! Да ты, нарк несчастный, дерьма кусок, ты вообще соображаешь, что ты говоришь? Товар продан, тю-тю!
   - А где Рыбак с Мёртвым? - Подал голос Лев, наконец убрав полировальную тряпку. Взгляд его был проницающим и взвешивающе-тяжёлым. Будто тебя облучал рентген. Я мог хорошо рассмотреть внушительную пушку в лапищах этого мощного человека.
   Я посмотрел на свои порезанные руки - они дрожали.
   - Я убил их.
   - Вот как? - Тугарин в удивлении приподнял брови, и облокотился на тренажёр. - И что ты, позволь узнать, намеревался делать дальше, Терминатор?
   Таиться не было смысла. Приятное ощущение, что всё уже кончено, что я увидел Олю, пусть и в таком жутком состоянии, захлестнуло меня с головой. Даже боль отступила - тело радовалось тому, что, наконец наступит смерть, и оно, истерзанное и измученное, сможет отдохнуть.
   - Я хотел приехать сюда - я узнал от них адрес, и заставить вас... тебя... вернуть мне Олю.
   Обаятельная улыбка тронула губы Тугарина. Он подошёл ко мне, и свободной рукой, с такой же улыбкой на лице, надавил на кусок металла в моём плече, ввинчивая его глубже - и в зрачках его читалось торжество. Я застонал, ноги подогнулись. Он удовлетворённо хмыкнул и отошёл.
   - Потрясающе. Мальчик мой, запомни на всю оставшуюся жизнь, которая обещает быть более чем короткой - меня нельзя заставить делать что-либо. Это ты, марионетка, собачка, в то время как я - король этой жизни. Это всё, - Он обвёл рукой помещение. - Это всё лишь малая часть демонстрации моей власти. А ты - блоха, которая не вовремя укусила тигра. Посему, тебя ждёт судьба любой блохи - быть раздавленной. Вся твоя жизнь не стоит столько, сколько стоят испорченные тобой ворота. Лев - убей его, он мне надоел... - Тугарин повернулся ко мне спиной.
   Телохранитель поднял револьвер, и я уставился в чёрное, бесконечное дуло "кольта".
   - Игра окончена?
   - Нет, Туз, пока нет. - Сказал я.
   Тугарин обернулся, впился в меня взглядом.
   - Лев, с кем он говорит? Проверь!
   
   ***
   
   В руку Льва упала капелька наушника беспроводной связи. Он показал её боссу, а потом поднёс к уху, в надежде расслышать собеседника нарка. Но услышал - одни помехи. Странные помехи.
   - Там одни гудки. - Сказал он, повернувшись к боссу. И, как странно - свой собственный голос вдруг показался ему чужим.
   
   ***
   
   - Убей его. - Прозвучал приказ.
   Спринтер смотрел на револьвер, и улыбался ему, как старому знакомому. Вот она, финишная ленточка. Ещё шаг - и он порвёт её, завершит этот утомительный забег.
   Вот сейчас. Сейчас.
   Кристально чётко он видел, как палец Льва, словно в замедленной съёмке, давит на курок. Он видел выступившие на его лбу капельки пота, такие же аккуратные, как на плечах неподвижной Оли.
   Оля, Оля. Прости. Наверное, я не слишком сильно тебя любил, что не смог спасти. А может, любил не тебя, не твою душу, а твой наркотик.
   Да, наркоманам нельзя доверять, это правда. Прости.
   
   ***
   
   Пуля 45-го калибра, со смещённым центром тяжести, она должна была войти мне ровно в лоб, развалить череп пополам, и полететь дальше, увлекая за собой полужидкие серо-розовые волоконца мозгов и крошево кости.
   
   Вместо этого, она пронзила нагрудный карман дорого шерстяного пиджака от "Brioni", смяла грудную клетку и вытолкнула наружу ошмётки, куски сердца и других внутренностей владельца крупнейшей сети ночных клубов и ресторанов, Валерия Евгеньевича Тугарина, обладателя 142 миллионов долларов в различных оффшорных банках, и вообще, хорошего бизнесмена.
   Инерция выстрела швырнуло тело Тугарина о зеркало, безвозвратно его испортив. На пол босс сползал с крайне удивлённым и по-детски обиженным забрызганным маленькими капельками крови, лицом, а зеркальные осколки окрашивала в приятный рубиновый цвет кровавая полоса, тянувшаяся за оседающим телом.
   Из руки, унизанной кольцами, выпал бокал, и остатки вина запачкали светлый дорогой ковролин. Впрочем, вино смешалось и с кровью. Тугарин завалился на бок и затих.
   Предательство не входило в его планы.
   
   Лев улыбнулся, и эта неожиданно интеллигентная усмешка, как ни странно, шла грубому неандертальскому лицу.
   - Я же говорил, Спринтер, что игра окончена. Но не для тебя.
   Я выдохнул, не веря своим ушам - эта интонация!
   - Туз?!
   - Угу. Поэтому я и разрешил тебе отдать телохранителю - теперь мне - наушник. Я знал, по досье, что у него в черепе - микрокомпьютер. По вай-фай, я влез туда, когда он слушал меня, и взял контроль над его телом, подавив сознание. Вот так-то, игрок. - Он помахал пистолетом. - Иди к своей любимой.
   
   ***
   
   Я вынул эти отвратительные трубки из её рук, похлопал по щекам. Она довольно быстро пришла в себя, и - как я был рад снова увидеть эти сумасшедшие фиалковые глаза.
   - С-Сережа? Эт-то ты? - Просипела она сухими губами и улыбнулась. - Это не сон?
   Я погладил её по щеке.
   - Да, Оленька, это я. Я пришёл. Всё будет хорошо.
   Она робко улыбнулась, и я обнял её. Боже, какая она худая и лёгкая!
   - Мы... Всё будет хорошо?
   - Да, миленькая, всё позади. - Однако, мелькнула предательская мысль - "а как мы выбираться-то будем?"
   - Честно? - Всхлип. - Они меня мучили, боже, они меня так, т-так...
   - Шшш, всё уже хорошо, я с тобой, всё хорошо...
   - Боюсь, нет. - Твёрдый голос Льва\Туза резанул ухо.
   Я повернулся и встал.
   - Что? Что ты имеешь в виду? - Я смотрел прямо ему в лицо. Безэмоциональное, застывшее в бездушную маску. Лицо машины.
   - Вот это.
   
   
   Длинное лезвие десантного ножа резко, со шлёпком, вошло вниз моего живота. Я тупо уставился на него, потом поднял глаза на Туза. Тот безмятежно улыбнулся, и дёрнул нож вверх. Такая сила была в этих руках, что сталь беспрепятственно дошла чуть ли не до моего подбородка, хрустнув грудной пластиной и с треском вспарывая кожу.
   Я захотел что-то сказать, но вместо слов только булькнул, и из моего рта потоком хлынула кровь.
   Боли не было.
   Я упал на живот, выпотрошенный и преданный нелюдем.
   - Ты был прав, Спринтер. Я действительно люблю играть людьми. И убивать их.
   Уткнувшись лицом в мягкий ковролин, лёжа на своих кишках, я умирал, и мне было всё пофигу.
   - Ты хороший бегун. Но ты не знаешь, что такое бритва оккама. Это лезвие здравого смысла.
   Плевать. Я провал эту чёртову финишную ленточку. Спас Олю. Да, я герой.
   - А у наркоманов с разложившимся мозгом не бывает здравого смысла.
   Слепой и бесчувственный, я выиграл этот забег.
   - Впрочем, это касается всех, кто Играет.
   Привет, Смерть.
   - Истинные цели всегда скрыты, Спринтер.
   
   Зато я узнал своё имя, кретин.
   
   Всё погасло.