Приятных сновидений, покойничек... Глава 1

Их было двое: он и его враг. Они стояли друг напротив друга и ждали чего-то.
Их разделяла всего лишь тонкая дверь, едва ли несколько килограммов железа. Но даже она была защитой и преградой, она была помощью и единственной надеждой.
Чувствовался холод. Непреодолимый, ужасный. Содрогающий его тело.
И темнота. Внутри комнаты было абсолютно темно. А снаружи горел свет. Был свет. Пробивался свет сквозь маленький кружочек дверного глазка.
Казалось, они стояли так целую вечность, и ни один из них не знал, сколько еще придется так стоять. Стоять, смотря перед собой, чувствуя перед собой чужое тело, чужое присутствие.
Каждый из них был одинок. Один внутри, другой снаружи. Один жертва, другой охотник. Это было понятно еще с самого начала. Это было очевидно. Для каждого из них.
Когда произошел выбор? Когда они поняли? Не имеет значения. Лишь страх, холодный страх теперь действует на них. Доставляя одному удовольствие, а другому боль.
Жертва внимательно посмотрела в глазок. Жертва – он. Тот, кто внутри. Дома. В своей уютной квартире. В своей пустой квартире. Ему не на кого положиться, он один против своего врага.
Охотник внимательно посмотрел в дверной глазок. Охотник – он. Тот, кто снаружи. Не дома. За его спиной виден лифт. Лифт, из которого он вышел когда-то. Лифт, о котором нечего сказать. Надо только видеть.
Их взгляды встретились. Мужчина в черном плаще, черной шляпе и черных очках. Мужчина, в домашних брюках, легкой майке и мягких тапочках с зайчиками. Оба смотрят. Но яркая лампочка за спиной только одного из них, и жертва видит ее, согревающую, но столь же далекую, как и заветное спокойствие, заветное отсутствие страха. Несбыточное отсутствие. Потому что ему всегда будет страшно. Всегда, пока все не закончится совсем.
Ужас вместе с холодом подкатывает к горлу, и тогда, тогда он решает действовать. Ему надоела бесконечная боязнь следующей секунды, ему надоела собственная постоянная слабость, ему хочется что-то изменить, избавиться, убежать от своего врага.
В то же мгновение он бросился бежать. Куда? Куда можно убежать? Где можно скрыться в маленькой квартирке? В гостиную, на кухню, в спальню? Никуда. В гостиной, на кухне в спальне? Нигде. И неоткуда ждать помощи. Она все равно не придет. Ее просто нет.
Не веря, он подбежал к телефону. Взял его и начал набирать знакомый номер. Первый пришедший в голову. Лишь бы спросить кого-нибудь. Лишь бы услышать чей-нибудь голос.
- Аллё. Аллё. Кто это? Кто это? Мне нужна полиция. Я звоню в девять один один? Да? Слава богу! Господи, я спасен! Помогите мне! Немедленно помогите мне! Я прошу вас, умоляю. Быстрей! В чем дело? Вы что? Я один, я один в своей квартире. А там за дверью, там снаружи стоит убийца, он хочет меня убить! Мне срочно нужна помощь. Если вы сейчас же не приедете, он, он убьет меня! Я знаю. Где я живу? У себя в квартире. Нет. Улица НордХилл 20. Девятый этаж. Да девятый. Квартира тридцать четыре. Да. Быстрей. Я не знаю, что мне делать. Не знаю…
В трубке слышались тихие гудки. И лишь пустая темная комната продолжала существовать. Испуганные глаза осматривали ее. Постепенно. Непонимающе. Где можно было в ней укрыться? Он помнил ответ. И поборов собственный страх продолжил действовать дальше. Может соседи? Они бы спугнули убийцу. Они бы не дали ему сделать свое дело.
Едва попадая пальцами по кнопкам, он начал набирать телефон живущей напротив семьи Роуллз. Никто не брал трубку. Оставалось все меньше времени. Он чувствовал это. Еще. Еще телефоны. Хаскинс. Нет. Абрахамс. Тоже нет. Ну хотя бы старушка Беннет. Ужасно. Никого. Никого.
Одинокий дождь за окном плакал, словно от сильного горя, словно ему было очень плохо и очень, очень одиноко. Потому что он тоже был один. И лил с такой силой, с таким напором и злостью, как будто пытался, нет, действительно хотел вымыть, очистить все и напомнить всем об их одиночестве.
Всем, не всем, а жертве точно. Прерывистое дыхание заглушалось осенним ливнем.            
Он приложил руку ко лбу и утомленно выдохнул. Вся эта ситуация начинала ему надоедать. Он не видел из нее выхода. И это было самым страшным.
Привычная комната, привычная мебель, привычная дверь, а за ней… За ней что-то новое.
И тогда он захотел проверить. Может, может, все уже закончилось? Может, этого и не было никогда? Всего лишь обман. Прекратив рассуждения, он направился к двери. Не было слышно шарканья тапочек, не было слышно громких ударов сердца – только плач дождя, шум его падающих слез, барабанящих по крышам и открытым балконам.
И вот она дверь. И вот он глазок. И вот он охотник. По-прежнему стоит, приблизившись еще, прислонившись к холодному металлу двери.
Он резко отпрянул. Ничего не изменилось. Его действительно хотят убить. Надо что-то делать, надо что-то менять. Губы безмолвно прислонились к замочной скважине. Губы не хотели двигаться, но он, он заставил их. Он просто хотел знать.
- Что, что вам от меня надо? Что я такого сделал? Почему именно я? А? Ну почему? – он почти всхлипывал. – Неужели нет никого другого? Неужели сегодня я должен умереть? Ну за что? – чистые тяжелые слезы текли из его глаз. Лицо скривилось, сжалось и стало похожим на трагическую маску. Очень трагическую. Безнадежно. Показывающую горе, величиной с целый мир. Горе одного человека. Человека, которого приговорили, человека, который уже ничего не мог изменить.
- Просто. Так. Вам всего лишь надо взять конверт, маленькое послание, спрятанное под столом в Кенроу-Парке. И тогда все закончится. Все исчезнет. А за то, что вы этого не делаете, все просто будет продолжаться. Запомните: белый столик рядом с засохшим деревом, оно одно там такое, черное, мертвое, и под этим столиком прикреплен подарок для вас, который прекратит все. А пока…
Он почувствовал, как дернулась ручка, и услышал, как что-то у замка заскрипело. Что-то начало ломаться. И тогда он вдруг окунулся в новую волну страха. Рушилась последняя преграда. Единственная его защита. Он ухватился за нее, за эту преграду, схватил ее обеими руками, попытался удержать, попытался остановить, но сразу же понял, что независимо от всех предпринимаемых им  действий, дверь в конце концов поддастся, замок сломается, а зажатая его пальцами ручка повернется, и как раз тогда все закончится. Не так, как он хотел в начале, не так, как он хочет сейчас, совсем не так.
Ноги сами вынесли его на балкон. А куда еще? А что еще? Только на балкон. Только там можно найти спасение. Открыть окно и вылезти наружу. Сделать это и спастись.
Как же он хотел спастись. Он готов был пожертвовать всем, он готов был сделать все ради этого. И даже высота девятиэтажного дома не пугала его. Ну, может, только самую малость.
Потоки воды неудержимо ворвались в квартиру. Дождь и не думал останавливаться. А он, уже полностью промокнув, встал на подоконник.
- Высоко же, черт.
Тапочки остались на полу, и босые ноги чувствовали скользкую поверхность намокшего дерева. Ветер неустанно трепал его тонкую майку, не давая ей прилипнуть к влажному телу. Ему было холодно. Ему было страшно. И ничто не придавало уверенности. Ничто не могло защитить его.
Бельевые веревки натянуты на расстоянии половины его руки. Четыре прочнейших тоненьких троса.
Оставалось только ступить на них и начать спускаться вниз.
Он это сделал. Он решился. Неудержимый страх переборол все остальное и заставил его шагнуть в пустоту, шагнуть навстречу дождю. Шагнуть сквозь мокрую холодную темноту.
Гладкие стены царапали пальцы. Одна нога была уже на веревках, другая готовилась перенестись за ней, а руки все еще хватались, держались за открытое окно и словно собаки-ищейки пытались найти хоть какой-нибудь выступ, хоть какую-то зацепку, хоть что-то неровное среди отвесных скал огромного дома.
Что есть силы ухватившись за держащие его веревки, он медленно сел. Танцующие занавески выбивались наружу из незакрытого окна. И только слабая надежда на спасение продолжала греть его. Даже справедливый вопрос о прочности веревок не мешал ему сидеть, раздумывая о своих дальнейших действиях.
- Надо спуститься. Надо как-то спрыгнуть, слезть на нижний этаж. И там уже я буду в безопасности. И как назло не за что держаться. Только веревки.
Ему хотелось повиснуть на них, полностью выпрямившись, так, чтобы до следующих оставалось лететь совсем чуть-чуть. А потом просто отпустить руки и наконец оказаться там, где его согреют и обязательно спасут.
Он начал постепенно поворачиваться. Еще и еще. Его тело трясло, словно от сильного жара, холодного и безумного.
И вот он висит, боясь разжать пальцы, висит, не чувствуя под ногами опоры. Жалея о своем поступке и не понимая, как ему быть дальше. Потому что еще слишком высоко. Еще очень далеко, а подняться наверх, вернуться в свою квартиру, да хотя бы на свои веревки уже нельзя, уже слишком тяжело, слишком поздно. Слишком много сил было потрачено на всю эту затею, и значит либо надо доводить ее до конца либо готовиться умереть от собственной глупости. Если бы только можно было подтянуться. Нет. Нельзя.
- Ладно. Осталось только разжать пальцы и спрыгнуть вниз. Собраться, полностью собраться. Раз, два, три.
Зажмурившись, он разжал пальцы.
Собрался.
И полетел.
Как капля дождя полетел вниз. К земле. Забыв о своей тяжести и страхе.
Как подбитая птица упал на натянутые тросы.
Как свободная рыба разорвал их и устремился в неизвестность.
Ужас свободного падения вернул его к жизни. Это случилось. Веревки не выдержали. Они просто не захотели. И он ничего не мог с этим поделать. Он мог только ждать следующей остановки, следующей встречи и надеяться, что именно она будет последней.
Жгучая боль проникла в спину. И треск разрывающихся нитей помешал ему ухватиться за что-нибудь, удержаться. Еще один этаж остался позади.
Падать было легко.
Мысленно представив себе смерть, по-своему, вспоминая виденное им, он вновь упал на несколько совсем тоненьких нитей. Он чувствовал, что они самые легкие, самые непрочные, и совсем, совсем тонкие. И ждал, когда все продолжится. Но все остановилось, словно сломался механизм в часах, и стрелка перестала идти, застыла на месте. Так и он. Непонимающе глядя вверх, раскачиваясь, лежал на чьих-то бельевых веревках.
Позади остались этажи и соседи, которым теперь негде было вывешивать постиранную одежду. Все, что встречалось ему на пути, было уничтожено, разорвано и искорежено. Он видел это. И радовался, что наконец остановился.
Он посмотрел на свое распахнутое окно наверху, посмотрел немного в сторону на открытый балкон лестничной клетки и увидел, вновь испугавшись и почувствовав холод, своего преследователя, внимательно смотрящего в его сторону. Спокойного. Даже на таком расстоянии было видно, как он спокоен и зол.
- Нет. Не надо. Когда же это все кончится? Нельзя лежать, нельзя лежать, только соседи, только соседи могут спасти меня.
Попытавшись встать, он чуть не упал.
- Этого только не хватало.
И тогда он начал кричать, звать, стучать по стеклам пальцами, ладонями, кулаками. Но его никто не слышал, никому не было до него никакого дела. Оставалось только разбить окно. Что он и сделал.
Влезая в квартиру, он хватался за занавески, рвал их. Но главное, он все-таки оказался внутри. И даже осколки, разбросанные на полу, не могли прервать его счастья.
В соседних комнатах послышался шум. Там была целая семья.
- Что вы тут делаете? – вбежав в комнату первым, папа, укутанный теплым халатом, не смог сказать что-то более умное.
- Вот в гости решил к вам зайти.
- Папа, папа, это же мистер с девятого этажа! – кричали дети.   
- Я и сам прекрасно это знаю. А ну марш спать. Не видите что ли, окно разбито, холод такой.
- Вот здорово, – брат с сестрой принялись с огромным интересом разглядывать рассыпанные на полу стекла.
- Марта, Марта, иди скорей сюда. Тут что-то стряслось! – позвал муж жену.
- О господи! Ему явно нужна помощь. Сейчас я принесу чистую одежду и поставлю чайник с водой, – захлопотала она.
- Наверное, не стоит так из-за меня беспокоиться. Я без спросу ворвался в ваш дом, разбил окно, и вы сейчас хотите дать мне чистую одежду и угостить чаем? Что же это? Как же так? Вы должны были выгнать меня в ту же минуту, как только увидели, вы должны были накричать на меня и позвонить в полицию… 
- Но мы же соседи. Присаживайтесь и расскажите все по порядку. Что с вами стряслось? – Марта усадила странного гостя на новый диван.
И вдруг он вспомнил.
- Как что? Нет. Я совсем забыл. Как я мог забыть?! Не надо никакого чая, не надо никакой одежды, бросьте все, звоните в полицию. Звоните соседям, сейчас мы пойдем ловить убийцу!
- Какого убийцу? О чем вы говорите?
- Самого настоящего. Он ждет меня, он хочет меня убить. А я. С чего, вы думаете, я вдруг оказался у вас? Я спасался. Я убегал от него. Искал помощи. И вы должны мне помочь. Или я сойду с ума. Свихнусь от этого страха. Каждую секунду я жду своей смерти. Это…
- Ладно. Ладно. Мы поможем. Маньяк в нашем доме. Никуда не годится. Я сейчас соберу весь этаж, и мы все вместе поднимемся к вам. И тогда…
Небольшое ведро холодного страха вылилось ему на голову. А что если? Нет. Конечно нет.
Мгновенно оторвавшись от дивана, он направился к выходу. Он пытался найти дверь, но только шедший за ним отец семейства смог указать, где она находится.
Весь этаж был поставлен на уши. Из квартир выходили сонные люди, недовольные тем, что их оторвали от любимых занятий, недовольные тем, что им сейчас придется заниматься совсем нелюбимым делом: ловить убийцу. Помогать жертве.
Его испуганное лицо, дрожащие руки и намокшая, порванная одежда наводили ужас на жильцов дома. Внушали страх. И заставляли относиться ко всему серьезно.
Когда у лифта собралось человек пятнадцать, вооруженных чем попало, было принято решение начинать.
- Только осторожней. Ради бога, осторожней. Мы можем спугнуть его. Поэтому некоторые из нас поднимутся по лестнице, а остальные пойдут со мной. Вы позвонили в полицию? Отлично. Мы задержим его до их приезда.
Чем больше людей, тем спокойней каждому из них. Исчезает страх, чувствуется сила и защищенность. Появляется уверенность.
Вместе с ней они поднялись на девятый этаж.
Осматриваясь по сторонам, медленно вышли из лифта. И самым последним вышел он.
- Никого.
- Пусто.
- Тут никого нет.
- Как это? Куда же он мог деться? Он, наверное, где-то спрятался. Посмотрите, посмотрите там, посмотрите везде.
- Да нет тут никого.
- Ну знаете, - выговорил радушный сосед.
- Такое ощущение, что здесь никого и не было, - добавил кто-то.
- Постойте, постойте, не уходите, ради бога, не уходите, ведь он вернется.
- Вот тогда нас и надо будет звать.
- Черт.
Все потихоньку начали расходиться. Недовольно переговариваясь, возмущаясь. И через несколько минут только он один остался. Остался наедине со своей металлической холодной дверью.
В кармане были ключи. Щелкнул нетронутый замок, и он вошел в темноту пустой квартиры. Все привычно. Все как прежде. Утомленно вздохнув, он захлопнул за собой дверь. Неожиданное сомнение начало медленно подкрадываться к нему сзади. Он с трудом проглотил слюну и обернулся.
Из дверного глазка по-прежнему сочился свет.
Задержав дыхание, он решился.
- Нет!
Страх отбросил его в сторону.
- Только не это! Опять? Опять он!
Раздался его тихий плачущий смех.
- Да. Он пришел за мной и без меня не уйдет. Ха. Нееет.
Дождь продолжал идти.
По-прежнему стучали капли, и по-прежнему охотник стоял за его дверью. Все было слишком глупо и странно.
- Так не бывает! Так не должно быть! Как у меня в кармане оказались ключи? Почему я не разбился, падая вниз? Как же так? Почему? Почему убийца исчез, когда я пришел с людьми, а сейчас появился вновь? Почему хозяин разбитого окна не потребовал денег за то, что я сделал, ведь… Черт. Почему я об этом думаю? Вот черт. Кажется, я понимаю. Такое может быть только…
Звон проникающей дрели раздался за его спиной. Бешено крутящееся сверло уничтожало дверной замок. Оно будто выкорчевывало его, не оставляя после себя ничего. Скрежет металла больно отдавался в его голове. В голове жертвы.
Стоял всепроникающий шум. Рушилась последняя преграда.
- Хватит! Хватит! Когда же это кончится? Стоп. А как же мои соседи? Они что? Они разве не слышат этого? Где они все? Они должны прибежать на шум и спасти меня. Скорей, скорей, вот ведь он! Он хочет меня убить!
Но никто не бежал на помощь. Никто не собирался его спасть. Никому не было до него никакого дела. Всех не было.
Подождав чего-то, он ринулся в другую часть квартиры, туда, в маленький закуток, давно превращенный им в кладовку. Вначале он хотел просто спрятаться там. Ждать там своей смерти. Но потом передумал. Уж очень ему хотелось жить. Уж очень хорошо он вдруг вспомнил, что там, в этой маленькой кладовке, на полу есть люк, обычный железный красный люк, ведущий на нижний этаж, специально предусмотренный техникой пожарной безопасности. Архитекторы, проигнорировав наружные спасательные лестницы, решили сделать по всему дому такие люки, чтобы люди в любой момент смогли спуститься из своих горящих квартир вниз и спастись. Архитекторы даже и не предполагали, что их конструкторской деталью воспользуется человек, убегающий от своего убийцы.
Сопровождаемый ужасным скрежетом дрели он ворвался туда. Крошечная комнатка, заваленная всяким хламом. Не останавливаясь, он начал расчищать люк, убирать тяжелые ящики, кипы газет, бутылки и другой ненужный, но все равно сохраненный им мусор, который был набросан, навален, нагроможден там повсюду. 
И в полной темноте он увидел сверкающие ворота люка.
Он чувствовал его своими пальцами и искал, искал ручку, чтобы поднять, открыть этот несчастный проход, открыть себе путь к спасению.
Наконец он нащупал и ухватился за нее и в ту же секунду услышал, как дверь, сорванная с петель, с грохотом упала на недавно постеленный в прихожей ковер.   
- Быстрей, быстрей! Он уже рядом! Я не успею…
Ливень не мешал ему слышать шаги преследователя, спокойные и ужасно громкие.
Подняв совсем не тяжелую металлическую крышку люка, он посмотрел вниз. Там тоже было темно. Не раздумывая, он начал пролазить, опускать свое тело, перемещаться в другую квартиру.
Неслись секунды. Приближался убийца.
- Я спасен! Я спасен! Он остался наверху. Он наверху. Тихо. Он может услышать.
Кто-то ходил по его квартире.
- Слава богу. Он там. Он там. Пускай теперь ищет меня, пускай.
Оглядевшись вокруг тот, кто с самого начала считал себя жертвой, понял, что он совсем один, что в квартире кроме него никого нет. Он понял это сразу. Как только увидел мертвую мебель, мертвые стены, мертвые книги и мертвую темноту пустого дома.
Страх летним дождиком моросил по нему.
- Запомните: белый столик рядом с засохшим деревом, оно одно там такое, черное, мертвое, и под этим столиком прикреплен подарок для вас, который прекратит все. А пока…
Страх обрушился на него тропическим ливнем. Посреди пустой комнаты, прямо перед ним стоял убийца. Еще секунду назад его не было. Точно не было. Еще секунду назад убийца был где-то далеко, а комната была пуста, и он, жертва, недоверчиво шел по ней, осматривал все, и только на мгновенье задержав взгляд на чем-то, остановившись, упустил момент, когда рядом с высокими, достающими почти до потолка часами появился его преследователь. Это было так неожиданно и неправильно, что он даже на мгновение забыл о боге и черте.
- Здесь? Но… но как? Вот…  мой. Ну как же так? Неужели я зря… Столько убегал, и все равно… Я не хочу. Я не хочу умирать!
В руке убийцы что-то блеснуло. Маленькая вспышка лезвия среди пустой темноты. Не прекращавшийся ни на секунду дождь не прекращался ни на секунду. На улице по-прежнему шумел океан, и бесконечные потоки воды одиноко лились с неба.    
Их было двое: он и его враг. Они стояли друг напротив друга и ждали чего-то.
Нож вошел ему прямо в сердце. И все остановилось. Все закончилось.

Начало.

Ефим Марковецкий