Отец недосказанное...

Яркое теплое утро. Оно переполнено звуками и запахами. Таким и должно быть летнее утро в детстве. Я сижу на табуретке, упершись  локтями в подоконник, и изо всех сил таращу глаза во двор скрытый плотной зеленью перед окнами. Мама шуршит за спиной около плиты и ворчит, что я ей не помогаю. Едва уловимый звук мотора заставляет меня еще больше напрячься. Во двор въезжает такси,  пролетев наш подъезд, но я уже точно знаю, что водитель просто промахнулся. Я срываюсь с места, опрокидываю табурет, на ходу в коридоре надеваю кеды. Дверь, подъезд, лестница, еще дверь, ступеньки и яркие солнечные зайчики в глаза, асфальт с бешеной скоростью мелькает под ногами. Что-то рвется у меня в груди,  и я кричу на весь двор «Папа!!!». Прыгаю и как обезьяна висну у него на шее. Чертенята  в ярко голубых глазах, серебро на висках и скрытая от меня улыбка. «Ну что? Есть за что драть по попе?» Голос нарочито суровый, но я то знаю, что он тоже безумно рад. Тук-тук-тук-тук-тук. Отец вернулся и сердце прыгает от счастья.
Тук-тук-тук-тук …..под стук колес поезда на Ленинград я смотрю в окошко,   в полудреме считая пролетающие мимо фонари. Напротив лежит моя подружка, и наши мамы внизу о чем-то тихо разговаривают. Я засыпаю в тревожном ожидании завтрашнего утра.
Утро встретило нас Московским вокзалом, суетой и шумом, громыхающими тележками носильщиками и гнусавым голосом из динамика. Мы сразу ухитрились поймать такси и поехали в порт. Время уже было на исходе, мы явно опаздывали. Мама моей подружки отличалась настойчивостью, упертостью и топографическим кретинизмом.  Поэтому, проехав порта два, мы довольно нескоро попали в нужный нам порт прибытия. Но оказалось, что таможенный досмотр еще не завершен и мы  вчетвером, семеня, поспешили к месту причала.
 « МИХАИЛ СОМОВ»,  гордость Советского института  Арктики и Антарктики, стоял, исполином возвышаясь над причалом.
Внизу шумела, кричала, плакала и смеялась разноцветная толпа нарядных женщин. Молодых и не очень, с детьми и без. Я стояла, задрав высоко голову пытаясь отыскать отца среди  снующих по палубам мужчин. Многие из них просто горстями свешивались с бортов и кричали, кричали и махали кому-то вниз. Гвалт стоял такой, что уши закладывало. И тут я увидела отца. Высокий, статный и с сединой сверкающей на солнце он ходил по палубе где-то высоко - высоко надо мной, постукивая кулаком по борту.
Я, как во сне раскрываю рот и начинаю что-то дико кричать и прыгать. Мама хватает меня за руку: « Где? Где отец?».
« Да вон он!!!» я машу рукой в высь,  и мама начинает плакать и тоже кричать…Тук-тук-тук-тук. Звук наших с ней сердец перекрывает гам вокруг нас.
Отец… Он был настоящим Мужчиной. Его ум и жизненная мудрость  поражали. Он был душой компании и самым гостеприимным хозяином на свете.
 Мы с мамой вечно ждали его из командировок. Из коротких, на месяц и долгих антарктических экспедиций почти на год. Он возвращался пахнущий железом и чемоданами, с веселыми бесятами  в глазах. Каждый раз отец привозил маме кучу подарков, но один обязательно мы с ним прятали, а потом заставляли маму искать.
Отец безумно любил свою работу. Он летал до тех пор, пока я не вышла замуж в 19 лет.
Не было на земле такого места, где бы он ни побывал. И как настоящий путешественник он обожал рассказывать. Об Арктических льдах, и райских островах на экваторе, о королевском пингвине, который приходил к ним на станцию и растопырив крылья требовал от полярников, что бы его раскачали и бросили пузом на ледяную горку.
О северных реках полных рыбы, где рыбачить можно было простой леской с гайкой на конце, о том, как они на спор летели за медведем, а он  со скоростью 60 км/час бежал по болоту и шерсть развевалась волнами в такт могучему и грациозному бегу. О бесконечных стадах северных оленей и поленниц, сложенных из рыбы, о кенгуру уничтожающих, как саранча посевы, о рыбе меч,  которая попалась второй раз на крюк на собственную требуху, о ледяных штормах и китайских пагодах. Его можно было слушать бесконечно. И каждый раз слышать что-то новое и необычное.
А то о чем он не любил говорить, об этом  уже не узнает никто. О фото с автоматом Калашникова и обезьянкой на плече, с короткой надписью позади «Ангола», о ранениях, о падении в расщелину в Антарктиде, об огромных вышках для высоковольток, которые устанавливал их экипаж на вертолете. И о том, что же…что же случилось той дьявольской ночью, когда моя жизнь осталась под обломками сгоревшего дома…