Бессмыслица

               

       - Уф, согреться бы чем-нибудь, - ехидно подмигнул Плешнев длинному худому человеку, который горячо жал руку гостя, - Давай по стопарику?
              Они прошли по маленькому коридору в кухню, где витал дух уюта и простоты. Сгорбившись до неузнаваемости, худой человек достал бутыль, на четверть заполненную водкой.
        - Уф, - прокряхтел вновь Плешнев, потирая руки и усаживаясь поудобнее, - Как дела, Художник?
              - Да, живем потихоньку, они чокнулись и осушили по стопке.
              - Создал что?
              Художник вздохнул и закурил сигарету.
              - Запустил ты себя, вот что! - Плешнев оглядел содержимое стола и всей кухни, - Питаешься-то чем?
              - Есть пока, с проданой картины ...
              - Слушай, а много у тебя их?
              - Да штук десять новых, старые я не считаю.
              - Почему?
              - Да ... То, что были стоящие - продал,раздарил,остались так себе...
              - А ты новые эти продай.
              - Не могу ...
              - Да хватит тебе! Вбил в голову, что обязательно всем эти картины показать надо, а сам готов с голоду дохнуть!
              Художник сидел молча, потупив взор.
              - Вот тоже, нашел себе проблему! Нет чтоб за себя беспокоиться, я тут и за тобой ходить должен! Да кто в наше время по выставочным залам ходит? Одна часть нашего человечества не может даже за свет в квартире заплатить, куда уж им на твои картины любоваться! Другие лучше в казино пойдут или там в ресторан какой-нибудь, и картины твои им нужны разве что для дополнения интерьера. Повесил картинку с морем над камином и сиди наслаждайся!

                - 2 -

              Художник, быстро взглянув на Плешнева, вновь потупился.
            - Ну хочешь ...? Я тебе ведь могу состряпать. Хочешь на аукцион твои “Картинки” вывезем и продадим по максимальной цене ... Хочешь?
              Художник ничего не ответил, закурил сигарету и уставился в окно.
       Плешнев все не унимался: - Тебе же предлагали за границей выставляться и ещё на прекрасных условиях. Я уже не говорю о продаже там картин! А ты заупрямился! Я тебя не понимаю. Англия, Франция, ФРГ - это же сказка! Состряпаешь себе приличный капиталец, приобретешь имя, захочешь - вернешься, не захочешь - еще лучше. Останешься в какой-нибудь стране вечного лета! Представляешь, круглый год тепло: ни снега, ни шуб, ни валенок! А если по снегу заскучаешь, поедешь в горы какие-нибудь! Найдешь себе красавицу-жену, лучше француженку или американку! Немка тоже ничего будет, такая, знаешь, блондиночка с синими глазами! Поменяешь гражданство ...
             - Сбавь темп, Плешнев ... Я русский, понимаешь, с головы до пят русский! И для иностранцев мои картины - филькина грамота! Так же думал и Васильев. Я не знаю почему он уехал ... Куда уж понять каким-нибудь англичанам его картины! Они будут вежливо восхищаться, деланно всплескивать руками, тянуться за тугими кошельками, а потом понавесят их где ни поподя и ни разу не сотрут с них пыль! На этом все и закончится, понимаешь?! Кстати, как он там?
        - Васильев, то? Да звонил тут недавно. Привет тебе передавал. Говорит, надавали ему за картины кучу зелененьких, а ему, чем больше дают, тем грустней становится. Скучает, бедняга! Говорит, невесту за него сватали, а он её отмутузил. Богатая, прикинутая, говорит, но дура дурой! Половину разговора ностальгировал: все улочки вспоминал, лес тот, где вы вдвоем тогда один и тот же пейзаж наперегонки рисовали ... Ну не хочешь уезжать, давай на аукцион твои картины вывезу, а? Пропадут ведь!
              Художник повел плечами от холода и тяжело вздохнул. Все черты его лица выражали необыкновенную доброту и грусть, долгие мучительные раздумья оставили на когда-то красивом лице много морщин.
Он давно привык к таким разговорам. Его жена, когда они еще жили вместе, тщетно пилила его, мечтая открыть свой магазинчик, потом уговаривала его уехать вместе за границу, в Париж, принять там гражданство и во всю процветать. Но даже во сне, в тайне от всех, Художник мечтал о том дне, когда он сможет показать свои детища всем, кто только захочет взглянуть, независимо от материального положения. Пусть он даже останется без гроша в кармане, пусть! И когда мечта станет явью, он будет прохаживаться среди людей в черной шляпе, надвинутой на глаза и слушать их речи.  И  при  чьих-то  словах восхищения он незаметно
                - 3 -

улыбнется, почувствовав себя самым счастливым человеком на земле, окинет взглядом понравившуюся картину и говорящего человека и незаметно исчезнет.
          - Теперь я понимаю, почему от тебя ушла жена! Да что там, я с самого начала знал, что она не выдержит и бросит тебя! Даже если у тебя перед носом будет лежать пачка денег, ты продолжишь свои мечтания, так и не удостоив её взглядом! Ну, ничего! Лида шустрая, она быстро найдет тебе замену, и жизнь с тобой будет казаться ей кошмарным сном! Художник, ты слушаешь?
            Художник поднял на Плешнева грустные глаза, пожал плечами и покосился в окно.
              - Ну ты посмотри на него! Я тут ..., а он! - взвизгнул Плешнев, но тут же взял себя в руки и успокоился, - Ладно. Понадоблюсь, решишься - позвони, слышишь?! У тебя телефон ещё не отключили за неуплату?
              - Пока нет ...
              - Ну вот и славненько! Глядишь, к тому времени одумаешься и ...
            Плешнев долго тряс руку Художника и, казалось, мало-помалу с него слетала прежняя горячность:
            - Ты пойми, чудак, о тебе ведь забочусь! О тебе! Жаль мне тебя, мечтателя. Смотри, упадешь когда-нибудь со своих небес и тогда не только крылья свои переломаешь, но ещё и сам разобьешься!
              - Не надо меня жалеть, ты себя пожалей... Но все равно спасибо.
              Обменявшись долгим рукопожатием, Плешнев наконец-то вышел. Художник с минуту смотрел на входную дверь, затем развернулся и пошел в кухню. Налив себе горячего чаю и закурив последнюю сигарету, он распахнул окно и долго смотрел, как на небе сгущались тучи и низко-низко летали ласточки...
              Ночью Художник проснулся от мучительного чувства удушья. Он распахнул окна в своей единственной комнатке, заставленной картинами, посидел некоторое время на кровати и пошел в кухню. По привычке ощупал пальцами верх холодильника в поисках сигарет, но ничего не нашел и принялся искать что-либо в пепельнице. Найдя два бычка, он поочередко выкурил их, пройдя в коридор, накинул на себя пальто и вышел. Поднявшись на девятый этаж, Художник в потемках нащупал лесенку, ведущую на крышу и начал подниматься. Открыл дверь, его встретил сильный поток воздуха и небо, все усеянное звездами. На минуту Художник замер, вглядываясь в это огромное непостижимое небо и инстинктивно перебирая ногами, полностью влез на крышу. Ветер трепал его длинные волосы, давно уже не знавшие расчески, трепал его душу, давно уже не знавшую ласки и тепла.
                - 4 -

              Художник  оглядывал  все  вокруг,   медленно   переводя   глаза   с
одного на другое. И наверно от ветра, холодного жгучего ветра ему становилось все теплей. Он медленно сел, опустив глаза и сжав себе голову, но потом снова встал и подошёл к краю крыши. Его левый ботинок попал во что-то скользкое, и нога соскользнула с поверхности крыши. Художник улыбнулся, отошел от края и вздохнул полной грудью...
              Проснувшись где-то в четыре часа ночи, Плешнев мельком увидел раскрытое окно напротив, в котором горел свет. Некоторое время спустя, он увидел самого Художника, который метался по комнате в поисках своих волшебных инструментов...
            Через неделю в той же самой кухоньке Плешнев кормил хлебом и кефиром Художника, у которого полностью кончились деньги три дня назад. Глядя на тощие руки хозяина, Плешнев не мог молчать:
              - Что  ж  ты  с  собой  делаешь?!  Да продай ты эти картины, кроме
этого ведь ничем не умеешь деньги зарабатывать.
              Художник поднял свои большие глаза на гостя и в них засветился счастливый огонёк:
            - Пойдём, - они прошли в маленькую комнатку и остановились у закрытого белой простыней холста. Художник сдернул с него старую пожелтевшую ткань и с улыбкой посмотрел на Друга. Плешнев долго стоял и то жмурясь, то отходя немного назад, разглядывал новую картину. Переводя глаза с картины на её автора, он заметил почти детскую радость, счастье светилось почти в каждой его черточке. Плешнев долго молчал и в конце Художник не выдержал:
              - Ну?... Как?
              - В общем ничего...
              - Ты  просто  не  представляешь,  что  со   мной   творилось   тогда,
- перебил Художник. - Я почувствовал себя ребенком, счастливым, беззаботным! Я почувствовал себя живым, именно живым, а не просто существующим! Я увидел дорогу, которую мне ещё предстоит пройти, то есть как бы почувствовал, что я здесь нужен! Эта картина - все! В ней весь я, моя сущность, мое искусство, цель моего существования! Это моя жизнь!
              Плешнев,  явно   не   так   высоко   оценив   картину,   взглянул   на
восторженное лицо Художника и решил смолчать со своим мнением:
              - Ты виртуоз, Художник! Эту-то точно продадим по максимальной цене!
           - Не смей и даже не пытайся! Это все равно, что продать самого меня! Ведь это я, понимаешь?! Я! - на глазах у Художника появились слезы, и, он потупив взор, быстро вытер их рукавом своей рубашки, обняв Плешнева...
                - 5 -

              Спустя  неделю   Плешнев   добился   разрешения   Художника   на         
продажу картин. Художник оставил себе только одну, которую после множественных посещений так и не оценил Плешнев...
            В кухоньке стоял приятный запах жареного мяса и пельменей. На столе перед Художником лежала небольшая пачка денег, а Плешнев, сидя с ручкой, рассчитывал все затраты:               
               - Так... За аренду места, хозяину, за вход, продавцам...
               - Ладно тебе! Мне хватит...
          - Я хочу,чтоб всё по совести, - Плешнев углубился в подсчёты, бормоча цифры полураскрытым ртом. - Художник, давай сюда свой хит, я, кажется, договорился с выставкой...
         - Шутишь?! - Художник тут же исчез и через тридцать секунд вернулся, аккуратно неся завернутую картину.
               - Не волнуйся. Считай, что твоя мечта уже реальность! У меня на примете целых две выставки, которые нуждаются в твоем шедевре. Но за это надо выпить!
               Художник вытащил всё ту же бутыль водки и налил в стопочки...
      Через полторы недели Плешнев наградил своим посещением. Художник подошёл поздороваться и увидел в одной руке гостя завернутую в тряпку картину. Он перевел глаза с картины на Плешнева, потом с Плешнева на картину, отвернулся и пошёл в кухню. Гость шёл молча, сел и уставился в окно. После долгого молчания Художник вымолвил:
               - Не понравилась?
               - Не  то,  чтобы...   Не  знаю...   Говорят,   не   подходит   к   общей
тематике выставок... Долго смотрели, приглядывались, то так, то сяк... Говорят: бессмыслица какая-то...
          - Бессмыслица... - Художник встал, бледный как смерть, сильно сгорбившись, достал почти пустую бутыль водки и допил её из горлышка.
               - Ладно тебе... - тихо сказал Плешнев, но Художник его перебил:
               - Бессмыслица,  значит!   Конечно!   Это  я  ведь   бессмыслица,  я!
Пустое место без лица, без адреса, без смысла! Так выходит! Будь другом, сходи за водкой.
               - Не надо...
               - Сходи за водкой!... Пожалуйста.
              Плешнев взял деньги, которые протянул ему Художник и вышел. Невыносимая тишина повисла где-то в воздухе, стало душно, невыносимо душно. Художник опустил голову на руки, чтобы наглые равнодушные стены не увидели слез, катившихся по лицу горячим обжигающим потоком...
               - Ты бы закусывал хотя бы, - сказал через неделю Плешнев, кладя
                - 6 -

 на стол пачку пельменей и хлеб.
               - Всё     равно...    Какая    разница,    -    Художник    потянулся    к
принесенным сигаретам и закурил. Он необычайно похудел, оброс и состарился. Его глаза не выражали ничего, кроме муки и множества бессонных ночей.
             - Слушай, плюнь на всё! Напиши новую картину, напиши много прекрасных картин, одна лучше другой! Я уверен, что ты сможешь, напишешь! Ведь не всё ещё потеряно!
               - В  том то  и  дело,  что  всё!   Всё,  понимаешь?!  Плюнули  не на
картину, а на меня, мне в душу! Сказали: да ты же говно, парень! Ничтожество, тварь дрожащая! Ты - ничто, пустое место! Бессмыслица! Бессмыслица... А я вложил в неё всё, всё, что у меня только было и есть! Всё! Но это оказалось бессмыслицей... Я здесь не нужен, бесполезен, моя ж жизнь сплошная бессмыслица...
               - Слушай, что ты так... Я поговорю ещё с несколькими...
               - Довольно и двух! Довольно! С меня хватит! Да и ты видишь в
ней бессмыслицу, да?
               - Нет...
               - Видишь,  не  надо  мне  врать,  я   сразу   заметил.   Из-за   своего
идиотского восторга я не придал этому особого значения... Думал, что для тебя так сразу сложно оценить, ты ведь не по этой части. Ведь что для одного человека - всё, для другого - ничего, пустое место, бессмыслица, так? Ну скажи: так?
        Плешнев молча слегка кивнул головой и незаметно попытался спрятать бутылку, но Художник вовремя её перехватил:
               - Спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Получится - выживу, не получится - ну и чёрт с вами! - Художник взял бутылку, пошёл в комнатку, рухнул на кровать и тут же заснул. Плешнев, взяв белую простыню, закрыл ею картину и ушёл...
        Как-то вечером, проходя мимо, Плешнев увидел свет в окнах Художника и решил зайти. Дверь оказалась открытой. Войдя в квартиру, ему бросилось в глаза множество бутылок, смятые пачки сигарет, окурки, разбросанные и по пепельницам, и на крышечках банок, и по газетным листкам. Войдя в комнатку, он увидел старые картины, разбросанные по полу и изрезанные чем-то вроде маленького перочинного ножичка. Хозяина нигде не было. Плешнев прошёл в кухню, огляделся и вышел...
               Стоя   в  очереди  за  сигаретами   и    водкой    морозным    утром,
Художник невидящими глазами оглядывал бесконечно сновавших туда-сюда людей. Чей-то знакомый голос пробудил его от бессмысленного созерцания:
                - 7 -

               - Да вы не знаете цены этой картины! Он в неё всю душу вложил, Вы фактически покупаете художника, живую человеческую душу!
         - Пардон, это вы не знаете цены этой картины! Она ничего, но совершенно не актуальна! Тем более у вас нет денег, чтобы нам заплатить за присутствие этой картины у нас на выставке. Ведь у нас не забегаловка какая-то, у нас только избранные! Я не могу поместить её на выставку-продажу. Мне нужны покупаемые картины, а для интеллигенции сейчас нужны совершенно иные сюжеты. Попросите своего друга нарисовать что-нибудь яркое, желательно с присутствием денег, золота, пальм и девушек... Лучше всего восточных! Но если вы снизите цену втрое, я, пожалуй, подумаю о чистой продаже.
               - Да что вы?! Втрое! За гроши?!
               - Извините, тогда нам не о чём разговаривать.
               Художник бросил очередь и пошёл домой...
               Поздно  вечером  в  маленькую  квартирку   вошёл   Плешнев.   Он
молча, не раздеваясь, поставил перед Художником бутылку вина и положил рядом с собой картину:
               - А она ничего... Я только сейчас понял...
           Художник ничего не ответил, только достал кружечки и осушил свою.      
               Через   некоторое   время   пустая  бутылка  валялась  под  столом,
картина стояла у стены, а Художник и его гость молча смотрели то на картину, то друг на друга. Художник, медленно пуская колечки из дыма, посмотрел на картину:
               - Может    ты    и    прав...     Может    моя    жизнь   действительно
бессмыслица. А когда-то я был полон сил и думал, что горы сверну при надобности. Потом женитьба, Лида, наш не родившийся мальчик... Тогда я творил, я жил, но где те картины сейчас? Денег всегда не хватало, мы продавали картины почти не торгуясь,  да и что было торговаться без имени... Прошли лучшие годы, начались упрёки, ссоры, скандалы, и я творил только из-за привычки что-либо делать... В результате они пылятся по углам, за шкафом и тумбочками, Лида меня бросила, и вся моя жизнь состоит из редких вспышек былого вдохновения. А там, на крыше, во мне что-то произошло, я увидел выход, свой путь. Это огромное вечное небо и земля под ним преобразили меня, я решил, что рано сдаваться, что нужно бороться! Я словно переродился, снова стал ребенком, попал в детство. Снова моя заветная мечта выплыла наружу... И я нарисовал картину о своей жизни, о мире, о том, что со мной случилось, что дало мне повод жить! И всё это оказалось бесполезным хламом, ненужным, бессмыслицей!
              Художник сдавил голову руками и замолк. Плешнев всхлипнул и в
                - 8 -

порыве нежности схватил Художника за руку:
               - А  ты  не  обращай   внимания!  Плюнь  на  них!   Брось!   Хватит
убиваться из-за каких-то необразованных глупых людишек, помешаных на деньгах! Знай, у тебя друг есть и друг этот тебя ценит, понял? Ты думаешь, для чего я к тебе хожу? Да потому, что люблю тебя, ценю и уважаю, вот! И не нужны нам никакие выставки! Сделаем свою, пока у тебя дома, потом ещё квартиру купим для твоих картин! А пока мы её у тебя оставим, я к тебе с семьей ходить буду, с друзьями... Вот посмотришь, они её оценят!
               - Спасибо,  -  Художник  улыбнулся, подняв  бездонные   большие
глаза на Плешнева, - друг... А теперь иди, я очень устал... Очень... Я никогда так не уставал... Иди, иди, я спать хочу!
               Плешнев  тяжело  поднялся,  протопал  к  коридору  и  скрылся  за
дверью только после того, как отдавил Художнику ногу, неуклюже поворачиваясь. Художник накинул на себя пальто, взял картину и пошёл на крышу. Ещё поднимаясь, он услышал завывания ветра и стук веток о стёкла и стены. Как тогда его обдало сильным холодным потоком воздуха, в глазах зарябило от бесчисленного количества звёзд. Но он уже не чувствовал себя хозяином всего этого, даже не чувствовал себя составляющей этого огромного мира. Он ощущал свою ничтожность по сравнению с этим невозмутимым огромным небом. Небо накрывало его сверху, душило его. Художник сел и положил перед собой картину. Он огляделся вокруг, пытаясь уловить каждую деталь в окружающем и в себе, а потом перевел глаза на картину. Долго в неё всматриваясь, он наконец процедил сквозь зубы: - Бессмыслица - и сжав голову, просидел так около часа...
          Когда ветер стал ещё сильнее, Художник, весь дрожа от холода, подошёл к краю крыши. Он стоял и глядел вниз на спящий город, а из груди вырывался дикий стон, как предсмертный крик. С ужасом и некоторой долей любопытства он изучал в себе новое чувство: ничто уже не держало его здесь, не было смысла находить что-либо, чтобы удержаться на плаву, этого “что-либо” просто не было...      
              - Спасение утопающих - дело рук самих утопающих... Что ж, я не смог... Бессмыслица! Прощай, друг, - он с нежностью посмотрел на окно соседнего дома, где жил Плешнев, - прощай! Вот и конец! Вся жизнь - бессмыслица! И для чего жил?... Наверно также легко ТАМ... Бессмыслица...
              Художник в последний раз посмотрел на свою картину, улыбнулся и сделал шаг вперед...
               
                1997 г.