Наёмник. цикл Кавказский дневник

 НАЁМНИК.

Отряд боевиков, в котором предназначалось отслужить  свои «зелененькие
карбованци»  Юрию Сергиенко, должен был сыграть главную роль в боевых
действиях  в районе с. Фрунзенская - состоял, в основном, из чеченцев и, усилен отборными хлопцами «самостийной» УНА-УНСО.  В результате  встречи делегации националистов с Джохаром Дудаевым в Чечне и достигнутых  финансовых договоренностей  сюда и отправились бравые хлопцы отработать  денежки на крови «москалей» да и заодно  опыт  передать. Бравые парубки  уже принимали участие в молдавско-приднестровском и грузино-абхазском конфликтах и показали  себя там стойкими  носителями традиций «лесных братьев» и  достойными своих идейных вдохновителей.  Юрий рассчитывал доказать в этой «командировке», что он понадобится, что без его присутствия – отряд не сможет обойтись.
3-я Застава ОМОН  располагалась на станции Турок у станицы Калиновская. Жили мы открыто,  службу несли среди местного населения.  Железнодорожный вокзал  с его инфраструктурой предполагает постоянное передвижение гражданских по нашей Заставе.
Время было посевной компании. Трактора из близлежащих селений катались  туда-сюда. Один «Беларусь», из колхоза имени  «В.И. Ленина» уже и не тормозили - тракториста знали в лицо. 
Однажды трактор остановился, не доехав  до границы поста и, из него кто-то вышел. Что за пассажир?  Трактор поехал дальше, а парень, оглядевшись, двинул в сторону от поста.  Бойцы  сразу побежали за странным пассажиром, задержали и привели в штаб.
Пацан, осунувшийся от беготни, от забот и бессонницы, предыдущих дней похода. Дознание вёл Иван, наш взводный. Рядом -  два  опера нашего отряда.  Паспорт у парня  – на имя Юрия Сергиенко,  прописка украинская.
- И куда ж ты,  Юрий, направляешься? 
-В Грозный, родню проведать. Не знаю, живы ли, нет ли. Сирота я почти - батя сидит, мамка умерла, - произнёс Юрий.
- Ах ты ж сиротинушка, - задумчиво протянул Иван. - А что глазки-то бегают? Что-то ты, парень,  скрываешь… Родню, говоришь, проведать? А ну, давай-ка, раздевайся. Давай, давай, не стесняйся!
Обааа…нааа… !
-А что это у тебя, сиротиночка ты наш, на руках  за бумажки скотчем прилеплены? Да и наколочки зоновские. Сидел по малолетке?
 Бумажки оказались весьма даже занимательными. План 3й Заставы, места расположения постов и огневых точек, время смены караула и тому подобная информация. За трое суток. Следил, тварь.
Мужики начали звереть.
-Так куда ты шёл? Родственничков проведать, значит, сука? Ты кого, падаль, обмануть пытаешься? Курва! Тебя уже нет, понял?! Уже не существует!!! 
В это время банда, состоящий из чеченцев и  боевиков УНА, не дождавшись «сиротинушку» с разведданными,  на участке Хасавюрт – Червлёная-Узловая совершила попытку подрыва спецпоезда - шедшего для восстановления моста через реку Терек. Состав успел уйти с места взрыва. Поезд и его экипаж не пострадали. В результате взрыва разрушено около трех метров рельсов и пять шпал. Боевики шесть раз уже пытались минировать железную дорогу. 
Посмотреть на задержанного наёмника сбежались все свободные бойцы Заставы.  Подскочил и опер, к нашему отряду  прикомандированный ещё в Ростове.

Однажды  приводят  в штаб чеченца, задержанного на посту.  Прописка и место рождения - Казахстан. Иду, говорит, к родственникам в Наур, узнать, живы ли. А у самого вся рожа в шрамах, да не от фурункулёза. Взгляд ненавидящий. Что-то не так. Надо в фильтер-лагерь отправлять. Но вмешивается этот  Ростовский опер. Беседует с гражданином и отпускает его, забрав паспорт. Мол, приведёт родню из Наура, подтвердят его благонадежность – отдадим паспорт. Больше мы ни мужичка не видели, ни родни его наурской. А  паспорт ему  на фиг не был нужен, так и пролежал до осени 95-го  в ящике стола. В общем, упустили  бандита. Оперку этому наши ОМОНовцы всё тогда высказали. Тот лишь  кричал: «Не учите работать!».
Вот и сейчас полез с командами да приказами. Но взводный Серёга просто послал  его на хер и выпроводил из штаба. Через пару дней оперок потерял  свой автомат и, его срочно отозвали назад, в Ростов. Больше  мы его не видели, и немного потеряли.
А бойцы, собравшиеся вокруг наёмника,  посчитали  своим долгом от души приложиться к его телу, кто кулаком, кто ногой, а кто и прикладом. Злые ребята были на бандитов, ох и злые…Иван с  помощью оперов еле вытолкал из штаба не званных помощников и взялся за наёмника всерьёз.
-Где банда?
-Кто командир?
-Сколько человек в банде?
-Где ты должен встретиться с ними? 
Вопросы перемежались ударами по болевым точкам.
Юноша побледнел. Глаза от страха и боли расширились! Во рту пересохло… Юрий держался из последних  сил. Все чувства болезненно обострились.  Пол под ногами вдруг начал уходить куда-то, перед глазами всё поплыло… «Недаром Олеська не хотела в этот раз отпускать, плакала всё время. Как чувствовала…Да и я,  проходя мимо какого-то сада, в утреннем тумане увидел цветущую яблоневую ветку. Пораженный, остановился. В голове мелькнуло – что “глюки” не добрая примета, если видишь то, чего нет в реальности,  значит и не увидишь при жизни… » - успел вспомнить Юрий, перед тем, как потерял сознание.  Придя в себя, почувствовал мокрый холод.  Догадался – водой облили. «Держись! Кого мне бояться после лагеря? ОМОНовцев тупоголовых? Да они ничего не могут мне сделать, только избить!  Убить  не посмеют, это не военные…» - уговаривал сам себя Юрий.
 Лёва, офицер связи, дежуривший в штабе, подошёл к наёмнику. Лёва был ошарашен увиденным. Первый раз он видел перед собой наёмника-славянина.  «Как же это ты – Христианин, славянин, пришёл убивать своих же братьев –славян, христиан?  Ради кого ты теряешь здоровье и, даже жизнь!? Ради кого ты свободу потерял? Или ради чего? Неужели ради денег?».
Юрий собрался с силами, скрипнул зубами, молча оттолкнул мента в сторону, расправил плечи. «Не поддамся. Бить они не умеют… В лагере дубаки меня похлеще били! И проповеди не читали...» - сказал себе Юрий.
На  ночь  Юрия закрыли в комнатушку без окон – бывшее помещение вокзальной кассы.   Он лежал,  не чувствуя холода, свернувшись в клубок в углу, на полу.  Вдруг волна зловония поднялась до самого горла. Юрия охватила мутившая от побоев, тошнота.  Юрий с трудом поднялся и, пошатываясь, слепо перебирая в темноте по стене, добрёл до двери и, согнувшись, начал блевать.
За дверью послышались шаги. Тот мент, что лез в душу, спросил:  «Слышь, парень, ты живой? Пить хочешь?». Юрий нестерпимо хотел пить, но вслух прохрипел пересохшим ртом: «Ох и урод ты…Пошёл ты на хрен! Оставь меня, легашь сучий! Ты - хуже моей блевотины. Думаешь, испугался я вас?».
Не желая больше думать о грядущем, которое надвигалось, точно стена тьмы, сокрушая всё на своём пути, Юрий погрузился мыслями в прошлое…Будущего не будет…
А в штабе  Лёва-связист, оба взводных и Серёга-кадровик, посовещавшись, решили, что отправлять урода в фильтр-лагерь – слишком просто и гуманно. В фильтр-лагере справок о вручении им задержанных не дают. Учета нет. Выкупят свои.
А так - документы о задержании не оформляли. Так что с утра повезём наёмника к казакам в станицу. У них с ним серьёзный разговор будет, к наёмникам   особый счёт предъявляется. На том решении и разошлись…
Больше хлопчика Юрия Сергиенко никто не видел.