Башня

Андрей стоял на мосту и, облокотившись на перила, смотрел на реку. Она была здесь всегда. Не торопясь, несла свои воды, точила камни, перемывала песок. И ей не было никако-го дела до людских переживаний. В конце концов, люди исчезнут, а она будет дальше несть свои воды через века.
Андрей вздохнул и посмотрел на часы. 12:34. Через пол часа начнется операция, и от ее исхода будет зависеть жизнь его девушки. Все, что было в его силах, он сделал. Медикамен-ты, какие-то специальные инструменты, лучшие врачи все это он купил для нее. И теперь все зависит от мастерства хирургов и воли Бога.
Он еще немного постоял и решил вернуться к машине, которую он оставил в начале моста. Пора было вновь погрузиться в пучину дел и повседневных забот…
Последнее, что он почувствовал – ярчайшая вспышка перед глазами и чудовищный удар в голову. Затем его поглотила темнота…
«… Мы не хотим выяснять, кто виноват в том, что количество жертв в тот день, 18 июня 2000 года, было столь велико. За четыре года об этом сказано более чем достаточно. Так же мы просим всех членов семей погибших простить нас за то, что эта публикация напомнит вам о тех трагических событиях. Но мы не можем не напечатать правду…
Редакция долгое время добивалась разрешения на публикацию полной версии аудио-дневника Иванчука И. С. и вот, наконец, оно получено и мы предоставляем на ваш суд эту шокирующую запись».
«Вечерний Екатеринбург. Спец. выпуск» 18 июня 2004 года.
18 июня 2000 года.
12:10
И вот, наконец, я здесь. Двести с лишним метров отделяют меня от земли и в тысячу раз больше от всей моей жизни и вообще от людей. Как говорится, я сжег мосты. Я сжег их в тот день, когда начал подготовку к этому делу. Никогда не думал, что так просто будет все дос-тать. Но в нашем мире все решают деньги и, как не странно, мне хватило четырехсот тысяч «баксов», которые я выручил с продажи своей машины и отцовской дачи. Найти нужных лю-дей, которые не задают лишних вопросов, оказалось еще проще.
Вынужден прерваться – необходимо подготовиться…
/шорохи разворачиваемой ткани, стук металла по камню, щелчки/
Ну вот, почти все готово. Винтовка заряжена, прицел настроен, осталось только матрац надуть, но это не к спеху. Меня долго никто не побеспокоит: ферма лифтовой шахты, метров на пять, смазана солидолом. Мальчишек это остановит, а «спецов»… Но это уже позже… А пока я собираюсь в последний раз посмотреть на город.
Просто посмотреть.
Не через прицел.
/тишина, шорохи, шум ветра/
Красиво. Как может быть красив город в летний день. Только небольшая облачность, и ветер здесь, наверху, намного сильнее…
Ну, все, покурю и пора начинать.
12:30
Думаю единственное, почему я веду эту запись, что бы потом не решили, что все это придурь очередного психа-наркомана. И нет у меня опухоли в голове, как у того американца. И тем более я имитатор. Просто я устал от всего этого. От жизни, от постоянной борьбы за место под солнцем, от того, что никто меня не замечает. Тяжело на себе чувствовать, как на-ше общество давит, стирает, размалывает в серую однородную массу индивидуальность. Кто ни как все, тот против нас. Может, потому я и выбрал день очередных выборов. Чтобы люди увидели, что кроме грязи политики есть еще такие как я… Такие, кто против всех правил.
Я знаю, что меня не поймут и не простят. Да и не этого я хочу. Я хочу умереть, но так, что бы об этом все узнали.
Наверное, пройдет много времени, прежде «чинуши», что всем заправляют, разрешат кому-нибудь пустить все это в эфир. Они никогда не любили правду и такие скандалы. Им будет проще назвать меня психом.
/шорохи бумаги, чирканье спичек, глубокий вдох/
Я догадываюсь, почему не могу начать. То, что я затеял, это убийство не в чем неповин-ных людей. И еще это самоубийство. Я знаю, что спущусь отсюда прямиком в ад. «Мусоро-провод» продолжает сбор жертв… Сколько их уже было? Кажется тридцать… Но сегодня будут последние… В любом случае последние…
/тишина, шум ветра/
12:37
Улица Челюскинцев. Точнее мост через Исеть. Кстати, недавно узнал, что он называется Кузнецким. Непривычно смотреть на него сверху, да еще через перекрест прицела. Людей как всегда мало, все спешат по своим делам, а этот стоит. Ждет кого-то. Интересно кого? Обычный парень… Как там говорится? «Среднего роста, плечистый и крепкий. Ходит он в белой футболке… без кепки. Пейджер висит на боку у него. Больше не знаю о нем ничего».
/звук выстрела/
Упал, как подкошенный. Интересно, почувствовал он что-нибудь, когда его настигла пуля? А до того? Похоже, нет. И вот он уже лежит в луже крови, а его мозг постепенно пере-мещается на асфальт. В следующий раз буду стрелять в сердце. К стати: ни угрызений совес-ти, ни дрожи в пальцах, ничего… Убивать легко.
/щелчок затвора, звук выпавшей гильзы/
Начало положено. Пора приготовить сюрприз «спецам», что бы им не скучалось…
12:55
Вот это и называется – моя милиция, меня бережет. Восемнадцать минут прошло, а они только подъехали. Выходят, озираются… Они что, ждут, когда стрелок к ним сам выйдет? Может правда пойти?
/смешок/
Да нет. Пока спущусь, пока доеду, они уже смоются. Так что не стоит. За этим их и ос-тавим. Пусть работают.
Смотрим дальше… Дома, дома, улиц невидно почти… А! Вот! Карла-Либкнехта, дом пионеров, или как его теперь, статуя или памятник. Как раз под ним паренек сидит. В затас-канном спортивном костюме и в кедах. Сильно смахивает на «нарка». Точно. Сидит, «втыка-ет». В прошлом году такие вот кадры избили и раздели моего друга. Потом два месяца ему в больницу фрукты носил. Скоты.
/звук выстрела, щелчок затвора/
А он понял, что произошло? На этот раз бил в сердце. Как-то медленно завалился на спину. Как будто в него не вонзилась пуля со скоростью двести-триста метров в секунду. Странно, крови почти не видно. А это что такое?! Бабуля, ты бы отошла в сторонку, а то сер-дечко… Поздно. Жаль бабулю.
Посмотрим, что у нас на мосту твориться. Ого! Шесть машин и три «скорых»! Кого это я грохнул? Кого-то из «ментов» что ли? Кстати, про «ментов». Когда я готовился, пришлось походить вокруг башни, где я наткнулся на двух постовых. Даже не знаю, что они там дела-ли, не спрашивал. А вот они спросили. Представился писателем и сказал, что про телебашню рассказ пишу.
– А когда он выйдет? – спросил один, а второй, в это время меня внимательно рассмат-ривал.
– Очень скоро. – Подумал и добавил. – Если все получится, во всей стране про нее ус-лышат.
/смешок/
Пока получается.
/тишина, шорохи, шум ветра/
Эй! Ты куда так несешься! Не знаю, какая улица, но по ней летит «шестисотый». Хоро-шо так летит! Под сто пятьдесят точно. А если кто на дорогу выйдет? Ну, гонщик! Ну, пого-ди! Левое переднее!
/пауза, чертыханья, звук выстрела, щелчок затвора/
Попал… Так, повело. Ни фига себе! Врезался в «копейку», сделал сальто в воздухе и влетел в жилой дом! Теперь только взрыва не хватает… Черт! Ну не такого же! Все, дому ха-на – весь в огне. Сразу вспоминается школа, математика… Количество жертв растет в гео-метрической прогрессии.
/смешок/
Похоже, у меня крышу сносит. Стоит передохнуть немного.
13:10
Район автовокзала. Улицу не знаю – говорю, что вижу. Сценка как по писаному: компа-ния гопников «опускает» лоха. Причем качественно и красиво. Но четыре на одного это слишком много. Может шансы уровнять?
/три выстрела подряд/
Вот так уже лучше. Пардон, честнее. Один готов, двое получили ранения средней тяже-сти и потихоньку расползаются, а этот стоит. Одно слово – ЛОХ.
/щелчки перезарядки винтовки, шорохи, шум ветра/
Блин, небо затягивает. Дождя еще не хватало. Да нет, просвет на горизонте виднеется… Елки-палки!!! Сколько уже возиться можно! Уже целый час на мосту торчат. И все еще три «скорых». Но клиент то один… А вот и нет!
/два выстрела, смешок/
Вот так уже лучше. Не фиг стоять без работы. ОГО!!! Как сразу зашевелились! Забега-ли, головами закрутили. Ладно, суетитесь дальше. Так, возле статуи тоже толпа. «Менты» ра-зогнать пытаются. Ага, щ-щас! Какой идиот уйдет, когда в одном месте сразу два трупа. А, нет, один идиот нашелся! Ну вот, все интересное пропустит…
/звук выстрела/
Так, еще один муравейник разворошил. Смотрим дальше. О! «Пожарные приехали во-время, действовали правильно, сгорело все». Прямо по Иннокентию Шеремету. Тут и без ме-ня хватает.
/тишина, шорохи, шум ветра/
Луначарского. Народ копошится, спешат. Из трамвая, в трамвай. Туда, сюда. Ну, ей Бо-гу как муравьи! А т-то что за киса? Стоит вся такая задумчиво отстраненная. Тоже кого-то ждет? Точно, «мерс» подъехал. Нет, не похоже, чтобы она его ждала,… Разговаривают о чем-то… Ага! Проститутка! А у водилы кольцо обручальное. Интересно девки пляшут…
/звук выстрела, щелчок затвора/
…по четыре…
/звук выстрела, щелчок затвора/
…штуки в ряд. Приехали.
13:30
Вот ведь блин! Уже вычислили! Ну, ничего, ничего, я с вами еще поиграю…
/далекие звуки сирен, редкие крики, щелчки перезарядки винтовки/
Ага, вот прямо сейчас и сдамся… Вот заряжу, и сразу же… Готово. Здаемсу-у!
/четыре выстрела подряд/
Так, две машины прострелил, одна взорвалась и, вроде бы, зацепил кого-то. Все по кус-там разбежались. Наверно полные штаны от страха…
/звук рикошета/
Ух, ты! Они тоже стрелять умеют! Снайпер на крыше напротив цирка. Хорошо, ползем на другую сторону. Мне все равно там больше понравилось. Позвольте, а это что такое? Шум внутри башни? Посмотрим-посмотрим… Ой, как мило! Зелено-коричневые тараканы в мас-ках ползут по шахте. Эй! Вы там не испачкались?
/я тебе уе…к ноги на …й повыдергиваю/
Фу, как некультурно!
/звук выстрела/
Похоже, только что я получил лишних пол часа. Думаю, мою квартиру они еще долго не найдут, так что самое время сказать о сюрпризе. Кстати: говорю я в хитрый приборчик, кото-рый передает все на домашний компьютер, где все и записывается в звуковом и текстовом виде. А сюрприз – десять кило С-4, семь внизу, три здесь. Я же обещал, что сегодня у башни будут последние жертвы. Взрыватель у меня в кармане, но если не успею, есть еще фотоэле-менты по периметру выхода на площадку.
/щелчок затвора/
Ну, рванет! Жаль, не увижу уже.
/шорохи, удары металла по камню/
Куйбышева. Уже оцепление поставили, даже не интересно. Ага! Мальчишка лет двена-дцати прорвался и бежит к цирку. Ну, сам виноват…
/звук выстрела, глухой удар, вскрик, дальше хриплым голосом/
Ну, вот и все… Кажется с «БэДэ»… Прямо в шею…
/хриплый смешок/
А все-таки у меня получилось… В парня не попал… Может оно и луч…
/выдох, тишина, шум ветра/
14:10
Ваня, давай наверх, он готов.
/шорохи, удары металла по металлу/
Точно готов. Выхожу.
Ваня, что это там в углу? Это же!…
/конец записи/
18 июня 2000 года
из сообщения программы «Время», канал ОРТ.
«…В течение двух часов неизвестный вооруженный снайперской винтовкой не установ-ленного образца терроризировал население Екатеринбурга. Позицию для стрельбы он выбрал очень «удачно» – недостроенная телебашня за зданием цирка. Она уже давно имела дурную славу: с того времени, как было заморожено строительство, здесь погибло тридцать и ранено в пять раз большее людей, в основном молодежи. Но сегодняшний день превзошел страшную статистику многих лет. По предварительным данным от руки стрелка погибло около двадца-ти человек. Общее количество жертв пока не известно, но то, что после взрыва башня упала на жилые дома, говорит о многом. Это пока вся информация на сегодня. Будем держать вас в курсе событий».
18 июня 2003 года
передача: «Как это было…»; тема: «Башня – 2000 год»; отрывок.
…Самое скверное, что любой человек с неустойчивой психикой способен на такое. А оружие достать слишком просто
– Были ли у Иванчука какие-либо психические или нервные заболевания?
– Нет. Он был абсолютно здоров…
Людмила Федоровна очнулась в больнице. Сердце все еще болело, напоминая о себе при каждом вдохе. Она знала, что шевелится ей нельзя – это был уже второй инфаркт, а ос-ложнений ей просто не перенести.
Как же она сюда попала?
И тут она вспомнила. Мальчик. Людмила Федоровна вышла из церкви и собиралась ид-ти на троллейбусную остановку, как увидела, что мальчик, сидевший на постаменте, согнул-ся и неуклюже завалился на спину.
«Сердце!» – подумала она в тот миг и подбежала, чтобы помочь. Наклонившись над ним, Людмила Федоровна увидела маленькую дырочку слева на его костюме. Сразу же вспомнилась война, и она все поняла. Слишком хорошо она помнила, что это означает. По-том резкая боль и темнота.
Людмила Федоровна издала задушенный всхлип и почувствовала, как по ее щекам по-текли слезы.
Не прошло и пол минуты, и в палату зашел врач. Он посмотрел на нее, взял стул и при-сел к кровати.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Илья Викторович (она прочитала имя на карточке, приколотой к его халату) и, взяв ее за руку, начал нащупывать пульс.
– Хотелось бы хуже… – Людмила Федоровна подумала, и все же спросила: – Что с мальчиком?
Илья Викторович отвел глаза и медленно, с расстановкой произнес:
– Вы перенесли очень тяжелый инфаркт и три дня лежали без сознания, но сейчас ваше состояние стабилизировалось.
– Значит, он мертв. – Людмила Федоровна снова всхлипнула.
– Успокойтесь. Вам нельзя волноваться. Все будет нормально.
«Нет», – подумала она. – «Нормально уже никогда не будет».