Звонок в прошлое

Алина пришла домой поздно. Обычно она не задерживалась на работе, а тут пришлось – срочно нужно было подготовить все документы для подписания какого-то там контракта, и шеф приказал: кровь из носу, а сделать всё сегодня и положить ему на стол. Потом она почти бежала на остановку, но всё равно не успела – трамвай со скрипом закрыл двери перед самым её носом и, насмешливо звеня, укатил в голубую даль. Впрочем, даль-то как раз голубой не была, накрапывал мелкий серый дождик, небо сосредоточенно хмурилось, как бы размышляя, стоить ли продолжать доканывать горожан этой моросью или перестать, наконец. Как назло, Алина забыла дома зонтик, и пришлось почти сорок минут мокнуть и дожидаться следующей звенящей дребезжалки. Наконец, прикатил кремово-красный новёшенький «Спектр». Народу было немного, Алине удалось даже сесть. Она привалилась головой к мокрому почему-то с внутренней стороны стеклу и задремала.
Ей и сейчас ещё хотелось спать, несмотря на то, что вышла она на остановке, которая была подальше от её дома, –  специально, чтобы пройтись, освежить голову и избавиться от навязчивой дремоты. Она с облегчением юркнула в родной захламлённый подъезд. Лифт (как всегда!) не работал. Пришлось тащиться по лестнице, периодически останавливаясь, дабы перевести дух. Вообще-то Алина могла бегать по этим лестницам довольно быстро, но после долгого рабочего дня сил у неё почти не осталось. С огромной радостью она наконец затворила за собой дверь собственной квартиры.
Вывалившись из жёсткой уличной обуви в уютные тапочки и мимоходом погладив кошку, Алина пошла переодеваться.  Мама что-то там говорила, суетилась на кухне, должно быть, разогревала еду. Алина сняла блузку и брюки, небрежно кинула их на спинку стула и завернулась в необъятный удивительно мягкий, почти плюшевый халат. Затем отправилась в ванную и долго отогревала озябшие ладони под струёй тёплой воды. И лишь потом прошла в гостиную, слегка ероша кончиками пальцев пышные, не поддающиеся никакой укладке волосы. И взяла сотовый.
Алина никогда не брала с собой на работу телефон; может быть, потому, что не любила, когда её беспокоили по пустякам. В рабочие дни она просто оставляла его дома, отключив все сигналы, и лишь когда возвращалась домой, просматривала список упущенных вызовов и, если таковые были, звонила сама. Вот и сейчас она, привычно мягко утапливая округлые кнопки, вызвала нужное подменю.
Вызов был. Номер определился, но был ей незнаком. Звонили с какого-то сотового, и звонили утром. Алина тупо уставилась на мерцавший ядовито-зелёным светом экранчик, сама не понимая, почему она медлит и никак не может нажать кнопку «Очистить». В самом деле, не перезванивать же на незнакомый сотовый и глупо спрашивать: «А кто вы такой (или такая)?». Стереть – и все дела. В крайнем случае, ещё позвонят. Но, скорее всего, просто номером ошиблись.
Девушка поймала себя на том, что слишком долго смотрит в одну точку, вздрогнула и отвела взгляд от сотового. Она сама понимала, что действительно ждёт звонка. Даже знает, от кого. Каждый год в этот день она с надеждой и почему-то с грустью смотрит на телефон, твёрдо убеждённая в том, что он не позвонит. Никогда. Никогда, потому что забыл её, забыл её номер, забыл её голос, её глаза, забыл всё… потому что это было так давно…
Сегодня его день рождения. Сорок первый, подсчитала в уме Алина. Они не виделись уже четыре года. Нет, они не ссорились, просто однажды он исчез из её жизни – и только.
Впрочем, нет, неправда. Они ссорились. Ссорились до слёз, до боли, не раз пытались расстаться. Потом он ушёл, наконец. Ушёл к той, от которой не раз уже уходил, но всегда почему-то возвращался. Алина отпустила его. Отпустила, потому что в глубине души сознавала, что он ушёл, чтобы не остаться с ней, потому что боялся. Та, другая, об Алине знала, но никогда не подавала виду, что недовольна, что боится потерять его, не закатывала сцен. Алина была не такой. Делить свою любовь с кем-то ещё ей совершенно не хотелось.
Однако, как Алина мимоходом слышала, он ушёл и от той, другой, тоже. При этой новости, которую ей сообщила какая-то их с ним общая знакомая, сердце девушки больно толкнулось в груди: почему? почему не я? почему не ко мне? Она ещё долго жила с остатками горечи в сердце, пытаясь постепенно побороть свою память, и ей это всегда почти удавалось. Кроме как каждый год в этот самый день… один день в году…
Алина каждый год поздравляла его с днём рождения. Посылала смешную, ничего не значащую открытку: мол, здоровья тебе, удачи и т.п. Иногда он отвечал ей, звонил, говорил, что у него всё хорошо. Как-то раз они хотели даже встретиться, но у Алины что-то там сорвалось, то ли её потребовал шеф, то ли позвонила её лучшая подруга Нина, вся в слезах, и пришлось срочно мчаться её утешать, так что встречу пришлось отменить. Алина потом не раз укоряла себя за это – ведь встречу назначал он, и, кто знает, приди она на эту встречу, может быть, всё бы в её жизни было сейчас по-другому…
Потом уже, гораздо позже, Алина вновь написала ему. Объяснила в письме ситуацию, извинялась и просила о встрече. Слишком многое между ними осталось недосказанным, да и просто ей хотелось его увидеть. С замиранием сердца она ждала ответа или хотя бы звонка. Но он не позвонил, не написал. Просто скинул ей SMS-ку на сотовый: «Прощения просить не за что. Всё случилось, как должно было случиться». Алина вздрогнула, когда прочитала этот текст – такой безысходностью повеяло вдруг на неё. Она испугалась, что с ним что-то может случиться, что он что-то может сделать с собой. Девушка долго расспрашивала общих знакомых о нём, но он исчез. Как в воду канул. Никто не знал, где он и что с ним. Лишь краем уха кто-то от кого-то через третьи руки слышал, что он таки появлялся  на горизонте, изменился, весь похудел, осунулся и… принял крещение. Вот это было по-настоящему странно. Алина чересчур хорошо знала его, в Бога он не слишком-то верил, и заставить его принять крещение могло только очень большое потрясение. Или горе. Вот почему она постоянно тревожилась о нём, и каждый день, вглядываясь в лица прохожих, подсознательно искала его лицо. Его знакомый насмешливый, с лёгкой грустинкой взгляд. Прохожих в городе хватало – тысячи, десятки тысяч лиц в день. Разных лиц – удивлённых, усталых, озлобленных, безразличных.  А его не было.
  В этот год Алина не стала посылать ему открытку. Скрепя сердце, не стала. Впрочем, когда-то острая боль постепенно уходила, забывалась, время врачевало раны. И девушка уже почти ничего не чувствовала, когда вдруг оказывалась в тех местах, по которым они вместе когда-то гуляли, взявшись за руки, болтали о каких-то пустяках и безудержно, беззаботно смеялись. Всё это потихоньку уходило, становилось всё дальше и дальше от неё. Алина не жалела об этом… почти. Может быть, потому, что устала надеяться, устала жить прошлым…
Сердце Алины опять толкнулось в груди невпопад. Какое-то незнакомое чувство поднималось в её душе, то ли уверенность, то ли надежда, она сама не понимала. Только в одном девушка была уверена – это он. Это он позвонил почему-то. Может быть, ему одиноко и никого нет рядом, чтобы поговорить, посочувствовать. А может быть, он не получил в этот раз традиционной открытки от неё и забеспокоился, решил узнать, всё ли с ней в порядке. И наконец она сможет поговорить с ним, услышать его голос…
Алина отложила сотовый, опустилась в кресло и обхватила голову руками. Ей вдруг стало неуютно и холодно. Столько лет прошло… Девушка внезапно поняла, что не уверена, действительно ли ей хочется встретиться с ним. В конце концов, он изменился, она тоже… Много чего произошло за то время, пока они не виделись, а Алина всё жила с ощущением, что они расстались только вчера, и что он остался таким же, как в тот день, когда они виделись последний раз.
Звонить или нет?
Девушка закрыла глаза и, словно нехотя, протянула руку и на ощупь отыскала трубку стационарного радиотелефона. Разговаривать по мобильному ей не хотелось, несмотря на то, что тариф позволял. Определившийся на сотовом номер она почему-то запомнила сразу.  Кнопки на трубке девушка нажимала медленно-медленно, всей душой желая сбиться, но, как назло, кнопки нажимались правильно. В последний момент Алина нажала «сброс».
Слушая длинный гудок, громкий и пронзительный, она собиралась с мыслями. А если это всё-таки не он? Чудеса бывают очень редко. А голос… вдруг она не узнает голос? Ведь не узнаёт же она иногда даже знакомых! Да нет, ерунда, такой голос не забывается. Столько раз этот голос говорил с Алиной во сне, называл её по имени, звучал так нежно и ласково…
Всё, хватит. Хватит! Выяснить всё сразу и навсегда. В конце концов, что-то говорить ей вовсе не обязательно. Если она будет сомневаться или ошибётся, можно просто положить трубку.
Алина открыла глаза, посмотрела на зажатую в руке трубку и чуть ли не с ожесточением стала тыкать чёрные резиновые кнопки. Затаив дыхание, она наконец поднесла трубку к уху.
Шорох. Едва слышимый электрический шорох.
Наконец прозвучал первый гудок.



Сотовый валялся на кровати, наполовину скрытый небрежно брошенным одеялом. Даниил сидел напротив, ненавидящим взглядом уставившись на него, и курил сигарету за сигаретой.
В квартире было невыносимо холодно и удушливо пахло табаком. Однокомнатная клетушка на окраине – это всё, что теперь было у него. Большего Дан не мог позволить себе иметь. Просто не заслужил.
Письма не было. Письма, которое приходило каждый год в день его рождения. Даниил не думал, что ему будет настолько не хватать этой весточки от неё. От девушки, которую он вот уже который год безуспешно пытался забыть. От Алины.
Может быть, что-то произошло? В конце концов, здоровье у неё не очень. Нет, нет, не нужно об этом думать. Скорее всего, она просто обиделась. Или вышла замуж. Что ж, пусть будет счастлива.
А если нет? Теряясь в догадках, Даниил всё-таки с утра набрал номер мобильного телефона Алины. Телефон работал, и это его обрадовало. Но ему никто не ответил. Послушав с минуту гудки, он положил трубку.
Теперь Дан почти ненавидел себя за этот звонок. Так, проявление слабости. Зачем тревожить прошлое? Почему он никак не может забыть её? Почему? Почему??
Сотовый вздрогнул и заливисто начал выводить свою трель. Даниил тоже вздрогнул, протянул руку и вытянул мобильник из-под одеяла. Поднеся трубку к глазам, он похолодел. На дисплее высветился знакомый ему до последней циферки номер. Номер домашнего телефона Алины.
Лицо Даниила мучительно исказилось. Секунды три он пристально смотрел на экран, на дёргающийся на нём туда-сюда колокольчик, затем размахнулся и со всей силы швырнул сотовый в угол. К чёрту!
Трубка ударилась о стену и упала на пылившуюся в углу газетную кипу средних размеров. Трель не замолкала. Даниил проводил аппарат взглядом, скомкал сигарету в пальцах, почти не обжёгшись, и уронил голову на руки. Телефон продолжал звонить. Даниил заткнул уши, но это не помогло – мелодия настырно и громко продолжала звучать в комнате, и была по-прежнему прекрасно ему слышна.
На звонок он так и не ответил.