Последняя поездка

Я люблю рано вставать и рано выходить на улицу. Не спеша, протираю окна своей машины от утренней влаги и, подышав немного свежим, чистым воздухом, отправляюсь на работу. Сегодня я этого сделать не могу, так как забрать машину из ремонта можно только завтра утром.

Будем надеяться, что если один раз как все, я воспользуюсь общественным транспортом, то со мной ничего не случится. Конечно, чем садиться в автобус, лучше проехаться на маршрутном такси – в них пока террористы-самоубийцы не подрывались.

Рассуждая таким образом, я всё-таки пропускаю два автобуса, но такси, как назло, не видно и я решаю, что если оно так и не появится, то поеду в автобусе.

Ну, это ж надо, так довести людей, чтобы каждая поездка на автобусе воспринималась как личный подвиг! Или это просто я трушу? А как не трусить, если только и слышишь о взрывах в автобусах. Правда и в кафе, и в ресторанах тоже хватало случаев... Значит, в кафе не сиди, о ресторанах забудь?

Необходимо быть бдительным. А это как? Если увидел или почувствовал, что что-то не так, то надо или принимать меры или уходить подальше от этого места. Я ещё раз внимательно осматриваюсь. На остановке в этот ранний час совсем немного людей: две девушки, одна из них в военной форме, один парень и ещё один из глубоковерующих – с мохнатой бородой, чёрной шляпой, в широком пиджаке, короче, при всех регалиях. Кстати, именно под такой пиджак и можно засунуть пояс смертников. Зимой у террористов поменьше проблем – все в куртках, так что можно полно гранат по карманам распихать, а вот летом, когда многие чуть ли не в трусах ходят, припрятать взрывчатку сложней. Можно, конечно, в сумку положить, но с сумкой на тебя обратят внимание... или не обратят. Поэтому следует быть бдительным. Вот сейчас, я должен вытащить из-за пояса свою «беретту», приставить её ко лбу верующего и тихонько расстегнуть его пиджачишку. Он на меня не должен обижаться – я действую в интересах всех: в интересах вот того парня и тех двух девчонок.

А как быть с девчонками?! Особенно с той что в форме. У неё большая дорожная сумка. А что, если это переодетая террористка? Террористка со светлыми глазами? Когда речь заходит о хорошеньких девочках, я тут же прощаюсь со своей бдительностью. Я представляю, как в интересах всеобщей безопасности, принимаюсь снимать с неё форму, чтобы убедиться, что под формой ничего не спрятано и при этом я так задумчиво на неё смотрю, что вдруг она мне начинает улыбаться. Я тут же возвращаюсь к реальности, спрашивая себя насколько широко она бы улыбалась, прознай как мало на ней осталось вещей в моём больном воображении.

Уф! Я чуть мотнул головой, пытаясь отделаться от вдруг появившейся перед моими глазами картины: на девушке оставалось так мало деталей одежды, что никто бы не смог догадаться, что перед нами солдатка. Я лишь улыбнулся ей в ответ и посмотрел на приближающийся автобус.

Ну что ж, я поднимусь в автобус вместе с ними.

Мы сразу же выстроились в организованную очередь – впереди девчонки, затем верующий, за ним я  и за мной парень. Этот, что впереди, в широком пиджаке, мне совсем несимпатичен, мне так и хочется похлопать его по бокам, проверив, таким образом, на наличие пояса. Но как быть с девчонками? Кто поклянётся, что это невинные овечки? А как быть с теми, кто уже сидит в автобусе? Их что проверять не надо?!

Что же я могу сделать? Может ударить верующего сзади по голове и посмотреть что у него там под пиджачком? А может и солдатку тоже огреть и покопаться в её сумке? И в автобус после этого не заходить, так как если там уже сидит террорист, который ещё не получил по голове, то он может запаниковать и при моём появлении в салоне автобуса, соединит контакты своего чёртового пояса.

Допустим, что в автобусе нет смертников. Сначала я бью по голове верующего и не выпуская из виду солдатку, произвожу шмон под его пиджаком. Если я вижу, что солдатка не бросилась расстёгивать сумку, где по моим предположениям может быть взрывчатка, то я исключаю её из списка возможных террористов. Таким образом, с пробитой головой окажется только один человек. Это уже положительный результат, но смогут ли это оценить те, кто сидит в автобусе? Не исключено, что они не разделят мои опасения. Я же, обшарив лежащего на земле мужика и не найдя при нём взрывчатки, поднимаюсь в автобус, покупаю билетик и сажусь на свободное место у окна... Нет, оставить его лежать на асфальте я не могу. А что, если подняться с ним в автобус и оглушить его уже в самом салоне?

Тут я вижу, что сразу за автобусом показалось такси. Я почему-то знаю, что не сяду в него, что поеду на автобусе. Позади парень, как будто подталкивает меня, чтобы я не задерживался на ступеньках и я, наконец, решаюсь войти.

Автобус не полный, так как это почти начало маршрута. Я отправляюсь в самый конец салона и подсаживаюсь к симпатичной девочке, которая совсем не похожа на террористку. Парень, стоявший с нами на остановке, садится слева от меня через проход. Парень, можно сказать, странноватый. Он на меня не смотрит, но чувствую, не выпускает меня из виду. У меня при себе никаких поклаж, я в рубашке с расстегнутым воротником и на террориста не похож – в этом я уверен. Но он, как будто следит за мной. Странный...

Двери закрываются, и мы благополучно отправляемся в путь.

Тот в чёрной шляпе мне по-прежнему не симпатичен. Он уселся в середине салона, вытащил Ветхий Завет и принялся раскачиваться в кресле.

Чувствую, моя соседка краем глаза рассматривает меня. Я сел рядом, потому что она мне сразу приглянулась, так что я не против её разглядываний. Только вот не знаю, насколько хорошо я выгляжу, если на меня смотреть сбоку и краем глаза. Не исключено, что в этом ракурсе я ей совсем не понравлюсь. Может мне развернуться, чтобы она имела полную картину? Но, тогда мне придётся что-то ей сказать. А что сказать-то? Девушка, вам удобно так искоса меня разглядывать? Нет. Не хорошо... Может спросить её, часто ли она ездит этим маршрутом? А если часто, то почему я никогда её не видел? Она такая симпатичная, что я не мог не обратить на неё внимание. Так как же так получилось, что я всё таки не заметил её? Может потому, что на работу я всегда еду на своей машине и общественным транспортом уже лет десять как не пользуюсь? Но, если так, то почему я удивляюсь, что никогда её до этого не видел?

Ерунда какая-то! Но я уверен, что ей хочется со мной познакомиться.

Мы уже проехали несколько остановок. Зашли новые люди, а я время от времени продолжаю поглядывать на этого подозрительного в чёрной шляпе. Он перестал раскачиваться из стороны в сторону, но книжка по-прежнему раскрыта. Мне показалось, что он не переворачивает страницы. Это должно быть подозрительно. Может всё-таки подойти к нему и огреть по голове? Если под пиджаком у него взрывчатка, то я сильно поднимусь в глазах моей попутчицы. Вы казались таким спокойным, когда сидели рядом со мной, скажет она мне. Нет, отвечу я, у меня было предчувствие, что вам угрожает опасность, и я должен был это предупредить. Она, конечно же, бросится мне на шею. Но это в случае, если под пиджаком у мужика окажется взрывчатка. А если там ничего нет? Потом я могу рассказывать, что чувствовал что-то неладное, но кто меня будет слушать? Она не бросится мне на шею, но зато на меня набросятся другие пассажиры, ведь неизвестно, может, я начну и другим раздавать удары по голове.

Бородатый обернулся и наши взгляды встретились. Он почувствовал, что я на него смотрю. Я отвёл глаза. А, пусть думает что хочет. Может, он подумал, что мне нравится его борода? Ещё на остановке он кидал на меня взгляды. Я ему понравился? Или уже тогда он заметил мой интерес к нему? Он, случаем, не голубой? Что если он меня принял за такого?

Новая остановка и вошли новые люди, автобус почти полный.

Соседка так и не заговорила со мной. А должна была?
Я смотрю в окно, наблюдая за теми, кто собирается подняться в автобус. При виде полных сумок у меня в животе неприятные ощущения. Мне нужно продолжать пользоваться личным транспортом.

Я могу рассказать ей о своих подозрениях относительно бородатого. Главное, чтобы в голосе не слышалась тревога. Я должен звучать беззаботно, то есть, поскольку я здесь, ничего страшного случиться не может – всё под контролем. Она тут же почувствует за мной силу и ей захочется прижаться ко мне. Силу?! Да она подумает, что я мозгами поехал, особенно, если я поделюсь с ней моими планами дать по голове бородатому.

Бывает такое - ты знаком с ней уже много лет, знаешь, что она красивая, умная и т.д., но не хочешь её. Ну вот не хочешь и всё. И жалеешь об этом, потому что она красивая и умная и особенно т.д. А тут сел, поговорить не успел, правда, заметил, что она хороша… А если у неё ноги неровные? А если у неё голос мужской? А если она грубиянка невоспитанная? Но почему тогда мне хочется с ней познакомиться? Почему меня тянет к ней? Может это и есть та самая необъяснимая любовь с первого взгляда, за которую положена романтическая поездка в одну из тёплых стран или хотя бы романтический ужин в одном из экзотических ресторанах? Если бы мы участвовали в конкурсной передаче «Любовь с первого взгляда», то первый приз достался бы непременно нам. Только при условии, что там, в зал не пустили бы этого типа в чёрной шляпе, который одним своим присутствием не дал бы мне сосредоточиться.

И тут этот тип встаёт и поворачивается лицом к нам. Я уверен, что уже где-то видел его. Память на лица у меня хорошая, но сейчас я вынужден отметить первый провал. Он смотрит в нашу сторону, но не видит нас. Мне кажется, что он всё ещё погружен в святое писание. И тут «книга книг» падает из его рук и он, повернув ладони кверху, склоняет голову чуть вперёд и что-то там бормочет себе под нос.

Не успев оформить мысли в слова, я понимаю, что передо мной хоть и набожный человек, но далеко не еврей. Я уже встал с кресла. Наши взгляды встретились, и я вижу, что он вернулся к реальности. Его глаза смеются, и он засовывает руку в карман своего пиджака.
Мне не занимать сноровки обращения с оружием. Левой рукой я выхватываю из-за пояса свой пистолет, одновременно сбрасывая флажок предохранителя. Ещё мгновение и я подыму мою «беретту» до уровня груди бородача, но тут кто-то цепко хватает мою руку – это парень стоявший с нами на остановке. Его глаза полны решимости не дать мне произвести выстрел. Но почему?! Он не мог не обратить внимания на переодетого террориста! Парень прямо повис на моей левой руке. Бесценные мгновения потеряны. Я чувствую прикосновение руки моей соседки. Успеваю бросить на неё взгляд. Она всё видела и всё поняла. Он на моей стороне. Ей хочется мне помочь, но она не знает как. А я даже не спросил, как её зовут. Сейчас я просто уверен, что мой интерес к ней был взаимен, что мне не стоило сидеть тюфяком, что я должен был сразу заговорить с ней и признаться в чувствах вдруг переполнивших меня. Я снова перевожу взгляд на бородатого и снова вижу его ухмылку. Я знаю – в его руке уже зажаты контакты взрывателя и уже ничто не остановит его.
Нет, я должен был спросить, как её зовут.

Я вижу вспышку, и затем раздаётся взрыв.
                *  *  *
Я люблю рано вставать и рано выходить на улицу. Но сегодня было особенно хорошо – я вышел из дому и не залез сразу в машину, а неспеша прошёлся по ещё пустой улице. Этого я уже давно не делал. Обычно, в рабочие дни мой путь проходит из дома в машину, из машины в контору, затем вечером в машину и домой. А подышать свежим воздухом? А потолкаться среди людей? Но сегодня я до самой автобусной остановки иду пеши. И всё потому, что сдал машину в ремонт. Очевидно, в любом событии, даже в самом неприятном, можно отыскать свои положительные стороны.

Уже светло. Солнце ещё не показалось и потому в воздухе особенная утренняя свежесть. Остаётся только радоваться, но на душе тяжело. Что-то угнетает меня, а что не пойму и отделаться от этого странного чувства мне никак не удаётся. Я бы назвал это предчувствием... плохим предчувствием. Я не фаталист и не верю, что что-то непременно должно случиться и что от этого не уйти. Я не верю и в то, что можно что-либо предвидеть, потому как, если бы это было возможно, то тогда следовало бы согласиться с тем, что всё таки определённое событие в определённый промежуток времени должно иметь место, а это чистой воды фатализм и я снова пытаюсь отделаться от нахлынувших на меня тяжёлых предчувствий.

Вот я уже подхожу к остановке. В стоящий автобус поднимаются люди, но я не спешу присоединиться к ним – уж лучше сесть в такси. Хоть в последние несколько месяцев и не было терактов, но бережённого Бог бережёт. Я пропускаю ещё один автобус и решаю, что если такси так и не появится, то придётся махнуть рукой на предчувствия, доказать себе, что не верю в судьбу и сесть в следующий же автобус.

На остановке верующий с книгой, рядом две девчонки и парень. Одна девчонка в военной форме и с большой сумкой. А если в сумке бомба? Совсем не помешало бы проверить, что там у неё находится. Правда на её плече автомат и если я примусь ковыряться в её вещах, то она вполне может отдубасить меня прикладом. Может попросить документы? Но она совсем не похожа на террористку. Это я себе говорю из страха получить прикладом по голове.

Вот у верующего нет автомата, а что у него там под пиджаком только ему известно.

Я начинаю повнимательней вглядываться в бородатого мужика, двумя руками прижимающего к своему животу библию, и не могу отделаться от чувства, что где-то его уже видел.

Нет, нет и нет. Даже если я простою здесь ещё час, в автобус с бородатым не полезу. Не потому, что мне кажется, что передо мной переодетый террорист смертник, вовсе нет. Но, как страдающий клаустрофобией не спешит залезть в небольшое замкнутое пространство, так и я не желаю ехать в одном автобусе с этим верующим.

Приняв решение, я облегчённо вздохнув, отхожу чуть в сторону к тому месту, где обычно останавливаются такси.
-Рон,- слышу я, как кто-то позвал меня по имени. Я оборачиваюсь и вижу перед собой паренька, который только что стоял недалеко от бородатого. Его лицо мне тоже кого-то напоминает и я, не переставая злиться, никак не могу припомнить, откуда я его знаю. Мне надо либо прекратить хвастаться своей памятью на лица, либо вспомнить, откуда я его знаю. И главное, он назвал меня по имени.

Тут на перекрёстке показался автобус.
- Рон, мы должны сесть в этот автобус,- говорит он и хватает меня за руку.
- Ты можешь садиться, а я еду в такси.

Автобус медленно подкатывает к остановке и парень озираясь на него не оставляет своей попытки меня в него затащить.
- И что значит «должен»?- чуть повысив голос, возмутился я.

Через его плечо я вижу, как автобус подъезжает к остановке. Меня немного удивляет, что он всё ещё подъезжает и всё никак не подъедет. Если это и есть его крейсерская скорость, то на работе я окажусь только к вечеру.
- И откуда я тебя знаю?- не мог не поинтересоваться я.
- Если мы не поднимемся в автобус, то всё придётся повторить заново и поверь, это уже не первый повтор.
- Повтор? Ты хочешь сказать, что я здесь уже был? С вами всеми?- подозрительно спросил я.
- Да. К сожалению, я не могу тебе всё объяснить. Для определённых целей необходимо восстановить прошедшие события как можно точнее, чтобы дать оценку поведения каждого. Я не могу вдаваться в подробности, но от этого не уйти – тебе придётся поехать со всеми в этом автобусе.
- Значит событие произошло и мы его снова восстанавливаем для тех, кто не во всём разобрался?- спросил я, продолжая наблюдать, как автобус медленно подъезжает к остановке. Я уже этому не удивлялся.
- Мне не удалось избавить тебя от всех ненужных воспоминаний. Вот и сейчас ты решил ехать на такси. Но мы должны сесть в автобус. Иначе тебя накажут.
- Не знаю, что и кто этим всем руководит, но думаю, что наказывать будут тебя, потому как у меня нет ни  малейшего представления о происходящем.
- Ты прав, эта роль для меня новая и, вероятно, я не совсем хорошо взялся за её выполнение,- признался парень, и мне стало его немного жаль.
- Ты хочешь сказать, что что-то должно произойти? Вернее, что что-то уже произошло и результат уже имеется? Что это и есть судьба, от которой нам не уйти? Мне нужно поверить тебе? Что я должен делать?
- Рон, ты должен подняться в автобус, заплатить за билет и сесть там, где тебе захочется. Только, просьба, чтобы не происходило – не вмешивайся, сиди спокойно. Твои действия уже оценены и ты не должен мешать процессу.

Послышался скрип тормозов, и открылись дверцы автобуса. Он всё-таки подъехал!

Ещё до того, как автобус показался на перекрёстке, мне уже не хотелось в него садиться. Сейчас же, после очень странной беседы с парнем, моё желание воспользоваться такси только окрепло. Если верить парню, то в автобусе, что-то должно произойти. Причём это что-то уже произошло в прошлом. Какая чушь! И я этому верю! Хорошо, я поеду с ними, и если ничего не произойдет, и он меня просто разыграл, я этого парня за ухо выволочу из автобуса и надаю ему пинков по заднице. Почти услышав его визг от моих пинков, я чуть в приподнятом настроении поднялся в автобус.

Расплатившись за билет, я прошёл почти в самый конец салона. Слева у окошка сидела очень хорошенькая девушка. Она мне сразу приглянулась. Чтобы у меня потом не болела шея от того, что я буду всё время пялиться на неё, я не стал садиться через проход от ней, а присел прямо на соседнее кресло. Она даже улыбнулась мне, и я не стал делать вид, что не заметил этого, а тоже наградил её своей самой широкой улыбкой.

Она мне так понравилась, что я чуть не забыл о парне, наговорившем мне всякой белиберды. Кстати, он сел через проход напротив меня. Может это и хорошо – на моей остановке мне не придётся бежать через весь салон, чтобы выволочь его за ухо на улицу.

Я ей скажу, что она мне понравилась. Девушка, скажу, ты мне понравилась. А ты мне нет, скажет она. Может начать с ней разговор о моих подозрениях по поводу того бородатого? Смотрю на бородатого – он раскачивается в кресле читая свою книгу.
- Э-э-э...,- уверенно начал я и замолчал. Девушка повернулась в мою сторону и вопросительно подняла бровки. Они у неё были очень аккуратные, превращающиеся в ниточки к вискам, но мне всё равно хотелось провести по ним пальцами, чуть разгладив их. Я сдержался.
- Вот,- уже с меньшей уверенностью начал я,- мне хочется с тобой познакомиться, и я не знаю с чего начать.

Чёрт! Во мне так мало от мачо... И потом, у меня совсем нет опыта знакомства в общественном транспорте.
- Рита, меня зовут Рита,- сказала она и улыбаясь протянула мне руку.
- Рон,- ответил я на её улыбку и пожал ей руку.
- Мы раньше не встречались?- спросила Рита, как бы сумев прочесть мой вопрос.
- Надеюсь, что нет. Я бы себе никогда не простил, что видел тебя и не познакомился.

Рита снова улыбнулась. Ей понравилось то, что я сказал. Мне тоже. Нам нравились одни те же вещи.

Я спросил, работает она или учится. Оказалось, что учится совсем недалеко от моей работы и что вечером будет рада со мной встретиться и посидеть в кафешке послушать музыку и немного потанцевать.

Время от времени я поглядывал на бородача и когда тот поднялся с кресла, я уже точно знал, какими будут последующие его действия. Я не знал, как это объяснить, да и не пытался этого сделать. Может это и есть феномен «дежа вю»? Не знаю. Только я был уверен, что он подымет перед собой руки ладонями вверх, причитая про себя свою последнюю молитву на арабском языке. Моя левая рука потянулась за «береттой». Указательный палец отбросил кожаную застёжку кобуры и тут же занял своё место на спусковом крючке, большой палец уверенно опустил флажок предохранителя. Бородач ещё не бросил библию на сиденье, но в моём сознании вспышками продолжали возникать воспоминания грядущих событий. Я почувствовал, как крепкие пальцы впились в мою левую руку. Я увидел, как парень повис на моей руке, не давая произвести выстрел.

Бородач бросает на сиденье книжку. Парень слева чуть наклоняется в мою сторону через проход, но я всё вспомнил и мне уже никто не помешает. Я чётко слышу у себя в голове его голос «не вмешивайся, сиди спокойно». Он говорит, что всё уже произошло, что это лишь повтор, что если я помешаю, то всё равно это никому не поможет.

Бородач подымает руки ладонями вверх и принимается бормотать свою последнюю молитву. Потом он должен посмотреть мне в глаза и ехидно улыбнуться. Потом он полезет в свой карман... Значит, у меня есть время.

Боковым зрением я вижу, как парень чуть поддался в мою сторону, собираясь повиснуть у меня на руке и не дать выстрелить. Только я не протягиваю перед собой руку, готовясь произвести выстрел. Крепко сжав рукоятку, я резко отвожу руку в сторону, нанося удар пистолетом по голове парня. Удар оказался точным. Если бы он знал, как будут развиваться события, то с радостью согласился получить пару пинков по заднице.

Тут я встретился взглядом с бородатым. Насмешки нет, потому как он не знает, успеет ли. В глазах ненависть и бессилие потому как смотрит он не столько мне в глаза, сколько в чёрное отверстие моей «беретты».

И снова я вижу вспышку, только на этот раз, это вспышка от моего пистолета.
                *  *  *
Я лёг поздно, но встал в обычное для себя время – полпятого. Тут я ничего не могу с собой поделать. Таких как я называют жаворонками. И хоть птицей я себя никогда не чувствовал, но определение приходится принять.

Выходя рано из дому, я не перестаю радоваться первому глубокому вздоху чистого утреннего воздуха. Только сегодня мой путь ограничится от дома к машине. Я уже не скоро решусь снова воспользоваться общественным транспортом. Скорее всего, это была моя последняя поездка. За столько лет я один раз сел в автобус и именно в этом автобусе оказался смертник. Мне явно противопоказан автобус.

Я никогда не верил во всякие там потусторонние силы, ни в предсказания, ни в предчувствия. Но как объяснить ту тревогу, которую я испытал, забираясь в автобус? Я точно помню, как предвосхитил каждый жест бородача. А этот парень с рассказами о необходимых повторах, о том, что всё уже случилось и что изменить уже ничего нельзя. Мне показалось, что он хочет помешать мне остановить террориста. Я в этом ни на секунду не сомневался и одним ударом по голове отключил его. Удар был сильным и думаю, что здорово поранил парня. Я даже испугался, не убил ли его. Но всё моё внимание было на переодетом террористе. Я стрелял один раз. Я знал, что промахнуться не имею права. В автобусе полно людей и даже раненный он мог соединить провода своего пояса смерти. Пуля попала в переносицу, и он не успел понять, что уже умер. Первой отреагировала солдатка, сидящая сразу перед бородачём. Она осторожно расстегнула его пиджак и все увидели смертоносный груз на покойном. Потом была полиция, пассажиры долго не расходились, но парня я больше не видел. Мне, наверное, было бы трудно объяснить полицейским, почему я ударил его пистолетом, ведь он не мешал мне, это я думал, что он хочет мне помешать... Я и вправду пытался его найти, но он словно сквозь землю провалился.

Я закрываю глаза и снова вижу, как нажимаю на спусковой крючок, как слежу за траекторией полёта пули. Мне кажется, я слышу хруст кости, когда она пробивает голову террориста. И тут же у меня на зубах неприятный привкус.

Но, не всё плохо – мы остались живы и в глазах Риты я герой.

Сегодня после работы, она заедет за мной, и мы отправимся в один очень хороший бар, где можно потанцевать и просто посидеть поболтать. Мне бы хотелось рассказать ей обо всех моих предчувствиях с переживаниями, но боюсь, как бы она не подумала, что я ненормальный.

Если я когда-нибудь встречусь с тем странным парнем, то скажу ему, что его попытка перекроить меня в фаталисты провалилась. По его сценарию я должен был смирно сидеть, ожидая пока бородач подорвёт нас всех и не на какие свидания с Ритой не рассчитывать. Нет, я не стану тягать его за ухо. В конце концов, он оказался прав – что-то действительно должно было произойти, и если бы я не поехал тем автобусом, то совсем не исключено, что трагедии было не избежать... Он настоял на том, чтобы я поехал с ними. Но, если он такой провидец и предвосхитил во мне спасителя, то почему, чёрт подери, он сказал мне сидеть и ничего не предпринимать?!

Сегодня я не хочу задумываться над всеми этими вопросами. Может, со временем, я во всём разберусь...