Последнего не будет. из цикла Кавказский дневник, год 95

«Война сочиненная затмила войну истинную.
 Правда неподъемна.» - В. Астафьев


  Последнего не будет.


В жизни никогда не бывает последнего дня – он всегда становится первым…Первым – для жизни, первым – после жизни. Описать бой, задача сверхтяжелая. Бой, сочиненный в наградных представлениях, разительно отличается от истинного.
Первый свой весенний бой, ОМОНовцы 3й Заставы, приняли у местечка Солкушино. На железнодорожных путях. Встав на пути у вооруженных бандитов    Ичкерии.
Скрытые ночным безлунием, нохчи переправились через Терек у с. Правобережное. Прорываясь через железную дорогу на север, в буруны у с. Фрунзенская. Стремились соединиться с ещё крупным бандформированием, действующем в Шелковском районе. Боевики всё продолжают придерживаться тактики минирования возможных маршрутов движения колонн воинской техники и железнодорожных путей.
Банда постоянно уходила от «федералов» на территорию Дагестана. Войска добивали почти уже задушенную банду и сейчас, в ночи к ним сделала последнюю отчаянную попытку прорваться группа боевиков, помочь вырваться из окружения.
Группа ОМОНовцев была крепко сбита, отлажена. Соседи из города В.  всемером, усиленные двумя расчетами ПК и РПГ, на своем «Урале» ползли по дороге, вдоль железки и поля, покрытого красным цветущим маком.  Наша группа из двенадцати бойцов, пешкодралом по шпалам, хрустя гравием железнодорожной насыпи, прикрывала кинолога-минёра с собачкой.
Мужики осматривали свой участок железной дороги - между станцией Турок и платформой Тепловодная. Боевики активизировали минную войну…С утра  уже наши  совершили «пробежку» от станции Турок в сторону Наура до железнодорожного переезда. У железнодорожного полотна обнаружили и уничтожили взрывное устройство. А ночью  сработала "растяжка" рядом с блокпостом, через дорогу и, ещё одна сработала в 200 метрах от блокпоста у с. Новотерское.  Бойцы ОМОНа  из города В., там же,  обнаружили взрывное устройство, начиненное 10 килограммами тротила и  гранату Ф-1 на растяжке.
Утром, с проезжавшего поезда, локомотивная бригада сообщила о подозрительно свежевзрытом грунте под железной дорогой. Звонок в штаб группировки только подтвердил необходимость проверки информации. Без проверки могло быть сорвано движение пассажирских поездов до Грозного и Дагестана.
В это  время, я с Мегавольтом- связистом и двумя автоматчиками соседнего ОМОНа из города В., оставив в штабе на связи ответственного офицера по 3й Заставе, сидел в нашем «Уазике» и направлялся в коммутационный узел связи на полустанке Солкушино. Возникла необходимость познакомить, перед сменой, коллегу-связиста с устройством линий связи.  Борюсик, наш ОМОНовский водила, уверенно  лихачил по утреннепустынной дороге. День обещал выдаться жарким. В Солкушино мы рассчитывали дождаться своих и, вместе вернуться на заставу.
Со стороны Червлёной грохотало. Чьи-то жизни ломало, уродовало в отдалении. В результате подрыва тягача недалеко от населенного пункта, на управляемом фугасе,  четыре российских солдата  внутренних войск из БОНа  - ранены.  Подробности трагедии,  мы узнали позже.    
А на железке, в это время,  собачка села. Подкошено осело тело кинолога. Грозная машина боя вдруг застонала, засвистела, завыла, застучала…Стрельба стала разрастаться, накатываясь густыми волнами.  Кричащая, визжащая, кашляющая людская масса хлынула в стороны. Все упали-залегли. С той стороны железки, что не просматривалась с «Урала»,  двигающегося по дороге, стреляли редко и одиночными. Мужики резво переползали через рельсы на «спокойную» сторону.
Нохчи нахраписто сталкивали ОМОНовцев в «мешок» засады. Если бандитам удастся сбить наш заслон, путь у них для ухода во Фрунзенскую свободен. Они знают, что в подобных случаях Застава закроется, и будет оборонять только себя. Никуда не вылезая из расположения до прихода «федералов» или спецназеров внутренних войск.
Тем временем «Урал», ретиво прыгнул с дороги к железке, сминая кусты и всех, кто там находился. Два ствола ПК и четыре автомата крошили зеленку перед собой. Не ожидавшие этакой борзоты от русских, нохчи ретиво драпанули. Как куропатки выпрыгивая из под колес «Урала». Они не предполагали, что наш водила, с испуга ли,  рванет в их сторону, давить, что попадется на пути.
Запаниковавшие было нохчи, выяснив малосильность шального по ним удара, забросали машину гранатами. Но «Урал» взлетев на железнодорожную насыпь, и уткнувшись мордой в небо, уже пустым принял на себя осколки и пули. Он свою задачу выполнил, прикрыл ОМОНовцев от бандитов. Оставшиеся в живых, бойцы попадали на шпалы - в полубезумном состоянии «косили» вокруг себя всю зеленку. Парни слепо полезли вперёд.
- Назад! Не психовать! Пропадёте! – матерился и орал старший группы, капитан Фадосов. 
- Стреляй мужики, бейтесь, не давайте бандитам очухаться! Боже упаси ослабить огонь! Вот тогда, всё…- орал Фадосов, стараясь перекричать грохот.
Мобильная группа, обожжено черная от копоти,  своим отчаянным броском помогла нашим пеходралам перегруппироваться и нанести стремительный отсекающий удар по бандитам. Огромный Репа, летел к придорожным кустам, на боевиков, круша всё на своем пути, своим ПК, держа его за ствол, как дубину. Раздавался треск раздавленных черепов, устилалась земля мясом и кровью! Страшен и грозен был боец с пулемётом, вместо дубины. Оскалив зубы, он дико выл. И вдруг Репа остановился и рухнул.
- Репни - и-н! Димо-о-о-н! – кричал кто-то на последнем дыхании.
Боль! Не смертельно ранен, твоя боль покажет тебе, что ты – жив! «Боже ж ты мой, помоги мне!», - несётся в голове Репы  и губы шепчут вслед за мыслями молитву. Сознание не соглашается, жить бы да жить – ведь вынес всё, перетерпел и, жизнь заслужил…
 Окружать и уничтожать обескровленных и озадаченных  борзотою, боевиков - ОМОНовцы  не пытались. Стрельба сыпалась уже бестолковая, торопливая.
Нохчи  железку отчего-то не рванули,  а спугнутые и отрезанные от с. Николаевское, отошли в сторону с. НовоСолкушино, унося своих раненых.  Горящая машина трещала оставшимися в ней патронами, коптила темнеющей тушей.
Кричал обгоревший водитель. Крик стискивал душу. Оставшиеся бойцы будто ничего не слышали. Не было обезболивающих средств. Не доверяли их нам. Могли бойцы только утешать водителя: - Ну что ты!? Брат? – не зная, чем же ему помочь.
Стало тихо. Недоверчиво тихо.
- Всё?! – спросил кто-то.
ОМОНовцы притихли. Всё кругом притихло... Даже птицы, испуганно примолкли.
На полустанке Солкушино,  я с Мегавольтом вышли по автомобильной радиостанции на Заставу, узнать причину разорвавшего утреннюю тишину взрывов и выстрелов. Планово-показательные мероприятия  - или пришла пора бояться.
Борюсик отливал на колесо. Два автоматчика услышав шум близкого боя, рванули под прикрытие стен в станционное здание. Я только и успел вслед крикнуть – «стой, нельзя без проверки. В прошлый раз тут растяжки стояли». Взрывом одного парня сбросило с крыльца. Мегавольт и я рванули к мужикам.
- Ты ранен? - ору я парню в самое ухо. Такое у него было лицо, бледное и неподвижное.
- Жив! Живой! – обрадовано закричал я.
Слава БОГУ, оба живы, но страшно контужены.  Тот, что подцепил проволочку растяжки, еще и рожу в кровь ободрал об бетон, да лишился одного зуба. Его лицо было горячим, красным. Оно казалось ещё более широким, чем всегда. Пот, чёрный от копоти, струился по его щекам и капал с подбородка, блестящего как помидор.
Ни обезболивающего шприц-тюбика, ни перевязочных материалов у нас не было. Во фляжке коньяк был. Им и обработали лица страдальцев.
- Давай по глотку - всем, - предложил Славка.
Спас его БОГ, да ещё что сообразил прыгнуть вперед и за стену коммутационного узла откатиться, да еще в броник и сферу был облачен.
На улице «Уазик», как- то хрюкнув и взвизгнув,  рванул с места «галопом», унося в своей кабине намертво схватившегося за руль Борюсика. Около «поникшего» «УРАЛа» Борюсик всё же остановился. Засветился. Отметился. Вокруг сидели «ошарашенные» бойцы.
-А чё тут? – полюбопытствовал Борюсик.
Но капитан Фадосов зашипел на него,  такой кулачище поднес ему к носу,что тот испуганно умолк и попятился за «УАЗ».  Один из ОМОНовцев - в маскхалате измазанном землёй, с лицом чугунного цвета, чёрными, воспалёнными глазами увидел среди сваленных трупов боевиков…Раненный! Парень зарычал что-то и стал срывать через голову ремень автомата. Срывающимися пальцами передёрнул затвор. Нохчь, парализовано, не мигая, наблюдал за бойцом.
Вдруг заорал: Зачем вы пришли!? Это наша земля! Ваша где?…
Пули брызнули по земле и гравию. Нохчь забился, простреленный, выгнулся дугою. На груди, кровавой клюквой расплывались пятна. Скалясь,  что-то дикое орал боец, как слепой стреляя очередями. Патроны кончились. Парень всё давил и давил на спуск.
- Хватит! Костя! Тихо, брат, тихо. – успокаивал его Фадосов. Парень бросил автомат и, разрыдался, схватившись за голову. Он сидел, озираясь невидящими глазами, облизывая искусанные в кровь губы.
Борюсик позеленел, его согнуло вдвое - в рвоте. На войне – войну не обойдёшь.
Полустанок и окрестности с. Солкушино через час  заполнились прибывшими из Червленой «федералами» и  «спецназерами» внутренних войск. Они преследовали, так не кстати напоровшуюся на нас, банду.  ОМОНОвцами и  БОНом  внутренних войск уничтожено 46 боевиков.
Нас же, и живых, и контуженных, и раненных, и  прокопченный «Урал» эвакуировали с места происшествия до 3-й Заставы на ФСБэшном БТРе. Благодаря принятым федеральными силами дополнительным мерам безопасности, боевикам не удалось реализовать планы по проведению  терактов.
А  наш  Борюсик по прибытию домой, как командирский водитель, за избитый, с пробоинами обнажившими металл, кузов «Уазика», получил медаль «За отвагу». Бог ему судья. Вышел сегодня живым – слава Богу! Глядишь, в завтрашнем бою – будешь воевать и, выживешь. Пока идёт война – последнего боя не будет.
Вдоль дороги продолжал кроваво цвести мак.