Ирочка

- Ирочка, мы купили твоё любимое мороженое! Ты идёшь?
- Да, мамочка, я уже бегу.
И в дверях маленькой светлой кухни появилась девочка, девушка, женщина, сложно однозначно ответить на этот вопрос. Просто милое создание слабого пола в нарядном платье светло-голубых тонов. Лицо Ирочки светилось при мысли о предстоящем счастье. Она неловко уселась за стол между братом и мамой и принялась уплетать мороженое. Они в свою очередь тоже принарядились: брат был в розовенькой майке в обтяжку и светло-сиреневых штанах, а мама надела строгие брюки, белую рубашку и галстук – в общем, всё в скромной квартире на окраине столицы наводило на мысль о великом празднестве. Теперь стоит уточнить, какое событие послужило причиной сему безобразию.  Ирочка, возраст которой был высок, кудряв и имел карие раскосые глаза, была равнодушна к своему глупому весу, была в приятельских отношениях со своим обаятельным ростом, но вот занудный возраст она недолюбливала. Ничего определённого про этих персонажей вы не узнаете, потому что любая попытка их как-либо охарактеризовать, заканчивалась жуткими драками, так как эти многоуважаемые господа, ненавидят эти бесплодные рвения неразумного человечества. Ирочка по жизни была не очень добра к себе и к людям, но после того, как у неё появилась симпатичная мечта, её взгляд на все, доселе сложные и запутанные вещи, сильно изменился. Все мысли, терзавшие когда-то Ирочкину голову, казались ей теперь просто смешными, а люди, постоянно переживающие по какому-то непонятному поводу, – чудаками. А мечта у Ирочки была простой и ёмкой – умереть. Не умереть в муках или на поле боя, а постепенно засыпать, вдыхая сладковатый газ. Поначалу такое желание всех изрядно напугало, Ирочку сразу повели по врачам, которые прописывали ей горькие лекарства, и даже пытались ограничить её в потреблении сладкого, но ничего не помогало. Ирочка также ела сладкое и думала о смерти. При мысли о том, что этот момент когда-то придёт, ей становилось легко и радостно: жизнь обретала смысл в смерти и была прекрасной. Ради того, чтобы быть достойной смерти, Ирочка старалась достойно прожить эту жизнь. И вот наступил этот долгожданный момент: она обрела себя и смогла позволить себе обрести смерть. Не то чтобы этот день был отмечен в календаре, просто однажды это все осознали и почувствовали. А так как привычка – вторая натура, то по инерции, завидев намёки на грядущее торжество, семейство Ирочки решило нарядиться и создать праздничную атмосферу. Сначала они было хотели собрать кучу гостей и разгуляться на полную катушку, но потом подумали, что только самые близкие люди смогут проникнуться радостной лёгкостью сего момента. И вот известные уже Ирочкины мама и брат, какой-то неуклюжий юноша в клетчатом пальто, весёлая старушонка в коричневой шляпе и зрелый мужчина в тёмных очках стояли около здания, где через несколько времени Ирочкина мечта сбудется. Не прошло и вечности и, не забывая про градацию, Ирочка уже прощается со всеми, одаривая кого сухими поцелуями в губы, кого щедрыми рукопожатиями. Завершив сию милую процедуру, окрылённая Ирочка зашла в здание цвета морской волны в пасмурную погоду. Тут всё уже было готово к её приходу: огромная пуховая подушка, хлопчатобумажная пижама с медвежатами, клетчатый плед и, конечно же, уютный контейнер, обитый бархатом. Ирочка неторопливо натягивает на себя пижаму, в ней нет суетности, которой одержима большая часть представителей мира сего, она уже где-то не здесь, по крайней мере, уже не та, что прежде. Ирочка залезает в контейнер, хотя не стоило бы так называть это трогательное место, и ложиться, закутываясь в мягкое одеяло. Через отверстие в последнее Ирочкино пристанище проникает тусклый, рассеянный свет. Ирочка закрывает глаза, делает последний глубокий вздох, выдыхая вместе с CO2 остатки ценностей этого мира. Сладковатый газ медленно распространяется по всему объёму контейнера, и Ирочка засыпает с блаженной улыбкой на лице. Жизнерадостный труп Ирочки помещают в тщательно выкрашенный в голубой цвет гроб: его хозяйка не любила мрачных  тонов. Похороны проходят в благодушной атмосфере, все просто ходят и излучают скромное земное благо, пуская периодически щедрую слезу, но сразу утирают её, испугавшись своего праздного эгоизма. Гости выпивают за исполнение самых заветных желаний и расходятся по домам, где им суждено погрузиться в короткий беспокойный сон бренного земного существования.